II. Признание гоcударств как mеждународных лиц

71. Призвание условие членства в семье народов. Поскольку основой международного права является общее согласие цивилизованных государств, государственность сама. По себе еще не подразумевает членства в семье народов. Государства, состоящие членами семьи народов, являются таковыми либо с самого начала в силу того, что международное право постепенно развивалось в отношениях между ними, вырастая из обычая и международных договоров, либо же в силу признания их совокупностью уже существовавших в момент их возникновения членов семьи народов [См. 27 и 28. Об образовании государств см. Biscottini в Rivista, 18, 1939, pp. 378406]. Таким образом для каждого государства, которое еще не является членом этой семьи, но желает войти в нее, признание является необходимым. Государство является и становится международным лицом только и исключительно благодаря признанию.

Многие авторы не согласны с этим мнением. Они утверждают, что если новое цивилизованное государство начинает свое существование, отделившись от существующего признанного государства, как, например, Бельгия в 1831 г., или иным путем, то такое новое государство по праву вступает в семью народов и по праву становится международным лицом [См., например, Hall, 2, 26; Ullmann, 30; Gareis, p. 64; Rivier, I, p.57; Heilborn в Stier Somlo, I, p. 58; Salvioli, op. cit.; Kelsen в Hague Recueil, vol. 42, 1932, t. IV, pp. 260294; в R. I ., Paris, 4, 1929, pp. 613641; Verdross, 30; в Strupp, Wort., I, S. 283286; Balladore Pallieri, pp. 190197; Fedozzi (Trattato di diritto internazionale, I, 2 еd., 1933, pp. 101108) делает различие между давно образовавшимися государствами, личность которых основывается на том факте, что они уже являются членами международного общества и новыми государствами; Wegner в Festgabe fur Paul Heilborn, 1931, S. 181202; Fischer Williams в Hague Recueil, vol. 44, 1933, t. II, pp. 203313, и H. L. R.; 47,1934, pp. 776780. См. также дело Deutsche Continental Gas-Gesetschaft v. Polish State, по которому 1 августа 1929 г. состоялось решение германо-польского смешанного третейского суда: Annual Digest, 19291930 (Case No 5; в решении поддерживается декларативная точка зрения). См., однако, Неrz, R.I., 3-mе ser., 17, 1936, pp. 564590]. Сторонники этого мнения не отрицают, что на практике такое признание необходимо, чтобы дать возможность каждому новому государству вступить в официальные отношения с другими государствами. Они все же утверждают, что теоретически каждое новое государство при своем возникновении становится ipso facto членом семьи народов и что признание служит лишь доказательством этого факта. Другие авторы придерживаются той точки зрения, что нормой международного права являются следующие положения: ни одно новое государство не имеет по отношению к другим государствам права на признание; ни одно государство не обязано признавать новое государство [Rivier, I, p. 57; Fauchille, 204; Anzilotti, pp. 156168; Strupp в Hague Recueil, vol. 47, 1934, t. I, pp. 422452; Cavaglieri в Rivista, 24, 1932, pp. 305345]; новое государство до своего признания не может притязать на какое бы то ни было право, которым один член семьи народов обладает по отношению к другим членам. В самом деле, трудно понять, какова же может быть функция признания, если одна только претензия обществабыть самостоятельным государством в понимании международного права дает ему право быть членом семьи народов. Государство становится международным лицом и субъектом международного права только путем признания [См. 115. Относительно положения непризнанных государств при рассмотрении дел в Постоянной палате международного правосудия, см. Spiropoulosв R.I., Geneva, 5, 1927, pp. 3545]. Однако, как будет сказано ниже (71а), хотя признание это дело дискреционной власти государства, оно не является актом произвола: оно должно быть дано или в нем должно быть отказано в согласии с принципами права. Этот принцип, который относится в равной степени к притязанию государств или правительств, или воюющей стороны, заключается в том, что известные фактические обстоятельства, совместимые сами по себе с международным правом, налагают обязанность и предоставляют право на признание. Признание не является произвольным актом или политической уступкой, оно конституирует права и обязанности, относящиеся к государственности, к правоспособности правительства или к положению воюющей стороны.

