Ксенофобия и толерантность по отношению к мигрантам

Проблема ксенофобии и толерантности актуальна не только в России. Взаимоотношения коренного населения с иммигрантами осложняются во Франции, Германии, США, Италии, Испании, Бельгии, даже таких благополучных странах, как Дания, Норвегия, Финляндия и Швеция. Случай с публикацией в датских газетах карикатур на тему святынь ислама был воспринят как антимигрантский выпад и в буквальном смысле шокировал не только мусульманские страны, но и широкие слои Европы. Интересен и другой пример. Лидер Национального фронта Бельгии Д. Ферэ был осужден на 250 часов общественных работ и лишение права избираться в органы власти в течение 10 лет. Наказан он был за то, что в своих предвыборных листовках и брошюрах распространял призывы нетерпимости к иммигрантам, использовал слово «террорист» как синоним слова «мусульманин» и изображал на карикатурах иммигрантов из Африки в виде животных.

Но самое интересное, что суд, учтя взгляды Ферэ, постановил, что в качестве общественных работ он должен был заниматься именно социальной работой, т. е. интеграцией иммигрантов в бельгийском обществе.

Или же он мог выбрать в качестве альтернативы этим общественным работам 10 месяцев тюремного заключения[54].

Почему появляется ксенофобия (от древнегр. ksenos — чужой, фобия — боязнь, страх — нетерпимость к чужим)? Откуда берется мигрантофобия — боязнь мигрантов? Вообще различение «свой — чужой» — одна из наиболее древних базовых антиномий, т. е. обозначений в сознании и мышлении противоположностей, позволяющих дифференцировать общественные отношения. Издавна с «чужими» («пришельцами») связывали некую опасность: «чужой» вносил неопределенность в привычный порядок. Неопределенность идентифицировалась с нестабильностью, непривычностью, расхождением с обычаями, признаваемыми всеми «своими». Недоверие к «чужому» — естественное явление. Но в то же время различные племена и народы строили отношения с «чужими» упорядоченно, устанавливая традиции домашнего гостеприимства, защиты гостя, обмена подарками, заключения договоров, закрепляющих взаимные права и обязанности. Важнейший фактор, способствующий ксенофобии, — деградация духовно-культурной среды. Как правильно отметил В.В. Путин, массовая неграмотность является питательной средой для идеологов межцивилизационного раскола, пропаганды ксенофобии, национального и религиозного экстремизма, а в конечном счете — для террористической деятельности[55].

Проблема формирования толерантного сознания и определения понятий толерантности затронута в международных актах. В частности, таких как Декларация принципов толерантности ЮНЕСКО, Севильская Декларация по проблемам насилия, Декларация по ликвидации всех форм нетерпимости и дискриминации на основе религии или убеждений. Декларация принципов толерантности принята Генеральной конференцией ЮНЕСКО на 28 сессии в Париже 16 ноября 1995 г. В ней говорится (ст. 1): «Толерантность означает уважение и правильное понимание богатого многообразия культур нашего мира, форм самовыражения и проявления человеческой индивидуальности»[56]. Толерантности способствуют знания, открытость, общение и свобода мысли, совести, убеждений. Толерантность — условие нормальной аккультурации.

В России в отношении развития толерантности предстоит немало работы. В Москве периодически проводились социологические исследования «Групповой портрет современного столичного жителя», в ходе которых анкетным опросом (в частности, в 2003 г.) по случайной многоступенчатой выборке было охвачено 1113 чел., представлявших различные статусно-дифференцированные категории горожан. Исследование показало рост мигрантофобии. Так, из всех проблем общегородской жизни жителей беспокоили в 2003 г. больше всего три проблемы: охрана правопорядка и борьба с преступностью (65,97%); постоянный рост цен и потребительских тарифов (51,8%); нелегальная массовая миграция и колонизация Москвы лицами «неславянской» наружности (50,95%). На долю этой проблемной «триады» в итоге приходится 45,65% от общего числа определений. После этого шли проблемы бюрократизации и коррупционного беспредела (43,29%), борьбы с беспризорностью, засильем профессиональных нищих и попрошаек (36,01%), трудности в области образования и здравоохранения (35,26%). И только далее следовало состояние жилищного фонда и коммунального хозяйства (25,90%), охрана окружающей среды (25,71%), уровень социальной защищенности малоимущих (21,08%). Лишь 10-е место в этой иерархии занимали проблемы, связанные с работой городского транспорта и предприятий связи, — всего 12,67 или 3,26% от общего числа определений.

