 |
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. 10 глава
|
|
|
|
Лизе не спалось. Да и какой сон после такого? Она легла не раздеваясь, забросила руки за голову, уставилась в потолок.
Их с Легостаевым сосуществование становилось с каждым днем все сложнее. От давешней легкости в отношениях не осталось и следа. Да и отношений больше никаких не было. Она сама положила им конец. Один раз — случайность, два — несчастный случай, а три — закономерность. Ей не нужна такая закономерность! И Легостаеву она тоже не нужна. Просто она, Лиза, поняла это чуть раньше. Она женщина, она должна быть мудрее. А у него стресс — расстался со своей телезвездой, вот и мается, пристает к прислуге.
Прислуга — слово-то какое мерзкое! И Легостаев вел себя сегодня мерзко. Неважно, что он пьян. От этого даже хуже. И друзья у него такие... Такие неприятные...
Она уже почти уснула, когда с тихим скрипом приоткрылась дверь.
Это был не Макс. Это был тот другой, долговязый.
...У него были влажные губы, от него гадко пахло перегаром и котлетой «по-киевски». Лиза вырывалась, сталкивала с себя тяжелое, пьяно-неподъемное тело и старалась не дышать. Она не испугалась. Она справится с этим уродом. Он слишком много выпил, чтобы представлять для нее угрозу. Но Макс как допустил такое? Или Макс в курсе? По спине пробежал холодок, на глаза навернулись слезы.
Лиза дернулась, высвобождая правую руку, попыталась нашарить в темноте хоть что-нибудь, чем можно было бы заехать долговязому по уху. Она еще не успела ничего сделать, но дышать вдруг стало легче. Долговязый скатился с нее не то со стоном, не то со всхлипом...
Он понял, что что-то не так, как только переступил порог квартиры. Дверь в кабинет была приоткрыта...
Если бы не Василий, он, наверное, убил бы Серого. А если бы и не убил, то уж точно бы покалечил. Макс бил не разбирая, чувствуя лишь отголоски боли в костяшках пальцев и жгучую ярость. В этот момент он был стопроцентным бойцовым дворовым котом. Василию пришлось попотеть, чтобы оторвать его от поверженного противника. Серый корчился на полу и тихо скулил. Лиза забилась в угол и не вмешивалась. Правильно делала, что не вмешивалась. Когда мужики дерутся, баба должна оставаться в стороне.
|
|
|
Через пять минут они остались вдвоем: Василий ушел, прихватив с собой Серого. Лиза так и не вышла из своего угла. Прижимала к груди кулачки и смотрела на Макса диким, испуганным взглядом.
— С тобой все в порядке? — В висках стучало, перед глазами плавали клочья кровавого тумана. — Ложись спать, Лизавета. — Пошатываясь, он вышел из комнаты.
...Наступивший день принес с собой чувство вины и жесточайшее похмелье. Ситуацию не спас даже контрастный душ: похмелье никуда не делось, а вина стала еще острее. Лизавета все утро старалась не попадаться ему на глаза, пряталась в кабинете.
Ему бы извиниться, но он не знал — как. А может, обойтись без извинений? Ведь ничего плохого не случилось. Он отстоял ее девичью честь, она ему спасибо сказать должна, а не дуться...
Такой долгожданный субботний день прошел совершенно бездарно — в душевных терзаниях. Если бы не помятая рожа, можно было бы съездить к родителям. Но родители сразу все поймут, и придется оправдываться, придумывать объяснения своему непотребному поведению. Нет, к родителям никак нельзя.
Что же делать? Спать больше не хочется. О том, чтобы поесть, страшно даже думать. Душ он уже принял, аж два раза, а по телику ничего интересного не показывают. Нужно поработать, заняться грубым физическим трудом, чтобы погонять кровь по жилам, побыстрее избавиться от гадостного похмельного синдрома.