71а. Признание государств. Признавая новое государство в качестве члена международного общества, существующие государства заявляют, что, по их мнению, новое государство удовлетворяет условиям государственности, требуемым международным правом. Действуя таким образом, существующие государства осуществляют свою целиком дискреционную власть и выполняют квази-судебные обязанности. Международное право возлагает на них ввиду отсутствия особого органа, компетентного выполнить такую функцию, задачуудостоверить, существуют ли в каждом данном случае условия государственности, установленные международным правом [См. 64]. В большинстве случаев практика государств, по-видимому, склоняется к той точке зрения, что правительства не считают себя вправе произвольно предоставлять признание новым государствам или отказывать в нем [Отсюда следует, что общество может иметь право на признание, пока немогущее быть осуществленным. См., например, заключение государственного секретаря Соединенных Штатов Америки Адамса, данное 24 августа 1818 г. президенту Монро относительно борьбы Венесуэлы за независимость. В таких спорах наступает период, когда борющиеся за независимость стороны имеют... право требовать их признания нейтральными сторонами (Мооrе, I, р. 78). Так, например, одно государство, после того как его независимость твердо упрочилась, потребовало возмещения убытков, понесенных им в результате того, что ему во время борьбы за независимость было отказано в правах воюющей стороны. См. претензии Соединенных Штатов Америки к Дании в связи с призами Веrуеп: Мооrе, I, р. 169; Arbitrations, V., р. 4572. См. также дело Macedonian по иску Соединенных Штатов к Чи и, Lapradelelle-Politis, II, pp. 215217], ссылаясь исключительно на свои собственные политические интересы и не считаясь с принципами права. Несомненно, что, поскольку признающее государство является в этом частном случае как стражем своих собственных интересов [В частноcти, признающее государство должно приложить старания к тому, чтобы, поспешив с признанием, не причинить вреда государству, от которого отделялось признаваемое государство. См. 72], так и агентом международного права, время от времени политические соображения неизбежно будут влиять на предоставление признания или отказ в нем [Читатель должен иметь в виду, что значительное число авторов стоит на той точке зрения, что, кроме обязанности перед государством, от которого отделилось признаваемое государство, признание государств, правительств и воюющих сторон целиком зависит от дискреционной политики государств. Подробное рассмотрение этого вопроса см. Lauterpacht в Yale Law Journal, 53, 1944, pp. 385458]. Однако эта двойственность функции не затрагивает основную правовую природу признания. Последнее, являясь декларативным в отношении существующего факта, является по природе своей конститутивным. Оно обозначает возникновение международных прав и обязанностей признанного общества. Это служит, само по себе, независимо от указаний практики, лишним подтверждением того, что признание не есть дискреционный акт, руководимый политическими соображениями своекорыстного характера [Признание государства является, конечно, политической функцией в том смысле, что оно относится к области исполнительной, а не судебной власти, но надо отметить, что на исполнительные органы государства весьма часто возлагается функция удостоверенияи применения права].

73. Поспешное признание. Признание имеет особое значение в тех случаях, когда новое государство пытается образоваться путем отделения от существующего государства в процессе революции. Другие государства должны в этих случаях решить, действительно ли новое государство сорганизовалось уже надежно и устойчиво или же оно только делает усилия в этом направлении, еще не достигнув успеха. Нет никакого сомнения в том, что в каждом отдельном случае гражданской войны иностранное государство может признать повстанцев [См. т. II, 76, 76а] воюющей стороной, если им удалось захватить в свои руки часть страны, установить собственное правительство и если они ведут военные операции в соответствии с нормами права войны. Но между таким признанием в качестве воюющей стороны и признанием повстанцев и их части страны в качестве государства огромная разница. Вопрос заключается в том, в какое именно время может быть дано признание в качестве нового государства вместо признания в качестве воюющей стороны. Ибо несвоевременное и поспешное признание в качестве нового государства является более чем оскорблением достоинства государства, от которого отделяется новое государство. Это незаконный акт, и часто утверждают, что такое несвоевременное признание является интервенцией [См. 131].

