 |
Коррупция как политическая и социально-экономическая проблема
|
|
|
|
В деле реформирования китайского общества и политической системы имеются несомненные трудности и проблемы, грозящие как успеху реформ в целом, так и социальной стабильности. По общему мнению и китайских, и зарубежных специалистов, одной из таких проблем является коррупция, которая достигла невероятного размаха и «разъедает» и общественный организм, и саму партию (по образному выражению одного из китайских лидеров, «партия покрыта толстым слоем коррозии от коррупции»).
Коррупция стала неотъемлемым атрибутом функционирования китайской полугосударственной, полурыночной экономики, пройдя с начала 1990-х гг. путь от коррупции индивидуальной к коррупции организованной, а затем и институализованной. Она проникла в большинство органов политической системы и стала главным каналом перераспределения общественного продукта. А активно провозглашае-мая борьба с коррупцией стала в некотором смысле орудием политической борьбы и вытеснения конкурентов в борьбе за доступ к ресурсам.
Коррупция в Китае отличается своей спецификой и имеет глубокие исторические корни. Одна из причин – то обстоятельство, что китайское чиновничество всегда занимало особое положение в обществе и пользовалось законно и полулегально множеством привилегий. Например, считалось вполне допустимым, чтобы чиновник использовал какую-то часть государственных денег на собственные нужды, при этом размер такой суммы зависел от ранга чиновника.
Экономические реформы, начавшиеся с конца 1970-х гг., придали новые импульсы развитию коррупции. Экономика этого периода, уже освобожденная от центрального планирования, но еще не полностью перешедшая на рыночные рельсы, предоставила чиновникам, распределяющим ресурсы, выдающим лицензии и заключающим контракты, невиданные возможности для личного обогащения за счет дополнительного использования своего служебного положения. Эти «коррупционные возможности» делали чиновников сторонниками реформ и ослабляли их сопротивление начавшимся преобразованиям, от которых они могли бы значительно пострадать. Но скоро злоупотребление служебным положением (государственной службой) приобрело такой размах и масштаб, что стало осознаваться как вызов, брошенный и успеху реформ, и самому политическому режиму.
|
|
|
Китайские исследователи и эксперты в понятие коррупции включают явления «неправильного стиля» работы партийных и государственных кадров, а также контрабанду, мошенничество и другие преступления, совершающиеся при поддержке коррумпированных чиновников. При этом китайские политологи полагают, что такое определение отвечает интересам создания неподкупной администрации (См.: Беляков А. Борьба с коррупцией в Китае…).
В 1980-е – начале 1990-х гг. наиболее распространенной формой коррупции было незаконное извлечение прибыли: пользуясь сложив-шимся переходным периодом, чиновники, распределявшие ресурсы, могли приобретать продукцию по более низким государственным ценам, а продавать ее по более высоким рыночным. Еще большие масштабы приобрело взяточничество: за устройство на службу, за строительные подряды, за получение лицензий, за массу других разрешительных подписей, а также за возможность избежать уплаты налогов (или значительно их уменьшить), за другие иные способы обойти правила и закон. В этой связи коррупция проникла в правоохранительные органы – в полицию, суды, прокуратуру. В 1997 г. разразился очередной скандал: глава антикоррупционного ведомства КНР сам незаконно инвестировал конфискованные средства на сумму свыше 57 млн долл.
|
|
|
Коррупция в современном Китае приобрела огромные масштабы. Ею окутаны все области общественной жизни, особенно медицина, образование, строительное дело, финансы, таможня, оборот ценных бумаг и пр. Истоки коррупции кроются не просто в кадровом аппарате, а в самой системе. Там, где уровень участия государства в управлении общественными делами высок, там и уровень коррупции выше. Свойственная любой восточной стране особая роль государства и его бюрократического аппарата имеют в этом решающее значение.
К борьбе с коррупцией подключены Министерство контроля и Центральная комиссия по проверке дисциплины. В 1989 г. на совместном совещании этих ведомств были проведены первые слушания по делу о взяточничестве и коррупции среди региональных партийных руководителей. Позже разоблачение коррупционеров и взяточников, занимающих высокие должностные и партийные посты, приобрели постоянный характер. В 1994 г. Цзян Цзэминь на очередном совещании заявил: «Явления коррупции уже вошли в широкую сферу социальной жизни, а именно – вторглись во властные структуры и в ряды ганьбу. Злоупотребление служебным положением, казнокрадство, взяточничество и другие нарушения достигли невиданных масштабов. То есть, если мы не возьмемся, как следует, и не будем драться с коррупцией, – это может привести к утрате партии и страны» (См.: Аллаберт А.В. Роль конфуцианских ценностей в формировании …).