Макс осмотрелся в поисках того, к чему можно было бы приложить свою молодецкую силушку. Выходило, что в его нашпигованной всевозможной бытовой техникой квартире приложить эту самую силушку некуда. Посуду вымыла Лиза, а полку в кабинете он прибил еще неделю назад. Взгляд его остановился на ковре. Вот она, точка приложения.
|
|
|
По твердой убежденности Максовой мамы, ковры недостаточно только пылесосить, их нужно обязательно выбивать. Хотя бы один раз в месяц. До недавнего времени Макс эти убеждения не разделял и активно им противился, считая, что моющего пылесоса вполне достаточно для поддержания в доме чистоты и порядка, а вот сегодня задумался...
Ковер, зараза, оказался неожиданно тяжелым. Макс с кряхтением взвалил толстенный рулон на плечо, крикнул уже из прихожей:
— Лизавета, я пошел выбивать ковер!
А она даже не вышла посмотреть на это диво дивное.
Лифт не работал — ну конечно, для чего ж еще существует закон подлости? — пришлось топать пешком. На этом злоключения не закончились. Только оказавшись на улице и сгрузив ковер на скамейку, Макс понял, что у него нет выбивалки.
Купить выбивалку — невелика проблема, но для этого нужно опять топать домой, чтобы переодеться и взять деньги. А лифт не работает, а ковер, зараза, тяжелый...
Макс осмотрелся: вокруг никого, кого можно было бы попросить присмотреть за ковром. Ну не тащить же его, в самом деле, обратно? И на улице оставлять страшно, в наше-то криминальное время.
То, что он сделал, было не слишком красиво, зато очень креативно. Макс сложил ладони рупором и заорал на весь двор:
— Ли-и-за-а!
На этот страстный призыв его домработница откликнулась не так быстро, как хотелось бы, но все же достаточно оперативно — из окна кухни высунулась ее растрепанная головка.
— Лиза, у меня нет выбивалки! — сообщил он. — Одевайся, бери деньги и спускайся. Сбегаешь в магазин, а я пока постерегу ковер.
Она вышла минут через пять, сунула Максу листок.
«Кончаются продукты. Я куплю и их заодно?»
Вообще-то, было бы лучше, если бы Лизавета целиком и полностью посвятила себя поискам выбивалки, но провиант — это святое.
— Иди уж, — вздохнул он. — Только побыстрее. Холодно тут, понимаешь ли. — Он покосился на свои ноги, обутые в щегольские кроссовки. Кроссовки были очень стильными, но от мороза ни хрена не защищали.
|
|
|
Лизавета махнула рукой, мол, все понимаю, не волнуйся. Макс проводил взглядом исчезающий в быстро сгущающихся сумерках девичий силуэт, приготовился ждать.
Время шло. Макс уже начал пританцовывать от холода вокруг скамейки, на чем свет кляня свою не к месту проснувшуюся хозяйственность и Лизаветину нерасторопность. Да за такое время можно было бы скупить полсупермаркета!
Стемнело, а Лизы все не было. Он уже хотел было плюнуть на свою дурацкую затею с ковром и вернуться домой, окончательно и бесповоротно, когда его вдруг окликнули:
— Максим!
Сестрица Анюта стояла в двух шагах от него и с любопытством разглядывала злополучный ковер.
— Прибраться решил? — спросила она вместо приветствия.
— Уже передумал, — усмехнулся он, целуя сестру в холодную щеку — Сейчас пойдем домой.
— А что так? Боевой запал угас? — Анюта похлопала ладошкой по ковру.
— Выбивалки нет, — сообщил он.
— Так купи.
— Уже.
— Что уже?
— Уже отправил Лизавету, — Макс глянул на часы, — полчаса назад. И еще просил ее поторопиться. Вот ты мне объясни, непутевому, что можно делать в магазине полчаса?
— Мало ли что? — Сестрица легкомысленно пожала плечами. — Может, в магазине нет выбивалок?
В огромном супермаркете, под завязку набитом всевозможными товарами, банальной выбивалки не нашлось. Пришлось топать в хозяйственный магазин. И не топать даже, а бегом бежать, потому что ближайший хозяйственный был не так уж и близко, а Легостаев — в кроссовках на босу ногу.