Несмотря на важность вопроса, нельзя установить строго определенной нормы относительно времени, когда можно сказать, что созданное революцией государство надежно и устойчиво. Факт такого надежного и устойчивого существования можно усмотреть либо в том, что революционное государство нанесло государству, от которого оно отделилось, окончательное поражение, либо в том, что это последнее государство прекратило свои усилия подчинить себе революционное государство, либо даже в том, что соответствующее государство, несмотря на свои усилия, явно неспособно снова подчинить революционное государство своему господству [Когда Панама в 1903 г. отделилась от Колумбии, Соединенные Штаты Америки немедленно признали новую республику в качестве независимого государства и не дали Колумбии утвердить свою власть над восставшей областью. Как быниоправдывать такой шаг ссылкой на высшие соображения, нет сомнения, что он равнялся интервенции. О мотивах этой акции см. Moore, III, 344, p. 46 et seq. также Scott в A. J., 15, 1921, pp. 430439. Спор между Соединенными Штатами и Колумбией был окончательно разрешен договором, переговоры о котором велись в 1914 г., но который был ратифицирован в 1922 г.; в нем, между прочим, была предусмотрена уплата Колумбии суммы в 50 млн. долларов. Подробности об окончательных стадиях этого спора см. Jones, The Caribbean since 1900, 1936, pp. 314338]. Конечно, как только государство, от которого отделилось новое государство, само признает это новое государство, для других государств нет никакой причины и никакого юридического основания откладывать предоставление ему признания. Признание нового государства тем государством, от которого оно отделилось, является окончательным доказательством факта установления новым государством своей не зависимости [Отложение американских государств от европейских дает немало показательных примеров. Так, признание Соединенных Штатов Америки Францией в 1782 г] было поспешным. Но когда Великобритания в 1782 г. сама признала независимость Соединенных Штатов, другие государства также могли дать им свое признание, не нанося обиды Великобритании. Когда южноамериканские колонии Испании 1810 г. объявили себя независимыми, опять-таки в течение многих лет ни одно государство не признавало новые государства. Когда, однако, стало очевидным, что Испания, хотя все еще поддерживавшая свои притязания, неспособна восстановить свою власть. Соединенные Штаты признали новые государства в 1822 г., Великобритания последовала этому примеру в 1824 и 1825гг. См. Cibbs, Recognition: a Chapter from the History of the North American and South American States, 1863; Moore,I, 2836; Smith, I, pp. 115170. В частности, см. ценную информацию в Diplomatic Correspondence of the United States concerning the independence of the Latin-American Notions, под редакцией Manning, 3 тома, 1925, и Britain and the Independence of Latin-America, 18121830, под редакцией Webster, 2 тома, 1938; см. также Robertson, France and Latin-American Independence, 1939].

73. Признание нового главы и правительства старых государств. Признание нового государства не следует смешивать с признанием нового главы или правительства старогогосударства. Признание перемен в руководстве государства [См. т. I, полутом 2,342], или в его образе правления, или в титуле старого государства является существенным. Но предоставление такого признания или отказ в нем не имеет ничего общего с признанием самого государства. Если иностранное государство отказывается признать нового главу или перемену в образе правления старого государства, последнее от этого не лишается своего качества международного лица, хотя никакие официальные отношения между обоими государствами впредь невозможны, пока признание, явно или молчаливо, не будет дано. Если имеет место отказ в признании нового титула [См. 119]старого государства, то единстве иным последствием этого является то, что это государство не может притязать на какие бы то ни было привилегии, связанные с новым титулом.