 |
Безумный Патрик и большой Эл
|
|
|
|
– Я верил, что, если меня выдвинут кандидатом, то я смогу добиться избрания.
Александр Хеш
Когда Большой Эл бросил свою шляпу на стол, все смеялись. Теперь смех затих. По мере того, как кампания выдвижения кандидатов от «Великой старой партии» на президентские выборы 1988 года все глубже тонула в трясине позора и смятения, имя «Хейг» все быстрее всплывало на поверхность. «Генерал» никогда не умел стартовать быстро, но те, кто с ним близко сталкивался, скажут вам, что он способен на взрывные ускорения во время забега.
Кто-то заметит: «короткий рывок», но бывает, что «длинный рывок» и не требуется. Именно в такие моменты люди, которые думают о себе, что они быстрые от природы, оглянутся через плечо и увидят, что Большой Эл догоняет их, словно пантера, и почувствуют его горячее дыхание.
Вначале не слышно никакого шума, но внезапно вы слышите причудливую смесь бормотания и ворчания, а потом странное бесформенное создание хватает вас сзади и сбивает с ног, как овцу.
В Хейге нет вялости или медлительности. Однажды он за 68 секунд стал из майора бригадным генералом. Это случилось в те старые добрые времена, когда он только начинал работать на Генри Киссинджера. Срочное присвоение генеральского звания понадобилось, чтобы Эл мог носить в Белом доме правильную униформу.
Получилось как в фильме Мейсона Уильямса. Хейг получил звание так быстро, что некоторые решили, что он был генералом всю свою жизнь. Он получил погоны, так сказать, на «поле битвы». Присвоение Хейгу генеральского звания в свое время казалось правильным и никогда не подвергалось сомнению официально... Если не считать шуток Ричарда Никсона, которому эта история казалась очень смешной.
|
|
|
В бессонные ночи, когда Никсон с Киссинджером пил джин в Зале Линкольна, он часто прикалывался по поводу молниеносной карьеры Хейга. «Сколько звезд мы можем вырастить на этом парне?» – спрашивал обычно президент, пока Маноло ходил за мартини, а Генри просматривал ежедневную стопку служебных записок, подготовленных его честолюбивым личным помощником – генералом Хейгом...
Потом Никсон – между припадками, во время которых он падал на колени и пьяно молился перед портретом Эйба Линкольна – пытался читать длинную нудную речь, которую написал для него Патрик Бьюкенен, его постоянный личный секретарь, человек-секира, в то время как раз получивший задание решить «проблему Агню».
И вот, через двадцать лет, мы видим Злобного Патрика и Большого Эла, Диких парней, которые бродят вокруг Вашингтона подобно паре бешеных лягушек в сезон спаривания, откладывающих по три тысячи яиц каждую ночь, и раскручивают гнусный по сути список кандидатов: Хейг и Бьюкенен, Бьюкенен и Хейг. Что значат эти имена? «Мы убьем того, кто попытается нас съесть, и съедим того, кого убьем...»
БУКМЕКЕРСКИЕ СТАВКИ НА КАНДИДАТОВ
ОТ «ВЕЛИКОЙ СТАРОЙ ПАРТИИ»
Роберт Доул 3-1
Патрик Бьюкенен 4-1
Александр Хейг 8-1
Джордж Буш 11-1
Джеральд Форд 13-1
Джек Кемп 22-1
Джордж Шульц 33-1
Джеймс Бейкер 34-1
Говард Бейкер 40-1
Пол Лэкселт 44-1
Ивен Метчем 59-1
Пьер Дюпон 66-1
Уильям Армстронг 70-1
Пэт Робертсон 188-1
Харольд Стэссен 100-1
Подметают дорожки вокруг игрового поля: Фрэнк Синатра, Рой Кон, Генри Киссинджер, Деннис Хоппер, Ричард Никсон и прочие.
Список кандидатов от «Великой старой партии» вызывает много сомнений. Он дает возможность выбора между Жирными и Дикими, ни одному из которых не удастся сойти за настоящего человека. Большой Папа ушел. Рональду Рейгану никогда больше не кататься на слоне. Он самый старый человек из тех, что жили в Белом доме, за исключением «Пятки» Уиллиса; Рейган был настоящей находкой для своей партии...
|
|
|
Но восьми лет достаточно. Эти ребята должны быть счастливы, что им удалось так долго продержаться, если принять во внимание то, что натворил Оливер Норт. «Полковник», как они его называют, похож на добермана из тех, что Герман Геринг держал в качестве охранных собак. При виде такой твари люди обмениваются взглядами и думают: «Слава Богу, что этот пес не умеет говорить».