Ситуация в данной сфере с этого времени едва ли улучшилась, не случайно, и все китайские аналитики, и китайское руководство устойчиво относят коррупцию к одной из серьезнейших угроз для дальнейшего поступательного развития китайского общества. В период с 1998 по 2003 гг. в стране были проведены судебные разбирательства в отношении 99306 дел, связанных с казнокрадством и взяточничеством. 83308 человек были приговорены к различного рода наказаниям. В том числе были наказаны 2662 кадровых работника уездного уровня, что на 65 % больше, чем в предыдущее пятилетие.
В феврале 2004 г. были опубликованы новые положения Центральной комиссии по проверке партийной дисциплины «Пробные правила КПК по внутрипартийному контролю» и «Правила КПК о дисциплинарном взыскании». Их направленность очевидна – усиление контроля, в том числе антикоррупционного, над партийным аппаратом. Таким образом, китайские власти пытаются двигаться от выборочных судов над попавшимися коррупционерами к созданию институ-цианализированной системы по предотвращению правонарушений среди аппаратчиков, обменивающих власть на деньги.
|
|
|
Весьма интересны следующие данные. Китайские социологи провели изучение мнения партийных и государственных функционеров по некоторым вопросам общественного развития страны. Подавляющее большинство из попавших в обследование работников высказались за усиление борьбы с коррупцией. Но 43 % опрошенных полагают, что коррумпированы менее 5 % руководящих кадровых и партийных работников, 32 % опрошенных считают, что эта доля составляет 5–10 %, только 5 % респондентов готовы признать, что свыше 10 % работников партийно-государственного аппарата может быть отнесена к коррупционерам. Авторы исследования подчеркнули, что эти оценки совпадают с официально публикуемыми данными, но далеко расходятся с представлениями всего общества и даже теми мнениями, которые высказывают сами руководящие кадры в частных беседах (См.: Бергер Я. Синие книги как источник…).
С точки зрения объективного анализа, едва ли борьба с коррупцией может быть до конца эффективной. Причина – это основное противоречие, существующее в современном Китае: противоречие между монополией КПК на власть и принципом верховенства закона. Сегодня теоретически в КНР все граждане равны перед законом. Но на практике коррупционных разоблачений очевидно, что такое положение соблюдается далеко не всегда. Все выявляемые случаи коррупции, в том числе и те, которые обнаружили партийные комиссии и инспекции, по прописанным правилам должны передаваться в прокуратуру. Но так как подавляющее большинство уличенных в коррупции должностных лиц – это члены КПК, этими делами занимаются партийные контрольные комиссии, поэтому сначала идет партийное расследование и партийное наказание, а потом уже судебное и уголовное, да и то далеко не во всех случаях. На прокуратуру оказывается давление, а в связи с затягиванием рассмотрения дел у взяточников появляется возможность ликвидации части улик. В теории члены партии должны отвечать более высоким стандартам, нежели рядовые граждане, но на практике они могут быть избавлены от уголовных наказаний, получив только партийные взыскания. Поэтому когда высокопоставленного функционера все-таки снимают с должности и отдают под суд на общих основаниях, то в обществе это воспринимается не как торжество закона, а как личное поражение данного чиновника в борьбе за власть.
|
|
|
Таким образом, налицо противоречие между доминированием партии и верховенством права. Если закон верховен, то компартия должна подчиняться ему и таким правовым институтам, как прокуратура и суд, а не наоборот. Пока руководство КПК не согласится попасть под контроль и наблюдение беспристрастной и независимой правовой системы, вся юридическая инфраструктура не сможет обеспечивать реальное верховенство закона. Но подобное согласие может поставить под сомнение ведущую роль КПК, подорвет основы политической системы, поэтому вряд ли стоит надеяться, что политическая реформа в КНР пойдет так далеко.
Весьма интересен и оригинален подход В.В. Михеева к оценке борьбы с коррупцией в современном Китае. Он рассматривает ее (борьбу) как потенциального «детонатора» возможного политического кризиса. Дело в том, что энергичные антикорруп-ционные действия нынешнего китайского руководства напрямую затрагивают интересы «клана Цзян Цземиня». С одной стороны получается, что ужесточение антикоррупционных мер – это вопрос легитимности нового поколения лидеров, а, с другой стороны, они обостряют борьбу между кланами и внутри кланов и создают – в условиях прочных завязок между партийными лидерами и бизнес-элитами – опасные напряженности в сложившейся структуре отношений бизнес-бизнес, власть-власть и власть-бизнес. (См.: МихеевВ.В. Китай: угрозы, риски, вызовы развитию…).
