 |
Автор русской версии обложки: Ксения Левченко 1 глава
|
|
|
|
Аманда Сан «Чернила» («Бумажные боги» – 1)
Перевод: Kuromiya Ren
Автор русской версии обложки: Ксения Левченко
Я посмотрела на листок, что все еще касался носка моей туфли.
Я потянулась к нему, разворачивая страницу, чтобы рассмотреть.
Девушка, сидевшая на скамейке, была небрежно набросана чернилами.
Желудок сжался болезненно.
А потом нарисованная девушка повернула голову, и ее чернильные глаза посмотрели прямо на меня.
Глава 1:
Я прошла уже половину двора, когда поняла, что все еще была в школьных тапочках.
Не вру. Пришлось возвращаться, крадучись, к гэнкану, сдавленные смешки одноклассников преследовали меня, и я старалась держаться достойно, как могла.
Так они напоминали мне, что я - иностранка. Можно было подумать, что за пару недель я привыкну к этому, но нет. Я снова была в том состоянии, когда на миг забывала все, ошеломленно воспринимая звуки японской речи вокруг меня, не до конца осознавая, что это не английский, что я очутилась на другом конце мира, что мама…
- Кэти!
Я подняла взгляд и увидела Юки, бегущую ко мне, растолкавшую группу девушек, что перестали общаться и уставились на нас. Их взгляды не были недружелюбными, они просто не были добрыми.
Думаю, это ожидаемо, когда ты – единственный Америка-дзин в школе.
Юки обхватила мои руки своими тонкими пальцами.
- Ты не захочешь туда идти, - сказала она на английском, указывая на школьный вход позади нас.
- Эм, но мне надо, - ответила я на ломаном японском.
«Забудь английский», - сказала Диана. Так было проще влиться. Проще все забыть, видимо. Забыть, что у меня была другая жизнь когда-то.
Юки покачала головой, а я указала на ноги в тапочках.
- И все же не стоит, - сказала она, но в этот раз на японском. За это мне нравилась Юки, она знала, что я пыталась. Она не настаивала на английском, как другие дети. – В гэнкане ужасное расставание. И будет очень неудобно.
|
|
|
- И что мне - ждать? – сказала я. – Я только туда и обратно, всего десять секунд, - я растопырила пальцы, подчеркивая слова.
- Поверь, - сказала она, - ты не захочешь этого видеть.
Я выглянула из-за ее плеча, но могла видеть лишь стекло. Я постучала носком тапочка о землю, все это звучало неубедительно.
- Важная шишка? – сказала я на английском, и Юки склонила голову на бок. – Даиджи на хито или что-то вроде этого? – если Юки была обеспокоена, это стоило сплетен.
Она заговорщически склонилась ближе.
- Юу Томохиро, - прошептала она. В Японии первой всегда называли фамилию. – Он ругается с Мию.
- Кто?
Друзья Юки хихикали у нас за спинами. Они все это время подслушивали?
- Мию – его девушка, - сказала она.
- Нет, я знаю Мию. Другой, - отозвалась я.
- Юу Томохиро? – сказала Юки, дико размахивая руками, словно это вызвало бы у меня воспоминания о нем, а их не было. – Глава команды кендо? Он себе почти все позволяет. Ты не захочешь привлечь его внимание, поверь. У него холодный взгляд. Не знаю… он кажется опасным.
- Так он меня взглядом заморозит?
Юки закатила глаза.
- Ты не понимаешь. Он непредсказуемый. Ты не захочешь в первые же две недели получить врага из третьего класса, так ведь?
Я прикусила губу, снова пытаясь заглянуть в стеклянную дверь.
Лишнего внимания мне уж точно не нужно было. Я просто хотела слиться с учениками, делать домашнее задание и ходить в школу, пока дедушка с бабушкой не заберут меня. А еще я не хотела стоять во дворе в тапочках, застряв надолго. Впрочем, вряд ли моя жизнь станет адом, если я покину Японию, все ведь скоро встанет на места, да? Не тут меня бы хотела оставить мама. Я это знала.