Когда в ноябре стали известны некоторые детали «Иран-контрас», в списках «Великой старой партии» произошли большие перемены. Мнения в партии разделились в тех вопросах, в которых Пэт Робертсон не разбирается. Теперь Пэт ушел и оставил правое, евангелистское, крыло партии без вождя. Освободилась арена для тяжелой артиллерии: политических прагматиков типа Доула, Хейга и Бьюкенена.
Джордж Буш допустил серьезный промах. Он больше не фаворит, и если он получит повестку – вызов для дачи показаний относительно своей роли в «Иран-контрас», его окончательно выкинут за борт. Буш оставил на месте преступления множество отпечатков пальцев, но до сих пор ему удается обойти капканы... На прошлой неделе он даже как-то умудрился продвинуть своего пресс-секретаря Марлина Фит-цуотера на место Ларри Спикса, и тот стал пресс-секретарем Белого дома. Это то же самое, как если бы Клайд отправил Бон-ни представлять себя в суде. Буш обречен, но все еще опасен.
Единственный «опытный» и внушающий доверие кандидат в президенты – Джеральд Форд. Никсон упорно старался вернуть уважение к себе, что может стать большим плюсом для Джерри. Помилование Никсона кажется вполне добропорядочным поступком – просто соблюдением этикета – по сравнению с сегодняшним лицемерием и вероломством.
За последние полгода самым большим неудачником оказался Пол Лэкселт, которому не удалось передать свое место в Сенате преемнику-республиканцу. Хотя в Неваде полно жуликов и неудачников, их там не очень-то любят.
У Шульца внешность президента, но, возможно, республиканцев не устраивает его происхождение.
Если у республиканцев есть будущее после 1988 года, то, возможно, оно, подобно духу Германа Геринга, скрывается в Аризоне, где недавно «Ива» Мечема избрали губернатором. По сравнению с ним Бьюкенен кажется сентиментальным обывателем. Своим первым официальным распоряжением Мечем отменил оплачиваемый выходной на день рождения Мартина Лютера Кинга. Это смутило всех в Аризоне, за исключением Ку-клукс-клана и нацистов. Даже Барри Голдуо-тер был потрясен.
|
|
|
Крысы никогда не умирают. Когда они оставляют один корабль, они забираются на другой – на сей раз их новый корабль называется «Аризона».
19 января 1987 года
ЛОВУШКА В ХАРДИНГ-ПАРКЕ
Когда Паркер позвонил мне из Феникса, я растерялся. Ему уже второй раз удалось найти меня в убежище, которое я считал абсолютно надежным. Прошлый раз это был Билт-мор в Аризоне, теперь – Эль-Дриско в Сан-Франциско, а ведь тут отыскать человека невозможно в принципе!
Но люди Паркера выследили меня без особых проблем. Речь шла о 22 тысячах долларов, которые я задолжал. Мы с Паркером заключили пари на результат Хершеля Уокера в этом сезоне, первом в качестве защитника далласких «Ковбоев»... Хотя Паркер едва не проспорил, все же удача встала на его сторону, и теперь ему не терпелось заключить со мной новое пари на Суперкубок. Сначала он хотел удвоить ставки, а потом раскрутить их в логарифмической прогрессии.
Паркер был фанатом «Мустангов». К тому же у его жены что-то было с Дэном Ривзом, когда тот играл за «Северный Даллас-сорок». С годами преданность Паркера своей любимой команде все росла. Он хотел сделать крупные ставки на Денвер. Его вера была тверда и чиста, а глаза светились безумной жадностью.
Кроме того, он хотел купить «Ботхаус-Холл», давно заброшенный дом у дороги на берегу озера Мерсид – в классическом стиле Раймонда Чэндлера, как в «Большом сне», или более ранних сагах Богарта... Вокруг этого обветшалого дома кружится драматический дух, ощущение, что здесь может случиться все, что угодно...
Так оно и есть на самом деле. О «Ботхаус-Холле» Паркер, преуспевающий владелец автостоянок из Феникса, услышал в Скотсдейле, где он жил на краю поля для гольфа.
|
|
|
Деньги для Паркера ничего не значили, по крайней мере, если верить самому Паркеру, но он был убежден, что азартный бизнес следует делать только на поле для гольфа, где вас никто не может подслушать. Такие мысли – нормальное явление в Фениксе, где простых людей и даже журналистов избивают, режут, душат их собственными кишками, взрывают, превращая в облако розового мяса по причинам, которые порой столь незначительны, что не стоят даже простого спора.
Паркеру хотелось смотреть Суперкубок, сидя в таком месте, где никто его не узнает, а если узнает, не сможет сказать об этом по-английски. Я предлагал уединенный «спортивный бар» на побережье Тихого океана. Это место обычно скрыто в полосе тумана, но в зале стоит 15 или 16 телеэкранов, а, главное, там есть сделанная по последнему слову техники линия, связанная напрямую с крупнейшей букмекерской конторой Лас-Вегаса.
