Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Психосемантика черт личности 9 глава




В «Телетестинге» нами был применен комбинированный подход: про­ведение теста в режиме off-line (без подключения к Интернету), а получе­ние теста и обработка результатов — в режиме on-line. При этом приме­нены многае достижения предыдущего периода. Это и использование алго­ритмов со случайным предъявлением тестовых заданий из большого банка (random selection), н адаптивное тестирование (CAT — computer adaptive testing, Шмелев, 1999).

В чем же конкретно Интернет-технологии новы, почему можно гово­рить о том, что они знаменуют качественно новый этап в развитии психо­логического тестирования?

• Формируется новый тип диагностической ситуации «дистанцион­ное тестирование» (ее неправильно считать «заочной», ибо она характе­ризуется определенными элементами интерактивпости, хотя и менее выра­женными, чем при очном тестировании). В силу дистанционных отношений между экспериментатором и испытуемым повышается роль мотивации само­познания, повышается роль добровольцев, которым необходимо «оплатить» их участие в пилотировании сырой версии методики с помощью автоматизи­рованной интерпретации их сугубо предварительных результатов, тем самым повышается роль систем автоматизированной интерпретации. Если в очном компьютерном тестировании экспериментатор может «на словах» пояснить испытуемому малопонятный для него профиль, то в заочном тестировании испытуемый хочет получить связный и понятный текст (т. н. «narrative report» — повествовательный отчет).

• Взаимоотношения между пользователями и разработчиками тестов оказываются по-настоящему интерактивными, складывается интерактив­ная модель сотрудничества. При этом банки протоколов автоматически пополняются, что создает возможности внесения своевременных корректи­вов в методики.

• Кардинально расширяется аудитория пользователей тестов и других процедур, включая и испытуемых, и экспериментаторов. В результате зна­чительно повышается репрезентативность диагностических норм, популя-ционная устойчивость ключей и т. д. Если раньше на получение нескольких сотен протоколов уходили недели и месяцы, то теперь это можно получить

за один день'.

• Резко расширяются возможности участия специалистов (в том числе из разных стран) по созданию корпоративных банков тестовых заданий и систем интерпретации результатов2.

Существуют и явные проблемные аспекты, которые приносит с собой эпоха Интернета в науку в целом и, в частности, в экспериментальную психологию индивидуальных различий. Повышается роль электронных публикаций и явно сокращается роль академических публикаций в форме «твердых копий» (обычные журналы и книги). Исследователи, захвачен­ные невиданными ранее возможностями и перспективами, просто не успе­вают доводить до стандартных публикаций свои новейшие разработки.

1 К сожалению, несмотря на все наши агитационные призывы, пользователи слиш­ком редко и мало передавали нам собранные ими банки протоколов по нашим компью­терным тестам в течение всей «эпохи» персональных компьютеров.

2 В качестве примера такого сотрудничества следует указать проект, который реали­зовал в Интернете Л. Голлберг, о чем мы коротко упоминали во второй главе, IPIP — International Personality Item Pool (адрес в Интернете — http://www.ipip.ori.org).

В русскоязычном Интернете уже сейчас можно назвать десятки сай­тов, на которых опубликованы развлекательные психологические тесты (см. обзор в так называемом «Тест-ревю» на сайте http://www.ht.ru), все-таки эти поделки в большинстве случаев произведены программистами и журналистами, а профессиональные психологи чаще осознают высокую ответственность за сообщение каких-то сведений о личности испытуемого в ситуации, когда нет возможности как-либо устно смягчить или скоррек­тировать его возможную неадекватную болезненную реакцию на эту ин­формацию.

Перед тем как взяться за «интернетизацию» личностных тестов, мы применили «Телетестинг» для тестирования знаний. Обратная связь в этой области хотя и значима, но в меньшей степени может породить возможный эффект типа «ятрогении» (внушенное заболевание). Но главным в обраще­нии к тестированию знаний для нас было то обстоятельство, что именно в этой области во второй половине 90-х годов в России сложился квалифици­рованный спрос на тестовые услуги, обеспеченный техническим наличием первых учебных компьютерных классов, подключенных к Интернету. За пять лет — с 1997 по 2001 год — в олимпиадах «Телетестинг» приняло участие около 60 тысяч старшеклассников и абитуриентов из более чем 100 городов России и ближнего зарубежья1.