На сей раз ей повезло: удалось купить и выбивалку, и необходимые продукты.
— А ты в гости ко мне? — спросил Макс, вглядываясь в темноту.
— Ну да. Вовка на дежурстве, близнецы у свекрови, а я — свободная женщина. Вот решила навестить братца, а заодно посмотреть на его чудесную домработницу.
— Посмотреть на домработницу, — проворчал Макс. — А где она, домработница? — Он глянул на сестру, сказал просительно: — Ань, будь другом, постереги ковер, а я к супермаркету сбегаю. Вдруг эта чумовая решила полмагазина скупить и сейчас сумки не может до дома дотащить?
|
|
|
— Ну сбегай, — разрешила Анюта. — Только, может, сначала оденешься потеплее?
Он посмотрел на свои кроссовки, обреченно махнул рукой:
— Так добегу.
Лиза была уже на месте. Осталось пройти лишь подворотню, когда за спиной послышались торопливые шаги. Она оглянулась — в темноте лица идущего за ней человека не было видно, только силуэт, почти неразличимый на фоне стены.
Неожиданно желудок заполнился холодом, выбивалка заскользила в ставшей вдруг влажной ладони. Лиза не видела лица незнакомца, но каким-то шестым чувством ощутила исходящую от него угрозу.
Наверное, если бы не тяжелая сумка, она бы успела убежать. Не успела... Тень отклеилась от стены, в три прыжка оказалась у нее за спиной.
— Приветик от Эвелин, — послышался знакомый голос, а потом на Лизиной шее затянулась петля. Дышать стало трудно и больно. Лиза выронила сумку, попыталась засунуть пальцы под все туже затягивающуюся удавку... У нее ничего не получилось: воздуха в легких почти не осталось, кровь прилила к лицу, запульсировала в висках.
Лиза не хотела умирать, но ее никто не спрашивал, чего она хочет. Ее убивали, мучительно и методично, и она смирилась...
Макс увидел их сразу, как только вошел в подворотню. Две тени: одну высокую, вторую пониже. Сначала он решил, что это влюбленная парочка: молодая кровь, горячие поцелуи на морозе... А потом высокая тень метнулась прочь, а маленькая стала медленно оседать на землю...
Он подумал, что она мертва. В темноте нашарил молнию на ее куртке, рванул вниз, замерзшими пальцами попытался нащупать пульс на шее. Девушка дернулась, зашлась тяжелым, старушечьим кашлем. Жива! Господи, что же с ней опять приключилось?! Макс подхватил Лизавету на руки, почти бегом направился к выходу из подворотни, споткнулся о валявшийся на земле пакет с продуктами, едва не упал.
У нее было плохое дыхание, тяжелое и свистящее, словно она только что вынырнула из воды и никак не надышится.
— Что случилось? Макс, что с ней? — От подъезда ему навстречу бежала Анюта.
— Сходила за выбивалкой! — Макс чертыхнулся. — Анюта, придержи дверь.
Что случилось с Лизаветой, они поняли только дома, когда включили свет и уложили ее на диван. Сначала Макс увидел ее лицо, синюшное, одутловатое, как у утопленницы, потом — багровый след на шее...
— Максим, ее душили, — прошептала Анюта, поднимая с пола невесть как там очутившийся капроновый шнурок. — Ее душили вот этим...
— Эй, — он погладил Лизу по влажному лбу, — ты как?
Она улыбнулась одними губами, попыталась сесть, снова зашлась кашлем.
— Может, «Скорую»? — спросила Анюта, с гадливостью отшвыривая шнурок. — И, наверное, полицию? Это же покушение на убийство!
|
|
|
Лиза перестала кашлять, сложила ладони в умоляющем жесте.
— Что? — спросила Анюта и растерянно посмотрела на Макса.
— Не нужно «Скорой»? — догадался он.