На вопрос, как вы оцениваете пропагандируемые определенными силами лозунги: «Россия — для русских», «Москва — для москвичей», 29,96% опрошенных ответили, что «считают их вполне правомерными и справедливыми», а поэтому поддерживают; 39,70% — «в принципе не против» этих лозунгов; 26,97% — «безусловно, осуждают, исходя из убеждения, что эти лозунги неконструктивны, лишены созидательного начала». Обращает на себя внимание рост числа приверженцев лозунга «Россия — для русских» в последние 7 лет: с 38,51% от общего числа опрошенных москвичей весной 1997 г. до 50,19% — весной 2000 г. и 69,66% — в конце 2003 г. За указанный период времени он составил +31,15%[57]. Свой выбор респонденты объяснял и тем, что, якобы, именно массовая нелегальная миграция создает угрозу Москве — городу единой русской культуры. Миграция, по мнению значительной части респондентов, деструктивно воздействует на инфраструктуру жизнеобеспечения (жилье, транспорт, школьное образование, медицинское обслуживание и пр.), на цены и конкуренцию на рынке рабочей силы, преступность, наркоманию, проституцию. Часть мигрантов, плохо говоря по-русски, якобы «лезет в чужой монастырь со своим уставом», притязает на национально-культурное и даже территориальное обособление.

Международная организация по миграции (MOM) провела в начале 2000-х гг. в Свердловской области оценку взаимоотношений населения и мигрантов. Опрос показал, что большинство мигрантов (78%) оценивает отношение к себе как нормальное, 14% — как хорошее и лишь 6% — как враждебное. Отношение со стороны правоохранительных органов оценивают как нормальное 46%, а как плохое или враждебное 45% мигрантов. Возможно, поэтому 43% мигрантов ответили, что стараются не бывать в общественных местах, поскольку боятся определенных действий, направленных на унижение, понуждение к даче взятки, уничтожение миграционной карты или свидетельства о регистрации места пребывания. Исследование MOM в 6 регионах (Санкт-Петербург, Саратовская, Ставропольская области, Бурятия, Хабаровский и Приморский края) показало, что незаконные мигранты оценили отношение местного населения (соответственно в том же порядке перечисления, в %): как «хорошее» — 30,1; 43,3; 27,8; 22,6; 43,4; 31,8; «нейтральное» - 47,9; 41,2; 35,2; 58,1; 31,3; 23,4; «не очень доброжелательное» — 9,7; 13,4; 13,9; 19,3; 18,5; 28,6; «плохое» — 8,8; 2,1; 14,8; -; 5,8; 14,6. Как «враждебное» оценили в Санкт-Петербурге — 3,5%, Ставропольской области — 8,3, Хабаровске — 0,5, Приморье — 1,6%[58].

Решить проблему ксенофобии до конца не удавалось еще ни в одной стране, хотя во многих странах сдерживались националистические настроения. Эксперты связывают оживление ксенофобии в России с вакуумом идеологии. Атмосфера безыдейности, как отметил политолог В. Никонов, способствует подъему националистических идей и ксенофобии. «Когда рушатся ориентиры, а именно это произошло с нашим обществом в результате распада СССР, людям проще выстраивать новое восприятие мира по простому признаку "свой — чужой". И главными параметрами здесь как раз выступают иной цвет кожи, другой язык и культура»[59]. Кроме того, называются и другие причины: военные действия в Чечне, терроризм, этническая преступность, реакция на быстрый рост отдельных этнических групп в том или ином регионе, в частности в Москве, засилие криминалитета, социальная несправедливость, психические болезни и даже национальная вражда. Другие эксперты отметили, что возрастание в стране ксенофобии связано и с тем, что россияне очень чутки к тому, что поощряет власть (массовое атеистическое поругание церковных святынь, массовое самоуничижение и беспрецедентные уступки Западу по призыву партийных лидеров во время перестройки). Если в 2001 г. Совет безопасности РФ обозначил ужесточение миграционного контроля, участились облавы на мигрантов и их депортации, то и население стало хуже относиться к мигрантам. А это ведет к ухудшению имиджа страны в целом и, в частности, в глазах русских за рубежом и близких нам народов[60].