Постепенно к Интернету стали «подключаться» не только математики и программисты (те же руководители компьютерных классов), но и пси­хологи. Значительно расширилась аудитория добровольцев-интересантов, которые ныне представляют собой настоящую армию любителей самотес­тирования, насчитывающую, по самым скромным оценкам, уже несколько десятков тысяч человек (если судить по суммарной суточной посещаемос­ти сайтов, на которых опубликованы психологические тесты). На сегрдня создаются предпосылки для реализации в Интернете идеи «виртуальной лаборатории», в которой многие процессы и процедуры по созданию тес­тов будут осуществляться в интерактивном режиме он-лайн. Одним из прототипов такой лаборатории уже сейчас может служить разработанный нами раздел «Психоигротека» на сайте «Гуманитарные технологии» (http:// www.ht.ru). Другой образец такой лаборатории предложен в русском Ин­тернете нашим бывшим сотрудником Д. С. Сатиным (http:// testology.psychology.ru). В совместном исследовании с В. Г. Ромеком Сати­ну удалось показать, что в Интернете принципиально не меняются психоме­трические параметры таких классических личностных вопросников, как,

1В ходе олимпиады-98 мы предъявили участникам факультативно т. н. «Тест ин­теллектуального потенциала» (ТИП). Уже в первый лень мы получили свыше 2000 протоколов по всей России, и тем самым задача получения репрезентативных норм на общенациональной выборке (правда, определенного возраста) была решена с невидан­ной ранее скоростью.

например, вопросника EPI, выполненного в нашей адаптации 1984 года (Ромек, Сатин, 2000).

Если иметь в виду проект «Психосемантика личностных черт», то ис­пользование достижений этого исследовательского проекта в Интернете уже обозначилось, в частности, в такой форме. А. Г. Ларионов разработал и реализовал в Интернете опросник «Модель идеального руководителя» (см. ссылку в «Психоигротеке» на сайте http://www.ht.ru), в котором пользова­телям предлагается не только выбирать качества из заданного набора, но и формулировать собственные качества, При этом свободные формулировки анализируется с помощью банка в 2090 личностных черт, построенного в рамках проекта ТЕЗАЛ. В результате индивидуальная модель идеального руководителя строится в форме стандартного факторного профиля 15РФ (без фактора социальной желательности).

Другой пример представляет собой сетевая версия так называемого «Фототеста» (см. тот же адрес в Интернете): пользователи оценивают фотопортреты с помощью факторных шкал Большой Пятерки, получают обратную связь о том, как точно они пользуются этими факторами в ходе визуальной диагностики, могут прислать собственный фотопортрет и по­лучить его оценку со стороны независимых пользователей Интернета (этот проект получил у нас условное название «Имидж-ателье»).

Но, увы, дальнейшее обсуждение замечательных перспектив (и новых проблем), связанных с созданием «виртуальных лабораторий», остается пока за рамками данной программы исследований, основные работы по которой были выполнены еще до эпохи Интернета.

 


Глава 4

Валидность МОДЕЛЬНЫХ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ

В этой главе мы пытаемся расположить первую группу гипотез в такой последовательности, чтобы облегчить читателю прослеживание логики по­следовательного усложнения средств отображения личностного "семанти­ческого пространства. Но автор вместе с тем отчетливо осознает, что работа по взаимной увязке приведенных в этой главе модельных представ­лений во многом еще находится в промежуточной стадии. На карте поли­морфного описания ЛСП остается немало белых пятен, порождающих иной раз больше вопросов, чем ответов.

Полученные нами эмпирические данные могут рассматриваться лишь как один из возможных источников аргументации в пользу того или иного модельного представления. Релевантность эмпирическим данным, как это было всегда в истории гуманитарного научного познания, является не един­ственным, а лишь одним из возможным аргументов в пользу выбора той или иной модельной системы.

