 |
Последнее такси в шотландию
|
|
|
|
Уже заполночь мы наконец-то собрались и приготовились отбыть в Шотландию. Путешествие начнется в горах Денвера, с долгой поездки на такси, потом – прямой рейс до Нью-Йорка, чтобы забрать там паспорта, а потом уже по воде. По плану мы должны были прибыть в Эдинбург как раз вовремя, чтобы побеседовать с огромной толпой британских мотоциклистов на Эдинбургской книжной ярмарке.
Это большое событие. Ярмарку устраивал мой старый друг Ральф Стэдмен, известный английский художник, и мы были очень возбуждены. Но Ральф ужасно волновался: была уже полночь четверга, а я еще был в Колорадо, на континенте, и между нами – четыре аэропорта и Атлантический океан. Наше выступление назначено на субботу, а тусовка уже ждет несколько дней.
– Они пьют виски и буянят, – жаловался Ральф по телефону. – Ни разу не видел такой ужасной толпы. Они наверняка порвут меня в клочья, если ты не доберешься сюда вовремя.
– Не волнуйся, – сказал я ему. – Все под контролем. Наш водитель будет здесь через двадцать минут. На него можно положиться. Я знаю его не первый год.
Это было правдой – по крайней мере, я верил, что это правда. До Денвера – четыре часа, но когда я говорил с водителем, он сказал, что в это время доедет за три с половиной. Мария волновалась, как мы минуем перевал Индепенденс на большой скорости с незнакомым шофером, но я велел ей расслабиться.
– Дилли – отличный водитель, – сказал я. – Всю дорогу до аэропорта мы можем спать.
Это были последние спокойные слова, которые я произнес за десять часов. Поездка стала нормальной еще до того, как мы вышли из дома. Около часа ночи я услышал шум большой машины у подъезда, а потом стук в дверь.
– Входи, Дилли! – закричал я. – Мы уже готовы.
|
|
|
В темноте раздался странный смешок, потом хлопнула входная дверь, и в кухню вприпрыжку вбежал костлявый мужик с диким взглядом.
– Всем привет, – сказал он. – Меня зовут Эрл. Дилли не смог приехать. Ему пришлось отправиться в Теллурид на
концерт «Дэд», так что он одолжил мне свое такси.
На его лице засияла безумная ухмылка: он протянул мне руку, потом обнял Марию и поцеловал ее в лоб.
– Чудесно, чудесно, – сказал он. – Дилли говорил, что вы хорошие ребята. Доберемся как надо.
Вот черт, подумал я. Он одет в черную майку «Харлей-Дэвидсон» и тяжелые мотоциклетные ботинки – не самая подходящая обувь для работы на педалях на узкой ветреной дороге через перевал, которая поднимается на 12 тысяч футов вверх и всегда покрыта снегом.
Но у нас не было выбора. Самолет в Нью-Йорк улетал в 6:30, времени искать другого водителя не было. Когда я предложил Эрлу пива, он сказал, что предпочел бы водку.
– За рулем она лучше, – сказал он. – Не так сильно пахнет.
Когда мы вышли из дома, была уже половина второго. Эрл
вел машину жестко, с визгом проезжая повороты. До вершины перевала мы добрались без происшествий – и тут начались проблемы.
Эрл хотел остановиться на минутку и заехал на темную
стоянку.
– За меня не беспокойтесь, – успокоил он нас. – Я совсем не хочу спать. Прямо перед отъездом я съел дюжину «вайвернов»1 (1 Стимулятор) и чувствую себя все лучше и лучше.
Я же почувствовал себя хуже. Эрл постоянно отпивал водку из бутылки, которую хранил под передним сидением. Его глаза были как черные дыры в космосе, и он непрерывно бормотал cebe под нос, пока вел, и поворачивался к нам с каждой новой идеей.
– В Аризоне меня первого арестовали за хранение ЛСД, – сказал он как-то. – Судья был другом нашей семьи, так что вместо тюрьмы он отправил меня в приют для душевнобольных.
А теперь, на вершине темного и пустого перевала он неожиданно переключился на задний ход и подъехал задом к краю, к морю грязи.
|
|
|
– Матерь Божья! – закричал он. – Никогда так раньше не ездил! Как она умудрилась переключиться?
Колеса беспомощно вращались, погружаясь все глубже и глубже в покрытую лишайниками грязь. Около трех мы остановили проходящий автобус, набитый туристами из Техаса, и дали водителю сто долларов, чтобы он вытащил нас из грязи... Я посмотрел на часы и понял, что мы никак не попадем на самолет в 6:30, но Эрл сказал, мол, никаких проблем.
– Утром в Нью-Йорк летит полно самолетов, – радостно сказал он. – Все, что от меня теперь требуется, – лететь, как
летучая мышь из ада.
Это он и сделал – часто прикладываясь к большой бутылке водки, которую зажал между колен, и к маленькой черной баночке, которая висела у него на шее на цепочке.
Однажды, в Лидвилле, мы остановились заправиться, и Эрлу пришлось оторвать крышку бензобака гвоздодером, потому что Дилли не дал ему ключи. Потом он открыл молотком капот, чтобы проверить масло. Женщина из «Квик-марта» угрожала вызвать полицию, но успокоилась, когда я дал ей стодолларовую банкноту.
В 7:15 мы провизжали по пандусу аэропорта. Мария бросилась внутрь, чтобы найти другой рейс на Нью-Йорк, пока я разгружал сумки, а Эрл ввязался в мерзкую драку с местным грузчиком.
– Этот мужик смеялся надо мной, – объяснил он потом. – Пришлось его побить.
Охрана аэропорта уволокла его в клетку, и тут Мария вернулась, вся в слезах, и доложила, что на Нью-Йорк нет мест до шести или семи.
– Пятница, – сказала она. – Заполнен даже список ожидания.
Все было безнадежно. Нет мест до Нью-Йорка или хотя бы до Ньюарка – нет паспортов, нет паспортов – нет и полета в Шотландию. Пьяные байкеры затопчут Ральфа, как лягушку, чего он и боялся, – а мы не можем даже найти места на самолет обратно в Аспен... Мы застряли в денверском аэропорту, с Эрлом на шее, которого забрали бы в тюрьму, если бы я не отдал охране еще три стодолларовых купюры.
– Спасибо, мужик, – сказал он. – Меня освободили условно, мне нельзя попадаться. Давай выбираться из этой чертовой дыры. Мы можем быть дома к полудню – но мне надо остановиться у дома Роберто, у меня там небольшое дельце.
– Что? – закричал я. – Ты, обожравшаяся наркотой свинья!
|
|
|
Он глуповато хихикнул и дрожащими руками начал загружать в машину наш багаж. Шутки кончились. У нас не было выбора. Эрл без конца бормотал, пока мы забирались назад в покалеченное такси, – а потом он выжал сцепление, и мы с ревом покатили к Роберто.
17 августа 1987 года
СВИНЬЯ НЕДЕЛИ
– А склизких тварей миллион
Живет; а с ними я.:
Сэм Кольридж. «Поэма о Старом Моряке»
Политическая машина на прошлой неделе скатилась в очередную череду колдобин. Сорвавшаяся чугунная чушка жутко щелкает и скрежещет – катится, куда не надо, плохие зубья с кривыми краями не сцепляются, не схватывают и не держат ничего, а вместо оси – Великий Столб Дурости. Именно его используют политики, черную быструю дорогу вниз – но не полированную медь, по которой соскальзывают пожарные, когда звонит колокол.
Нет, этот столб – другой. Он темный, как подводный трубопровод, скользкий от человеческого жира, исчерченный длинными царапинами и отметинами зубов, и если долго на него смотреть, в душе рождается трепет. Отчаянные храбрецы борются изо всех сил, но соскальзывают с этого столба, и только некоторые умудряются подняться. Этот столб похож на волшебный бобовый стебель с огромным длинным корнем.