Тем не менее, даже на фоне рассуждений о коррупции, о кризисе легитимности современной политсистемы говорить не приходится. Властная элита, как уже отмечалось, консолидирована. Передачи власти в 2002 г. прошла безболезненно для общества и КПК. Авторитет КПК значительно окреп в связи с празднованием череды юбилеев: 50-ти и 55-летия образования КНР, 80-ти и 85-летия со дня создания КПК, рождений Мао Цзедуна, Дэн Сяопина, даже 70-летия успешного завершения «Великого похода» китайских коммунистов (1934–1936 гг.).
Китай довольно быстро возобновил высокие темпы роста после азиатского кризиса, произошло возвращение Гонконга и Макао. Все это вселяет в общество оптимизм и усиливает патриотизм, обеспечиваю-щие дополнительную легитимацию власти.
|
|
|
Вопросы и задания:
1. Выделите основные черты политической системы КНР.
2. Каковы, на ваш взгляд, черты преемственности в развитии политсистемы КНР, и в чем состоят новации?
3. Как понимаются цели и направления реформирования полити-ческой системы в западной и китайской политологии?
4. Охарактеризуйте причины коррупции и способы борьбы с ней.
Использованная и рекомендуемая литература:
Аллаберт А.В. Роль конфуцианских ценностей в формировании морально-нравственного облика современного китайского руководителя // Восток. – 2005. № – 4.
Арсланов Г. Реформы в Китае: смена поколений на политическом олимпе // Азия и Африка сегодня. – 2002. – № 4.
Беляков А. Борьба с коррупцией в Китае: усилия властей и реальная ситуация // ПДВ. – 2006. – № 5.
Бергер Я. М. Синие книги как источник для изучения социальных процессов в Китае // ПДВ. – 2005. –№ 4.
Бергер Я.М., Михеев В.В. Китай: социальные вызовы развитию // Общество и экономика. – 2005. – № 1.
Брандштедтер С. Возьмем в Китай Элиаса (и оставим Вебера дома). Преобразование в китайской деревне после Мао и неотрадиционализм. Реферат // Социальные и гуманитарные науки за рубежом. «Китаеведение». – 2002. – № 1.
Делюсин Л. Китай в поисках путей развития. – М.: Муравей, 2004.
Егоров К.А. Китайская Народная Республика. Политическая система и политическая динамика. – М., 1993.
Китай: угрозы, риски, вызовы развитию. Под ред. В.В. Михеева. – М.: Московский Центр Карнеги, 2005.
Литвинов О. Обновление социальной и политической системы КНР // ПДВ. – 2003. – № 6.
Мамаева Н.Л. Внутриполитические процессы в Китае периода реформ // ПДВ. – 2003. – № 3.
Михеев В.В. Китай: угрозы, риски, вызовы развитию // Мировая экономика и международные отношения. – 2005. – № 5.
Политические системы и политические культуры Востока / Отв. ред. А.Д. Воскресенский. – М.: «Восток-Запад, 2006.
Первый год нового руководства КНР: итоги, проблемы, перспективы. Материалы «круглого стола» редакции журнала «Проблемы Дальнего Востока // ПДВ. – 2004. № – 3–4.
Перспективы Китая. Научный доклад ИПМИ. – М.: Права человека, 2003.
Политические и социальные тенденции в городах Китая после ухода Дэн Сяопина: кризис или стабильность? // Социальные и гуманитарные науки за рубежом. Реферативный сборник. «Китаеведение». – 2003. – № 1.
Портяков В.Я. Китайская Народная Республика в 2006 г. // ПДВ. – 2007. – № 2.
Попов А.П. Политические системы и политические режимы в Китае в ХХ веке. – М.: «Экзамен», 2007.
Решения ХVI съезда Компартии Китая. Материалы «круглого стола» редакции журнала «Проблемы Дальнего Востока // ПДВ. – 2003. – № 1.
Смирнов Д.А. Дэн Сяопин и модернизация Китая // ПДВ. – 2004. –
№ 5.
Французские политологи о преобразованиях в КНР // Социальные и гуманитарные науки за рубежом. Реферативный сборник. «Китаеведение». – 2004. – № 1.
Тема 5
|
|
|