Разумеется, в такой атмосфере в общественном и индивидуальном сознании усиливалась антиномия «свой — чужой». Мигранты — носители иной культуры — воспринимаются частью населения как субъект, который заслуживает перенесения на него ответственности за определенные проблемы. Это субъекты, ценности которых не всегда и не во всем разделяют граждане принимающего региона (государства). И от того, насколько быстро происходит адаптация мигрантов к российским традициям и культуре (в самом широком смысле слова), зависит и возникновение конфликтов в обществе, проявляющихся и как ксенофобия. Ксенофобия может проявляться не только со стороны «коренных» жителей, она бывает присуща и самим мигрантам, если они не желают считаться с культурой принимающего общества. Порой ксенофобия со стороны мигрантов становится мобилизующим мотивом шовинистов. В работу по борьбе с таким обоюдным национализмом так или иначе включаются социальные педагоги, социальные работники, которым приходится овладевать определенными знаниями по конфликтологии.

Проявление ксенофобии — объективная реальность в современной России. СМ. Маркедонов, зав. отделом Института политического военного анализа, считает возможным снижение издержек взаимной ксенофобии, соблюдение некоего баланса интересов автохтонного населения и аллохтонов (мигрантов). Конфликт, базирующийся на обострении антиномии «свой — чужой», необходимо переводить в другую плоскость. Плохих и хороших этносов не существует, равно как хороших или плохих мигрантов. Люди есть люди; они нуждаются в социальной помощи, обслуживании, коррекции поведения. При этом необходимо корректировать и даже наказывать проявления нелояльности к законам государства, традициям коренного населения со стороны мигрантов как потенциальных российских граждан, или претендующих на постоянное жительство, или же временных трудовых мигрантов. Бороться необходимо не с самими мигрантами той или иной национальности, а с проявлениями идеи национальной и религиозной исключительности, с непринятием действующих в России, в том или ином ее регионе законов, обычаев, традиций.

Некоторые специалисты рассматривают разработку проблемы геокультурной парадигмы как способной показать некоторые направления в противовес ксенофобии. В частности, сторонники концепции «антропотока» (А. Пятигорский, С. Дахин) выделяют понятие «геокультурная парадигма», сочетающееся с понятиями «антропоток» («базовый антропоток» — воспроизводство коренного населения; «сущностный антропоток» — соединение миграции и коренного населения), «идентичности» («базовый набор идентичностей»), «социокультурная переработка», «социокультурное ядро», «геокультурный шлейф». Известный современный философ В.В. Ильин, отмечая значение миграционных процессов в развитии мира, пишет о настоящем и перспективах как «надвигании аллохтонов»[61], усиливающем востребованность толерантности, мира между народами.

Термин «геокультура» ввел в оборот американский социолог И. Валленстайн. Для него геокультура — синоним культурного давления индустриального центра капиталистической миросистемы на афарную периферию. Так обеспечивается легитимность мирового глобального порядка, позволяющая внедрять в условиях глобализации модернизационные установки в национальное развитие разных народов. Понятие «геокультура» используется и в других трактовках. Например, с точки зрения Е. Островского и Л. Радзиховского, геокультурный подход представляет собой альтернативу геополитическому подходу. Если, по мнению последнего, нация определяется в первую очередь единой территорией, то «геокультурный взгляд» предполагает, что современные нации представляют собой сообщества людей, объединенные культурой и языком, а не общей территорией. В. Цымбурский трактует геокультуру как способ «политического проектирования и политического оперирования, основанного на мобилизации тех или иных культурных признаков, позволяющих субъекту по-разному выделять в мире "свое" и "чужое"»[62].

В применении к проблеме мигрантов, соотечественников, социальной работы по их аккультурации и интеграции в культуру России важно отметить, что геокультура в данном контексте обозначает сохраняющуюся социокультурную связь России с населением и территорией бывших советских республик, где немало соотечественников, людей испытывающих симпатию к России, а также государств, с которыми СССР, Россию связывали и связывают союзнические соглашения. Развитие отношений с этими государствами очень важно для поддержания образа России как государства с великой культурой, по-прежнему развитой экономикой, комплементарного к представителям других народов, культур и конфессий, а также поддержания русского языка как языка интернационального общения.