Роковая любовь в скалистых горах

 

Вечером в прошлый четверг, едва я успел расположиться перед телевизором, чтобы посмотреть президентскую пресс-конференцию, зазвонил телефон. Это был номер горячей линии, верный знак беды...

Не обращай внимания, сказал я себе. Надо работать. Меня нельзя беспокоить в такое время. Может быть, сегодня состоится последняя пресс-конференция Рейгана. Он довольно плохо выглядел последнее время. Кажется, что ему уже 110 лет и он совершенно не ориентируется в окружающем мире... Его взгляд стал вязким, желеобразным, у него появилась привычка нелепо размахивать руками, даже когда рядом находятся фотокорреспонденты. В пресс-центре лежало несколько фотографий, на которых он выглядел довольно идиотски, но ни одна из газет не стала публиковать их, чтобы не пугать читателей...

Когда Рейган появился на телеэкране, мой телефон все еще звонил. Я пытался не отвлекаться, но после тридцати или сорока звонков не выдержал и снял трубку.

Это был Текс. Он звонил со стоянки трейлеров, и его голос срывался.

– Лоретта! – вопил он. – Она умирает! Скорее, док! Приезжай и захвати с собой хлороформ!

– Что? – сказал я. – Ты спятил? Перезвони мне после пресс-конференции.

– Нет! – закричал он. – Она при смерти! Скорее! Я положил ее в ванну.

О боги, подумал я. И что теперь? И причем здесь хлороформ? Но у меня не было выбора. Текс был опасным скотом, а Лоретта – пьяницей... и если она умрет, меня назовут семейным доктором и публично высекут.

Я попал в гнусную ситуацию, но деваться было некуда. По дороге к своему джипу я прихватил бутылку хлороформа из медицинского ящика. Хлороформ был старый, но я решил, что он еще не потерял свою силу.

Буран все свирепствовал, и дорога была покрыта черным льдом. У трейлера, где жил Текс, я еще снаружи услышал шум и вопли. Дверь была приоткрыта; я нашел их обоих в ванной. Лоретта с закатившимися глазами лежала в ванне, а Текс стоял рядом на коленях, придерживая ее голову над водой. Он бился в истерике.

– Зачем ты это сделала? – кричал он. – Я не могу смотреть, как ты умираешь!

Ванна была полна воды, а на кафеле вокруг краснели пятна крови. Лоретта глухо застонала и попыталась сесть. Текс не удержал ее, и она тяжело упала набок.

Тут Текс глянул в зеркало и увидел, что я стою сзади. Тогда он совершенно расклеился и начал всхлипывать. Потом пошарил рукой позади себя и достал длинную бутылку шартреза. Налил два больших стакана и дал один из них Лоретте.

– Вот, милая, – сказал он. – Выпей это. Я больше так не могу.

Она проглотила зеленую жидкость... потом судорожно выпрямилась в воде, и у нее началась ужасная рвота.

– Умирает, – сказал он спокойно. – Мы ей уже ничем не

поможем. Это все бухло виновато. Она зашла слишком далеко.

Лоретта отчаянно застонала и попыталась заговорить, но Текс внезапно встал с колен и начал поливать ее водой из мощного массажного душа. Вода била Лоретту по животу и издавала отвратительный гулкий звук.

Текс постоянно бормотал что-то о смерти и виски, и еще о наказании. Потом он спросил меня, принес ли я хлороформ.

– Нам он понадобится утром, – сказал он умиротворенно. – Когда дело пойдет к концу, у нее начнутся конвульсии.

Он схватил меня за руку и вытащил из ванной комнаты.

– Не беспокойся, – сказал он. – С ней все будет в порядке, но она должна и дальше принимать лекарство.

– Лекарство? – спросил я. – Какое лекарство?

– Витамины, – ответил он и показал мне горсть больших белых таблеток, которые показались мне смутно знакомыми. – Ей надо принять еще пару таблеток прямо сейчас, – сказал он. – Я хочу преподать ей урок, который она никогда не забудет.

Внезапно я понял.

– Ты, свинья! – прорычал я. – Ты, злобный ублюдок! Какие, к черту, витамины! Это антабус.

– Ну и что? – заметил Текс. – Я уже перепробовал все другие способы.

Это было отвратительно. Антабус – жестокое рвотное средство, действие которого запускается алкоголем. Его используют только закоренелые пьяницы: они знают, что умрут, если только подумают о том, чтобы выпить виски. Это похоже на бомбу, прикрепленную к коробке передач вашей машины таким образом, что она рванет, если вы дадите задний ход.

Я чувствовал себя грязным преступником уже потому, что при всем этом присутствовал. Текс хотел взять хлороформ, но я положил бутылку в карман и торопливо вышел из трейлера. Снег все еще падал.