Лиза кивнула, пробежалась пальцами по шее, вздрогнула.
— Ты его видела? — спросил Макс.
Еще один кивок в ответ.
— Сможешь опознать?
Ее крапчато-каштановые глаза расширились от страха, Максу показалось, что она сейчас закричит.
— Тихо, тихо. — Он привлек Лизавету к себе, обнял за плечи.
— Ей бы валерьянки, — подсказала Анюта, — а еще лучше водки, чтобы стресс снять...
После водки пополам с валерьянкой Лиза быстро пришла в себя, и лицо ее приобрело почти нормальный оттенок. О произошедшем напоминал лишь затравленный взгляд да след от удавки. Саму удавку Макс предусмотрительно сунул в пакет и спрятал в шкаф, подальше от глаз.
Пока Анюта хлопотала над Лизаветой, ахала да охала, он варил себе кофе и думал. Подумать было над чем. Слишком уж много вокруг Лизаветы творится непонятного и даже криминального. Банда сутенеров — это раз. Покушение на Лору — это два. Хотя, в свете нынешних событий, не факт, что покушение было именно на Лору: Лизавета там тоже присутствовала, и если бы в тот момент, когда неизвестный киллер нажал на курок, Лора ее не толкнула, то именно Лиза оказалась бы на линии огня. Странно, что он сразу об этом не подумал, отвлекся на версию о мстительном Солодовникове.
Так, а теперь ДТП. Почему-то именно Лиза стала жертвой водителя-лихача. Если бы не хорошая реакция одного из пешеходов, ее бы уже не было в живых. Очень, кстати, удобно! У девочки никаких документов — несчастный случай с неопознанным трупом. И сегодня вечером ей просто сказочно повезло. Опоздай он хотя бы на минуту — и не было бы больше девочки Лизы. Нет человека — нет проблемы, как говаривал товарищ Сталин.
А теперь самый главный вопрос — кому могла перейти дорогу простая провинциальная девчушка? Что она сделала такого, что на нее организовали охоту? Макс посмотрел на Лизавету. Девчонка как девчонка, если не считать этой, как ее, афазии.
О ковре он вспомнил только поздним вечером, когда провожал Анюту к такси. Ковер по-прежнему лежал на скамейке, целый и невредимый. А еще говорят, что Москва — криминальный город. Да ничего подобного, в Москве только глупых провинциалок отстреливают, а ковры не воруют...
— Что делать будешь? — спросила Анюта на прощание.
— Еще не знаю. — Он устало потер лицо. — Ты только маме не рассказывай.
— Я что, по-твоему, дура? — возмутилась сестра. — Это история скорее для криминальной хроники, чем для маминых ушей. А когда ты свою Лизу собираешься профессору показывать?
— Завтра.
— Это хорошо, что завтра. Макс, послушайся доброго совета — покажешь девочку врачу и отвези ее на родину, от греха подальше. Она, конечно, славная, и против нее я ничего не имею, но ты — мой единственный брат. Максим, я волнуюсь. — Анюта замолчала, испытующе посмотрела ему в глаза.
— А что тут волноваться? — отмахнулся он. — На девочку напал какой-то придурок. Больше я не отпущу ее одну на улицу. Вот и вся недолга.
— Придурок? Ой ли? — Анюта с сомнением покачала головой. — Слишком много в этой истории необычного. Не находишь?
Макс поморщился. Его сестра не дура, ее просто так не проведешь.
— Подпольный бордель, несчастный случай на проезжей части, теперь вот какой-то маньяк-душитель, — перечисляла тем временем сестра. — Не слишком ли много приключений на одну маленькую задницу? Максим, не впутывайся, прошу тебя!
— Не буду, — пообещал он, думая, что Анюта запросто может припомнить еще и нападение на Лору и сопоставить факты.
Подъехало такси. Макс торопливо поцеловал сестру в щеку.
— Не впутывайся, — еще раз попросила она на прощанье.
