 |
Субъективно-нравственное ПОНИМАНИЕ ЛЖИ
|
|
|
|
Межкультурное сравнение понимания справедливости и
прав личности, отношения к законам и мотивировки к
законопослушанию представляют особенный интерес. Вла-
димир Лефевр (1993) аргументирование отстаивает ги-
потезу о существовании двух этических систем, характе-
ризующих соответственно представления американцев и
русских (в период существования советского государства)
о справедливости. Эти представления кратко изобража-
ются в виде двух формул:
Зло + Добро = Добро (I этическая система)
Зло + Добро = Зло (II этическая система)
Особенность русского этнического самосознания прояв-
ляется в склонности полагать, что добро всегда побеждает
зло, поэтому ради доброго и важного дела всегда можно
допустить совершение небольшого (по субъективным кри-
териям, разумеется) зла (I этическая система). Предпочита-
ющие эту этическую систему одобрительно относятся к ло-
зунгу: "Цель оправдывает средства". Эти установки, как
показывает недавняя история, определяли поступки многих
людей в конкретных обстоятельствах. Придерживающиеся
второй этической системы негативно относятся к смеше-
нию понятий добра и зла, считая, что ложь не может
быть средством достижения гуманной цели.
разные ПОЛЮСА ВИДА homo sapiens: РАСЫ И ЭТНОСЫ
результаты исследования В. В.Знаковым (1995) при-
чин лжи у американцев (по данным Пола Экмана, 1993)
и русских показали наличие многих общих мотивов пове-
дения: лжи из корыстных побуждений, страха унижения,
желания избежать наказания или повысить свой автори-
тет. Однако основное различие было в отношении амери-
канских и русских к вмешательству в личную жизнь —
первые во многих случаях стремились сохранить в непри-
косновенности внутренний мир, тогда как для вторых
было намного естественнее отвечать на вопросы, касаю-
щиеся личной жизни. Эти психологические особенности
были интерпретированы автором как проявление "двух
различных типов понимания лжи", соответственно на-
званных "морально-правовым и субъективно-нравствен-
ным" '(Z"obv, 1997).
|
|
|
Морально-правовые СУЖДЕНИЯ
Сравнение готовности к компромиссу среди амери-
канцев, выросших в США, эмигрантов из бывшего СССР
и россиян — граждан бывшего Советского Союза пока-
зало крайнюю нетерпимость последних, "не идущих ни
на какие компромиссы" (см. Темнова, 1991). Исследова-
ние среди жителей Москвы выявило также их готовность
давать ложные показания в суде (63%), если это оправ-
дывается причинами нравственного порядка (Знаков,
1993). Сравнительный анализ данных изучения мораль-
но-правовых установок американских (Тарр, 1987) и
российских граждан, проведенный О.П.Николаевой
(1995), показал, что в сознании россиян существует из-
начальное разделение понятий "закон" и "мораль". Ре-
зультатом этого является смешение понятия о справед-
ливости с областью нравственности, вследствие чего за-
коны не воспринимаются как рациональные и справед-
ливые. Также у российских граждан отмечается повышен-
ия, по сравнению с западными студентами, ориента-
ция на авторитетное лицо (40% vs 3%), под которым
понимаются государственные институты. Выявленная
лротиворечивость приводит автора исследования к вы-
воду о том, что "ориентация на моральные нормы стано-
| человек В ГРУППЕ |
| разные ПОЛЮСА ВИДА homo sapiens: РАСЫ И ЭТНОСЫ |
вится компенсаторным механизмом законопослушности
при недостаточно эффективной работе правового аппа-
рата" (там же, с.88).
Отношение К РАБОТЕ
Вынесенный в название подраздела вопрос является од-
ним из наиболее важных по сравнению с другими сфера-
ми жизнедеятельности. Проведенный в рамках Всемир-
ного исследования трудовых ценностей, охватившего
более тридцати стран, сравнительный анализ выявил ряд
особенностей российского общественного самосознания
(Магун, 1996). Как и во многих других странах, у россиян
первое место по значимости занимает семья, а работа
рассматривается в качестве второй по важности сферы
жизни. Однако разрыв между субъективной значимостью
работы и семьи в мировоззрении российских граждан
наиболее заметен и является одним из самых больших в
мире. Объясняется этот разрыв, по мнению автора ука-
занной выше работы, низкими оценками значимости
своего труда, характерными для российского населения.