К тому времени, когда я добрался до дома, пресс-конференция с президентом закончилась, но она, видимо, доставила Рейгану такое удовольствие, что он медлил с уходом. Удаляясь в свои апартаменты, он сделал паузу, чтобы еще раз жестоко ткнуть иглой прямо в сердце Джорджа Буша. Рейган подтвердил перед телекамерой, что его законопослушный вице-президент и преемник виновен, по меньшей мере, в такой же степени, как Пойндекстер и буйнопомешанный Оливер Норт.

Буш отрицал свою вину, но его ложь только ухудшала дело: он выглядел еще более беспринципным. Лицо Буша отекло, и, по слухам, его мучает разрастание жировой ткани на спине, между лопаток. Из-за этого он не может нормально ходить. Он избегает телеинтервью, а Говард Бейкер, новый начальник аппарата Белого дома, попросил его держаться подальше от Роуз-Гарден, когда президент принимает высокопоставленных особ или появляется, чтобы дать фотожурналистам возможность сделать снимки. «Они не хотят, чтобы Буш появлялся рядом с президентом, – сказал один из вашингтонских репортеров. – Эта штука у него на спине растет так быстро, что скоро он будет выглядеть как Квазимодо».

Буш никогда не отличался способностью внушать преданность своим сотрудникам и даже членам собственной семьи. Даже политики-республиканцы не хотят фотографироваться рядом с ним, а в последние недели интенсивность дезертирства из его лагеря стала напоминать бегство вкладчиков Бразильского банка... Вначале его предал собственный сын, и личная переписка вице-президента появилась в газете «Майами геральд». Арабский торговец оружием Аднан Ха-шогги нанес следующий удар, предложив предъявить погашенные чеки, чтобы доказать, что Джордж лжет, когда говорит, что никогда не договаривался о нелегальной отправке денег для «контрас» в Никарагуа. Затем сам президент облил Буша помоями на национальном телевидении... Но все это было пустяками по сравнению с грязным башмаком, который обрушился на его голову в понедельник, когда Манушер Горбанифар заявил, что хочет выступить перед Конгрессом и выложить все, что знает, о темной изнанке «Иран-контрас», включая сведения о том, «кто врет и куда ушли деньги».

Когда он выполнит свою угрозу, в Вашингтоне полетит с плеч много голов. Сегодня в доме Буша невесело. Скоро Джорджа посадят на тележку рядом с остальными и повезут на гильотину.

 

23 марта 1987 года

ПОДОНКИ ОБЩЕСТВА

 

– Американская жизнь в восьмидесятые... Человек по имени Орл: Фрейд в отчаянии, Бог рыдает и даже Дьявол посрамлен... Доколе, о Господи, доколе?

– Приближалась Пасха Иудейская, и Иисус пришел в Иерусалим. И нашел, что в храме продавали волов, овец и голубей, и сидели меновщики денег. И, сделав бич из веревок, выгнал из храма всех, также и овец и волов, и деньги у меновщиков рассыпал, а столы их опрокинул; и сказал продающим голубей: возьмите это отсюда, и дома Отца Моего не делайте домом торговли.

Ин. 2:13-16

 

На прошлой неделе программы новостей были заполнены телепроповедниками. Все они отчаянно сражались с силами Сатаны и позором своего собственного племени. Это был, как они говорили, кризис Святой Церкви, и этот кризис сильно ударил по их доходам/Дьяволу удалось схватить Бога за горло, корабль потерял управление и на полной скорости устремился к скалам. Расплата за грехи внезапно стала явью.

Все большие пацаны, занятые в религиозном бизнесе, показались на публике, взявшись за руки. Единый праведный порыв охватил всех, кроме Пэта Робертсона, его протеже, маленького грязного дегенерата Джима Беккера и жены Бекке-ра, Тэмми, которая призналась в своем пристрастии к наркотикам.

Может быть, не стоит употреблять слишком сильные выражения, говоря о тех по существу мелких прегрешениях, в которых злополучная чета Беккеров была замечена на протяжении семнадцати лет супружеской жизни. Они рука об руку шли к славе и добились успеха, став владельцами крупного религиозного телесиндиката «Шоу Джима и Тэмми». Шоу было достаточно безобидным – не сильно отличалось от «Оставь это Бобру» – но очень доходным: за прошлый год оно принесло 129 миллионов долларов. И если Тэмми пристрастилась к валиуму, а голого Джима как-то ночью, семь лет назад, видели с церковной секретаршей, что с того? Если мы потребуем от нашего президента и крупных бизнесменов придерживаться стандартов, исключающих подобные шалости, Белый дом и половина офисов на Манхэттене будут стоять пустыми ближайшие сто лет. Бетти Форд съедала столько валиума, что ей, в конце концов, пришлось открыть собственную клинику, и даже Ричард Никсон навещал тощую китаянку в плавучем доме неподалеку от Сан-Франциско.