Но в конце концов мы остановились на площадке для гольфа в Хардинг-парке, поставили на траву большой телевизор, который я захватил с собой из театра О'Фаррелла, и подключили его к 200-футовому удлинителю. Теперь мы могли смотреть игру прямо с поля для гольфа.
Бею неделю «Мустангам» предрекали поражение с итоговой разницей счета больше чем в 9 очков, но Паркер отказался брать фору. Мы договорились о стоимости его «мерседеса-600», который он дал мне много месяцев назад как залог в нашем сумасшедшем пари на Хершеля. Мы оценили машину в 33 тысячи долларов – и на этой основе, сказал Паркер, он не возражает против пари по принципу «двойной выигрыш или ничего», может быть, с небольшими побочными ставками, время от времени.
– Замечательно, – сказал я. – Мы будем делать ставки на каждую атаку, каждый пас и пробежку, каждое нарушение и каждый удар ногой по мячу.
Мы начали с подбрасывания монеты, которое выиграл Денвер, что стоило Паркеру первых ста долларов. В тот день для него это была первая из многих, очень многих потерь.
Те, кто поставил на то, что далласские «Ковбои» победят с перевесом более чем в 9 очков, к концу первой половины игры попали в положение, которое нельзя было назвать очень приятным. Эта позиция, которая казалась практичной и убедительной на 21 или 22 минуте, позже стала выглядеть довольно сомнительно, особенно после того, как Рич Карлис из команды Денвера дважды нанес очень опасные удары. Правда, этот отвратительный обиженный судьбой маленький пузырь оба раза промахнулся – один раз с 6-ярдовой линии.
Несмотря на его промахи, разница очков, которая к этому моменту игры должна была составлять 16–9 или, по крайней мере, 13–9, равнялась всего одному очку, и вес начал смещаться.
|
|
|
Но к середине третьей четверти стало ясно, что крутые ребята из Далласа просто слишком велики для «Мустангов», в команде которых средний вес игрока был на 20 фунтов меньше...
Атака Денвера – быстрая банда азартных мастеров своего дела – ничего не могла поделать с Филом Симмсом.
К концу третьей четверти счет равнялся 19–10... а потом 26–10, точно на один занос мяча выше девятиочковой разницы, и оставалась длинная, неприятная последняя четверть.
В конце игры Рич Карлис забил таки гол, но в этом уже не было смысла. Денверские Мустанги потерпели еще одно сокрушительное поражение – такое же унизительное, как давнишнее поражение «Фортинайнерс».
К закату солнца Паркер потерял 71 тысячу долларов, но, казалось, это его не волновало. Он был уверен, что вернет деньги, обыграв меня в гольф, где он делал по 6 гандикапов и часто играл в смешанных турнирах профессионалов и любителей.
Мы начали с девятой лунки и сделали «толстой железной» клюшкой удары в лунки 16,17 и 18, поставив на каждое попадание по тысяче долларов. Паркер играл с лихорадочной энергией наркомана или человека, которому нечего терять, и ему каким-то образом удалось выиграть три или четыре удара. У меня не хватило духу продолжать издевательство над Паркером. На 17 лунке у меня получился самый элегантный удар в моей жизни – с 220-ярдов я стукнул по мячу деревянной номер семь, мяч перелетел через высокий кипарис и ударился во флажок. Но до того как Паркер увидел это, я оттолкнул мяч в канавку и сказал, что потерял его. Тогда мне казалось, что я просто обязан так сделать.
Но настоящий ужас начался, когда мы, в конце концов, собрали наши вещи и попытались уехать назад в город. Темнело, оранжевые фонари ружейного тира мягко отражались в озере. Слышались громкие выстрелы из дробовиков. Мы медленно выехали со стоянки и направились к шоссе.
Когда Паркер увидел большой замок и цепь на воротах, которые были широко открыты, когда мы заезжали внутрь, он пришел в крайнее волнение.
– Матерь Божья! – завопил он. – Я знал, что это случится! Нас ждут снаружи! Это ловушка!
– Чушь, – сказал я. – Это какая-то ошибка. Нам надо просто вызвать полицию. Мы позвоним в ближайшее отделение. Они всего в пяти минутах езды от нас.
– Ты, сумасшедший ублюдок! – кричал Паркер. – Я знал, что тебе нельзя доверять!
Потом он исчез в зарослях парка, бросив все, кроме своей сумки «Харлей-Дэвидсон» и спичечной коробки, полной голубых капсул «экстази».
Больше мы никогда Паркера не видели. Через пять минут подъехало несколько полицейских машин. Одновременно с ними появилось несколько машин, полных пьяных подростков, которые начали нахально дразнить меня с другой стороны изгороди.