Машина уехала, он еще немного постоял во дворе, потом с тихим вздохом взвалил на плечо так и не выбитый ковер, направился к двери.
Лиза хлопотала на кухне, готовила ему ужин. С ума сойти! Ее чуть не придушили, а она думает о всякой ерунде!
— Что ты делаешь? — спросил он раздраженно. — Перестань, я не хочу есть. Давай поговорим, ладно?
Она кивнула, как ему показалось, с неохотой потянулась за своим блокнотом.
— Ты узнала того человека? — Макс не стал ходить вокруг да около. — Кто это был?
Она заметно побледнела, потерла шею, написала:
«Он встречал меня у поезда. Представился Алексеем, братом Эвелин».
— Ты абсолютно уверена?
Она кивнула.
Макс задумался. Если этот Алексей — из банды сутенеров, то получается полная ерунда. Зачем ему так напрягаться, выискивать сбежавшую провинциалку? Ну сбежала и сбежала — невелика потеря. На просторах СНГ таких вот доверчивых дур — вагон и малая тележка. Ладно, допустим, она им чем-то так приглянулась, что они решили ее найти и вернуть, но убивать-то зачем?! Какую опасность она для них представляет? Может сдать их контору полиции? Это просто смешно! Она же толком ничего не видела. Или все-таки что-то видела? Что-то такое, из-за чего ее решили не отпускать с миром, а физически устранить. Эх, как плохо, что она немая и общение у них получается одноканальное...
Он думал, а Лизавета тихонько сидела рядом, не отвлекала. Вид у нее был отрешенный. Наверное, тоже о чем-то думала. И думы ее являлись безрадостными. Попала девочка в оборот. Приехала в Москву подлечиться и влипла по самую макушку ни за что ни про что.
Стоп! А откуда он знает, что ни за что ни про что? С ее же слов и знает. А может, все намного сложнее, может, она ему чего-то недоговаривает?..
— Лизавета, а ты мне всю правду рассказала? — спросил он.
Она вздрогнула, кивнула не слишком уверенно.
Нет, не похожа она на бандитку-рецидивистку. Для матерой преступницы уж слишком неосторожна. На ее месте профессионалка уже давно бы залегла на дно, а не шастала по городу по хозяйственным нуждам. Скорее всего, она просто стала случайной свидетельницей чего-то очень важного и теперь для кого-то представляет реальную угрозу.
«И для тебя, дружочек, она тоже представляет реальную угрозу, — паскудно шепнул внутренний голос. — Одно дело — выручать сироту с Белорусского вокзала, и совсем другое — помогать женщине, за которой идет охота. Ты подставился, теперь ты тоже нежелательный свидетель. Теперь ты тоже на линии огня».
Макс напрягся, по позвоночнику пробежал холодок, руки взмокли так, что от прикосновения пальцев на столешнице остались влажные следы. Он был самым обычным среднестатистическим мужиком. Он никогда не жаждал стать героем, не рвался на передовую. И спасать прекрасную даму из лап разбойников в его ближайшие планы не входило. Какой из него супермен?!
Но он уже ввязался, увяз в этой странной истории вместе с Лизой, крутись не крутись. Теперь они в одной связке. Те люди, которые охотятся за Лизаветой, наверняка тоже не дураки. Они видели их вместе, они знают, где он живет. Несколько раз они просчитались — Лизавета просто сказочно везучая, — но теперь, похоже, шутки кончились. По-хорошему ему бы следовало спешно собрать манатки, затолкать девицу в машину и уехать подальше от Москвы. Целых пять минут Макс сосредоточенно обдумывал этот вариант, а потом отмел — как бесперспективный. Ну соберет он вещички, ну отвезет Лизавету домой. И что? Во-первых, это не край света, их и там найдут, если захотят — в том, что захотят, он не сомневался, — а во-вторых, получается, что ему самому путь домой заказан. Нет уж, тут нужно искать другой вариант. «Искать» — ключевое слово. Сначала следует попытаться найти тот особнячок, откуда сбежала Лизавета. Потом, может быть, связаться с теми людьми — вдруг удастся закончить дело полюбовно?