La bas. В бездну. Туда, где чудовища слепы, и обреченные кричат всю ночь. Там внизу – Спиро Агню, и скоро к нему присоединится Ричард Никсон... Там же Линдон Ларош, Джим и Тэмми, Майкл Дивер, Патрик Грей и, может быть, Гэ-ри Харт...
Там есть и старожилы: Босс Твид, Филипп Нолан, Джо Мак-карти, Мартин Борман, Калигула, адмирал Того, Джеймс Хоффа1 (1Профсоюзный деятель, президент профсоюза «тимстеров», символ сращивания американских профсоюзов с мафией. Бесследно исчез в 1975 г. (считается, что убит мафией)) и целая толпа мутантов и зомби, таких, как Папа Док, Губерт Хэмфри и Улисс С. Грант.
Это специальный вид ада для падших навечно политиков. Имя этому племени – Бесстыдники, они – порочные таланты, нечасто проявляющие себя; парни, которые могут ползти так низко и так долго, что даже Томас Эдисон вряд ли может себе это представить.
|
|
|
Обычному избирателю трудно осознать образ мыслей настоящего злодея, бесчестного монстра с мозгами крысиного короля и душой таракана, который сегодня почти стал американским президентом на следующие четыре года. Он приведет с собой свою банду: циничную систему адвокатов, и торговцев, и сутенеров, которые разворуют государственную казну, извратят законы, будут насмехаться над правилами и бодрствовать 22 часа в сутки в поисках повода развязать войну – хотя бы с каким-нибудь злополучным племенем Африки или яростным фанатиком вроде аятоллы Хомейни. И теперь, пока рынок ставок замер и рассматривать серьезно стоит только Гэри Харта, пока Айова волнуется, нам надо найти новую идею, что-нибудь удивительное (может, жестокое или даже извращенное), чтобы пережить период затишья.
Ответ, как обычно, появился внезапно и с неожиданной стороны – от моего донельзя замученного нервного агента по имени Стэнки, который ведет в офисе все более жалкую жизнь, потому что люди зовут его «свиньей».
– И они не шутят, – говорит он. – Они действительно
меня презирают. Я волнуюсь. Это какая-то грязная психология толпы, замкнутая сама на себе. Меня все больше ненавидят.
На корпоративной вечеринке в пятницу он получил звание Свиньи недели...
– Я не могу больше этого выносить, – сказал он. – Некоторые из них – наркоманы, и они могут не раздумывая меня ударить. Мне страшно.
– А что? – сказал я. – Отличная мысль.
Это правда. Редкий день обходится без того, чтобы в газетах или ночном телешоу не всплыл рассказ о чьем-нибудь действительно свинском поведении.
«ТЕХАСЕЦ, БОЛЬНОЙ СПИДОМ, ЗАНИМАЛСЯ СЕКСОМ С 54 ДЕТЬМИ», – это заголовок новости откуда-то из техасской глубинки.
«Я была шокирована», – сказала Дебра Кока, офицер полиции по работе с несовершеннолетними в Фолс-Конти. Дальше в истории говорится, что Джимми Этридж, безжалостный дегенерат, «преднамеренно заразил минимум 54 ребенка – может, даже сотни, по всему Техасу и в северных штатах Мексики – смертельным вирусом СПИДа, заболевания со стопроцентной смертностью».
Стэнки читал мне эту историю и плакал.
– Почему не он – Свинья недели? – кричал он. – Почему я? Я никогда не насиловал детей. Я не больной.
– Ты прав, – сказал я. – Этот Этридж – определенно Свинья недели.
А может, и нет, подумал я, когда наконец-то сумел отвязаться от Стэнки и его нытья... Этридж, конечно, ужасен, но кое-кто идет с ним ноздря в ноздрю.
Например, бейсболист Хатчер, открывающий бьющий в «Хьюстон астрос», которого поймали с битой, в которой было столько пробки, что он мог каждый раз отбивать обычный мяч на 600 футов – пока после очередного удара мяч не взорвался в воздухе, как ракета-«шелкопряд».
|
|
|
Его отстранили на десять дней, сделали предметом общественного порицания... Но когда его уводили, он продолжал настаивать, что он невиновен, потому что бита не его: она принадлежит его партнеру по команде Дэйву Смиту, сказал он, и он взял ее случайно.
Однако. Хатчер намеренно подставил Смита без какой-либо веской причины. Это классический пример того, что многие называют «Поколение свиней»... Ужасная концепция: самоощущение негодяя в системе координат между Эдом Мизом и Айвеном Боески.
Пара Миза и Боески собрала больше всех обвинений в жульничестве, коррупции и откровенном мошенничестве от Уолл-Стрит до Тихуаны – теперь они герои целого поколения: жестокое и очерствевшее поколение восьмидесятых, Поколение свиней.
Оба эти джентльмена будут уверенными фаворитами в борьбе за звание Свиньи недели в любую обычную неделю. Они будут в верхних строчках рейтинга вместе с Элом Дэви-сом, уроженцем Окленда и перманентным кандидатом на звание Свиньи.
Но на этой неделе никто из этих гнилых мусорщиков не увезет домой звание Свиньи недели... Эта честь принадлежит бывшему сенатору от штата Джорджия Джулиану Бонду, который очень грамотно уехал в Атланту от крупного кокаинового судебного процесса, а потом стоял и смотрел, как его давняя официальная любовница и хорошая подруга Кармен Лопес Батлер получила двадцать два года в государственной тюрьме Джорджии.
Двадцать два года. За то, что связалась с Джулианом Бондом и его влиятельными политическими друзьями, в том числе с мэром Атланты. Это всеобщий позор; и если есть гарантированный победитель в конкурсе на Свинью недели, то это Джулиан Бонд.
14 сентября 1987 года
А ВОТ И СУДЬЯ
– Мы полые люди,
Мы чучела, а не люди,
Склоняемся вместе –
Труха в голове,
Бормочем вместе
Тихо и сухо,
Без чувств и без сути,
Как ветер в сухой траве
Или крысы в груде
Стекла и жести 1. (1Перевод А. Сергеева).
Т.С. Элиот. «Полые люди»
На прошлой неделе появился толстяк.
По его словам, это был «вопрос взаимодействия спроса и предложения». Как обычно, чисто математическая ситуация. Результат свободного рынка. Очевидно, что в Верховном суде США есть спрос на правосудие, а судья Борк решил, что он – предложение.
Почему бы и нет? Его назначил президент, а у президента сейчас белая полоса. Он получил все, до чего только мог дотянуться с тех пор, как проиграл промежуточные выборы в восемьдесят шестом.
Президент – тот, кто разделил сенаторов от «Великой старой партии» и двенадцать членов палаты представителей и превратил весь Конгресс в демократическую крепость впервые с 1980 года.
Хватит о победах...
Судья Борк, дипломированный изувер из школы Муссо-лини/Торквемады, был самой легкой и толстой целью со времен банды Бездельников месяца, которую пытался протащить Никсон в последние безумные месяцы своего правления...
Они были маньяки и неудачники, и Сенат отклонил их кандидатуры.
Но судья Борк – существо другого рода. Он умный, с маленькими пухлыми ручками, несолидной бородкой и безжалостной ультраконсервативной юридической философией, походящей на помесь Герберта Гувера, Длсо Маккарти и папы.
В конце недели он выглядел победителем – с уверенным большинством голосов в 8 к 6, которое остановило Теда Кеннеди, смутило демократическое большинство и оставило президентскую кампанию-88 Джо Байдена в дымящихся руинах.
Байден шел на слушания во вторник как серьезный претендент на президентство в США в 1988 году. Он был молодым сенатором из Делавэра, который платил все налоги, быстро соображал, нанимал квалифицированных подчиненных и обладал тем, что на выборах называется «харизмой в стиле Кеннеди».
Говорят, он шел бы с ускорением. Может, третий в Айове, потом уверенно второй в Нью-Гемпшире – и абсолютный победитель на супервторнике по Югу. Когда из гонки выпали Харт и Нан, крупные штаты – Флорида и Техас – походили на огромные зрелые вишни, мечтающие упасть Байде-ну в руки.
Это был сценарий прошлой недели, но все изменилось. Тед Коппел и Пэт Быокенен потратили во вторник 33 минуты «Вечерней строкой», обсуждая кандидатуру Байдена, и после их беседы Джо Байден оказался глубоко в яме, в компании с другими идиотами, которые оступились так, что им пришлось выступать по национальному телевидению, как Ричарду и его верной собаке Чекерсу.
Сенатора Байдена без предупреждения выставили лжецом, плагиатором и простофилей, который большую часть времени провел в соплях, разыгрывая из себя дурачка. Они говорили, что лучшие строки выступлений он украл у Бобби Кеннеди и как-то раз, двадцать лет назад, списывал на экзамене в университете в Сиракузах.
Байден немедленно, в девять часов утра, созвал в Вашингтоне пресс-конференцию, где занялся самобичеванием и публичным валянием в грязи.
Как-то я беседовал с одним мужиком из Вашингтона, который сказал:
– ТОЛЬКО ОБРЕЧЕННЫЕ СПОРЯТ С ПАТРИКОМ БЬЮКЕНЕНОМ.
Он согласился разговаривать только при условии, что я не назову его имени.
– Расслабься, – сказал я. – Я буду нем, как рыба. Если судья узнает твое имя, то, гарантирую, не от меня.
– Пожалуйста, – сказал он. – Они выкинут меня, как охромевшую скотину – ты знаешь, с кем мы работаем, правда?
– Конечно, – сказал я. – Я знаю его не первый год, он – жестокая свинья, но, может быть, лучший в своем деле.
– Или худший, – пробормотал он. – Этот кошмар, который он устроил Джо Байдену, переходит все границы.
– Это политика, – сказал я. – Политика восьмидесятых.
И это правда. Я говорил не с Питером Пэном. Этот человек – адвокат, хорошо оплачиваемый политконсулътант. Он живет в особняке на Капитолийском холме, рядом с бывшей резиденцией Гэри Харта. Его нытью и униженным причитаниям по тому, что грубые ребята сделали с Джо Байде-ном, нет оправдания. Это дело, которое он выбрал.
Перед нами – самая мерзкая политическая история с тех пор, как Харт пренебрег прессой, которая за ним следила и видела, чем он занимается в свободное время.
Этот тоже готов. Он скатился от фаворита 2 к 1 в Белый дом до однокомнатного номера в Ирландии, откуда он сбежал, не заплатив по счету, когда бывший менеджер его кампании Билл Диксон выступил по радио где-то в Висконсине и неосторожно заявил, что Гэри Харт «скоро вернется в предвыборную гонку».
Это дурацкая идея. Один из бывших спичрайтеров Харта сказал: «Если это пробный шар, то один из худших со времен Гинденбурга».
У Джо Байдена – другая проблема. Он не был лидером, как Харт; он был больше похож на Харта в 1984 году – настоящая темная лошадка, чья команда роет землю копытом, – а денег в банке у него больше, чем у остальных, кроме разве что Марио Комо, выбывшего в этом году из гонки.
Но Байдену пришлось мошенничать, чтобы закончить юридический факультет в Сиракузах, а теперь он отвергает, что украл свои речи из выступлений Бобби Кеннеди.
Какой идиот будет отвергать такое обвинение?
Черт, да я бы гордился тем, что время от времени крал у Бобби отличные трели.
НАГРАДА СВИНЬИ НЕДЕЛИ, однако, не достанется этим людям, этим калекам, этим мошенникам и жуликам, которые... ладно, проехали. Свиньей недели должен стать гад, который выдал, что Джо Байден мошенничал в университете.
Никто не знает, кто это был. Лично я считаю, что это Патрик Бьюкенен, который делал такие вещи отнюдь не единожды – но не под видом свиньи. Он – киллер, и дело свое знает туго. Res ipsa loquitor.
21 сентября 1987 года
|
|
|