Не меньшую роль здесь и по сей день продолжают играть «культур­но-исторические» и субъективистские факторы: сила инерции (смена парадигм происходит медленно и последовательно и не может осуществ­ляться прыжками через одну или сразу две-три ступени). Кроме того, идеологические соображения и контекст релевантных прикладных задач по-прежнему диктуют выбор моделей, по крайней мере, не в меньшей степени, чем соответствие эмпирическим данным.

КРОСС-КУЛЬТУРНАЯ ГИПОТЕЗА: S-ДАННЫЕ

Таксономические исследования

Выделение максимально универсальных контекстно-независимых харак­теристик личности, направлений межиндивидуальной вариации личностных особенностей (dimensions) было и продолжает оставаться страстной мечтой

самых одержимых исследователей в этой области. По силе одержимости и по своей когнитивной основе эту исследовательскую установку вполне уместно сравнить с упованиями средневековых алхимиков, искавших возможность синтеза всех возможных веществ (прежде всего золота, как мы помним) путем комбинирования всего нескольких простых элементов.

Как мы уже отмечали в первой главе, к 60—70-м годам нынешнего столетия фактически стала очевидной бесплодность попыток свести все многообразие индивидуального поведения к небольшому перечню универ­сальных черт: любые факторные системы давали возможность объяснить лишь меньшую часть (меньше 50 процентов) дисперсии наблюдаемого пове­дения. Но несмотря на это снижение пафоса, задача поиска максимально возможной универсальной системы остается актуальной хотя бы в том смысле, что исследователям необходимо выбрать одну из множества альтернатив­ных факторных систем. Содержательно-психологическая интерпретация таких универсальных факторов позволила бы создать объяснительный фундамент для современной дифференциальной психологии и вносила бы необходи­мый {хотя и не достаточный) вклад в прогнозирование поведения людей в широком классе ситуаций и на больших отрезках времени.

Одним из эвристически ценных приемов в поиске глобальных лично­стных факторов следует признать межкультурные сравнения. Именно такая кросс-ситуационность, которая является универсальной для раз­ных языковых культур, для разных социальных условий, указывает нам на заведомо глобальные характеристики.

На этом пути мы прежде всего попытались сравнить факторно-таксоно­мические модели лексики личностных черт, построенные для английского и русского языков. Нами сравнивалась факторная модель, построенная Л. Голд-бергом (Goldberg, 1990), и модель, полученная в нашем таксономическом проекте (Шмелев и др., 1991): Стратегия сопоставительной работы подроб­но обсуждалась с профессором Орегонского университета США Льюисом Голдбергом по электронной почте и в ходе очных встреч на разных конфе­ренциях. Результаты сравнения опубликованы в совместной статье в «Пси­хологическом журнале» в 1993 году (Голдберг, Шмелев, 1993).

Вычислительная работа по сравнению факторных структур была вы­полнена А. Г. Шмелевым и основывалась на следующем основном техно­логическом приеме. Каждому англоязычному термину, для которого изве­стна факторная нагрузка по английским факторам, полученным Л. Р. Голд­бергом, ставился в соответствие некий русскоязычный эквивалент, для которого известна факторная нагрузка по русским факторам из исследова­ния А. Г. Шмелева и соавторов. Такое соответствие позволяло применить процедуру подсчета конгруэнтности факторов по традиционной формуле:

где Cij — коэффициент конгруэнтности между русскоязычным фактором j и англоязычным фактором i;

EWki — факторная нагрузка английского слова к на английский фактор i;

RWkj — факторная нагрузка русского эквивалента для англоязычно­го слова к на русский фактор j.