В такой исход верилось с трудом, но утопающий хватается и за соломинку. Кстати, о связи.
— Ты давно проверяла свою электронную почту? — спросил он Лизавету.
Она встрепенулась, в крапчато-каштановых глазах зажегся огонек понимания.
...В ее ящике было только одно непрочтенное письмо от какой-то Лены Свешниковой. И больше ничего, никаких «черных меток» и приглашений на переговоры. Они даже заглянули на некогда любимый форум Лизаветы с незатейливым названием «Одиночка.ru». Снова ничего, никаких следов активности виртуальной Эвелин.
Макс отодвинул ноутбук. Посмотрел на притихшую Лизу, сказал ворчливо:
— Да, голуба, заварила ты кашу.
Она изменилась в лице, от недавней пришибленной отстраненности не осталось и следа. Теперь она выглядела как человек, принявший решение. Макс как-то сразу понял, что именно она решила, и его темная мелочно-трусливая половина возликовала. Пусть уходит, не нужно ее удерживать. Он и так сделал для нее достаточно. Нет человека — нет проблемы. Она уйдет, и все сразу вернется в привычную колею...
— Лизавета, сядь! — рявкнул он, мысленно отмахиваясь от уговоров своей темной половины.
Она замерла, посмотрела на него чуть удивленно, но на место возвращаться не стала, наоборот, попятилась к двери.
— Я сказал — сядь!
Она упрямо затрясла головой.
— Лизавета! — повторил он с угрозой в голосе. В тот момент Макс был зол на весь белый свет, но на нее — в особенности. За то, что втравила его в эту грязную историю, за то, что мешает ему себя спасать. — Нам нужно с тобой очень серьезно поговорить.
Она поморщилась, давая понять, что они уже все обговорили. Макс не стал церемониться — не до этого было, — поймал Лизу за руку, силой усадил на стул. Она нервно повела плечом, но сопротивляться не рискнула, уставилась в монитор ноутбука. Сначала ее взгляд был невидящим, отстраненным, как у душевнобольного человека, а потом она вздрогнула, вцепилась в «мышку». Курсор лихорадочно заметался по экрану. Макс присмотрелся — ничего особенного, обычные интернет-новости. Прогноз погоды на завтра, котировки валют, последние новости политической, культурной и спортивной жизни страны. Что же ее так заинтересовало?
Лизавету заинтересовали политические новости — нашла время! Она кликнула по одной из ссылок, углубилась в чтение. Макс придвинулся ближе, по диагонали просмотрел статейку. И снова ничего особенного. Статейка явно носила заказной характер и была целиком и полностью посвящена Егору Вениаминовичу Мележу, видному политическому деятелю, депутату Госдумы. Материал был приправлен ура-патриотическими фотографиями. Вот Егор Вениаминович с торжественным видом перерезает красную ленточку во время открытия нового спорткомплекса. Вот он в детском доме, в окружении облагодетельствованной ребятни. Вот он сурово хмурится и грозит кому-то пальцем. Просто телезвезда какая-то, а не депутат! Впрочем, у них это сейчас модно. И что только Лиза...
Додумать он не успел, Лизавета наконец оставила в покое мышку, но лишь затем, чтобы вцепиться ему в руку.
— Что? — ошалело спросил Макс. — Не знал, что ты фанатка Мележа. Лизавета, ослабь хватку.
Не отрывая взгляда от монитора, она нашарила на столе свой блокнот, торопливо написала:
«Это он был в особняке!»
— Ты уверена? — спросил Макс, переваривая информацию.
«Абсолютно! Я тогда еще подумала, что он похож на какого-то голливудского актера, но не смогла вспомнить, на кого именно».
— На Майкла Дугласа.
«Да! Именно! — Она в нетерпении заерзала на стуле. — Кто он такой?»
