Интеллектуальная власть

В беспрерывно меняющемся, развивающемся с возрастающим ускорением мире нужна власть, не просто готовая ответить на сегодняшние новые вызовы, порожденные внешним и внутренним развитием. Нужна власть, которая способна уже сегодня ответить на завтрашние вызовы, то есть обладающая интеллектом если не Преображенского, то как минимум Борменталя, интеллектуальная власть.

Интеллектуализация власти, возрастание роли интеллектуальной составляющей – наиважнейшая черта политической эволюции передового мира. В оценке качества политической власти Запада, да и России тоже, мы так сосредоточились на порядке распределения полномочий, организации представительства, способе передачи власти, что проглядели главное – ее эволюцию и обретение нового качества. В самом деле, не странно ли, что в таком динамичном мире политические системы наиболее развитых стран застыли в своем развитии кто на середине прошлого века, а кто и на конце позапрошлого? Да они не застыли! Просто мы не на то смотрим. Власть за полвека стремительно эволюционировала и качественно поменялась в сторону меритократии – правления интеллектуалов.

Для многих Франция долгое время оставалась и до сих пор является воплощением меритократии. Многие из тех, кто достиг высокого положения не только на государственной службе и в судебной системе, но также в политике, бизнесе и научном сообществе, были выпускниками знаменитых grandes ecoles. Многие затем прошли тщательную подготовку для того, чтобы стать inspecteurs de finance – высшими государственными лицами. Правительство Великобритании, находящееся на своем третьем сроке пребывания у власти, неоднократно повторяло, что хотело бы, чтобы Великобритания стала «меритократическим» обществом. Гордон Браун, преемник Тони Блэра, демонстрирует особенно горячее желание следовать этому пути.

Не все так просто и в Китае. Успехи Китая связаны с урбанизацией, освобождением от крестьянского труда огромной массы дешевой рабочей силы, но дело не только в этом. СССР был в сходной ситуации в 30–70-е годы, но воспользоваться ею толком не сумел. Китай был традиционно меритократическим государством. Карьерный рост кандидата в чиновники (ши) начиная с эпохи Тан был связан с овладением им достойным знанием (чжи) и способностью к сознательному действию (син). Сохранить за собой должность или перейти на более высокую чиновник мог только посредством сдачи экзамена. Используя дешевую рабочую силу, современный Китай делает ставку на высококвалифицированный государственный менеджмент. Уделяя много внимания развитию китайского товарного производства, финансового рынка, мы не замечаем, какими темпами в том же Китае развивается образование. В списке 500 лучших вузов мира полтора десятка китайских (добавлю к слову: только два российских). Скорее по китайскому, чем по западному образцу идет меритократический отбор японской бюрократии.

Немного иная ситуация в США, где начиная со времен Второй мировой войны обычно действуют в тандеме политик и его команда «яйцеголовых». Но не следует при этом забывать, какое внимание в США, бьющих рекорд по количеству нобелевских лауреатов и рейтинговых университетов, политики уделяют своим интеллектуалам.

А что в России? Мы вовсе не проклятая страна и движемся в общем направлении. Успех и популярность Владимира Путина был связан отнюдь не с желанием некоторых граждан, чтобы кого-то «мочили в сортире». До Путина у нас много кого «мочили», да и страна сильно напоминала большой сортир. Тем не менее, это не прибавляло популярности предшествующей власти. Путин был первым за долгие годы лидером, родившимся и выросшим в большом культурном городе. Он умеет внятно и четко излагать свои мысли, обладает обширной эрудицией и знанием языков. Привычный типаж косноязычного брыластого начальника, прошедшего путь от механизатора до министра, с горизонтом знаний, определенным стенами ВПШ, уходил в прошлое под баян симпатяги Виктора Степановича. Все это чувствовали.

На протяжении всего срока, стойко перенося дикое раздражение шариковых и выражающих их интересы швондеров, Путин сохранял у руля экономики команду интеллектуалов: Чубайса, Кудрина, Жукова, Грефа, Козака, Медведева, Нарышкина (прим. от А.Шутова: сомневаюсь в их сверхинтеллектуализме). Питерские? Это тоже значимо, что кадровой базой путинского правительства стал интеллектуальный Питер. А не бюрократическая Москва.

Таким образом, предпосылки для перехода к меритократической форме правления сформировались при Путине, и приход именно Дмитрия Медведева представляется мне существенным и знаковым. Почему я именно Медведева считаю олицетворением этого нового качества? Можно опираться на факты биографии, строй речи, содержание высказываний, но я бы охарактеризовал все это одним емким словом – «гештальт».

Медведев является интеллектуалом и по образованию, и по биографии, и по строю речи, и по содержанию высказываний, и по образу мышления. Переформатируя под себя структуру власти (а это неизбежно, если он собирается управлять, а не изображать датскую королеву), он будет опираться на себе подобных.

Я отнюдь не хочу успокаивать читателя и уверять, что мы дожили до наилучшей системы правления в этом лучшем из миров. Что мы уже в платоновском Государстве, где правят мудрецы. Что пора предоставить бразды достойнейшим и разойтись по рабочим местам. Меритократия, как и любая форма правления, уязвима и склонна к перерождению.

Требуется харизма

Интеллектуал часто видится как человек «не от мира сего», созерцатель, служащий абстрактной истине, знающий, как надо, но не способный делать. Ему ли быть суровым капитаном, способным твердо вести корабль по бурному морю, а «бунт на борту обнаружив, из-за пояса рвать пистолет»! Ему бы не пистолет, а чертежи и навигационные приборы… Не лучше ли предоставить управление харизматикам-интуитивистам, способным слышать и Vox populi, и Vox Dei, а интеллектуалам отвести роль советников? Наверное. Для США – это идеальная модель. А нам не подходит. Я уже не говорю про механизм отбора харизматиков. У нас его нет. Если вспомнить демократию образца 90-х, то в самый ее разгул чуть не выбрали в харизматики Геннадия Андреевича с интеллектуалом Купцовым в придачу. Но и с отбором экспертов те же проблемы. В США активно работает гигантское независимое экспертное сообщество с колоссальной внутренней конкуренцией. Команды интеллектуалов при политиках – лишь переводчики с языка экспертов на язык политики. Мы слишком бедная страна, чтобы позволить себе содержать такое экспертное сообщество. Наше экспертное сообщество скудно и людьми, и финансированием, кроме небольшой сервильной группы, готовой утверждать что угодно, лишь бы понравиться власти. Так что нам предстоит европейский путь сращивания власти с интеллектуальной элитой.