- Я иду, - сказала я.
- С ума сошла, - сказала Юки, но ее глаза восхищенно сияли.
|
|
|
- Я их не боюсь.
Юки подняла кулачки к подбородку.
- Файто, - сказала она. Сражайся.
И она произнесла это своим бодрым голосом, говоря: ты все сможешь.
Я слабо улыбнулась, а потом шагнула к двери. Даже снаружи я слышала приглушенные вопли. Когда они притихли, я воспользовалась шансом.
Только туда и обратно. В конце концов, я в тапочках. Они меня даже не услышат.
Я открыла дверь и тихо закрыла за собой, шагнув на приподнятый деревянный пол. Сердце гремело в ушах. Вопли были приглушены, и я увидела, что пара была по другую сторону от раздвигавшихся дверей, ведущих в школу. Отлично, так они меня точно не увидят.
Я сновала между рядами шкафчиков для обуви, разыскивая свой. Найти его было не сложно – только в нем были кожаные туфли, что не поместились полностью, вокруг же аккуратно стояли в других шкафчиках тапочки. В школе все носили тапочки, чтобы сохранять чистоту, но они не были похожи на домашние. Эти больше напоминали белые балетки. В Японии тапочки были повсюду – в школе, дома, в уборной, везде.
Я потянулась за своими туфлями, когда высокий и пронзительный голос Мию эхом разнесся по коридору за раздвигающейся дверью. Закатив глаза, я сняла одну тапочку, потом другую, спустила туфли на пол и скользнула в них. А потом дверь с грохотом отодвинулась в сторону.
Я сжалась, вздрогнув из-за приближающихся громких шагов. Я не хотела участвовать в этом представлении.
- Маттэ! – кричала Мию, следуя шаркающими шагами. – Стой!
Я оглянулась на дверь, ведущую во двор, она была слишком далеко, чтобы пройти незамеченной. Я слишком долго планировала побег. Если она сейчас меня увидит, то, как я, подобно шпиону, прижалась к стене, она подумает, что я подслушивала, а мне такой репутации не надо было. Я и без этого была гайдзином, изгоем, еще и чудачкой мне быть не хотелось.
- Ои, - сказал второй, раздраженный голос. Он был глубоким и богатым, видимо, это был Юу Томохиро, опасная звезда кендо. Он не звучал опасно. Он просто звучал так, словно ему было неинтересно. Холодно, как и говорила Юки.
Мию быстро говорила на японском, этих слов я не знала. Я уловила слово «здесь» и прошедшее время, но давайте признаем – я была в стране чуть больше месяца, а училась японскому всего пять. Я впитывала столько японского, сколько могла, но, когда я была в самолете, то поняла, как все это было бесполезно, если придется общаться. Зато я хотя бы могла назвать все фрукты и овощи в магазине.
|
|
|
Просто прекрасно. И очень полезно. Все наладилось, когда я прибыла, но, хотя я разговаривала с Юки, записывала на уроках, но я не могла разобрать быстрых слов ссоры, как сейчас. Это даже на английском было бы непросто. Я могла только осознать одну важную деталь – она была ужасно зла. Но для этого не нужно было знать много слов.
Я выглянула из-за шкафчиков, прикрываясь деревянной планкой. Юу Томохиро остановился спиной ко мне, его голова была откинута назад, он смотрел на нее свысока. Длинные ноги Мию делали школьную форму скандально короткой, ее гольфы спустились складками на лодыжках. Она подхватила черную книжку, ее ногти мерцали розовым и серебристым.
- Что это? Что? – говорила она снова и снова, тыча книжкой в лицо Юу.
«Эм… - подумала я. – Блокнот?»
Юу Томохиро пожал плечами и принялся подниматься по ступенькам к раздвижной двери. Он остановился перед книжкой, но Мию быстро убрала ее за спину. Он вздохнул и прислонился спиной к раздвижной двери, упершись в другую ее сторону тапочкой.