На первом шаге были взяты множественные русскоязычные эквива­ленты для 75 названий классов Нормана и матрица факторных нагрузок из первого исследования Голдберга (опубликована в статье Goldberg, 1990). Эти эквиваленты были получены с помощью независимого пере-водчика-билингвиста из московской редакции издательства «Прогресс» А. А. Зура. Всего было использовано 220 русских слов из русского слов­ника (около трех русских слов на одно английское в среднем). Для всех русскоязычных эквивалентов одного английского слова факторные на­грузки из русскоязычной матрицы усреднялись. В результате.подсчета конгруэнтности между каждым английским фактором и каждым из пят­надцати русских факторов были получены результаты, подтвердившие кросс-культурную устойчивость пятифакторной модели. В табл. 8 приве­ден самый важный фрагмент матрицы из коэффициентов конгруэнтнос­ти, указывающих на сходство английских (по строкам) и русских (но столбцам) факторов.

Таблица 8

Межъязыковая конгруэнтность факторов на материале русских эквивалентов для

75 имен кластеров Нормана.

Англоязычная таблица факторных нагрузок взята по данным первого исследования

Голдберга (Goldberg, 1990).

Английские факторы     Русские факторы 3 4    
1, Surgency 0.03 0.08 0.83** -0.26 0.32 0.46
2. Agreeableness 0.80** 0.31 -0.34 0.05 -0.20 -0.60
3. Conscientious 0.36 0.33 0.28 0.78** 0.40 -0.45
4. Em. Stability -0.19 0.38 -O.50 0.45 0.75** 0.11
5. Intellect -0.17 0.70** 0.23 0.37 0.42 -0.32

Примечание. ** — максимальные элементы для строк матрицы.

Легко видеть, что существует изоморфизм двух факторных структур — максимумы по строкам и столбцам таблицы совпадают. То есть каждому английскому фактору поставлен в соответствие один и только один са­мый похожий русский фактор из числа именно первой пятерки самых мощных русских факторов (дающих максимальный вклад в дисперсию экспертных оценок).

Для сравнения мы привели данные для шестого русского фактора (шестой столбец в табл. 8). Известные различия двух факторных моде­лей проявляются в том, что иерархии английских и русских факторов по значимости различаются: в русской культуре на первом месте стоит фак­тор моральной оценки личности (с компонентом эмпатийности, аффек-тотимичности — как в факторе А из 16PF Кэттэлла), а в англо-амери­канской — '- фактор, который в психосемантической традиции можно было бы интерпретировать как фактор Динамизма (Сила + Активность Осгуда). Но можно ли делать из этого первого результата далеко идущие выводы в плане обсуждаемой здесь гипотезы?

Для того чтобы проверить устойчивость полученного нами изомор­физма, а также для того, чтобы повысить качество подобранных соответ­ствий русских и английских слов, А. Г. Шмелевым на базе компьютер­ной системы ТЕЗАЛ-3 была проделана работа по подбору оптимальных русских эквивалентов' для каждого из 339 английских терминов из усо­вершенствованного списка Голдберга (Goldberg, 1990).

При этом в качестве оптимального перевода мы пытались взять (за небольшим исключением) слово, которое предлагалось системой ТЕЗАЛ в результате следующей формальной процедуры: из всех вариантов рус­ского перевода английского слова бралось то русское слово, которое оказывалось формально ближе к так называемому «интегральному се­мантическому портрету» для всех слов из данного кластера Голдберга (включающего заданное для перевода английское слово). Тем самым учи­тывался типовой семантический контекст, который мы имели в резуль­тате наличия 100 английских кластеров.

Использованный прием легко проиллюстрировать на первом же слове из первого кластера Голдберга — Gregarious. Словарные переводы этого слова на русский язык — «стадный, общительный». Но мы ищем такое русское слово из базового словника системы ТЕЗАЛ, которое является максимально семантически близким к двум другим словам из данного кластера, имеющим вполне однозначные русскоязычные эквиваленты (экстравертированный и общительный). Такое слово система ТЕЗАЛ автоматически находит, и им оказывается русское слово «компанейский», именно оно и взято в качество эквивалента (но не слово «стадный», которое в русском языке обладает отрицательной оценочной нагрузкой, отрицательной «социальной желательностью»). Конечно, в ряде случаев такая тактика приводила к серьезным проблемам: наилучшим эквивален­том для каких-то двух английских слов оказывалось одно и то же рус­ское или наоборот. В этих случаях в качестве эквивалента приходилось

1 Эти эквиваленты (как и многие другие методически ценные материалы) опуб­ликованы нами в приложении к докторской диссертации 1994 года. В этой книге мы имеем возможность опубликовать только материалы, значимые для более широкого круга читателей, а не для узкого круга специалистов, которые могут вознамериться перепроверить результаты нашего исследования.

брать не лучший, но второй или третий по качеству. Но таких «натяжек» было немного — всего 15 случаев (менее 5 процентов). Важным побоч­ным технологическим результатом этой работы было получение психо­логически оптимизированного списка англо-русских однозначных экви­валентов личностных черт.

Какова же мера качества такой эквивалентности? Конгруэнтность факторных структур позволяет ее оценить. В табл. 9 мы видим, нто изомор­физм сохраняется, причем на более высоком уровне, чем в табл. 1. То есть проделанная процедура дала определенный эффект. Для четырех факто­ров из пяти достигнут уровень сходства, вполне сопоставимый с уровнем внутрикультурной устойчивости результатов. Это следует рассматривать как безусловное свидетельство наличия принципиального тождества меж­культурных инвариантов в лексиконе личностных черт на уровне наибо­лее глобальных семантических признаков (факторов).

Таблица 9

Межъязыковая конгруэнтность факторов на материале русских эквивалентов для 339 терминов Голдберга. Русскоязычные эквиваленты подобраны с помощью системы ТЕ-ЗАЛ. Англоязычная таблица факторных нагрузок взята по данным третьего исследова­ния Голдберга (Goldberg, 1990).

      Русские факторы    
Английские            
факторы            
1. Surgency 0.07 0.29 0.90** -0.07 0.50 0.36
2. Agreeableness 0.87** O.40 -0.10 0.37 -0.15 -0.48
3. Conscientious 0.31 0.53 0.24 0.96** 0.57 -0.51
4. Em. Stability 0.28 0.28 -0.43 0.59 0.45 -0.85**
5. Intellect 0.37 0.92** 0.48 0.53 0.40 -O.40

Примечание. ** — максимальные элементы для строк матрицы.

Единственное озадачивающее Событие: появление нового русскоязыч­ного эквивалента для английского фактора (4) Emotional stability. В табл. 2 это не русский фактор (5) Потенциальная энергия, но русский фактор (6) Психопатизация. (Имеется в виду сходство интерпретации полюсов факторов с формально противоположными знаками: «стабильный —сдер­жанный», «нестабильный — психопат»).

Для того чтобы на основе имеющихся данных добиться максималь­ного сходства процедур извлечения факторов в английском и русском проектах была предпринята еще одна, третья попытка построения мат­рицы конгруэнтности, результаты которой нашли отражение в табл. 10.

Таблица 10

Межъязыковая конгруэнтность факторов на материале русских эквивалентов для 100 имен кластеров Голдберга. Русскоязычная таблица факторных нагрузок получе­на в результате специального факторного анализа матрицы интеркорреляций для русских эквивалентов этих имен 100 * 100 по массиву экспертных оценок 100 * 672. Англоязычная таблица факторных нагрузок взята по данным третьего исследования

Голдберга (Goldberg, 1990).

Английские факторы     Русские факторы 3 4    
1. Surgency -0.03 0.14 0.87** -0.29 0.43 0.43
2. Agreeableness 0.88** 0.11 -0.21 0.28 -0.42 -0.34
3. Conscientious 0.36 0.46 0.44 0.94** 0.64 -0.35
4. Em. Stability 0.35 0.37 -0.37 0.46 0.42 +0.82**
5. Intellect 0.15 0.92** 0.41 0.47 0.45 -0.15

Примечание. ** — максимальные элементы для строк матрицы.

Действительно, в своем третьем исследовании Л. Р. Голдберг произ­водил факторный анализ матрицы 100 * 100, составленной только для названий (лейбелов) кластеров, но не матрицы 339 * 339 и тем более не матрицы 2090 * 2090 (как в нашем русскоязычном исследовании). По­этому для повышения сопоставимости процедур автор произвел выборку из прямоугольного массива русских экспертных оценок 100 строк, соот­ветствующих английским именам кластеров. Чтобы как-то ограничить влияние набора классообразующих терминов, агрегирование экспертных оценок (суммирование) для одноименных столбцов в данном случае не производилось: матрицы интеркорреляций рассчитывались для всех 672 наблюдений (112 терминов * 6 экспертов; см. рис. 30).

В результате факторизации этой матрицы, полученной из прямоуголь­ного массива 100 * 672, мы получили пять главных компонент, которые подвергались вращению (повторялась процедура Голдберга). Но в этом случае опять-таки наблюдалась однозначность только четырех факторов из Большой Пятерки — английский фактор (4) Эмоциональная стабиль­ность не получал однозначных эквивалентов. Причем при вращении не пяти, но пятнадцати главных компонент коэффициенты конгруэнтности повышались и становились примерно такими же высокими, как и в слу­чае табл. 9. А для 4-го английского фактора в качестве наилучшего экви­валента в данном случае найден фактор 8 (устойчивая русская 15-фак-торная структура на этой ограниченной выборке из 100 слов не была воспроизведена).

Контрольные списки

Полученное явное соответствие факторных структур вдохновило нас на дальнейшие усилия. Напомним, что в работе Л. Голдберга и в нашем проекте факторные структуры строились не только на разной лексике по языку, но и на основе разнотипных данных: Л. Голдберг использовал так называемые «экстернальные суждения» (испытуемые приписывали черты конкретным людям), а в нашем проекте использовались «интер-нальные суждения» (испытуемые сравнивали слова между собой, не выхо­дя за сферу языка). Возникло естественное предположение, что использо-вание нами «эстернальных суждений» даст более высокое соответствие факторной модели Голдберга.

Для этого из базисного словника с помощью процедуры многослой­ной кластеризации (см. подробности в главе 4) было выделено 240 тер­минов — частотных представителей плотных кластеров (состоящих из практически синонимичных слов). Этот список получил рабочее назва­ние КСП-240 — «Контрольный список из 240 прилагательных» (см. табл. 11).,

В 1993 году на 205 испытуемых (студенты факультета психологии, школьники кружка «менеджмента») с помощью КСП-240 мы собрали массив «экстернальных суждений». Каждый испытуемый описывал с по­мощью пунктов КСП-240 двух персонажей: «Я сам» и «Человек, кото­рый нравится». Суждения выносились по трехбалльной шкале: «качест­во есть», «не уверен», «качества нет». Собранный массив 240 * 410 подвергался традиционной процедуре факторного анализа по методу глав­ных компонент с последующим варимакс-вращением. Выделенные 5 на­иболее весомых варимакс-факторов приводятся в табл. 11.

Таблица 11

Варимакс-факторы, выявленные на материале методики

«контрольный список прилагательных»

(410 заполненных бланков КСП-240)

Фактор 1. Вес 7,0%  
(-66). 185 Быстрый, подвижный, живой  
(-65). 140 Ловкий, прыткий, расторопный  
(-65). 181 Активный, энергичный  
(62). 133 Замкнутый, молчаливый  
(60). 202 Грустный, угнетенный  
(-59). 126 Веселый, жизнерадостный  
(58). 46 Скованный, застенчивый  
(-58). 119 Шустрый, юркий  
(58). 171 Тревожный, мнительный  
(-57). 41 Раскрепощенный, раскованный  
(-55). 38 Предприимчивый, пробивной  
(55). 214 Переутомленный, усталый  
(52). 113 Угрюмый, унылый  
(52). 209 Обидчивый, уязвимый  
(-48). 188 Выдумщик, затейник, заводила  
(47). 35 Пессимист, разочарованный  
(47). 47 Слабый, беспомощный ■  
(-47). 151 Озорной, игривый  
(47). 166 Скрытный, неприветливый  
(46). 94 Пассивный, инертный  
(-45). 27 Непоседливый, заводной  
(44). 93 Отверженный, одинокий  
Фактор 2. Вес 5,8%  
(-57). 92 Организованный, сосредоточенный  
(55). 62 Безалаберный, непрактичный  
(55). 146 Неорганизованный, несобранный  
(-53). 127 Волевой, настойчивый  
(-52). 121 Аккуратный, дисциплинированный  
(-51). 162 Расчетливый, осторожный  
(-51). 212 Основательный, солидный  
(-50). 163 Решительный, твердый, уверенный  
(-49). 63 Бережливый, экономный  
(49). 199 Ленивый, праздный  
(48). 4 Бестолковый, опрометчивый  
(48). 102 Растяпа  
(48). 182 Безответственный, беспечный  
(47). 42 Расточительный  
(46). 37 Потребитель, иждивенец  
(44). 221 Рассеянный, забывчивый  
(-43). 111 Требовательный, строгий  
(43). 139 Легкомысленный, беззаботный  
(-43). 184 Благоразумный, сдержанный  
Фактор 3. Вес 5,5%  
(-58). S3 Нахальный, бесцеремонный  
(57). 213 Открытый, искренний  
(53). 71 Добропорядочный, добродетельный  
(51). 168 Справедливый, совестливый  
(51). 175 Участливый, сочувствующий  
(50). 131 Добрый, отзывчивый  
(-50). 236 Хищный, захватчик  
(-49). 74 Злопамятный, мстительный  
(48). 106 Скромный, вежливый
(-48). 148 Нетерпимый, экстремист
(47). 237 Честный, порядочный
(46). 142 Мягкий, кроткий
(45). 55 Уступчивый, послушный
(-43). 13 Жестокий, злой, беспощадный
(-42). 215 Подозрительный
(-41). 60 Эгоистичный, себялюб
(-41). 98 Пренебрежительный, неуважительный
(41). 110 Тактичный, интеллигентный
(41). 124 Благонадежный, положительный
Фактор 4. Вес 4,6%
(-66). 54 Умный, глубокий
(-65). 230 Творческий, одухотворенный
(-62). 170 Талантливый, одаренный
(57). 210 Обыкновенный, обыватель
(-56). 76 Интеллектуал, ученый
(-54). 115 Утонченный, поэтичный, артистичный
(-52). 152 Оригинальный, незаурядный
(-51). 30 Образованный, начитанный
(-48). 134 Знающий, компетентный
(-43). 11 Дипломатичный, политичный
(-42). 82 Многогранный, разносторонний
(41). 132 Жадный, завистливый
(-40). 172 Увлеченный, вдохновенный
(-38). 48 Сообразительный, наблюдательный
(38). 159 Простой, земной
(37). 40 Прямолинейный, простак
(37). 95 Поверхностный
(-36). 136 Интересный, яркий, эффектный
(-36). 149 Обаятельный, красивый
(-35). 110 Тактичный, интеллигентный
Фактор 5. Вес 3,9%
(59). 100 Пустой, примитивный
(58). 211 Опустившийся, безнадежный
(55). 112 Убогий, невзрачный
(53). 208 Ничтожный, жалкий
(49). 234 Уродливый, ущербный
(43). 24 Невоспитанный, дикарь
(-43). 75 Импульсивный, возбудимый
(-43). 178 Чувствительный, впечатлительный
(-43). 180 Эмоциональный, порывистый
(42). 53 Угодливый, заискивающий
(39). 10 Глупый, туповатый  
(38). 193 Запуганный, забитый  
(38). 216 Посредственность, серый  
(-37). 141 Мечтательный, фантазер  
(37). 177 Черствый, холодный  
(-36). 144 Нежный, прелестный  
(35). 222 Реакционер, мракобес  
(-34). 27 Непоседливый, заводной  
(34). 31 Однобокий, дисгармоничный  
(-34). 200 Любвеобильный  
(33). 26 Необразованный, невежественный  
       

В табл. 12 дается матрица конгруэнтности факторов из табл. 11 (по столбцам) с факторами Голдберга (по строкам).

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...