Нет. Беккеры потерпели крах из-за других – скрытых – причин. Их вина состоит в преступлении против природы – или, по крайней мере, против природы их собственного племени – и, в итоге, они были съедены тем же племенем могущественных каннибалов, которые сожрали Спиро Агню, Джеймса Уотта, Уилбура Миллса. А скоро каннибалы будут грызть кости Майкла Дивера, который был когда-то лучшим другом Нэнси Рейган и ближайшим советником президента.

Такие дела. Мы живем в паршивое время, и скоростной ряд изобилует останками крупных катастроф. Скоро Майкл Дивер отправится в тюрьму вместе с подполковником ВМС Оливером Нортом, недавно пониженным в должности адмиралом Джоном Пойндекстером и бывшим генералом ВВС Ричардом Сикордом.

Уцелеют только проститутки, черные проповедники и подлые дебилы вроде бывшего министра внутренних дел Джеймса Уотта, который недавно согласился на место в новом совете директоров клуба Пи-ти-эл¹ (¹PTL – аббревиатура, имеющая две расшифровки: «Prise The Lord» и «People That Love» («Славь Бога» и «Люди, которые любят»). Клуб Пи-ти-эл представлял собой комфортабельный курорт. С помощью мошенничества Джим Беккер получил многомиллионный личный доход, не уплатив при этом причитающиеся налоги. За это он получил 45 лет тюрьмы, но был освобожден досрочно через 5 лет за примерное поведение. Кроме того, Джима Беккера обвиняли в супружеской неверности, в гомосексуальных связях, жадности и пристрастии к роскоши. Его конкурент Джерри Фолуэлл называл Беккера лжецом, вором и извращенцем, «самой большой язвой и раковой опухолью на лице христианства за две тысячи лет существования церкви» (прим. перев.)).

 

Супруги Беккеры обречены, а Робертсон залег в кустах, забравшись так далеко, как только мог себе позволить, не отказываясь при этом от своих претензий на президентские выборы 1988 года... Но теперь, на дымящихся руинах когда-то святого клуба Пи-ти-эл, как монстр во власянице, вышедший из баптистского ада, поднимается злобный ханжа – преподобный Джерри Фолуэлл, заклятый враг тандема Бек-кер-Робертсон. Сегодня Фолуэлл занимает место религиозного советника вице-президента Буша, другого кандидата 1988 года.

Одинокий Джордж опять попал в беду. У него инстинкты навозного жука. Ни один современный политик не может соревноваться с ним в таланте публично обливать себя грязью. Буш разыщет грязь, где бы она ни пряталась, – если надо, он готов не спать сутки напролет, – и когда он находит новую кучу, он падает и начинает безумно барахтаться в ней, фыркая носом, переворачиваясь на спину и брыкаясь ногами в воздухе, словно дикий кабан, пришедший на водопой.

 

Не все заметили связь между Бушем и Фолуэллом в омерзительном деле клуба Пи-ти-эл. В Белом доме эту историю восприняли как долгожданный отдых от ежедневного кошмара, порожденного «Иран-контрас», как маленькую бандитскую войну между религиозными проповедниками, которая может на несколько дней убрать имя президента с первых страниц газет. Никто не понимает толком, что значат эти разборки, но читать о них гораздо интереснее, чем об обвинениях, выдвинутых против Майкла Дивера, или о том, что Пойндекстер в очередной раз сослался на Пятую поправку.

Оливер Норт на некоторое время успокоился, Фон Холл все еще отказывается позировать в обнаженном виде для «Плейбоя», Бобби Макфарлейн находится в безопасном окружении, вдали от сильнодействующих медикаментов, где-то южнее Арлингтона, а Датча отправили оттачивать остроумие среди шестиклассников в Колумбию, штат Миссури.

В Мадвилле было невесело, но большой глаз телекамер был направлен южнее, на проповедников, которые вели себя как стадо бабуинов.

Газеты называли это «священной войной» в змеином гнезде жмотов, а богатенькие проповедники жестоко дрались между собой за право на телепередачи, которые приносят отличный доход на рынки Иисуса.

Орл Роберте продолжал клянчить деньги в прямом эфире Ти-би-эс в «Башне проповедников» в Тулсе. Его сын, Ричард, из «Группы молящихся об изобильной жизни» попросил своих зрителей прислать «однократное пожертвование в 15 долларов, чтобы предотвратить окончательный крах клуба Пи-ти-эл». При этом он продолжал мучить верующих напоминаниями о семейном кризисе. Орл выпросил-таки у своей паствы восемь миллионов долларов, выкуп, который, по его словам, он должен был собрать по указанию самого Бога до полуночи Дня дурака, но это еще не значит, что битва окончена¹ (¹Орл Роберте в марте 1986 года заявил, что разговаривал с самим Богом, и Бог сказал ему, что если Орл не соберет к 31 марта 1987 года 8 миллионов долларов, то будет «призван домой», то есть умрет. Когда наступил назначенный срок и Орл Роберте не умер, ему пришлось объявить, что требуемая сумма собрана).

Орлу надо все больше и больше. Цена, названная Господом Богом, составляет не просто восемь миллионов долларов, а «восемь миллионов долларов помимо наших обычных текущих расходов».

Другими словами, Господь Бог говорил о доходе нетто – не о брутто, – он хотел получить свои восемь лимонов в коричневой сумке к полуночи Дня дурака.

И он получит свои деньги, в этом нет сомнения. Орл Роберте – помешавшийся от жадности белый подонок, которого следовало повесить на телефонном столбе на окраине Тул-сы еще 44 года назад, пока он таинственным образом не трансформировался в долларососа, которым стал, открыв для себя телевидение.

 

30 марта 1987 года

 

 

КЛУБ НЕУДАЧНИКОВ

 

– Он джентльмен, и, может быть, в этом заключается его проблема; он слишком хороший человек.

Сенатор Альфонс Д'Амато, республиканец от Нью-Йорка, о сенаторе Терри Сенфорде, демократе от Северной Каролины, «New York Times», 3 апреля 1987 года

 

Губерт Хэмфри дополз бы до самого Кэмп-Дэвида ради такого комплимента – но, увы, не сложилось, потому что он не был слишком хорошим человеком. Как, впрочем, и Терри Сенфорд, которого высоко ценил Губерт.

Альфонс врал, но делал это с таким жестоким изяществом, что Сенфорд рядом с ним смотрелся неотесанным чурбаном. Честно говоря, 69-летний свежеиспеченный сенатор из Северной Каролины стал в Вашингтоне мерзостью недели. Он выставил себя перед всем Сенатом жалким, лепечущим придурком и так опозорил слово «либерал», что ему посочувствовал даже Патрик Бьюкенен.

Бьюкенен, новоявленный темный магистр высокомерного, злобного ультраправого крыла «Великой старой партии», в начале недели подарил миру цитату: «Этому демократическому Конгрессу не хватит пороху пойти на убийство».

Это одна из тех фраз, которые в Вашингтоне возвращаются и преследуют своего создателя, а в случае Патрика едва эти слова покинули его уста, как бумерангом стукнули его по лбу.

В четверг новый, контролируемый демократами Сенат проголосовал 67 против 33 за то, чтобы преодолеть вето Рональда Рейгана на законопроект о федеральных дорогах и дать слабоумному старому маразматику отведать кнута, который он еще не скоро забудет. Как с политиком с ним теперь покончено, и благодарить за это ему стоит Бьюкенена и Терри Сенфорда.

В субботу Рейган смылся в Канаду, словно какой-нибудь уклонист от Вьетнамской войны в шестидесятых, и зарылся головой в снег, словно страус. Кабан в туннеле сдох, и рейга-новская революция завершилась.

Бьюкенен истекал слезами, как воин, раненный в живот, но Сенфорд только хихикал и хлопал в ладони, как евнух. Ладони у него были белые, как лилия, мягкие и пухлые – ладони облажавшегося южного либерала, который ухитрился три раза по-разному проголосовать за один и тот же законопроект в течение суток.

Даже Губерт Хэмфри покраснел от стыда, заброшенный в своей беспокойной могиле в глубинах Стикса. Даже Счастливый Воин никогда не пытался три раза при голосовании менять свое мнение. «Каждый хороший либерал должен иметь два мнения, – часто говорил он. – Но не три. Это такое же преступление против природы, как содомия».

 

На прошлой неделе в Клубе неудачников был отличный урожай на новых членов: кроме Датча, Патрика и Тупого Дяди Терри, туда попали еще Мэри Бэт Уайтхед, морская пехота США, Двайт Гуден, Джимми Картер, папа Иоанн-Павел II, Говард Бейкер, Деррик Коулмен, Терри Уэйт, Майкл Дивер, Уильям Рэнквист и преподобный Гэри Хейдник из Филадельфии, которого арестовали за 55 случаев изнасилования, убийства, похищения и принуждения к каннибализму.

Это была неудачная неделя для министров. В подвале Хейдника обнаружили двух голых умственно отсталых черных женщин, прикованных цепями к канализационным трубам, и еще одну, сидящую в грязной бетонной яме... Если верить «Ньюсуик», несколько месяцев они жили «на дешевой собачьей еде и рубленом человечьем мясе». Преподобного Гэри Хейдника препроводили в центральную тюрьму Филадельфии, где его взяли в крутой оборот другие заключенные, заявившие, что есть преступления, с которыми они не могут смириться.