– Вы, маленькие грязные пьянчуги! – огрызнулся я. –
Придет день, и вы окажетесь по эту сторону изгороди!
Потом полицейские Джон Пробст и Пол Гвинассо разогнали подростков, открыли ворота и выпустили нас наружу... за исключением Паркера, который спрятался между деревьями, как крыса.
26 января 1987 года
ИСКЛЮЧЕННЫЕ ИЗ СИСТЕМЫ
– Студенты высшей школы «Гамильтон-Хейтс», которые отказываются проходить тест на наркотики, при втором отказе исключаются из школы. Если тест оказывается положительным, студенту дают возможность принять участие в реабилитационной программе...
«USA Today», 6 февраля 1987 года
На прошлой неделе на телеэкране выделялись Сэм Нанн, Эд Миз, а также Джо Байден, Терри Уэйт, Тед Кеннеди и Кар-лос Ледер Ривас, «кокаиновый король» из Колумбии. В отличившиеся попали и арабский торговец оружием Аднан Ха-шогги, и начальник персонала Белого дома Дональд Риган.
Компания разношерстная, но есть одна объединяющая их черта. Все они стоят за кулисами и осуществляют сходные маневры, связанные с президентскими выборами 1988 года. Все они окажутся среди игроков; они вписаны в длинный безумный список исполнителей представления, которое начинает разворачиваться на наших глазах.
Многие серьезные политические аналитики считают, что на этот раз мы будем свидетелями выборов, которые станут поистине «водоразделом», переломным пунктом, одним из тех редких моментов, когда жизнь целого поколения меняется раз и навсегда.
Такое случается нечасто. Последний раз так было в 1960 году, когда Джон Ф. Кеннеди пробился через туман «эры Эйзенхауэра» и «немого поколения», опрокинул вице-президента Ричарда Никсона и сломал хребет эпохе, продолжа-лавшейся слишком долго.
Кажется, что молодое поколение – то, которое сейчас ходит в колледж или не ходит туда, – обречено остаться на одной из нижних по сравнению с нашим поколением ступеней развития: в Большой Книге истории оно будет записано где-то рядом с эпохой Герберта Гувера, Уоррена Гардинга и Улисса С. Гранта.
Недавно психологи провели исследование студентов, посещающих колледж. Был сделан вывод, что сегодняшняя молодежь «лишена готовности и стремления расширять свои знания». Им скучно почти все, говорит ученый Томас Копп, и сами они тоже скучные люди. Их отличает догматизм и отсутствие стремления и способности к творчеству. Их основной мотив в учебе – желание получить хорошие отметки, а не радость познания.
Сегодняшнее молодое поколение подстерегают и другие опасности. Тяжелая длань закона легла почти на каждого, и даже невинные страдают от засилья законников и инспекторов системы здравоохранения. Со времени сумасшедшей «эры Маккарти» в пятидесятых ни одно поколение не видело такого зловещего исторического альбатроса.
Кто из нас, оглянувшись назад, на свои худшие и малодобродетельные годы в высшей школе, может сказать, что нам приходилось сталкиваться с такими же отвратительными явлениями, как сегодня, когда любого студента могут схватить, когда он идет в свою комнату; потом человек в форме поведет его в ближайший туалет, где студент обязан помочиться в бутылку, при том что результаты теста могут навеки сломать его карьеру?
Кто знает, о чем думал идиот-ректор из Аркадии, штат Индиана, когда приказал студентам пройти выборочный тест на наркотики? Раньше тебя могли поймать, когда ты курил сигареты в аудитории или пил пиво в обед на автостоянке университета, – по тем временам это были серьезные нарушения, но все же не настолько серьезные, чтобы тебя навсегда исключили из системы.
Отличительный признак рейгановской администрации – этика наказания, которая пронизывает всю структуру американской жизни и напоминает слова из «Скотного двора» Джорджа Оруэлла: «Все животные равны, но некоторые равнее других».
Для некоторых эпох этот тезис кажется достаточно справедливым – но даже в худшие времена недопустимо применять это правило к подросткам, постоянно угнетать их вероятностью, что за малейшим нарушением правил неизбежно следует исключение из школы, клеймо прокаженного и потеря «своего места» на всю оставшуюся жизнь.
Томас Эдисон и Джон Диллинджер тоже были исключены из высшей школы. Диллинджера не приняли обратно, и то, что с ним случилось потом, стало историей – такой же историей, что и политическая философия Рональда Рейгана, основанная на «приоритете предложения» и «просачивания», философии, обрушившейся на несчастных ублюдков, юность которых пришлась на восьмидесятые годы.