- Ну? – сказала Мию.
- А на что это похоже? – сказал он. – Это блокнот.
Я закатила глаза, хотя мой ответ был схожим.
- Бака джа най но? – возмутилась Мию.
Он был выше нее, но не когда вот так прислонялся к стене. И чем сильнее она злилась, тем дальше, казалось, он пятился в дверь. Он сунул руки глубоко в карманы синего школьного пиджака и склонил голову, словно не мог больше смотреть на нее. Его медные волосы, слишком яркие для натуральных, растрепались, словно у него не было времени причесаться, а еще у него была длинная челка, которая касалась ресниц, пока он склонял голову.
Я чувствовала жар, поднимавшийся по шее. Юки не предупреждала, что он был таким, хм, красивым. Ладно, великолепным. Я уже ожидала, что полетят искры и радуга озарит стены, словно мы были в аниме, вот только его губы растянулись в ухмылке, а в его позе проступало чувство превосходства.
|
|
|
Очевидно, Мию тоже это поняла. Она была ужасно злой.
- Думаешь, я – дура? – сказала она снова? – Или ты?
- Это имеет значение?
Во что я вляпалась?
Я не могла отвести взгляда. Лицо Мию было красным, ее слова застревали в горле. Она задала вопросы, но они повисли в воздухе, не получив ответов. Она злилась все сильнее, а молчание становилось все напряженнее.
Что он творит?
Видимо, он ее обманывал. Иначе она так не злилась бы. И он не мог ответить, ведь что тут можно сказать?
Юу Томохиро покачал головой, медные пряди взлетели в воздух, а его голова повернулась к шкафчикам рядом со мной.
Я юркнула за стену шкафчиков, зажмурившись и молясь, чтобы он меня не видел. Мию прекратила возмущаться, в гэнкане повисла тишина.
- Здесь кто-то есть? – сказала она.
О, черт, он увидел меня. Все кончено. Я вечно буду гайдзином, что подслушивает чужие ссоры, наслаждаясь этим.
- Никого, - сказал он, но через силу.
Я не могла выносить это и выглянула из-за шкафчиков.
Юу смотрел в другую сторону. Значит, он все же меня не увидел. Хвала богам, я могла вернуться, прослыв лишь крадущейся в тапочках.
Глаза Мию были полны слез, они катились по щекам.
- Так это правда, - сказала она. – Она беременна.
Боже. Что происходит? Кто все эти люди?
- Соу митай, - ухмыльнулся Томохиро, что прозвучало как согласие. Ответ был жестоким. Даже я это понимала.
Сверкающие лаком пальцы Мию вцепились в книжку. Она подняла ее высоко, и одинокие листки выскользнули из нее, разлетаясь по полу.
И она бросила книжку на пол.
Блокнот взорвался страницами, листки летали в воздухе, как дождь. Они кружились, падая вниз, белые их поверхности были покрыты толстыми линиями чернил и угля. Они летели на пол, словно лепестки вишни.
Один из рисунков упал передо мной, касаясь носка моей туфли, когда он все же опустился.
- Ты что творишь? – взревел Юу, поднимая блокнот с пола.
- А что все это значит? – прошептала она. – Кем я была для тебя?
Юу выпрямился во весь рост и вскинул голову, его пылающие темные глаза смотрели в ее. Он сделал в ее сторону два угрожающих шага, склоняясь так, чтобы их губы почти соприкасались. Глаза Мию расширились.
Он стоял минуту безмолвно. А потом он посмотрел в сторону, и я увидела боль в его глазах. Он тяжело дышал, его щеки порозовели, а глаза застыли. Так значит, даже у такого зверя были чувства. Он потянулся к ее подбородку пальцами. И вдруг его рук вернулась в карман, он рассмеялся.
- Бетсу ни, - сказал он бархатным голосом. Ничем особенным.
«Ты врешь, - подумала я. – Но зачем ты врешь?»
Но Мию выглядела так, словно ее ударили под дых. И хотя я не до конца все понимала, все же становилось ясно, что он только что унизил все ее страдания, чувства, вообще их отношения. Он выглядел так, словно ему было наплевать, впрочем, это он и сказал.
|
|
|
Лицо Мию стало ярко-красным, ее черные волосы прилипли к искривившемуся лицу. Руки по бокам сжались в кулаки. Надежда во взгляде превратилась в холод, она словно отражала лицо Юу.
Мию вскинула руку и ударила ему в челюсть. Удар был таким сильным, что его голова отвернулась влево.
Он поднял руку и потер щеку, потом поднял взгляд, и его глаза встретились с моими.
Черт.
Его взгляд пылал, я не могла сдвинуться с места. Мои щеки обжигал жар, стыд покалывал шею.
Я не могла отвести взгляд. Я смотрела на него, раскрыв рот.
Но он не обратился ко мне. Он поднял голову и перевел взгляд на Мию, притворившись, что меня не существует. Я с содроганием выдохнула.
- Сайтей, - бросила она, я услышала шаги. Через миг дверь, ведущая в коридор, с грохотом захлопнулась. Я выдохнула.
Хватит на сегодня неловких ситуаций.
Я опустила взгляд на листок, что все еще касался носка моей туфли. Я подняла его и разгладила, чтобы рассмотреть.
Девушка сидела на скамейке, грубо набросанная чернилами, она смотрела в сторону рва в парке Сунпу. Она была в школьной форме, клетчатая юбка была зажата между скрещенными ногами. Небольшие пучки травы и цветы окружали ножки скамейки, и это явно было игрой воображения, для цветов еще было рано.
Девушка была прекрасна даже в таком грубом наброске, стянутые в хвостик волосы ниспадали ей на шею, ее локоть лежал поверх скамейки, ладонь была за головой.
Она смотрела в сторону рва в парке Сунпу, солнце мерцало на темной воде.
Блузка очерчивала округлый беременный живот.
Другая девушка.
Желудок болезненно сжался.
А потом нарисованная девушка на скамейке повернула голову, ее чернильные глаза смотрели прямо на меня.
По телу пробежал холодок.
Боже. Она смотрела на меня.
Рука выхватила у меня листок. Я подняла взгляд, сжавшись, ведь смотрела я на Юу Томохиро.
Он положил листок лицевой стороной вниз на стопку рисунков, что он собрал. Он стоял слишком близко, возвышаясь надо мной.
- Ты нарисовал это? – прошептала я на английском. Он не ответил, мрачно глядя на меня. Его щека покраснела и опухла там, где его ударила Мию.
Я взглянула на него.
- Ты нарисовал это?
Он ухмыльнулся.
- Канкенай даро!
Я озадаченно смотрела на него, и он усмехнулся.
- Ты не говоришь по-японски? – сказал он. Мои щеки вспыхнули от стыда. Он колебался, а потом развернулся и медленно пошел прочь.
- Она двигалась, - выпалила я.
Он споткнулся, но продолжил идти.
Но я видела, как он споткнулся. И видела, как двигался рисунок.
Или нет? Я запуталась. Это ведь было невозможно?
Он поднимался по ступенькам, прижимая рисунки к груди.
- Она двигалась! – настойчиво повторила я.
- Я не говорю по-английски, - сказал он и открыл дверь. Она с такой силой врезалась в стену, что даже немного отскочила обратно. Я видела его тень за стеклом двери, он уходил прочь.
Что-то вытекло из-под двери, вязкое, как черная кровь. Мию так сильно его ударила?
Жидкость стекала по ступенькам, и я с ужасом поняла, что это чернила, а не кровь. Может, они текли из разбросанных ею рисунков, или в блокноте он хранил склянку с ними?
Я минуту стояла и смотрела, думая о пылающих глазах девушки, посмотревшей на меня, в глазах Юу был такой же огонь.
Мию ее тоже видела? Мне кто-нибудь поверит? Я даже не понимала, что именно видела.
Этого не могло быть. Я просто очень устала, была переполнена впечатлениями от страны, где сложно было даже общаться. Ответ мог быть только таким.
Я поспешила к дверям и выбежала на свежий весенний воздух. Юки и ее друзья уже ушли. Я взглянула на час, они, видимо, отправились на занятия клуба. Хорошо. Я была слишком нервная, чтобы говорить о том, что видела. Я побежала по двору, в этот раз уже без тапочек, прошла через ворота школы Сунтаба и направилась по дорожкам парка Сунпу.
Когда моя мама умерла, я и не ожидала, что окажусь по другую сторону мира. Я подозревала, что меня отдадут под опеку или отправят к дедушке и бабушке в Дип Ривер в Канаде. Я так хотела, чтобы меня отослали из Нью-Йорка в маленький городок у реки, где я проводила в детстве каждое лето. Но оказалось, что волю мамы исполнить не получится, ведь у дедушки разыгрался рак пять лет назад, когда она еще не задумывалась, что меня придется куда-то отсылать. И дедушка не мог приглядывать за мной, а потому теперь я жила с сестрой мамы, Дианой, в Шизуоке.
Слишком много боли окружало меня. Я едва смогла справиться с потерей мамы, а потом все знакомое ускользнуло от меня.
Никакой жизни в Дип Ривере с бабушкой и дедушкой. Никакой жизни в Америке или Канаде. Я какое-то время оставалась у маминой подруги, но это было лишь временно, и моя жизнь застряла там, где я не могла ни вернуться, ни пойти вперед. Меня унесли от всего, что я знала, оставив лишь воспоминания. Маме никогда не нравилось покидать Америку, а теперь я, лишь семь месяцев оставаясь без нее, попала в место, куда она не хотела бы попасть.
А еще я видела галлюцинации с движущимися рисунками. Боже, да мне пора к терапевту.
Я рассказала Юки о ссоре на следующий день во время обеда, опустив, правда, часть про двигающийся рисунок. Я все еще не понимала, что увидела, а потому не хотела пугать единственную подругу. Но я не могла забыть об этом, те нарисованные глаза смотрели на меня. Я же не могла вообразить это?
Юки повернула свой стул, чтобы есть бенто за моей партой. Я все еще не привыкла к местной еде, а потому Диана в мою коробочку для бенто складывала бутерброды с арахисовым маслом.
Юки тонкими пальцами схватила розовые палочки для еды и подцепила ими кусочек баклажана, отправляя его в рот.
- Шутишь, - сказала она, прикрывая рот рукой, пока говорила. – Я не верю, что ты пошла туда.
Она стянула волосы сзади, ее ногти были красиво покрашены, напоминая мне о розово-серебряных ноготках Мию. Становилось интересно, не сломались ли они, когда она его ударила.
- Ты даже не подождала мена, - сказала я.
- Прости! – сказала она, прижимая в извинении ладошки друг к другу.
- Я застряла в школе. Поверь, я умирала внутри, не зная, что происходит.
- Уверена, - Юки воспринимала драмы серьезно.
Она подняла в воздух свой кейтай телефон.
- Вот, отправь мне свой номер. И я смогу позвонить тебе в следующий раз, когда соберусь бросить тебя в разгар ссоры.
Я покраснела.
- Эм. А если у меня его нет?
Она смотрела на меня минуту, а потом спрятала телефон в сумку и указала на меня пальчиком.
- Так приобрети. Маа, я и не представляла, что Юу Томохиро такой подлый.
- Шутишь, что ли? Ты же говорила, что он холоден!