Наш старый знакомец Джордж Шульц и его злополучный Госдепартамент, похоже, чувствовали что-то подобное. Посольство США в Москве было разоблачено как змеиное гнездо секса, насилия и катастрофического предательства. Отличилась особо доверенная охрана из морских пехотинцев США. Они окончательно погрязли в разврате, пьянстве и наркотиках и путались с женщинами всякого сорта, в том числе с женщинами – агентами КГБ, которые получили доступ ко всему: от сейфа посла до шифровальной комнаты ЦРУ и главного секрета начальника агентуры – списка всех русских в Москве, получавших деньги от разведки США, после чего все эти люди были обречены.

«Наши люди продолжают исчезать, а наши шифры постоянно взламываются, – сказал один дипломат. – И никто не может понять, как». Когда сверхнадежную систему сигнализации отключали агенты КГБ, которым очередной раз требовалось залезть в СВЕРХСЕКРЕТНЫЕ файлы, сексуально озабоченные охранники объясняли это программной ошибкой в новейшей высокотехнологичной системе, похожей на невероятно запутанный клубок проводов.

«Не волнуйтесь, – говорили пехотинцы нервничающим штатным следователям, – у нас все под контролем. Все, что нам надо, – просто исправить несколько глюков, несколько маленьких ошибок в системе».

Злополучный посол-республиканец все эти сложности современной электроники уяснить никак не мог. Он был одним из рейгановских выдвиженцев, очередной богатенький слабак, который не хотел неприятностей.

Даже Белый дом не мог закрыть на это глаза. В один прекрасный день весь отряд был отозван и расквартирован по гауптвахтам – от лагеря в Пендлтоне до Квантико, главной базы морской пехоты за пределами Вашингтона.

Двое были обвинены в «шпионаже», что тянет на смертную казнь, остальных для начала отправили драить гальюны, а потом посадили в те же федеральные тюрьмы, которые скоро примут под своим кровом бывших героев морской пехоты Оливера Норта и советника по национальной безопасности Роберта Макфарлейна (тоже отставного морпеха).

 

Надо распустить всю морскую пехоту, покончить с ней, как с другими бессмысленными реликтами типа «морских пчел», Гитлерюгенд и эскадрильей Лафайета. Морская пехота бесполезна, как сиськи на брюхе старого злобного кабана. Последний раз они сделали что-то полезное в 1951 году, когда провели известную высадку в Инчхоне, проложив дорогу основным силам генерала Дугласа Макартура, и спасли Америку от полного позора в Корее.

Это было 36 лет назад, и с тех пор все их подвиги заключались в том, что они слонялись по посольствам, как стая пьяных павлинов, и причиняли своей стране неприятности. Первая воздушно-десантная дивизия армии США может съесть всех морпехов на завтрак, а остаток дня потратить на пиво и волейбол. Единственное решение «проблемы морпехов» – разогнать их всех.

Уничтожение морской пехоты никак не повлияет на боеготовность страны, зато сэкономит 10 или 12 миллиардов долларов раздутого военного бюджета. В эту сумму следует включить и 4 миллиарда, которые уйдут на то, чтобы убрать всю совершенно новую систему безопасности в посольстве США в Москве и создать другую – огромный бетонный вигвам без окон или подземный бункер, вроде тех, что строил Альберт Шпеер. Все, что нам нужно, – просторное помещение без «жучков», шпионов и сексуально озабоченных бухих в стельку шлюх из КГБ. И главное, чтобы не было даже призрака морской пехоты США. Res ipsa loquitur.

 

6 апреля 1987 года

 

НЕЗАБВЕННЫЕ

 

– Похоже, что эти ребята в шортах делают то же самое, что делали ребята в брюках на Уолл-Стрит.

Обозреватель «Denver Post» Бадди Мартин, 18 апреля 1987 года

 

Бывают такие недели, которыми могут наслаждаться только тупые упертые безумцы вроде Джонатана Уинтерса¹ (¹Американский комик. Для Хантера Томпсона – олицетворение глупого, бездумного веселья), и последняя неделя выдалась как раз такой. В заголовках новостей оказалось много известных имен (почти все – в плохих), и полная луна висела в небесах. На закате в пятницу баньши прокричал по такой горе трупов, что морги не смогли ее переварить, а тюрьмы заполнялись, как дешевые отели в Калькутте.

Когда Уинтерс оказался в подобной ситуации в «Незабвенной»² (²Фильм 1965 г. по одноименному роману Ивлина Во), он сначала лил слезы жадности и разочарования, потом поднял лицо вверх и стал молить Небеса о помощи... «Должен быть способ, – стонал он, – отправить эти трупы в космос».

Начало недели было тихим, не считая активных разоблачений Джона Хинкли, который, оказывается, переписывался с самыми ужасными и безумными убийцами всех времен и народов, включая Теда Банди и Чарльза Мэнсона... Психиатр Хинкли совсем было хотел отправить его на Пасху домой, но визит оказался сорван бурей протестов, исходящих от секретных служб.