Сейчас для молодых наступили тяжелые времена. Опрос новостей Эн-би-си и 4Wall Street Journal» показал, что каждый третий не состоящих в браке хотел бы, чтобы его потенциальный партнер проверился на вирус СПИДа. Идея «безопасного секса», подлейшая бессмыслица нашего времени, пустила на телевидении корни с такой агрессивностью, что ее поддержала даже Опра Уинфри1 (1Знаменитая телеведущая, афроамериканка).
«Тридцать четыре процента не состоящих в браке утверждают, что они попросили бы потенциального партнера пройти тест на СПИД, а пятнадцать процентов не определились ответом», – написано в статье, опубликованной на странице 38 «Washington Post». Таким образом, всего пятьдесят один процент опрошенных заявил, что они «не будут просить партнера пройти тест на СПИД». Пятьдесят шесть процентов сказали, что они попросят нового сексуального партнера рассказать о предшествующей «сексуальной жизни» до того, как согласятся «заняться сексом», и даже после этого «шестьдесят три процента будут настаивать на использовании презерватива».
Что же... возможно, так и надо. Сегодня резинки стали большим делом, вместе с реабилитацией, наручниками и другими формами наказания, являющимися следствием республиканского склада ума.
Страшные вещи, если столкнуться с ними лет в пятнадцать-шестнадцать. Единственный американец, который не только успешно, но и с удовольствием справляется с «новой этикой» – это бывший госсекретарь Генри Киссинджер.
Первая леди в роли главного оратора в войне с наркотиками – возглавлявшейся до сих пор вице-президентом Бушем – оказывает мощное давление на целое поколение запутавшихся прыщавых подростков, которые могут «сказать "нет" наркотикам», а могут и не сказать, и, кажется, вторая половина восьмидесятых годов обречена породить новое поколение преступников, похожее на то, которое появилось на переломе шестидесятых, когда кисельный конформизм эры Эйзенхауэра создал столько социоэкономических изгоев, что стало модным быть одним из них...
Это произошло в начале шестидесятых – вначале было «разбитое поколение», «Новые рубежи», потом – марши борцов за гражданские права, Вьетнамская война и, в конце концов, национальный кошмар хиппи, свободного секса и культа наркотиков во всех формах, включая жареную банановую кожуру.
То было сумасшедшее время. Большой маятник злобно раскачивался, и Сан-Франциско был в центре всех событий... Подобные события очень скоро могут повториться, когда возникнет перспектива выдвижения кандидатуры Уоррена Хинк-ла в мэры. Поднимется еще один девятый вал. Никто не знает, как он будет выглядеть, но, вероятно, все будет как всегда. Если Хинкла не остановить, к каждому экземпляру «Игзэмине-ра», который продается в газетном киоске в Сан-Франциско и даже в Окленде, будет прилагаться презерватив.
Почему бы и нет? Пусть расцветают миллионы цветов. Такое мы проделывали и раньше, много раз, и всегда это было лучше, чем быть призванным на военную службу, ходить в церковь или весь день болтаться в офисе «Меррил-Линч», чтобы получить два цента прибыли с одного доллара.
9 февраля 1987 года
УНЕСЕННЫЕ ВЕТРОМ
На днях я беседовал с журналистом из Аризоны, и тот сказал мне, что следует осторожнее делать выводы относительно гнусного скандала, тень которого накрыла Белый дом.
– В этих событиях нельзя видеть повторение Уотергейта, – сказал он. – Тут совершенно другая ситуация.
– Ты прав, – ответил я. – Больше напоминает Карсон-Синк.
– Чепуха, – сказал он. – История с Карсон-Синк вообще не имеет ничего общего с политикой. Это «вымирание» животных было загадочной катастрофой – даже биологи были озадачены.
– Не совсем так, – сказал я. – Они знали, что причина – в яде, который убил все живое.
Это правда. Карсон-Синк – национальный заповедник дикой природы, в котором умерли все животные или, по крайней мере, большинство из них, а те, что выжили, с трудом перебрались через пустыню и отравили другие земли принесенным в себе ядом. Там жили гуси, белые цапли, лысухи, вороны, утки, голубые цапли, белые пеликаны и около трех миллионов рыб... «Раньше это было отличное место, – сказал один из местных жителей. – Мы приезжали сюда и кормили птиц. Теперь мы не можем даже есть их».
В Вашингтоне это не стало бы проблемой. Здесь до сих пор в моде каннибализм, но по природе своей это скорее форма искусства, а не использование в пищу плоти. Здесь пищевая цепочка настолько пропитана ядом, что аборигены давно выработали к нему иммунитет и вполне благоденствуют.
Например, Уильяма Кейси и Роберта Макфарлейна съели так быстро, что некоторые сравнивали их с рыбой фугу, которую в Японии считают изысканным деликатесом, блюдом для настоящих гурманов.
Кейси, бывшего шефа ЦРУ, съели за несколько часов, сразу после его первого и последнего контакта с грозным токсином «Иран-контрас». Он исчез так быстро, что никому не удалось даже поговорить с ним. Пришлось довольствоваться сообщениями об опухоли головного мозга, которая лишила его способности вести беседу.
Макфарлейн, бывший советник президента по национальной безопасности, продержался немного дольше, но в конце концов и его постигла та же судьба. Вскоре после того, как он предстал перед сенатской комиссией по разведке и дал свидетельские показания, способные подорвать доверие к президенту Рейгану, он впал в депрессию и проглотил тридцать таблеток валиума. Происшествие было названо «попыткой самоубийства». Попытка не удалась, и Макфарлейн в настоящее время «уютно отдыхает» под охраной и наблюдением службы безопасности в госпитале военно-морских сил в Бе-тесде, по соседству с Кейси.
Надолго там Макфарлейн не задержится. Скоро понадобятся свободные койки: расследование продолжается, и другим ребятам из Белого дома тоже придется давать показания под присягой. Валиум сметут с прилавков, а желудочные отсосы в Бетесде будут работать без перерыва. В конце весны спецпалата будет переполнена и станет напоминать кошмарную сцену из «Унесенных ветром», изображающую полевой госпиталь, где раненые лежат прямо на улице... Будут раздаваться стоны и плач, многих пациентов скуют цепями, как обычных преступников, – с номерами, нарисованными прямо на лбу чернилами, и повестками в суд, прилепленными суперклеем к их серым пижамам.
Прошлый раз подобный удар по Вашингтону – Уотергейтский скандал – сломал судьбы многих людей: целого клана высокопоставленных преступников, работавших в штате Белого дома и Республиканской партии, в том числе Ричарда Никсона. Многие отправились в тюрьму, многие были сломлены, а небольшая кучка самых опасных негодяев неприлично разбогатела.
Но на этом сходство кончается. Гордон Лидди в уотергейтской команде был «плохим парнем» – подлейшим из подлых – но он всего-навсего организовал несколько ограблений, уничтожил некоторые документы и выключил уличные фонари перед Макговерн по просьбе штаба президента на Капитолийском холме. За это он получил четыре года тюрьмы, где держал язык за зубами и пользовался всеми благами федеральной «программы физического развития», благодаря которой к моменту окончания срока имел шестой дан и черный пояс по каратэ.
Все преступление Гордона заключалось в исполнении сомнительных приказов, краже документов и угрозах изувечить каждого, кто будет ему мешать. Его главная вина – запугивание – оценивается по шкале уголовных нарушений довольно низко: мелкий уровень по сравнению с преступлениями, за которые, в конце концов, придется отвечать подполковнику ВМС Оливеру Норту.
Гордон Лидди был жесток, но он никогда не делал ничего, что хотя бы отдаленно напоминало управление неонацистским теневым правительством прямо из подвала Белого дома, кражу миллионов долларов, полученных от незаконной торговли оружием, использование украденных денег для подрывной работы против иностранных правительств, продажу оружия в Иран обезумевшему от ненависти международному террористу аятолле Хомейни, который одной рукой заплатил Норту миллионы долларов за противотанковые управляемые ракеты, а другой – в 1983 году заплатил за взрыв, который разнес казармы американских моряков в Ливане и убил около трехсот подчиненных Норта.
Это очень далеко от Semper Fi1 (1Semper Fidelis («всегда верный», лат.) – девиз военных моряков США), и в госпитале Бетесды для Олли Норта уже зарезервирована кровать с наручниками. Сегодня Норт прячется за Пятой Поправкой – так же, как его бывший босс в Белом доме, бывший председатель Совета по национальной безопасности вице-адмирал Джон Пойн-декстер.
Но плотина не может сдерживать напор вечно, и когда она прорвется, вся местность покроется изломанными телами, висящими на ветвях деревьев, подобно мертвым бакланам, лысухам и белым пеликанам вокруг Карсон-Синк.
Многие были призваны, и многие были избраны. Президентский номер в Бетесде находится в готовности 24 часа в сутки, как всегда, и один из углов палаты полон игл, насосов и других могучих приспособлений, которые зарезервированы для вице-президента Джорджа Буша. Говорят, у него тяжелая аллергия к валиуму, но, прежде чем закончится кошмар «Иран-контрас», ему понадобится какой-нибудь другой сильнодействующий препарат.
Ни один человек в Вашингтоне не верит, что ковбои, лизоблюды и недоумки вроде Норта, Пойндекстера и Макфар-лейна действовали самостоятельно, что они руководили всем этим коррумпированным цирком без ведома вице-президента, наследника Белого дома и экс-директора ЦРУ Джорджа Буша.