- Знаю, но я и не подозревала, что он изменял своей девушке и сделал другую беременной. Это совсем другой уровень, - я закатила глаза, но на самом деле я просто пыталась вычленить из ее потока отдельные слова. Мне нравилось, что она верила в мои познания японского, но она меня переоценивала. Мы постоянно меняли языки, пока разговаривали.
В другом конце комнаты друг Юки, Танака, ворвался в дверной проем, схватил свой стул и шумно потащил его к нашим партам.
- Йо! – сказал он, что звучало скорее по-японски, чем по-английски. Он склонил голову и дружелюбно улыбнулся.
- Тан-кун, - улыбнулась Юки, используя суффикс, обозначающий друга. Я опустила взгляд на следы арахисового масла, оставшиеся от бутербродов на стенках бенто. Танака Ичиро всегда был слишком громким, а садился слишком близко. А мне нужно было пространство, чтобы подумать о том, что я видела вчера.
- Слышали про Мию? – сказал он, и наши глаза расширились.
- Откуда ты знаешь? – сказала Юки.
- Сестра была у нее дома, - сказал он. – Мию и Томо-кун расстались. Она плакала над своим бенто, а Томо даже на уроки не пришел, – Танака склонился ближе и зашептал. – Я слышал, что от него беременна другая.
Мне было плохо. Я уронила бутерброд с арахисовым маслом в коробочку для бенто и закрыла глаза.
Округлый живот из-под нарисованной блузки…
- Так и есть! – заверещала Юки. Для них это было лишь темой разговора.
А я не могла перестать думать, как ее голова повернулась, как она посмотрела на меня.
- Это лишь сплетни, - сказал Танака.
- А вот и нет, - сказала Юки. – Кэти подслушала их ссору!
- Юки!
- Ой, ладно тебе, все равно все скоро узнают, - она потягивала холодный чай из бутылки.
Танака нахмурился.
- Хотя это странно. Томо-кун, может, и одиночка, но не жестокий.
Я вспомнила, как он вырвал листок из моих рук. Ухмылку на его лице, изгиб его губ, когда он произносил слова. Так ты не говоришь по-японски? Он был жестоким, как по мне. Кроме того момента… момента, когда он почти поцеловал Мию. Его рука тянулась к ее подбородку, и мягкость в его глазах, что была там лишь на секунду.
- Откуда ты знаешь? – спросила я. Танака удивленно посмотрел на меня. – Ты зовешь его по имени, так ведь? – добавила я. – Даже не сэмпаем, значит, ты хорошо его знаешь.
- Маа … - Танака почесал голову. – В младшей школе мы ходили в клуб каллиграфии, знаешь, традиционного написания иероглифов. Пока он не бросил его. А жаль, ведь у него был талант. После этого мы почти не общались, но раньше мы дружили. Он часто ссорится, но он не так и плох.
- Ага, - сказала я. – Изменяет девушкам и насмехается над иностранцами на японском. Какой молодец.
Юки побледнела, ее рот раскрылся.
- Он тебя видел? – она прижала ладонь ко рту. – И Мию? Она тоже?
Я покачала головой.
- Только Юу.
- И? Он разозлился?
- Да, но за что? Я ведь не собиралась шпионить за ними.
- Тогда нужно действовать напрямую и посмотреть, насколько плоха твоя ситуация. Спроси его об этом после школы, Тан-кун, - сказала Юки.
Я запаниковала.
- Не надо.
- Почему?
- Он поймет, что я разболтала.
- Он не узнает, - сказала Юки. – Танаке о разрыве сказала сестра, помнишь? Мы просто повернем разговор в эту сторону и посмотрим на его реакцию на тебя.
- Я не хочу знать, ладно? Можете перестать?
Юки вздохнула.
- Ладно. Пока что.
Прозвенел звонок. Мы спрятали бенто в сумки и вытащили тетради.
Юу Томохиро. Его глаза преследовали меня. Я едва могла сосредоточиться на доске и Сузуки-сенсее, которого и без этого сложно было понимать из-за языкового барьера. Диана зачем-то отправила меня вместо международной школы в японскую. Она была уверена, что я быстро все схвачу, что я изучу язык и смогу потом поступить в университет. А еще она знала, как сильно я хотела переехать к бабушке и дедушке, а потому решила загрузить меня выше головы, обеспечить как можно больше опыта.
- Подожди четыре или пять месяцев, - сказала она, - и будешь говорить как профессионал.
Она, видимо, не понимала, что с языками у меня было плохо.
Когда прозвенел звонок с последнего урока, я с радостью обнаружила, что сегодня мне дежурить не нужно. Я ходила и на дополнительные занятия японского, потому собиралась срезать путь через парк Сунпу и отправиться поездом на восток. Я помахала Юки, а Танака показал мне значок мира, закатывая рукава и начиная поднимать стулья на парты. Я могла доверять друзьям, а потому, несмотря на их угрозы, я почувствовала облегчение.
Я отправилась в гэнкан, что оставить тапочки и не повторять ошибку снова, и вышла во двор.
Уроки в школе Сунтаба начинались поздно в марте, весенний воздух был свежим, даже холодным. Зеленые почки виднелись на деревьях, они только и ждали немного тепла, чтобы расцвести. Диана сказала, что все в Японии дождаться не могли момента, когда зацветет вишня, чтобы сидеть под ней и пить.
Впрочем, все было не совсем так, хотя Юки сказала, что многие рабочие становятся потом такими же розовыми, как лепестки вишни.
Я была почти у ворот, когда увидела его. Он прислонился к каменной ограде, сунув руки в карманы. Солнце поблескивало на ряде золотых пуговиц его рубашки и мерцало на медных волосах.
Юу Томохиро.
Мои шаги замедлились, по спине пробежал холодок.
Другого выхода из школы не было, мне придется пройти мимо него. Тыльная сторона его ладони касалась плеча, его сумка с книгами прислонялась в спине. Он смотрел прямо на меня, словно ждал меня.
Он же не… или да?
Может, он хотел, чтобы я держала рот на замке. Но он не понял, что я сказала, верно? Он не говорил по-английски.
Он нахмурился, но его глаза сияли, пока он смотрел на меня, словно он пытался понять меня.
На щеке его виднелся красноватый след, она была слегка припухшей. Я первой отвела взгляд, но потом снова посмотрела на него, но не долго. Я не могла отрицать тревожных ощущений, словно я была больна.
Если он мог заставить рисунок двигаться… Нет, это было невозможно. Я просто устала.
Я стояла в десяти шагах от ворот и не могла сдвинуться, сжимая лямку сумки так крепко, как только было возможно. Школьная юбка казалась короткой и некрасивой вкупе с белыми ногами. Я не подходила этой школе, я знала это.
Двигайся! Пройди мимо и не заметь его! Делай что-нибудь! – кричал мне разум, но я не могла идти.
Судорожно выдохнув, я шагнула вперед.
Он отцепился от стены, подобно змее, выпрямляясь во весь рост. Я задумалась, зачем он всегда так стоит, но мысль послала по шее мурашки. Он был странным все равно, даже если я не видела движущийся рисунок.
Он изменил Мию, другая беременна от него, так он еще и смеялся. И хотя он выглядел так, словно врет, что ему плевать на нее. И Танака говорил, что он глубоко внутри остается хорошим.
Видимо, очень глубоко внутри.
Его туфли топали по цементу, он шагал ко мне, а я не могла перестать дрожать. Его глаза пылали, когда он смотрел на меня свысока. Он был в двух футах от меня, теперь в одном. Я одна в школе считала его психом?
Его взгляд вдруг опустился на землю, челка закрыла часть лица, и он прошел мимо меня, но так близко, что его плечо задело меня. Так близко, что я могла ощутить запах шампуня и почувствовать тепло его кожи. Тепло заставило меня содрогнуться, и я замерла, слушая, как он уходит прочь.
