К типологии социальных институтов

К анализу и систематизации форм социальной коммуникации применимы разные методики, в частности метод «grid-group analysis» Дуглас (см. рис. 1). Дуглас определяет grid как «всякую социальную регуляцию, не связанную с принадлежностью к груп­пе»³. Д. Блур поясняет, что имеется в виду, говоря, что образец ролей и статусов рассматривается как решетка (т.е. структу­ра. — И.К.) внутри социальных границ⁴. Речь идет о степени внут-ригрупповой дифференциации, которая задается способом обще­ния, принятым внутри группы, ролевой структурой сообщества.

¹ В определенном смысле это объединение принципов формальной целера-циональности и ценностной рациональности, сформулированных М. Вебером (См.: Weber M. Gesammelte Aufsatze zur Wissenschaftslehre. Tubingen, 1951. S. 558).

² О категории «Мера» см.: Огурцов А.П. Мера// Новая философская энцикло­педия. Т. 2. М., 2001.

³ Essays in the Sociology of Perception; ed. M. Douglas. L., 1982. P. 2.

⁴ См.: Там же. Р. 191-218.

Глава 15. Социальные институты и рациональная коммуникация

Второе понятие - group Дуглас расшифровывает как «опыт огра­ниченной социальной общности»¹ или как принадлежность к группе, сознание коллективности. Эти два социальных измере­ния - внутригрупповая дифференциация и групповая граница -служат Дуглас основаниями для классификации типов сознания разных социальных общностей. Отражение слабой или сильной степени выраженности этих социальных параметров в сознании группы и формирует, по Дуглас, специфику его содержания.

Все социальные общности могут быть поделены на четыре группы. Группа А (см. рис. Охарактеризуется сильной внутренней структурированностью и такой же жесткой групповой границей. По Дуглас, это «армейский тип». Социальную общность В отлича­ет сильная внутренняя структурность и слабая групповая граница. Это напоминает открытые для желающих сообщества ученых, спортсменов, художников и других профессионалов, не делаю­щих тайны из своей профессии, но требующих квалификации и уважения к элите и иерархии. В социальной общности Сна фоне сильно выраженной групповой границы почти отсутствует внут­ренняя структурность. Она напоминает первобытное человече­ское стадо, конфликтующее с другими стадами и не только слабо отличающее одного индивида от другого, но и вообще почти гомо­генное. Наконец, в варианте D перед нами нечто, отличающееся слабой внутренней структурой и слабой внешней границей. Оче­видно, что это — социальная группа в стадии распада или преобра­зования в одну из названных выше групп.

Мне приходилось использовать метод «grid-group analisys» в модифицированном и расширенном виде² исходя из сходства ис­пользуемых в нем параметров с двумя выделяемыми мною форма­ми социальности: «решетка» как форма познавательного обще­ния, или форма внутренней социальности, и «группа» как форма внешней социальности, или социальные условия познания, отра­жающиеся в предпосылочном знании. Но если Дуглас добавляет к своим параметрам только слабую и сильную степени их выражен­ности, то я добавляю к этому еще два качественных параметра. Внешней и внутренней социальности предпосылается способ-

¹ Douglas M. Implicit Meanings. L., 1975. P. 218.

² См.: Касавин И. Т. Миграция. Креативность. Текст. Проблемы неклассиче­ской теории познания. СПб., 1999.

Раздел III. Прикладные исследования

ность вырабатывать, с одной стороны, и усваивать, использовать социальные смыслы¹ — с другой, т.е. обеспечивать собой продук­тивную и репродуктивную деятельность. Тем самым в схему Ду­глас вносится момент социальной динамики.

Различие сфер внутренней и внешней социальности обуслов­ливает специфику смыслов, вырабатываемых в каждой из них. В сфере внутренней социальности, непосредственно связанной с живым познавательным процессом, эти смыслы непредметны, регулятивны, задаются его схемами, нормами и идеалами. Они тесно связаны с субъектом, имеют личностный характер. Внеш­няя социальность знания — это его наполненность предметными смыслами, говорящими о структуре познаваемой реальности в терминах социальных условий, в которых происходит познание. Порождаемые на этом уровне смыслы интерсубъективны, обще­значимы, относимы к некоторому объекту. Исходя из этого выде­ляются четыре ситуации социального производства знания (рис. 3): А — производство социальных смыслов на уровне внутренней со­циальности; В— использование их на этом же уровне; С- произ­водство смыслов на уровне внешней социальности; D— использо­вание их на этом же уровне. С помощью этой схемы возникает также возможность уточнения указанной предметной типологии дискурса, коль скоро дискурс есть если не безусловный признак, то по крайней мере путь к рациональности (см. рис. 2).

Рис. 3 (АВ -уровень внутренней социальности; CD - уровень внешней социальности; А С- ось потребления; BD-осъ производства)

Тип дискурса связан с типом традиций, производных соответ­ственно от ситуаций А, Си D. Ситуации Аи С— это ситуации ис­пользования социальных смыслов на уровне внутренней и внеш­ней социальности (интеграция и экстернализация знания); ситуа­ция D имеет дело с иллюзорным производством социальных смыслов на уровне внешней социальности, т.е. это в сущности си-

¹ По аналогии с разграничением эмпирического и теоретического B.C. Швы-ревым. См.: Швырев B.C. Эмпирическое и теоретическое в научном познании. М.,

1978.

Глава 15. Социальные институты и рациональная коммуникация

туация В, понятая с точки зрения ее истоков и предпосылок. Что же касается понятия рациональности, то оно определяется через ситуацию В- как внутреннее производство социальных смыслов, которое выступает в форме их дифференциации (или увеличения степени внутренней упорядоченности). Напомню, что это соот­ветствует специфической структуре группы, отличающейся свой­ствами высокой внутренней структурности и слабой групповой границы. Первое свойство в форме особого типа разделения труда делает возможным внутреннее производство социальных смы­слов, второе позволяет транслировать их за пределы группы, в той или иной мере агрессивно навязывая их всему обществу.

Пример абсолютной традиции приводит Борхес в эссе «Стена и книги». Строительство Великой китайской стены и сжигание книг выступают как установление внешней границы и разруше­ние внутренних границ в целях обеспечения абсолютного подчи­нения (тоталитаризм). Тема абсолютной рациональности занима­ет писателя ничуть не меньше - ей посвящены его «вымышлен­ные истории» и среди них прежде всего «Тлен, Укбар, Орбис Терциус». Это рассказ о том, как группа ученых и литераторов в течение нескольких веков создавала миф о несуществующей стра­не, используя все общепринятые интеллектуальные приемы и со­циальные структуры. Именно так и реализует себя один из глав­ных векторов рациональности — как внутреннее производство социальных смыслов на основе прогрессирующей дифференциа­ции, специализации и профессионализации деятельности. При этом процедура артикуляции знания, правил деятельности и об­щения, переведение их из неявного, замалчиваемого, недоступ­ного рефлексии и обсуждению состояния в состояние прозрачно­сти и открытости, т.е. переход из социально ограниченного в раз­работанный код, по Б. Бернстайну¹, как раз и обеспечивает процесс рационализации.

Долгий путь, проделанный проблемой рациональности в ев­ропейской культуре, результировался в форме типологического многообразия. Рациональность представала в качестве абсолюти-

¹ См.: Bernstein В. Linguistic Codes, Hesitation Phenomena and Intelligence // Language & Speech. 1962. Vol. 5, № 1. P. 31-46.

Раздел III. Прикладные исследования

зации человеческого разума, в качестве универсалии Разумности как таковой, в своих истоках обязанной теологическому взгляду на мир. Секуляризация разума привела к пониманию рациональ­ности как свойства человеческой деятельности, как целесообраз­ности, в которой еще слышны отзвуки представлений о божест­венном порядке природы. В дальнейшем, последовательно избав­ляясь от всякой трансценденции, рациональность предстала как функциональность, как соответствие определенной социальной потребности. Это открыло дверь радикальной релятивизации дан­ной категории, признанию не сводимых друг к другу и равноцен­ных структур рациональности, каждая из которых в равной мере обладает своими основаниями и имеет право на существование. В итоге в глазах постмодернистских авторов рациональность во­обще перестала быть проблемой и была вычеркнута из философ­ского лексикона как исторически изжившее себя концептуальное образование.

Вместе с тем отказ от проблемы рациональности — это не про­сто сведение счетов с одной из философских категорий. На наш взгляд, это знаменует стремление некоторых авторов отбросить базисные ценности европейской культуры, ценности, потенциал которых далеко не исчерпан, хотя и требует постоянного переос­мысления. Эти ценности цементируют собой все социальное уст­ройство демократических стран и систему международного права. Здесь обнаруживается общественная значимость того философ­ского дискурса, для которого рациональность остается фундамен­тальной проблемой.

Глава 16. Междисциплинарное исследование:

К понятию и типологии

В чем важность эпистемологического рассмотрения междисциплинарных исследований (далее «м-исследования» или «м-взаимодействия») и почему оно не является просто модным поветрием? Во-первых, даже при беглом взгляде на современную науку видно, что м-взаимодействия являются повсе­дневным делом, но еще не стали предметом серьезного философского и на­учного осмысления, хотя публикации на эту тему исчисляются тысячами. Во-вторых, внимания к м-взаимодействиям требуют и современные неклас­сические подходы в рамках эпистемологии и философии науки, которые де­лают акцент на коммуникативной природе познавательного процесса и со­гласно которым различные виды и формы общения познающих субъектов существенно определяют содержание знания.

⇐ Предыдущая30313233343536373839Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: