Миграция и проблемы российской идентичности

В жизни людей важную социально-психологическую роль играет идентификация — процесс формирования, поддержания, смены идентичностей человека. Идентичность — состояние человека, в котором отражаются его различные позиции, соотнесение этих позиций с позициями других людей. Идентичность, по определению Э. Эриксона, оценка человеком своего равенства (неравенства) в сообществе, целостности его биографии и принятия этой оценки другими. Мигранты, меняя место жительства, обречены на определенные разрывы в своей биографии, а также трудности идентификации с природой, ландшафтом, культурой, окружением на новом месте жительства, в новой духовно-культурной среде и новом профессиональном сообществе.

Идентификационные ресурсы в социальной работе с мигрантами очень важны, поскольку возникают вопросы социальной адаптации человека к новой среде, преодоления им отчуждения, в конечном счете его приживаемости, культурной интеграции, профессиональной адаптации. Возникают также проблемы психологической реабилитации, коррекции психики, связанные, например, с экстренной миграцией. Социальный работник должен уметь оценивать социально-психологическую среду, ^в которой оказывается мигрант, социально-психологические, социокультурные, производственные трудности, вызванные слабостью идентификационных ресурсов, что препятствует его адаптации к новой среде. Если обеспечивается процесс постепенной идентификации, то мигрант приживается в определенной местности, городской или сельской, отправляет свои культовые потребности, работает в трудовом коллективе или включается в определенную деловую (предпринимательскую) среду. Члены его семьи также адаптируются к новой среде (школе, окружению). При этом важно учитывать социально-психологические характеристики новой общности.

Так, немало мигрантов из бывшего СССР (около 30%) в начале 2000-х гг., сохраняя советскую идентичность[52], в своем сознании и практике сталкивались с бинарной оппозицией «патернализм — самоопределение». Причем, как и многие другие бинарные оппозиции, здесь ситуация не может быть решена в виде жесткой альтернативы. Переход к преимущественно самостоятельному решению людьми собственных проблем должен быть постепенным, пройти адаптационный период. В этом плане, пожалуй, больше чем другим, трудно людям старшего поколения, воспитанного в условиях относительной экономической и политической стабильности, со сложившимся устойчивым менталитетом, отличным от рыночного, а порой и прямо ему противоположным. Но советская идентичность включала также коллективизм, интернационализм, сострадание и доверие к людям других национальностей.

Последнее необходимо учитывать при использовании зарубежных традиций, обращая внимание на особенность социальной работы с мигрантами в России. По мнению Т. Сакко, «западная парадигма учит социальных работников уходить от поиска причин человеческих страданий и от борьбы с ними», а поэтому «социальные работники перестали доверять своей интуиции, полагаясь лишь на хорошо проверенные и аргументированные факты». В российской реальности, особенно в работе с мигрантами, такая парадигма далеко не всегда применима. В условиях современной российской действительности, когда происходит ломка устоявшихся норм, требуется индивидуализация методов и подходов к социальной работе. Вполне оправданным будет метод от эмпирического познания к теории, рождающий новые модели применительно к местным условиям. Если в США распространенными являются бихевиористский подход и гештальтпсихология, свободные от историчности и рассчитанные на реакцию клиента в рамках «здесь» и «теперь», то к большому количеству людей, воспитанных при социализме, целесообразнее будет применить когнитивную терапию, широко использующую личностное знание в определении проблем клиента. Оно обнаруживает не только выраженную систему знаков, смыслов и императивов, опосредующих восприятие мира клиентом, но и область невыразимого, неявного знания, которое постигается интуицией социального работника.

Распад СССР, разрыв производственных общественно-политических, межэтнических и прочих связей привели к повышению маргинализации российского общества. Мигранты относятся как раз к группам людей, интегрирующих в своем сознании и жизни эклектические идентичности, смешанные субкультуры, склонные к мультикультурализму. В этом случае наиболее подходящим, на наш взгляд, будет психосоциальный подход, опирающийся на различные модели социальной работы, которые можно применить в зависимости от преобладающей в данный момент субкультуры клиентов. Последнее слово в выборе модели социальной помощи принадлежит самому социальному работнику.

Для социальной работы с мигрантами особое значение имеет оценка толерантности по отношению к мигрантам и мигрантов по отношению к культуре коренного населения. Разрушение толерантности ведет к различным проявлениям нетерпимости, экстремизма, расизма, шовинизма, фашизма. Социально-психологическим выражением конфликтогенности выступает ксенофобия. Применение идентификационного ресурса означает, что спор о том, хороши или нет те или иные этносы, надо перевести в другую плоскость. Надо четко определить, насколько лояльны к законам государства и его традициям потенциальные российские граждане. Если мигрант уважает российские законы, платит налоги, служит в рядах Вооруженных Сил РФ, его этническая принадлежность в данном случае не играет решающей роли. Иное дело, если мигранты несут с собой идеи национальной и религиозной исключительности, образуют закрытые, да еще и криминальные сообщества, не готовые уважать действующие в принимающем государстве законы и традиции.

Необходимо научное определение критериев комплементарного отношения иммигрантов к российской идентичности, с включением в состав этих критериев такого показателя, как готовность легально работать в России, идентифицировать себя с Россией, ее государственным языком, культурой, поддерживать ее структуры идентичности. Соотечественники из СНГ, стран Балтии и других государств больше всего соответствуют такому образу, так как обладают значительной частью базовых идентичностей россиянина[53]. Отсюда не случайна заинтересованность РФ прежде всего в организации возможностей для миграции в Россию и всевозможных льгот для русских, белорусов, татар, украинцев, немцев, евреев, башкиров, чувашей, мордвинов, выходцев с Северного Кавказа, армян, т. е. всех этносов, укорененных в России, а также других близких по культуре национальностей, идентифицирующих себя с Россией, владеющих русским языком, проживающих в странах ближнего зарубежья. Благодаря наличию геокультурного, «советского» по происхождению, во многом российского по своей идентичности населения в государствах СНГ и Балтии, Россия получила шанс выстоять в труднейшей демографической и социально-экономической ситуации 1990-х -начала 2000-х гг. Но впереди ее ждут не менее тяжелые времена. У России образовалась такая выгодная «ге о культурная периферия», но ее надо использовать умело, цивилизованно, учитывая социально-гуманитарные требования и не во вред национальным интересам. В 1990-е гг. Россия не реализовала в полной мере благоприятную геокультурную ситуацию, но все же выжила во многом за счет этой периферии.

Есть и другой социально-психологический аспект. Чтобы эффективно использовать миграцию как инструмент социально- экономического развития и политической стабилизации, необходимо формирование определенного образа России как страны, основанной на идеологии гражданского патриотизма, над этнических ценностях и не абсолютизирующей «принцип крови», как сильного и эффективного государства, аккультурирующего интеллектуальный потенциал, гарантирующего права различных этносов и конфессий.