Президент поехал в Санта-Барбару и радостно играл там с первоклашками и прочими своими братьями по разуму, но общественность совершенно не одобрила идею освободить Хинкли и пустить того в аэропорт с кошельком, набитым стодолларовыми банкнотами и фотографиями Банди и Мэнсона.

Воздушное путешествие и так – настоящий кошмар для каждого, кто не может позволить себе нанять собственный «Лирджет», и шансы не добраться пункта назначения на коммерческих авиалиниях (особенно в пятницу вечером) становятся все выше и выше.

Даже 22-минутный местный перелет может забросить вас черт-те куда: грозовое облако – и вы три часа сидите на взлетной полосе, жара хуже, чем в сауне, а потом вас арестуют охранники Федерального управления авиации за то, что вы попытались закурить, или поинтересовались, почему ваш багаж улетел в Ки-Уэст, или даже беспомощно зарыдали в манере, которая напрягла стюардессу, потому что напомнила ей симптомы «эмоционального истощения», из-за которого вы можете воткнуть напильник пилоту в голову и начать балаболить на арабском...

Эти кошмары совершенно реальны, и последнее, чего вам не хватает в этом классическом наборе опасностей, – того, что мелкий очкарик, сидящий с вами локоть к локтю в центральном ряду – это Джон Хинкли, парень, который стрелял в президента, а теперь несет ахинею и растерянно бормочет, что надо позвонить Теду и Чарли.

В пятницу Хинкли не попал в заголовки; он сидел, накачанный торазином, весь в черных ремнях, стальных «молниях» и кольцах в каком-то подвале, без окон, без телефона–и черновик сочинения на тему «Как я провел пасхальные каникулы» пестрел большими красными штампами «Запрещено».

Никому его писанина уже не было интересна. К тому времени огромный телеглаз национальных новостей повернулся в другом направлении. Затишье закончилось, и к ночи пятницы масло лилось в огонь от побережья до побережья...

Стаи огромных крыс вырвались из-под поленниц и принялись жрать человеческую плоть в близлежащих весьма фешенебельных районах – от мрачных каньонов Уолл-Стрит до мэрии в Атланте – а потом двинулись на запад сквозь временные зоны к штаб-квартире Гэри Харта в Денвере, к кормушкам с куриным мясом вдоль Кэмелбек-Роуд в Фениксе.

Великая пятница стала одним из тех жестоких, ломающих жизни дней, когда люди, которые по выходным обычно идут кататься на лыжах или играть в теннис, обнаруживают, что грубые незнакомцы ведут их по коридорам их собственных офисов, толкают в прихожих их собственных квартир, сковывают за спиной руки наручниками из хромированной стали – а в карманах нет даже десятицентовика, чтобы позвонить адвокату по платному телефону из «обезьянника», забитого татуированными мужиками, на головах которых запеклась кровь.

Вот что происходило на этой неделе со удачливыми дельцами, биржевыми брокерами, профессиональными баскетболистами и гонщиками и прочими ребятами от «Гуччи»/«Ро-лекс», когда колеса правосудия белых воротничков завертелись со страшной скоростью.

Ральф Лорен не попал за решетку, но многие из тех, кто утверждал, что знал его лично, были арестованы, словно обычные преступники. В Нью-Йорке обнаружилась компания молодых брокеров из дорогих брокерских контор уровня «Пруденшл-Бейч секьюритиз инк.» и «Нью-Йорк депозитори траст», и они признались, что не понаслышке знакомы со вкусом кокаина, забыв, что это не совсем законно.

То же самое произошло в Фениксе, где ребят, которые за зимний день зарабатывают по две тысячи долларов, играя в баскетбол против таких людей, как Ларри Берд и «Мэд-жик» Джонсон, местный суд присяжных упрятал в тюрьму якобы за то, что те регулярно покупали грамм кокаина у официанта в местном ресторане... Они теперь раздавлены, опозорены, и профессиональноый баскетбол закрыты для них во всем цивилизованном мире, кроме Израиля, Сицилии и Филиппин.

 

И снова кокаин: в Атланте сенатор штата Джулиан Бонд и мэр Эндрю Янг оказались втянуты в постыдный скандал, который вынудил обоих – двух видных активистов борьбы за гражданские права нашего времени – нести по национальному телевидению ахинею, отрицая слухи, что жена Бонда озверела и обвинила обоих в том, что они джанки.

К аресту Гэри Харта наркотики не имели никакого отношения. Просто надо было дать кандидату в президенты по губам, чтобы он почувствовал вкус собственной крови. Бывшие политические союзники отправили федеральных чиновников получить тридцать тысяч долларов по расписке от держателя фондов Харта. Это произошло в Голливуде, ночью со среды на четверг. Потом «New York Post» обозвала Харта сексуальным маньяком, которого давно надо было засадить в долговую тюрьму, и даже старые друзья назвали его извращенцем.