Макс удивленно хмыкнул:
— Вообще-то, Мележ — восходящая звезда на политическом небосводе России, но я сильно сомневаюсь, что ты видела именно его. Такой человек не станет якшаться с преступниками. То есть с преступниками — запросто, но с крупными воротилами, а не с какими-то сутенерами. Если только, — Макс осекся, — если только он сам не является клиентом подпольного борделя. Лиза, ты хоть понимаешь, что будет, если информация о его аморальном поведении просочится в прессу? Это же крест на карьере, политическое самоубийство! Теперь понятно, почему на тебя охотятся, и если это так, то твои шансы стремятся к нулю...
Он так и сказал — твои шансы стремятся к нулю. Не «наши», а именно «твои». Он ясно дал ей понять, что игры в героев окончены. Есть она, Лиза Тихомирова, дура, вляпавшаяся в грязную историю. А есть он, Макс Легостаев, креативный директор популярного журнала, никаким боком этой грязной истории не касающийся. Все правильно, именно так все и было с самого начала. А теперь за ней охотятся люди какого-то политика, и ее шансы стремятся к нулю...
Умирать не хотелось. Оставаться в доме Легостаева не хотелось еще больше.
— Значит, так, — сказал Макс, словно прочитав ее мысли, — план действий у нас будет такой. Сегодня сидим дома, не высовываемся, завтра с утреца навещаем твоего профессора, а потом делаем ноги. Разумнее было бы, конечно, визит к доктору отложить до лучших времен, — он посмотрел на Лизу долгим взглядом, кивнул каким-то своим мыслям, — но, думаю, снаряд в одну воронку дважды не падает. Авось проскочим.
«Не нужно из-за меня рисковать», — написала она.
— Ты отказываешься от консультации?
Девушка покачала головой.
«Я поеду в центр одна, на такси».
Он нахмурился, сказал резко:
— Лизавета, душа моя, если меня решили убрать за компанию с тобой, то меня все равно достанут. Не так, так этак. Посему в центр мы поедем вместе.
«А может, сообщим в полицию?»
— О, теперь она в полицию собралась! — Легостаев хлопнул по столу. — А что мы там скажем? Что тебя «заказал» Егор Вениаминович Мележ? Да нас же сразу в дурку упекут, голуба моя!
«Но ведь на меня в самом деле покушались!» Она провела рукой по шее.
— Покушались, — согласился он, — покушался какой-то маньяк. Мало ли в Москве маньяков?! Лизавета, наивная ты душа, охранять тебя никто не станет, а вот документики попросят обязательно. Все, вопрос решен — завтра едем в центр на консультацию и сматываем удочки. — Он выключил Интернет, захлопнул ноутбук, сказал, не глядя в ее сторону: — Иди спать, Лизавета.
Говорят, что безвыходных ситуаций не бывает. До недавнего времени Макс тоже так думал, пока лоб в лоб не столкнулся с этой самой безвыходной ситуацией. В голове не было ни единой здравой мысли, только суетливые панические мыслишки.
Он боялся. Боялся до дрожи в коленках. Умирать «за компанию» не хотелось. Оставался единственный вариант — побег. На выход из кризисной ситуации вариант этот походил мало, скорее на шаг отчаяния...
От безрадостных мыслей его отвлек телефонный звонок. Макс глянул на определитель — номер звонящего не высветился. Сердце вдруг екнуло, затрепыхалось где-то в горле.
— Господин Легостаев? — Голос был ему незнакомым.
— Да, — прохрипел он, откашлялся, сказал уже более уверенно: — Вы кто?
— Я ваша добрая фея. Хочу помочь вам выпутаться из одной очень неприятной ситуации.
— Каким образом?
В трубке послышался довольный смех.
— С вами приятно общаться, господин Легостаев. Вы не задаете лишних вопросов. А помочь я вам могу следующим образом. Предлагаю обмен: вы нам — девчонку, мы вам — вашу жизнь.
— Зачем вам Лиза?