|
|
|
Второе важное отличие России от средних ранговых оце-
нок в других тридцати двух странах заключается в приори-
тете ценности высокого заработка, что отражает реальное
противоречие социалистическому канону предыдущих семи
десятилетий, выражающемуся в лозунге "приоритета ду-
ховных ценностей над материальными". Анализ ранговых
значений ценностей на основе индекса "усиления ценнос-
тей бескорыстной самоотдачи и ослабления материальных
ценностей" выявил низкие значения этого индекса у рос-
сиян, предпочитающих "ценности максимизации надеж-
ного заработка и сокращения трудовых затрат при безраз-
личии к активной самоотдаче, направленной на социально
значимые ситуации" (там же, с.56). Приведенные резуль-
таты вполне соответствуют содержательной интерпретации
двухмерной системы координат (Магун, 1996), долгое вре-
мя формировавшей установки на отношение к работе в
рамках универсальных противопоставлений:
* общественная польза vs личный интерес
* "духовные ценности" vs "материальные блага". '
Декларативный упор на левые полюса указанных ди-
хотомий вызвал известное противоречие в структуре мо-
тивов, что, в конечном счете, вызвало негативную ок-
раску понятия "общественная польза" и привело к дис-
кредитации тех духовных ценностей, которые связаны
"с удовлетворением потребностей человека в самореали-
зации, новизне, достижениях и в признании его как
творческой личности" (там же, с.47).
Такое своеобразное положение россиян на общей
шкале измеряемых ценностей свидетельствует, скорее
всего, о "власти ситуации" (Ross, Nisbett, 1991), усили-
вающейся в эпоху перемен. Хотя нельзя сбрасывать со
счетов и выработанные в течение многих десятилетий
общественные установки, нередко определяющие базо-
вые компоненты как массового, так и индивидуального
этнического сознания.
|
|
|
Мечты О БУДУЩЕМ
Социокультурное влияние затрагивает самые интим-
ные стороны человеческой души. Обследование 400 сту-
дентов Нью-Йоркского городского университета (Singer,
1966) позволило проранжировать культурно-этнические
группы по частоте и содержанию посещаемых студентов
в течение дня грез о своем возможном будущем. Группы
распределились в следующем порядке (от большей часто-
ты — к меньшей) — итальянцы, негры, евреи, ирланд-
цы, англо-саксы и немцы. При этом показатели первых
трех групп значительно превышали показатели последних
трех. Данные подтвердили также гипотезу о связи лично-
стного статуса с социальной мобильностью — последние
три группы уже имели устойчивый иммиграционный ста-
тус, в то время как первые три — пока нет. Отличия в
^Держании грез также имели место. Представители пер-
^ix трех групп меньше идентифицировали себя со свои-
'^и отцами, предпочитая ориентироваться на самостоя-
тельно созданные образцы поведения. Однако осталось
бясным, является ли содержание грез англо-саксов и
яемцев проявлением тенденции к большей конформно-
сти и стилю самоограничения (как отражение черт наци-
человек В ГРУПП\
опального характера) или же отражением общей тре
вожности как следствия глубокой ассимиляции в амери
канскую культуру.
•i
14.5. национальный ХАРАКТЕР |
..^
Понятие национального характера, без сомнения, яв-
ляется центральным для дифференциальной этнопсихо-
логии, и, в то же время, оно практически не разработа-
но, оставаясь на периферии обыденного (даже не науч-
ного!) сознания. Поэтому данный раздел можно считай
скорее эскизом будущего.
Определенная часть человеческой личности связана с ее
отношением к неким разделяемым совместно с другими
носителями данной культуры формам самовыражения, про-
являющимся в привычках, предпочтениях в реагировании
и производимых оценках. В метафорической форме нацио-
нальный характер представляется как "общество внутри
нас" (см. Касьянова, 1994), в виде научных абстракций он
определяется "частотой обнаружения определенных ти-
пов личности в данном обществе" (Duijker, Frejda, 1960)
или же как "соответствие сравнительно прочно сохраняю-
щимся чертам и типам личности, являющимся модальными
для членов данного общества" (Inkeles & Levinson, 1954).
|
|
|
|
|
|
