История становления и развития оперативно-розыскной деятельности

Третий этап охватывает период с 1917 по 1956 гг., период ликвидации уголовно-розыскных аппаратов и последующего их восстановления. Для этого периода характерны разработка частных оперативно-розыскных теорий, определение предмета оперативно-розыскной деятельности (ОРД), её выделение из криминалистики и развитие в самостоятельную отрасль научного знания.

Четвёртый этап начинается с 1956 г., с момента организации самостоятельной кафедры оперативной работы в Высшей школе МВД СССР. Этим самым были созданы благоприятные предпосылки для планирования и организации научной разработки теоретических основ ОРД, укрепления связи теории и практики органов внутренних дел.

Пятый этап связан с принятием в 1992 г. Закона «Об оперативно-розыскной деятельности в Российской Федерации», когда была начата разработка основ современного развития ОРД. На этом этапе идёт формирование оперативно-розыскного законодательства и методологии общей теории ОРД на основе синтеза научных знаний, дифференционных и интеграционных процессов в системе уголовно-правовых наук.

Розыскная, сыскная деятельность (как прообраз современной ОРД) сопутствует правосудию на всём протяжении его истории. Р.С. Белкин отмечал: «Именно в её функции входило раскрытие преступлений, установление и розыск виновных, подлежащих затем передаче в органы судебной власти. Зачатки сыскной деятельности можно обнаружить в эдиктах римских преторов, в инквизиционных процессах средневековых трибуналов, в практике дьяков российского сыскного приказа».[1]

Методы проведения сыска имели законодательное закрепление уже в первой редакции «Русской правды» («Суд Ярослава»), упоминающей о такой форме розыска, как «свод» и «гонение следа»[2]. Можно предположить, что их внесению в один из древнейших законодательных актов русского права начала Х в. предшествовало длительное практическое применение, что подтверждается содержанием соответствующих статей.

Например, статья 35 «Русской правды» отрывает раздел о «своде» -розыске виновника похищения или присвоения домашнего животного или вещи (статьи 35-39). Розыск начинался при опознании собственников похищенной вещи и продолжался до установления виновного.

Статья 36 регламентировала различный порядок розыска преступника, совершившего кражу внутри города, а также в случае, если похищенная вещь обнаружена вне этого города. При этом, «свод в городе» не ограничивался установлением в городе числа владельцев украденной вещи, розыск вели до установления преступника. Свод по землям, вне городских стен истец вёл только до третьего владельца, который затем брал на себя дальнейший розыск. Для того, чтобы побудить этого владельца к продолжению свода и отысканию преступника, с него по счёту владельца взыскивалась стоимость украденной вещи.

Статья 37 регулировала розыск виновного, когда владелец украденной вещи купил её на торгу и это подтверждалось свидетелями. Статья 38 предусматривала розыск челядина, который знал, кто украл его у господина. Статья 39 ограничивала розыск похищенного и преступника территорией своей земли (общины, княжества, феодальной волости)[3].

В условиях, когда древнее русское государство ещё не имело специальных органов уголовного сыска, эти методы позволяли осуществлять розыск и изобличение преступника без участия представителей государственной власти. В этой связи правомерно утверждение М. А. Чельцова-Бебутова о том, что «свод» и «гонение следа» являлись «способами коллективной самопомощи соседних общин»[4], поскольку обе эти формы предполагали участие в розыске преступника не только потерпевшего, но и большего количества людей, составляющих общину.

Первым специализированным уголовно-розыскным учреждением в России второй половины XYIII в. становится Розыскная экспедиция, образованная в 1763 г. в Петербурге, которой поручалось ведать дела «татинныя, разбойныя и убивственныя». В 1782 г. часть функций экспедиции перешло к Палате уголовных дел, часть к Управе благочинения по следственному отделению.

В 1873 г. учреждается сыскная часть при канцелярии петербургского градоначальника, а в 1881 г. – при канцелярии московского полицмейстера[5].

С утверждением абсолютизма в России и созданием таких государственных органов, как Приказ тайных дел, Преображенский приказ, Верховный тайный совет, Канцелярия тайных розыскных дел, Тайная экспедиция и др., неразрывно связано возникновение и развитие теоретических предпосылок оперативно-розыскной деятельности.

В царской России полицейская деятельность в основном была подчинена обеспечению политической и экономической безопасности страны, поэтому главное место в полицейском механизме всегда занимала политическая полиция. В начале XYII в. политическому сыску придавалось особое значение. Дела по политическим преступлениям выделялись из общего количества уголовных дел. В Соборном Уложении они квалифицировались как государственные политические преступления, и за них чаще всего предусматривалась смертная казнь. Таким путём обосновывалась правовая база, обеспечивающая охрану царской власти и самого царя.