— Э, вот это уже лишний вопрос. Как гласит народная мудрость, меньше знаешь — крепче спишь. Тем более что у вас, как у всякого творческого человека, очень богатое воображение. Еще нафантазируете себе всякие ужасы... Давайте лучше поговорим о том, что вы должны предпринять в ближайшие сутки.
— А почему я должен вас слушать?
— А потому, господин Легостаев, что я умею быть очень убедительным и знаю, чем можно вас заинтересовать, я целых три года проучился на факультете психологии.
«Лизе как раз нужен психолог», — некстати подумал Макс.
— Ну давайте же наконец обсудим план совместных действий, — сказал незнакомец нетерпеливо. — Значит, так, девчонка нам нужна завтра же.
— Лиза не представляет для вас никакой угрозы. Она не понимает, что происходит. — Он все-таки попытался договориться.
— А вот адвокат из вас никудышный, — в трубке печально вздохнули. — Сегодня ваша маленькая протеже ничего не понимает, а завтра возьмет и все поймет. И тогда у нас могут возникнуть определенные проблемы. А проблемы, как вы понимаете, нам ни к чему. Так что давайте оставим эти благородные потуги и поговорим наконец о деле.
— Чего вы хотите?
— Вот это уже конструктивный диалог. Мы хотим, чтобы завтра вы вернули нам девчонку.
— Каким образом?
— Привезите ее в указанное место, скажем, в обед.
— В обед ничего не выйдет. — Макс переложил трубку в другую руку, вытер вспотевшую ладонь о джинсы.
— Почему?
— На час дня у Лизаветы назначена консультация у профессора. Если я отменю эту встречу, она может заподозрить неладное.
Какое-то время его невидимый визави молчал, а потом спросил:
— У вас есть конкретные предложения?
— Есть, давайте встретимся после консультации. Скажите, куда нам приехать.
— А вы, оказывается, хитрец, господин Легостаев. «Скажите, куда нам приехать»! Позвоните мне после консультации, и тогда я назову место. И еще, надеюсь, нет необходимости напоминать вам, что не стоит впутывать в наше дело полицию? Вам понятно?
— Понятно, — сказал Макс мрачно. — Единственное, что мне до сих пор непонятно, — почему я не могу послать вас на хрен. В предложенном вами раскладе лично для меня нет никаких гарантий.
— Гарантий нет, — в трубке послышался смех, — но я почему-то на сто процентов уверен, что вы нам не откажете...
* * *
Утро наступило серое и безрадостное, не предвещающее ничего хорошего. Лиза, за ночь не сомкнувшая глаз, чувствовала себя больной и разбитой. Болели шея и горло. Не помогла даже чашка горячего чая.
Легостаев ходил мрачнее тучи, на нее не смотрел, думал о чем-то своем. Лиза старалась ему не мешать. У него есть полное право злиться. У него теперь очень серьезные проблемы, ему придется уехать из города, бросить работу, друзей, свою теледиву, скитаться на чужбине, не имея возможности вернуться обратно без риска расстаться с жизнью, — и все из-за нее. Вчера вечером Лиза твердо решила, что уйдет. Она исчезнет, и те люди оставят Макса в покое. Но он предугадал ее действия, он запер дверь и спрятал ключи. Дурак... Как же она ему теперь поможет?..
День тянулся невыносимо долго. Они не общались, сидели по своим углам: она в кабинете, он в гостиной перед телевизором. Ровно в двенадцать Легостаев постучал в дверь ее комнаты, сказал устало:
— Лизавета, собирайся, через десять минут выезжаем.
Ей не нужно было собираться, она уже давно собралась. Вот только шея... Как же она сразу не подумала про след от удавки? А он никуда не делся, он стал еще ярче. Нельзя ей с такой шеей на прием к врачу.
Легостаеву ее шея тоже не понравилась, он покачал головой, сказал с досадой:
— Куда это ты с такой красотой собралась?
Ей вдруг стало очень стыдно под его задумчивым взглядом. Так стыдно, словно она собралась на прием к профессору голышом.
|
|
|