Нет. Есть пределы искусству контроля над ситуацией, и закрыть это дело будет не так просто, как «загадку природы» вроде Карсон-Синк или низкопробный взлом вроде Уотер-гейта.
16 февраля 1987 года
СВЕЖАЯ КРОВЬ НА ТРОПЕ
– Я понятия не имею, какие советы в свое время давали президенту эти джентльмены.
Марлин Фицуотер, новый пресс-секретарь Белого дома
Сага о Марлине Фицуотере печальна. Марлин – новый пресс-секретарь Рональда Рейгана, глава отдела по связям с прессой и великий политический оперативник по своей сути. Он упорно карабкался наверх и преуспел в поистине дьявольском бизнесе, жестоком ремесле, которое съедает лучших работников.
Последним пресс-секретарем Белого дома, который подходил для этой работы был Пьер Сэлинджер. Он работал на Джона Кеннеди в начале шестидесятых. Пьер был хорош. Ему верили все – и Большой Джек, и журналисты. У него был быстрый ум. Если вам надоедало болтаться на пресс-конференциях в Белом доме и вы начинали считать, что слишком умны для такой работы, все что вам надо было сделать, это нагло повести себя на еженедельной пресс-конференции президента: если вы не получали порку от Кеннеди, то получали ее от Пьера. Он был настоящим художником и представлял вам столько свободы действий, сколько вы хотели; и когда мистера Сэлинджера цитировали в «Washington Post», то обычно – на первой полосе.
После убийства Джона Кеннеди Пьер потерял работу. Сейчас он живет в Париже и делает репортажи для Эй-би-си о событиях в Европе.
Он устанавливал стандарты стиля и тона. Ни один из халтурщиков, пришедших после него, не был способен соответствовать этим стандартам, они даже не могли понять их... до появления Джима Брэди в 1981 году.
Брэди был классным актером, но недолго занимался своим делом. Прыщавый молодой придурок по имени Хинкли выпустил одну пулю в голову Джима, а другую – в плечо Рональда Рейгана. Но Датч выжил, а у Брэди оказалась прострелена голова, и ему на смену пришел Ларри Спикс, ограниченный подлый пузатый яппи из Миссисипи. Единственный веселый эпизод в карьере Спикса произошел, когда тому пришлось официально отрицать, что президент Рейган назвал одного из известных журналистов, работавших в пресс-корпусе Белого дома, «сукиным сыном».
Со Спикса градом лился пот, и он вытирал лоб голубым шелковым платком. «У вас, должно быть, проблемы со слухом, – обратился он к репортеру. – Президент сказал всего лишь, что день солнечный, а вы – сильный профессионал».
Некоторые слушатели тогда засмеялись, но Спикс был серьезен. Не смеялся и Марлин Фицуотер, получивший вскоре место пресс-секретаря вице-президента Джорджа Буша. Фицуотер готовил себя к должности, которую всегда хотел занять: должности главного придурка, голоса президента, наследника трона Джоди Пауэлл и Рона Зиглера.
Противная работа, но она редко приводит в тюремную камеру. Зиглер каким-то непонятным образом проскочил через тьму Уотергейтского скандала – как и Патрик Бьюкенен, который был виновен как шестнадцать собак (и который выйдет невредимым из скандала «Иран-контрас» потому, что он, как говорят, только писал речи и близко не подходил к деньгам).
Но если бы в этом мире была настоящая справедливость, Патрика и Оливера Норта сковали бы одной цепью, как сиамских близнецов, и заставили проехать автостопом от побережья до побережья по хайвею номер шесть, который причудливой ^линией идет от моста Джорджа Вашингтона в центре Нью-Йорка до причала в Малибу...
Шестой трассы сегодня больше нет: она поглощена серой паутиной новой системы автомагистралей. Изменились номера дорог. Поверх старого двухполосного асфальта положено бетонное покрытие. Но шестой хайвей все еще встречается на старых автомобильных картах, которые бесплатно раздают на станциях «Галф» и «Синклер».
Обычно чтение газет означает бесполезную потерю времени, но последняя суббота стала исключением. Первая страница «Нью-Йорк тайме» напоминала «Откровение». Сверху донизу вся страница была обвинительным актом роковому и извращенному видению старой доброй Американской Мечты:
Первая колонка начиналась так: «РЕЙГАН НЕ ПОДОЗРЕВАЛ НИ О КАКИХ ТАЙНЫХ ОПЕРАЦИЯХ, СКАЗАЛ ПРЕСС-СЕКРЕТАРЬ»... Конечно, пресс-секретарем был Марлин, и лучшее, что он мог сказать, было: «Когда речь идет о президенте, не может быть тайн. Он, безусловно, ни о чем не подозревал».