Исполнительным органом был Приказ тайных дел, учреждённый в 1650 г., который осуществлял контроль за расследованием деяний, направленных против существующего строя и против царя. Это Приказ контролировал деятельность других приказов: гласно – путём затребования различных сведений и отчётности, проверки делопроизводства; негласно – путём рассылки подьячим секретных наказов о контроле некоторых послов и воевод. Упразднённый в 1676 г. Приказ тайных дел можно считать родоначальником органов политического сыска в Русском государстве[6].

В начале XYII в. функции органов политической полиции выполняли Преображенский приказ и Тайная канцелярия, подчинявшиеся непосредственно царю. Пётр I лично знакомился с делами Преображенского приказа, писал по рекомендации и инструкции, излагал организационно-тактические методы розыскных и следственных действий.

В 1805 г. создаётся Особый секретный комитет - орган политического сыска, который в 1807 г. преобразуется в Комитет для рассмотрения дел по преступлениям, «клонящимся к нарушению общего спокойствия». В его состав входят министры юстиции, внутренних дел, несколько сенаторов. Комитет рассматривал дела, сыск по которым вела общая полиция[7].

После подавления восстания декабристов Николай I реорганизует политическую полицию Указом от 3 июля 1826 г. создано Третье отделение «собственной Его Величества канцелярии» - орган политической полиции, непосредственно подчинённой царю. В 1880 г. завершился процесс создания единой системы полицейских органов, в ведение Министерства внутренних дел были введены политическая и общая полиция. Управление всеми видами полиции было сосредоточено в Департаменте государственной полиции. Третье отделение упразднялось, а общее руководство корпусом жандармов возлагалось на Министра внутренних дел, который получил звание Шефа жандармов.

С обострением классовой борьбы с стране, возникновением хорошо законспирированных революционных организаций вынудили правительство искать новые организационные формы и методы борьбы с революционным движением. В 1907 г. МВД П. Столыпин утвердил «Положение об охранных отделениях», в котором обоснованы правовые и организационные вопросы деятельности охранных отделений. Тактика и методы их работы излагались в инструкциях по организации наружного (филерского) наблюдения и по организации внутреннего агентурного наблюдения. Основным подразделением охранного отделения был агентурный отдел с секретным делопроизводством.

Внутреннее наблюдение осуществлялось через секретную агентуру. Секретные сотрудники делились на осведомителей и провокаторов. Первые не принимали активного участия в революционном движении, они собирали необходимую информацию. Провокаторы внедрялись в революционные организации, выступали активными их участниками, а затем сообщали сведения о других участниках.

Одной из главных задач негласных агентов являлось внедрение в революционную среду. В директивах Департамента полиции говорилось, что «секретного сотрудника, находящегося в революционной среде … никто и ничто заменить не может»[8].

Большую роль в агентурном отделе играли оперативные учёты. В картотечном учёте накапливались сведения о всех лицах проходивших по делам агентурного отдела. На социал-демократов заводились синие карточки, на эсеров – красные, на анархистов – зелёные, на кадетов и беспартийных – белые, на студентов – жёлтые.

Совершенствуя теоретические и практические основы агентурной работы, Департамент полиции разработал в 1914 г. новую совершенно секретную «Инструкцию по организации и ведению внутреннего наблюдения в жандармских и розыскных учреждениях»[9]. На основе обобщения практики агентурной работы инструкция обосновывала положение о специализации агентурного аппарата, давала его определение и классификацию.

Внутренняя агентура – лица, непосредственно состоящие в какой-либо революционной организации и входящие в постоянный состав секретной агентуры внутреннего наблюдения (секретные сотрудники). Вспомогательные сотрудники или осведомителя не состояли в революционных организациях, но тесно соприкасались с ними. Последние делились на постоянных и случайных, предоставлявших информацию за вознаграждение.

Агентура специализировалась по направлениям работы: тюремная, железнодорожная, фабричная, сельская, профессиональная, просветительская, газетная. Была ещё пограничная агентура и агентура изобретательная, которая специализировалась на предотвращении попыток использования воздушных полётов и других изобретений в террористическим целями.

Итак, политический сыск в царской России опирался в своей деятельности, прежде всего, на агентурные методы работы, нашедшие своё теоретическое обоснование в различных нормативных актах.

Во второй половине XIX в., с развитием промышленности, возникает профессиональная и организованная преступность, рост преступности обгоняет прирост населения. Это потребовало новых, более эффективных организационно-правовых и научных форм и методов борьбы с преступностью, разработки научных основ такой работы.

В 1860 г. следственные функции отделяются от полиции и передаются органам юстиции. Участие полиции в производстве предварительного следствия было закреплено в разделе втором «О предварительном следствии» главы первой «О лицах, участвующих в производстве предварительного следствия» Устава уголовного судопроизводства от 20.11.1864 г. Статья 249 Устава указывала, что «предварительное следствие о преступлениях … подсудных окружному суду, производится судебными следователями при содействии полиции». Это своего рода предшествие современного понятия «оперативно-розыскное сопровождение предварительного расследования».