Он издевался надо мной. Пытался вывести из себя. И во мне вспыхнул стыд, когда я поняла, что дала ему просто так уйти. Он зацепил меня, несмотря на все, что я знала, несмотря на смотревшие на меня рисунки, беременных девушек, языковые барьеры, но моей сердце сжималось от его взгляда. Давно я стала такой глупой? Я впилась в сумку крепче, молния на ней вонзилась в костяшки пальцев.
- Ано! – сказала я, чтобы привлечь его внимание, зажмурившись. Его шаги остановились. В моих ушах звенели голоса учеников вокруг. Я могла сосредоточиться на тишине, что заменила его шаги, на его дыхании.
Что теперь? Я хотела спросить, зачем он пялился на меня, почему все из-за него получалось не так. И о рисунке, из-за которого мне становилось не по себе. Но как у него это спросить? Он думал, что я сумасшедшая. А из-за моих ограниченных познаний в японском, все становилось только хуже. Как я собиралась противостоять ему? И что я могу сказать, чтобы не выглядеть глупо?
Прошла минута, и я услышала тихий его смешок. А потом его шаги возобновились, он шел к восточной стене. Они вдруг ускорились, и я обернулась. Он подбежал к стене, вскочил на камень, схватился за ветки дерева момиджи над собой и перемахнул через стену.
Я снова упустила его, позволила дважды сбить с толку. Я поежилась от злости и уставилась на ветку, что еще раскачивалась, касаясь кленовыми листьями стены.
Ветка.
Я не зря провела лето, лазая в лесу.
Мои туфли стучали по цементу, я бежала к стене. Ученики расступались передо мной, но из любопытства оставались посмотреть, что я собираюсь делать.
Видимо, теперь меня будут знать не только из-за тапочек.
Я уперлась руками в ствол дерева и прижалась ногами к коре. Сумка упала на пол, а я потянулась к веткам, забираясь наверх.
Листья и ветки путались в волосах, но я взбиралась все выше и выше, пока не увидела за стеной улицу.
Я выглядывала среди прохожих школьную форму Сунтабы, и она оказалась среди рабочих. Он взлохматил рукой медные волосы, рукав его рубашки чуть задрался.
- Юу Томохиро! – прокричала я так громко, как могла. Он вздрогнул, остановился, но не обернулся. Я смотрела на его плечи под белой рубашкой, он медленно дышал.
А потом он обернулся и медленно поднял взгляд, не найдя меня посреди улицы.
- Да, Тарзан, смотри наверх! – вопила я на английском. – Не только ты умеешь так выходить! – легкие горели от адреналина, а он смотрел на меня.
Я не могла себя остановить. Улыбка появилась на моем лице, ведь я победила его в его же игре. Он подождал минуту, и я задумалась, понял ли он хотя бы слово.
Но это было не важно.
Он мог уловить главное. Я победила.
- Что теперь ты скажешь? – крикнула я.
И снова ничего.
А потом он медленно поднял руку, вытягивая палец.
- Я вижу, что под твоей юбкой, - сказал он.
Боже.
Я и забыла, что была в короткой школьной юбке.
Черт, черт, черт!
Я оглянулась, а возле дерева собрались ученики. Они хихикали, и если до этого они и не смотрели на мою юбку, то теперь – точно.
Несколько смеявшихся девочек полезли в сумки. Они собирались увековечить мой позор на телефонах.
Я отпустила одной рукой ветки и прижала юбку к ногам. Я повернулась к Юу. Он улыбался, сияя, его это забавляло. А этот миг словно касался только нас двоих. Хуже того, от его улыбки все внутри меня сжалось. Он ударил кулаками по груди пару раз, словно Тарзан, и отвернулся, уходя прочь.
Я крепче ухватилась за ветку. Почему он вел себя как два разных человека? Снизу донесся смех, и мой гнев снова вспыхнул.
Ладно, мистер Странный Художник. Хотите войны?
|
|
|