В политике такие вещи случаются. В любом городе – это самая жестокая игра, а когда дело доходит до борьбы за кресло президента Соединенных Штатов, нет никаких правил... Это выяснил на прошлой неделе генеральный прокурор Эд Миз, когда человек, которому, как он считал, он может верить до конца жизни, сдал «Washington Post» информацию о секретной полуночной встрече Миза с бывшим директором ЦРУ Уильямом Кейси, у которого врачи якобы констатировали смерть мозга. Миз стоит перед лицом многочисленных уголовных обвинений – тайный сговор, лжесвидетельство, препятствия осуществлению правосудия – и, скорее всего, проведет какое-то время в тюрьме, в компании с подполковником морской пехоты США Оливером Нортом, контр-адмиралом ВМС Джоном Пойндекстером и генерал-майором ВВС в отставке Ричардом Секордом.

«Феникс сане» станут чемпионами НБА раньше, чем эти преступные свиньи вернутся домой. Мизу придется сменить больше номерных знаков на своей машине, чем Кэрилу Чессмену¹ (Бандит и насильник, казненный в 1960 году. Известен тем, что пока ожидал исполнения приговора, сидя в камере смертников, написал четыре книги в свою защиту (прим. перев)), прежде чем ему удастся втихаря добраться домой в Окленд.

 

20 апреля 1987 года

КОРАБЛЬ СМЕРТИ

 

– На прошлой неделе власти Луизианы приказали барже покинуть воды штата. Они утверждали, что из тюков мусора, лежавших на палубе, в воду стекала темно-коричневая жидкость. Кроме того, они опасаются, что использованные медицинские принадлежности, обнаруженные в мусоре, могут быть заразными.

Associated Press, 25 апреля 1987 года

 

Человек по имени Петерсон пришел из долины на прошлой неделе и сказал, что ему нужно виски. Он сказал, что работает в группе сопровождения Fabulos Thunderbirds, так что я спросил:

– Сколько тебе надо?

Мы быстро договорились. Встающее солнце наблюдало за загрузкой в местном магазине, а вечером следующего дня Петерсон был уже на пути в Монтану с полным грузовиком запечатанных в пластик кварт. Через шесть часов в Гранд-Джанк-шен его арестовали за пьянство, нарушение общественного порядка и хулиганство; виски при нем уже не было. Он говорил по телефону с Марией и попросил пять с половиной тысяч долларов, чтобы выплатить залог и выйти из тюрьмы. Она передала мне разговор и спросила, что мы будем делать.

– Ничего, – сказал я. – Вообще ничего. Пусть сидит, пока Fabulos Thunderbirds за ним не приедут.

Это было четыре дня назад, и с тех пор мы о нем ничего не слышали. На Западе полно головорезов. Стоит оставить входную дверь открытой – и вот ты сидишь и размышляешь, не придет ли кто-нибудь вроде Теда Банди, или Гэри Гилмо-ра, или Пери Эдварда Смита с колюще-режущими предметами в руках.

Так и живем. Правда, недолго. Я кое-что вспомнил и сообщил шерифу, что Петерсон рассказывал о своей дружбе с человеком по имени Круз, из Палм-Бей в штате Флорида, который сошел с ума и без видимой причины перестрелял кучу народу в местном супермаркете.

Первые репортажи сообщали о двенадцати или о восемнадцати убитых. Никто точно не знал. Местные тележурналисты сначала решили, что стрельбу открыли два белых парня с огненно-рыжими волосами, которые одновременно оказались заперты в супермаркете «Винн-Дикси», когда пытались осуществить два разных вооруженных ограбления.

Конечно, это был бред. Киллер из Палм-Бей оказался пожилым седым алкоголиком из Луисвилля, у которого не было друзей, зато была дурная привычка стрелять по детям, когда те крались по газону перед его домом.

 

Это дешевая и жестокая история, как почти все на этой неделе...

В воскресенье я говорил с человеком по имени Харрелсон из Бей-Минетты, Алабама. Он радовался тому, что наконец-то вернулся домой после сумасшедшей недели в Новом Орлеане, Тампико и Веракрусе, куда он ездил, чтобы решить свои проблемы, возникшие в связи с Международным мусорным кризисом.

Лоуэлл Харрелсон – президент «Нэшнл Вест Контрак-торс инк.», ранее неизвестной алабамской компании, которая зарабатывала деньги на Восточном побережье, перевозя муниципальный мусор на стальных баржах, которые Харрелсон арендовал в Джексонвилле, – и до прошлой недели это был отличный способ зарабатывать на жизнь.