Затем, для комического контраста – ироничная колонка с историей Денниса Б. Ливайна, скандального биржевого мошенника, распустившего язык. Заголовок бил наотмашь: «ОСУЖДЕН. Ливайн получил два года тюрьмы».
Вернемся к делу: «США ПЛАНИРУЮТ ОКАЗАТЬ ПОМОЩЬ ЕГИПТУ В ВОЙНЕ С ЛИВИЕЙ». Далее следовало разъяснение: «По некоторым сообщениям, Рейган одобрил решение о помощи в проведении превентивной атаки в случае непосредственной угрозы со стороны Ливии». В соседней колонке – опровержение Фицуотера: «Не существует ни политической установки, ни плана действий, который был бы приведен в действие».
Затем настоящий прикол: фотография шириной в две газетные колонки – Марио Комо с усталым видом прикрывает глаза рукой – и один из самых злобных заголовков, всего в одну короткую строчку: «Вопрос: Как насчет вице-президентства?»
Почетное место на верху шестой колонки занимает «Бразильская проблема». Разъяснения банкиров: «БРАЗИЛИЯ ОСТАНОВИЛА ВЫПЛАТУ ПРОЦЕНТОВ ИНОСТРАННЫМ БАНКАМ. ОБЩИЙ ДОЛГ РАВЕН 108 МИЛЛИАРДАМ ДОЛЛАРОВ».
Остальные сюжеты вытеснены на нижнюю половину страницы: «Риган и миссис Рейган ссорятся из-за рабочих нагрузок президента», «Сенатская комиссия сообщает о слабом контроле над продажей американского оружия» и, на десерт, «Судья получает в подарок отравленные сладости; арестован подозреваемый – человек, дело которого судья вел».
Все это производит впечатление плохих новостей и крупных проблем для Марлина Фицуотера. По мере того, как все больше и больше людей из его круга попадают в камеры предварительного заключения и в федеральные тюрьмы, его жизнь становится все более странной и нелепой... Марлин опоздал занять свое место лет на пять. То, о чем он всегда мечтал – чудесный офис в Западном крыле Белого дома с тиковым паркетом и испанской кожаной мебелью, – внезапно стал напоминать тюремную камеру, а вовсе не Зал на вершине, который, по словам его мамочки, всегда дожидался Патрика.
Все они виновны. Все они – преступники, и многие из них будут слушать приговор суда, одетые в те же костюмы в тонкую полоску от Ральфа Лорана, которые они носили, когда после длительных заседаний в Овальном кабинете обменивались историями о Египте, Бангкоке и рейдах спецподразделений в Конго.
Подполковнику ВМФ США Оливеру Норту за его вклад в вероломную аферу «Иран-контрас» придется, скорее всего, провести три года в тюрьме Ломпок. Люди вроде Ригана, Кейси и Пойндекстера сядут в тюрьму вместе с ним – так же, как парни из Уотергейта, которые в свое время тоже были крупными фигурами в Белом доме.
Но главной проблемой Марлина будет Датч, Старец, президент, великий оратор и посредник – Рональд Рейган. Когда раскроются все детали этого грязного дела, тогда даже преданные президенту люди вроде Эда Миза и Джона Тауэра будут вынуждены взглянуть в лицо ужасной реальности и признать, что президент – главный преступник и его следует посадить в тюрьму.
23 февраля 1987 года
ОГНЕННОЕ ОЗЕРО
– Не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые.
Мтф. 7:18
На прошлой неделе вода в Вашингтоне покраснела от крови. Но дорожках вокруг ресторана Дюка Зиберта лежали тела, а коридоры в подвале Белого дома были скользкими от человеческой слизи. Даже Джиппер1,-ровоточил. А Джордж Буш ходил с видом человека, у которого отрублены кисти рук, но он пытается при этом не обращать внимания на кровь.
– Эй, Джордж! Что там такое красное капает на твои ботинки? Это что, кровь?
– Что? Вы сошли с ума! Это нефть, мой друг, чистая красная йодированная нефть для лечения мозолей на моих ногах.
Пусть будет так. Но до того, как все кончится, Джордж испытает муки, гораздо более острые, чем может причинить обычная подагра, или болотная лихорадка, или разгул псориаза. У соседей Буша, здесь, в Кеннебанкпорте, появилась мысль, что, возможно, стоило бы привязать Джорджа к старинному резиновому унитазу и разрешить местным ребятам с ним разобраться... Окуни его несколько раз, Фрэнки, потом дай отдохнуть пару минут, и, может быть, он сознается, что руководил всей этой затеей.
Добрый старый Джордж! Правый или виноватый, он стоял за президентом – и он даже признался, что одним из перв
|
|
|