Полиция содействовала предварительному расследованию в форме дознания, выполнения отдельных следственных действий и выполнении отдельных поручений следователя, в том числе розыскных. Дознание было определено как «первоначальные изыскания, проводимые полицией для обнаружения справедливости или несправедливости дошедших до неё слухов и сведений о преступлениях или о таких происшествиях, о которых без розысканий нельзя определить, заключается или не заключается в них преступление»[10]. Таким образом, полиция была своего рода «фильтром» перед предварительным следствием, направленным на предотвращение необоснованных следственных действий, а также на то, что некоторые преступления трудно или невозможно выявить и раскрыть процессуальным путём без проведения специальных розыскных мероприятий. При подтверждении совершения преступления полиция передавала судебному следователю все необходимые сведения о преступлении, которые были собраны ею «посредством розысков, словесными расспросами и негласным наблюдением, не производя ни обысков, ни выемок в домах» (ст. 254 Устава). Здесь просматривается современный принцип негласности ОРД.

Рост уголовной преступности побудил правительство начать реорганизацию общеуголовного сыска. 6.07.1908 г. Государственная Дума приняла Закон «Об организации сыскной части», который предусмотрел открытие школ предварительной подготовки лиц для работы в уголовном розыске. Вопросы организации и тактики сыска, права и обязанности чинов сыскных отделений были изложены в Инструкции чинам сыскных отделений. В 1913 г. утверждена программа для обучения в специальных школах урядников полиции. Программа включала правовой и специальный разделы. В правовом разделе предусматривалось изучение юридических наук по сокращённой университетской программе.

В специальном разделе программы изучалось сыскное дело - вопросы криминалистики и оперативно-розыскной деятельности. Изучались темы: «Обнаружение вещественных доказательств», «Наружное наблюдение», Косвенные улики», «Работа с собакой», Антропометрия, дактилоскопия и фотография», «Отношение к прессе» и отношение общества к сыскной деятельности. Был сделан вывод, что к сыскной работе нужно привлекать «не отребье, а цвет полицейской силы, обладающей возможно большими познаниями до энциклопедичности»[11].

Урядникам и всем полицейским внушалась необходимость строжайшего соблюдения законности. Так, тема «Допрос подозреваемого» начиналась категорическим требованием: «Не дозволяется вынуждать сознание у обвиняемого угрозами, ложными уверениями, а тем более физическим насилием».

Анализ дореволюционной юридической литературы по проблемам борьбы с преступностью позволяет сделать вывод о том, что активное формирование оперативно-розыскной науки происходило на рубеже XIX-XX вв.

Постановка организационно-правовых и тактических проблем ОРД в советский период первоначально был обусловлен изучением и переработкой инструкций царской полиции. По мере накопления и изучения опыта работы в новых условиях построения социалистического государства стали появляться первые научные работы по ОРД. В 1956 г. в Высшей школе МВД СССР образована самостоятельная кафедра оперативно-розыскной работы органов внутренних дел. В НИИ милиции создаётся отдел по обобщению практики оперативных аппаратов и исследований в этой области. В средних специальных школах милиции и школах подготовки начальствующего состава МВД вводится изучение курса оперативной работы. Издаются учебники по теории и практике ОРД. С 60-х годов усилия учёных направляются на разработку общей теории ОРД, определение её предмета, методологических и мировоззренческих основ теории. Развитию методологии теории ОРД способствовали труды А. И. Алексеева и Г. К. Синилова «Актуальные проблемы теории ОРД органов внутренних дел» (1973), Г. К. Синилова «Основы специального наблюдения» (1974), «Предупреждение и раскрытие обмана покупателей» (1968), «Применение экономико-правового анализа в деятельности аппаратов БХСС» (1986), посвящённых исследованию предмета, системы и методологии теории оперативно-розыскной деятельности; правовых, организационных и информационных основ деятельности субъектов оперативно-розыскной деятельности по борьбе с преступностью; методики и тактики выявления, предупреждения и раскрытия экономических преступлений; теоретических основ применения экономико-правового метода в борьбе с теневой экономикой и другими посягательствами на собственность; оперативно-розыскного обеспечения уголовного судопроизводства.

Проблемам ОРД посвящали свои труды Д. В. Гребельский, В. В. Баранов, Ю. С. Блинов, В. Г. Бобров, В. П. Кувалдин, С. С. Овчинский и др.

Принятие в 1992 г. Закона РФ «Об оперативно-розыскной деятельности в РФ» и в 1995 г. Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» определили качественное развитие методологии оперативно-розыскной теории.