Сейчас ситуация изменилась: компанию «Нэшнл Вест» выследили и официально признали владельцем больше чем трех тысяч тонн разлагающегося мусора из пригородов Нью-Йорка, который плавает на баржах в Мексиканском заливе, как ядовитая куча отбросов из ада, которой никто не разрешит никуда пристать.

Мусор завернули из портов Северной Каролины, Миссисипи, Алабамы, Луизианы, Техаса, Кубы и Мексики... Даже Гаити не позволяет приблизиться этому кошмару к береговой линии ни за какие деньги.

Это как корабль смерти, плавучий монстр, наполненный ядом и болезнями, и его таскает туда-сюда по морским трассам нанятый буксир, команда которого на грани мятежа, а капитан сходит с ума от страха. Груз – 62 тысячи фунтов гнилого мяса, человеческих экскрементов и неопознанных токсичных отходов – настолько ядовит, что его нельзя утопить даже в самых глубоких местах океана.

Каждые двадцать-тридцать минут власти семи стран предупреждают по радио капитана и команду, что им всем грозят большие тюремные сроки, если они хотя бы подумают о том, чтобы покинуть судно. Президент Мексики послал канонерки и боевые вертолеты патрулировать побережье Юкатана и, если что, завернуть транспорт на восток, к Кубе. Но Кастро предупредил, что всех членов команды освежуют заживо, как бананы, если они подойдут к Кубе – даже на резиновых спасательных плотиках, пытаясь скормить ему душещипательную байку, как баржу унесло ураганом.

Пляжи Гаити заполонили озверевшие толпы, размахивающие вудуистскими палками, а с Ямайки капитану радировали, что если он начнет тонуть в открытом море, то ему следует приготовиться пойти на дно вместе с кораблем. Законы против затопления токсичных отходов в океане очень жестоки.

 

В это время, у себя в Алабаме, бедняга Харрелсон еще отвечал на телефонные звонки и настаивал, что «СМИ устроили большой шум вокруг пустячного дела», и что он, Харрелсон, «найдет решение этой проблемы к вечеру понедельника».

Когда я говорил с ним в воскресенье, мне показалось, что он близок к истерике. Почему к нему относятся хуже, чем к Гитлеру, спрашивал он, когда его единственное преступление – попытка честно заработать на жизнь перепродажей мусора?

– Знаешь, Лоуэлл, – сказал я, – у тебя появилась новая проблема. Рынок отходов меняется.

– Что ты имеешь в виду? – огрызнулся он. – Это уважаемый бизнес. Я покупаю мусор на Севере и продаю его на Юге для захоронения. Это всем выгодно.

– Уже нет, – сказал я. – Ворон каркнул по тебе, Лоуэлл. Свалки переполнены. Ты не сможешь продать этот товар.

– Я знаю, – сказал он. – Это ужасно. В Новом Орлеане я не могу даже выпить. Они меня там ненавидят.

Для Харрелсона Луизиана стала его Ватерлоо. Губернатор Эдвин Эдварде, не новичок в уголовных процессах, глядя на баржу Лоуэлла, сказал, что не может вынести такую отвратительную вещь. В полночь ополоумевший капитан бросил якорь и скрылся в темноте.

Тем временем Харрелсон отправился в Тампико – с большим чемоданом, набитым зелеными деньгами, – и попытался купить там место под свалку, но мексиканское правительство ему отказало.

В воскресенье Харрелсон был дома в Бей-Минетте, обсуждая стратегию со своим адвокатом – а его корабль смерти все еще прятался в тумане где-то севернее Козамела. Охрана побережья благополучно сплавила это дело в Госдепартамент, где обреченному Джорджу Шульцу придется с ним разбираться.

– Не волнуйся, – сказал Харрелсон. – Завтра я приму решение. Это все, что я могу сейчас тебе сказать. Эта ситуация тяжело далась моей семье. Позвони мне завтра в офис.

 

27 апреля 1987 года

АМЕРИКАНСКАЯ МЕЧТА

 

– Моя работа – служба новостей,

Эй, люди! Дайте то, что радует людей.

Чужой провал и грязное белье -

Вот лучшее для новостей сырье.

Дон Хенли. «Грязное белье»

– В выступлениях и интервью лидеры партии замечали, что их вдохновляет цепочка недавних хороших новостей, открывающих им определенные возможности, а именно: скандалы в Белом доме и на Уолл-Стрит, а также свара между телепроповедниками, которые в большинстве своем поддерживали на последних выборах кандидатов от республиканцев.

Сообщение с состоявшегося на прошлой неделе закрытого собрания Национального комитета Демократической партии в Санта-Фе

 

Это было на прошлой неделе, но теперь все по-другому. Река Стикс с тех пор трижды меняла русло, и мир изменился. Джулиу<

⇐ Предыдущая11121314151617181920Следующая ⇒

Поделиться: