Тональные характеристики дискурса

 

В научной литературе тональность определяется как психологическая окраска речи, которая может быть торжественной, нейтральной, нейтрально-обиходной и вульгарной (Тарасов, 1974), как вид субъективной модальности, которая отражает отношение говорящего к тексту, к реципиенту и к самому себе и влияет на формирование смысла текста в следующих разновидностях: «официально», «серьезно», «шутливо», «восторженно», «дружелюбно», «враждебно», «саркастически», «недоверчиво», «безразлично», «пессимистически», «осторожно», «мечтательно», «с грустью», «пренебрежительно», «надменно», «агрессивно», «с отвращением», «настойчиво», «с завистью», «удивленно», «взволнованно», «хвастливо», «стревогой», «раздраженно», «с обидой», «отрешенно», «радостно», «притворно», «задумчиво», «решительно», «вызывающе», «таинственно», «грубо», «испуганно», «вежливо», «ласково» (Багдасарян, 2000, с.4, 16-17); как выражение эмоционального настроя в тексте (Хабибрахманова, 2004, с.181). Приведенные определения и характеристики тональности свидетельствуют о двояком понимании этого феномена: с одной стороны, это эмоциональное отношение к действительности, с другой стороны, это оформление речи в определенном стилевом регистре. Приведенные определения не противоречат друг другу и дают нам основания считать, что коммуникативная тональность – это эмоционально-стилевой формат общения, возникающий в процессе взаимовлияния коммуникантов и определяющий их меняющиеся установки и выбор всех средств общения. Коммуникативная тональность является культурно-обусловленной и соотносится с принятыми в обществе типами дискурса. Тональность соотносима с тембром звучащего текста, в этом плане заслуживает внимания вывод М.В. Вербицкой (2000, с.22) о пяти видах тембральной окраски произведений английской литературы XIX-XX веков: тембр нейтрального повествования, лирический, драматический, патетический, иронический.

Понимание представляет собой сложный процесс соотнесения имеющегося и нового знания. Этот процесс не строится на пустом месте. Для человека новое есть всегда относительно новое, в большей или меньшей степени соответствующее осознанному или подсознательному ожиданию. Такое ожидание, трактуемое как установка, достаточно детально изучено в психологии. Известный советский психолог Д.Н. Узнадзе в 30-40 годах сформулировал и обосновал тезис о том, «что поведению предшествует состояние субъекта, в котором заранее определен общий характер этого поведения, его соответствие объективным обстоятельствам. … Иными словами, до того, как живое существо обратится к осуществлению определенного поведения, это поведение задано в нем в виде установки» (Узнадзе, 2004, с.73). Простая двучленная схема «среда – поведение» либо «энтелехия (присущая организму целеполагающая сила) – поведение» заменяется трехчленной: «среда — установка – поведение». Отмечу, что эта идея опосредованности понимания и любой человеческой активности получила широкое распространение в современной биологической теории человеческого понимания: «Живая система на любом уровне организована так, чтобы порождать внутренние регулярности» (Матурана, Варела, 2001, с.205.).

Готовность участников общения гибко перенастраиваться в процессе коммуникации не противоречит их упреждающей настроенности на получение той или иной информации. В этом плане процесс общения представляет собой динамическое смысловое пространство, которое можно смоделировать с помощью шкалы интерпретативной свободы. Существуют ситуации, которые мы воспринимаем только однозначно (например, крик о помощи) и ситуации, которые принципиально не допускают однозначного толкования (мягкие структуры, по В.В.Налимову, 1979). Между этими крайними точками проявляется широкий спектр коммуникативных ситуаций, сужающих либо расширяющих интерпретативную свободу. Естественный язык построен на ассоциативной связи знака с полем смысловых значений, и это предполагает активную деятельность адресата по осмыслению полученной информации. Эта мысль четко сформулирована В.В.Дементьевым (2006: 13): «Итоговый смысл высказывания выводится именно адресатом». Общение представляет собой свободно развивающийся процесс в ситуации ежесекундно меняющихся обстоятельств, эмоциональных реакций и мотивов. Признавая некоторую степень непредсказуемости в естественном общении, тем не менее, можно предположить, что существует определенная иерархия возможных реакций на то или иное коммуникативное действие. Более того, можно построить типологию общения на основании степени предсказуемости перлокутивного эффекта применительно к той или иной ситуации общения (или в снятом виде – применительно к тому или иному тексту).

В данной работе рассматривается одна из характеристик установки в общении – тональность восприятия, готовность понимать информацию в заранее заданном формате. Например, все, что мы воспринимаем в конкретной коммуникативной ситуации, мы трактуем как обычную информацию, либо как пустой разговор, либо как шутку, либо как произведение искусства, либо как идеологически нагруженные сведения, либо как эзотерическое послание и т.д. Тональность восприятия и понимания текста обеспечивает нам единство интерпретации: «целостная интерпретация выполнена в одной тональности» (Демьянков, 1989, с.140). В устном общении готовность воспринимать сказанное в том или ином формате обусловлена обстоятельствами, нашими пресуппозициями о мире и эмпатической настроенностью на коммуникативного партнера.

Типология коммуникативной тональности может строиться на разных основаниях, из которых ведущими являются следующие: 1) одноплановость / многоплановость смыслов, 2) заданность / открытость смыслов, 3) серьезность / несерьезность общения, 4) кооперативность / конфликтность общения, 5) приоритет содержания / формы общения, 6) конкретность / отвлеченность тематики.

Можно выделить следующие типы коммуникативной тональности:

1) информативная тональность – серьезное нейтрально-эмоциональное общение, целью которого является взаимное либо одностороннее информирование и реакция на него;

2) фатическая тональность – вариативное динамичное общение, целью которого является обеспечение комфортного диалога;

3) статусная тональность – вариативное общение, целью которого является взаимное позиционирование коммуникантов;

4) шутливая тональность – несерьезное сниженное эмоциональное общение, целью которого является сокращение дистанции между коммуникантами;

5) торжественная тональность – ритуально-возвышенное общение, целью которого является подтверждение коллективной идентичности;

6) идеологическая тональность – серьезное общение с жестко заданными установками, целью которого является определение принадлежности партнера к своим либо чужим;

7) фасцинативная тональность – серьезное эстетическое общение, сориентированное на форму речевого поведения, целью которого является получение удовольствия;

8) гипотетическая тональность – серьезное общение, сориентированное на обсуждение отвлеченных тем, целью которого является поиск истины;

9) агрессивная тональность – сниженное эмоциональное общение, целью которого является подавление партнера;

10) эзотерическая тональность – экзальтированное общение, направленное на поиск тайных знаков, целью которого является получение сакрального знания;

11) манипулятивная тональность – общение, сориентированное на заблуждение партнера (во вред либо во благо), целью которого является выполнение либо значимое невыполнение партнером того или иного действия по воле адресанта;

12) менторская тональность – серьезное общение, направленное на жесткий контроль поведения партнера с опорой на авторитет знаний и традиций, его целью является демонстрация своего превосходства.

Список можно продолжить. Коммуникативная тональность в том или ином ее типе (ключе) специфически проявляется в личностно-ориентированном (бытовом и бытийном) и статусно-ориентированном дискурсе (Карасик, 2004). Приведем примеры некоторых типов коммуникативной тональности применительно к бытовому личностно-ориентированному дискурсу.

Если школьник говорит родителям: «Мне сегодня по географии пару поставили», то родители в типичной ситуации общения понимают следующее: 1) произошло неприятное событие, 2) это событие носит частный характер, 3) сын доверяет родителям и рассчитывает на их понимание, 4) сын предполагает, что родители будут огорчены, 5) сын ожидает, что родители захотят знать, как и почему это произошло, 6) сын знает, что родители считают его способным и ответственным человеком. Мальчик может сообщить об этом с сожалением либо с беспечностью. В первом случае это может быть действительное огорчение либо упреждающая манипулятивная стратегия, по Д.Карнеги. Во втором случае это либо ценностное понижение события, либо демонстрация внешнего безразличия как способ сохранить лицо. Соответственно, типичная реакция родителей выражается следующим образом: 1) простая эмоциональная реакция (вздох, междометие, дискурсивная формула отрицательного отношения к новостям), 2) эмпатическая реакция («Ты не заболел?», «Она <учительница> тебя не любит?», «Трудный материал?»), 3) критическая реакция («Ты совсем учиться перестал!», «Меньше по улице бегать надо!», «Как тебе не стыдно!»). Критическое замечание может быть выражено в виде иронии («Я горжусь тобой», «Прекрасные новости!», «Ура!»). Разумеется, названные типы реакций могут вербализоваться иначе, но в принципе они сводятся к выделенным трем типам типичного отношения к подобной информации. Нетипичное отношение к соответствующему сообщению свидетельствует о сбое в адекватности восприятия информации.

Если перед нами сведение общения к другой теме или разговору ни о чем, то такое фатическое понижение информации свидетельствует о безразличии адресата к новостям: «Ладно, иди обедай», «Кажется, сегодня похолодало», «Ну, как тебе моя кофточка?». В более широком смысле такое общение сводится к абсурду, обмену несвязанными друг с другом фразами.

Фасцинативное восприятие сообщения представляет собой эстетическое переживание содержания и формы текста либо способа его презентации. В обиходном общении людям может нравиться звучание голоса собеседника, таков, например, разговор влюбленных. Применительно к приведенной выше фразе школьника его родители могут, поморщившись, произнести: «Что ты там бубнишь себе под нос?», «Ты хочешь сказать, что ты получил двойку?» Фасцинативная реакция в случае положительного отношения к информации часто проявляется в желании еще раз услышать или прочитать текст, а в случае отрицательного к ней отношения – в критике стиля или манеры передачи информации.

Перевод сообщения в шутку применительно к приведенному ранее коммуникативному фрагменту о двойке по географии может свидетельствовать о широком спектре коммуникативных интенций: это и демонстрация симпатии и поддержки («Сейчас пойду и застрелюсь», «Объявляется траур», «Давай уничтожим злую училку»), и понижение значимости события («Теперь весь мир об этом будет говорить», «А в новостях пока об этом не сообщалось», «А как же теперь мы перегоним Америку?»), и перевод ситуации в нонсенс («Молись, несчастный!», «Кровью искупишь свою вину», «Боги нам этого не простят!»). Обратим внимание на гендерную маркированность подобных реакций: обычно так ведут себя мужчины.

Идеологическое осмысление любой информации типично для людей, остро переживающих свой социальный статус. Приведенная фраза о плохой отметке может получить следующую интерпретацию, выраженную в соответствующей вербальной реакции: апелляция к долгу («Ведь ты же пионер!», «Ты позоришь нашу семью», «Ты должен быть первым!»), происки врагов («С бездельниками связался!», «На кого ты смотришь!», «Как ты легко сдался!»), негативизация будущего («Сегодня — «двойка», а завтра – воровать пойдешь!», «Из-за лентяев и двоечников страна погибнет», «Ничего тебе хорошего не светит!»). Часто идеологическая интерпретация выражается в виде контраста: «У соседей – дети как дети!», «Я в твои годы учился только на пятерки», «А Витя Быков тоже двойку получил?»).

Эзотерическая интерпретация предполагает поиск невыраженных смыслов, знаков для избранных. Разумеется, такой интерпретативный ключ применим к ограниченному числу ситуаций и характерен для людей, стремящихся к выходу за грани очевидного и обыденного. Приведенная фраза относится к сугубо обиходной сфере общения, но (как и любое высказывание) допускает эзотерическое толкование («Тебе сегодня на улице никто не встретился?», «Что ж, будем готовиться», «Что тебе сегодня снилось?»).

В бытийном дискурсе представлено множество тональностей восприятия текста. Если бытовое общение протекает обычно в устной форме, и его участники имеют возможность опираться на невербальную информацию, которая непосредственно проявляется в естественном устном диалоге, то бытийное общение преимущественно выражено в письменной форме, и уже одно это обстоятельство требует от адресата активной интерпретативной деятельности. Отметим в этой связи очень важное наблюдение И.Н.Горелова: «Реципиент часто отмечает, что знает, что именно ему собираются сказать, и – гораздо реже – как будет сказано» (Горелов, 2006, с.92). Именно поэтому, вероятно, интерпретативные девиации в интерпретации коммуникативного ключа столь распространены.

Бытийный текст может иметь разную протяженность, от афоризма до многотомного произведения. Его основной характеристикой является наличие смысла, связанного с фундаментальными ценностями жизни. Практика интерпретации бытийных текстов, обычно художественных, часто сводится к цели, сформулированной в школьном вопросе «Что автор хотел сказать?». Такая стратегия упрощения в значительной мере искажает коммуникативный процесс. Интерпретатор в таком случае стремится к раскрытию некоторого единственного авторского смысла, который и признается объективным смыслом текста. Предполагается, что существует некая иллокуция, объективно наличествующая в тексте. Но принципиально важно подчеркнуть, что прочитанный мною текст становится моим достоянием, соотносится с моим жизненным опытом и моей системой ценностей. Это противопоставление удачно схвачено в терминах «понятность» и «понимание» текста. Когда мы говорим о понятности текста, то имеется в виду некий содержательный минимум, к которому должны прийти любые адресаты, это соотносимо со значением слова, которое понятно носителю культуры, благодаря чему становится возможной вербальная коммуникация. В этой связи понятность текста есть абстракция, поскольку как для автора, так и для читателя смысл текста богаче, чем содержательный минимум. С.Я.Маршак выразил эту мысль очень точно:

- О чем твои стихи? — Не знаю, брат.

Ты их прочти, коли придет охота.

Стихи живые сами говорят,

И не о чем-то говорят, а что-то.

Понимание текста есть ответ на вопрос, что этот текст значит для меня. Приведем интерпретацию одного из афоризмов: «Ужасно, когда мудрость приходит раньше, чем счастье».

Содержательный минимум этой сентенции сводится к констатации того, что мудрость сопряжена с трезвым отношением к обстоятельствам и жизненным опытом, который включает и горькие переживания, счастье есть состояние высшей радости, обычно оно связано с молодостью и беспечностью, и поэтому человек, пришедший к мудрости и знакомый с превратностями судьбы, может потерять способность быть счастливым.

Интерпретация в информативной тональности есть формулирование личностного смысла. Прямое информативное понимание этой фразы выражено в строке А.С.Пушкина «Блажен, кто смолоду был молод». Способность быть счастливым дана всем людям, но с годами некоторые ее утрачивают. Счастье считается предназначением человека: «Человек создан для счастья, как птица для полета» (Короленко). Счастье есть субъективное и сиюминутное переживание жизни (Он сейчас так счастлив), мудрость же представляет собой объективное постоянное качество человека (*Он сейчас так мудр). Нормальная последовательность жизненных переживаний человека сводится к трем этапам жизни с их важнейшими характеристиками: 1) молодость – беспечность, ошибки, счастье, 2) зрелость – воля, испытания, успех, 3) старость – здравый смысл, утраты, мудрость. Разумеется, эти характеристики условны. Но людям всегда было свойственно задумываться над основными характеристиками возраста. Сравним: Каждому возрасту свойственны свои пороки, молодости – вожделение, зрелости – ссоры, старости – скупость. Эта сентенция коррелирует с анализируемой фразой и приведенными выше возрастными характеристиками мужчины. Вожделение в определенной мере связано с наслаждением, толкуемым как счастье, ссоры – с испытаниями и волей, а скупость – с утратами материальных ценностей и завистью, которую старики иногда испытывают к молодым. Мудрость приходит не ко всем. Приведу еще одну сентенцию, имеющую отношение к возрасту: Отцам приходится всю жизнь переживать из-за своих дочерей, в юности – чтобы не связались с дурными людьми, в зрелости – чтобы не ссорились с мужьями, в старости – чтобы не стали колдуньями. В этой фразе также прослеживается связь с вожделением, ссорами и специфически понимаемой мудростью. Автором последней фразы, несомненно, был мужчина. Тема искажения жизненных этапов волновала многих поэтов: «Я встретил осень, не прожив весны. Все закрома до осени полны. Год подарил мне тяжесть урожая и, обессилев, облетел, как сад, где не восход я видел, а закат. Я был бы рад не знать того, что знаю» (Р.Киплинг). Мудрость для человека часто связана с непомерной ношей. Такое понимание мудрости восходит к библейским текстам, где говорится о скорби, связанной с многознанием: «Сердце мудрого – в доме плача, сердце глупого – в доме веселья». Глупость ассоциируется с молодостью, во всяком случае, молодой глупец имеет шанс поумнеть. Возникает вопрос: почему к некоторым людям мудрость приходит досрочно? Мудрость, в отличие от счастья, не приходит как дар, она связана с усилиями человека, который намеренно ускоряет свой жизненный путь, избегает ошибок, свойственных молодости, и конфликтов, свойственных зрелости, лишает себя права на естественное поведение. Такая преждевременная мудрость приводит к горечи. Подлинная мудрость, однако, основана не на ускоренном прохождении жизненного лабиринта, а на созревании в срок, она оптимистична: «У всякого глупца хватает глупости для скорби, и лишь мудрец разрывает смехом завесу бытия» (И.Бабель). Итак, существует подлинная и поспешная мудрость, первая связана с полным прохождением жизни, со всеми ее радостями и горестями, вторая – с ускоренным, конспективным приобретением мудрости, приносящей человеку только страдания.

Интерпретация в фатической тональности есть использование текста как инструмента для обеспечения правильного, красивого или уместного течения беседы. Целый ряд выражений подходит для успешной аргументации, выгодного самопредставления, или для учебных целей. Фатическая интерпретация текста в данном случае – это его инструментальное освоение. На мой взгляд, здесь уместно сравнение с характеристикой слова, фиксируемой в пометах («твань» — диалектное, «бутить» — профессиональное, «чувырла» — просторечное). В газетной статье приводится интервью с популярным актером.

Журналист: «Что Вы хотели бы сказать о Вашей личной жизни? Наши читатели знают, что Ваша жена моложе Вас почти на 30 лет». Актер: «Моя жизнь – это моя жизнь, в ней были и радости, и беды… А Света – я даже и не думал, что у нас что-то получится. Знаете, ужасно, когда мудрость приходит раньше, чем счастье. Мне хочется возвращаться вечером домой».

Приведенная сентенция в контексте интервью используется, на мой взгляд, для самопрезентации. Говорящий конструирует себе имидж умудренного опытом человека, невольно или намеренно свидетельствуя о том, что он сам не совсем верит в свое счастье. С аналогичной целью в иной коммуникативной ситуации приводятся пословицы, популярные речения, отрывки из анекдотов. Например, ответственный работник выступает по местному телевидению и говорит: «Звучат нарекания в адрес областной администрации, люди жалуются, что из-за перекупщиков цены на рынке слишком выросли. Но это – компетенция муниципалитета, мэр города обещал ситуацию исправить. Как говорится, взялся за гуж – не говори, что не дюж». Ведущий с пониманием улыбается. Местные жители хорошо знают о противостоянии губернатора и мэра города, выступающий не упустил возможности отрицательно охарактеризовать руководителя городской администрации. У некоторых публицистов подобное орнаментальное цитирование известных сентенций является способом создания своего индивидуального стиля. Приведу пример из статьи М.Соколова («Известия»).

Бывший советник президента РФ по экономике [А.Н.Илларионов], в течение девяти месяцев после своей отставки пытавшийся сопрягать борьбу за экономическую свободу и пребывание, как выразился президент РСПП А.Н. Шохин, "на российском рынке труда", понял, что эти вещи несопрягаемы, и отбывает продолжать борьбу за океан. Руководствуясь принципом "Мил победитель богам, побежденный любезен Катону", вашингтонский институт, носящий имя славного героя, предложил А.Н. Илларионову ставку старшего научного сотрудника Центра по глобальной свободе и процветанию. Оставляя в стороне название дочерней структуры института — Центр по процветанию звучит почти как Министерство плодородия, — нельзя не порадоваться тому, что советник будет служить в учреждении, посвященном мужу, имеющему так много с ним общих черт — "Уже в детстве А.Н. Илларионов обнаружил качества бескомпромиссного борца за справедливость. С ранней юности, получив сан жреца бога Аполлона, вел умеренный, почти аскетический образ жизни. На Форум часто приходил босой, одетый в тогу на голое тело, что контрастировало с неумеренной роскошью в одежде магистратов". Главное теперь — блюсти умеренность в подражании герою и не бросаться на меч при появлении В.В. Путина в окрестностях Вашингтона. Впрочем, при нынешней остуде в отношениях между РФ и США он вряд ли там и появится.

Публицист иронически сравнивает бывшего советника российского президента с героем древнего Рима, украшая текст классическими цитатами, квазицитатами и аллюзиями, такая стилистика делает автора текста легко узнаваемым.

Фасцинативное осмысление афоризма выражается как оценка: красиво или некрасиво сказано. Например: «Ужасно, когда мудрость приходит раньше, чем счастье» — «Как хорошо сказано! Кто автор?». В романе Юрия Полякова «Замыслил я побег…» один из персонажей, заведующий складом ремонтных материалов, любил блеснуть афоризмом в разговоре с деятелями искусства, и результат всегда был ощутим:

«Вообразите: вы артист театра и кино, задумчиво разглядывающий чешскую керамическую плитку, за которую вам предстоит переплатить вдвое, а сидящий за конторским столом златозубый мужичок в телогрейке, поигрывая складным метром, вдруг невзначай бросает:

- Прав, прав был чертяка Анатоль Франс! У художника два смертельных врага – вдохновение без мастерства и мастерство без вдохновения…

И вы, потрясенный артист театра и кино, пришедший за дефицитами, тут же приглашаете странного мужичка на свою премьеру».

Со стороны персонажа это – желание самоутвердиться в недоступной для него сфере, со стороны артиста – фасцинативная реакция на мудрое глубокое изречение. Интерпретация в фасцинативном ключе может быть и отрицательно-оценочной. Например: «Как сказал поэт, В напрасных поисках за ней я исходил земные тропы…» — «Не исходил, а исследил, и звали поэта Максимилиан Волошин». Говорящий поправляет собеседника, неверно процитировавшего стихотворение.

Интерпретация в шутливом ключе представляет собой создание комической ситуации на базе любого материала. Часто комический эффект возникает при состыковке разностилевого материала, высокого и низкого. Например, критически оценивая заявление одного из депутатов о том, что тот готов нагим выйти на площадь, если обстоятельства того потребуют, известный поэт Д.А.Пригов замечает: «Это – крик души посредством обнаженного тела». Комический эффект строится на ряде пресуппозиций (депутат должен вести себя достойно и сдержанно; выйти нагим на площадь — экстравагантность; фигура депутата вряд ли соответствует канонам красоты и др.). В наши дни весьма распространены виртуальные романы, которые завязываются и порой долго существуют в Интернет-переписке. Люди общаются с неизвестными им партнерами, часто детально раскрывают свою душу (подобным образом бывают очень откровенны случайные попутчики в купе поезда, знающие, что больше никогда не встретятся). Но иногда виртуальным коммуникантам хочется выйти за рамки своего условного общения и встретиться, как они говорят, «в реале», в действительности. В ряде случаев встреча в реальном мире подтверждает их ожидания, большей частью же они бывают разочарованы. Представим себе ситуацию, когда в кафе или на остановке троллейбуса должны встретиться двое, которые уже давно пришли заранее, замаскировались в тени и с огорчением отмечают, что человек, с которым хотелось познакомиться, неприятен внешне. Каждый из них допускает такую возможность, и старается прокомментировать ее в шутливом ключе. Здесь уместна приведенная выше сентенция: Ужасно, когда мудрость приходит раньше, чем счастье. Мудрость в данном контексте понимается как прозрение. В компьютерной переписке каждый имеет право использовать после письма некий девиз, служащий для создания имиджа. Иногда эти девизы служат своеобразными эмоциональными указателями, ключами для интерпретации любой, самой серьезной информации. Например: «Все обломалось в доме Смешальских». Перед нами шутливая модификация известной, ключевой фразы из романа Л.Н.Толстого «Все смешалось в доме Облонских». В обиходном диалоге муж, желая сделать комплимент своей жене, согласившейся с ним, говорит: “Great people think alike” (Великие люди мыслят сходно). Его жена отвечает: “Fools seldom differ” (Дураки редко отличаются друг от друга). Такая игра на понижение приводит к комическому эффекту. Типичным примером шутливой реакции на вполне серьезный текст является эпиграмма или пародия. Например:

Дополнительные правила русского языка

Слитное и раздельное написание слов «внагляк» и «в натуре»

Для правильного написания слов «внагляк» и «в натуре» следует руководствоваться следующим правилом: если к проверяемому слову подходит проверочный вопрос «как?» — писать следует слитно. Если к проверяемому слову применим проверочный вопрос «ты чё?» — раздельно (Р.Кривицкий).

Приведенный текст пародирует справочные пособия по русскому языку.

Интерпретация в идеологическом ключе есть позиционирование: свои и чужие, это поиск враждебных прямых и косвенных смыслов и активная, иногда почти маниакально выраженная интенция объяснять текст или коммуникативное поведение кого-либо, используя заранее заготовленные выводы. Так, с позиций революционного романтизма счастье заключается в борьбе за лучшее будущее человечества, а мудрость представляет собой идеал убогих приспособленцев, стремящихся к покою и благополучию. Отмечу, что в такое отношение к мудрости выражено в русской литературе достаточно ясно (Премудрый пескарь у М.Е.Салтыкова-Щедрина). Эта оппозиция сформулирована в известной поэме М.Горького «Песня о соколе»: «Рожденный ползать летать не может». Сравним: Не кляните, мудрые. Что вам до меня? Я ведь только облачко, полное огня. Я ведь только облачко. Видите: плыву. И зову мечтателей... Вас я не зову! (К.Бальмонт). Соответственно, сентенцию «Ужасно, когда мудрость приходит раньше, чем счастье» в идеологическом ключе можно трактовать как осуждение мещанской мудрости.

Идеологический ключ может полярно изменять смысл высказывания. Так, известное изречение М.Горького «Если враг не сдается, его уничтожают» понималось во время Великой отечественной войны как призыв уничтожать врагов. Однако вдумаемся: прямое толкование этой фразы включает условие – врага следует уничтожать, если он не сдается. В Евангелии есть одно место, которое трудно согласуется с общепринятыми нормами поведения. К Иисусу пришел ученик с просьбой отпустить его, чтобы похоронить умершего родителя. Спаситель не разрешил ему уйти, сказав: «Иди за мною и предоставь мертвым погребать своих мертвецов» (Матф., 8:22). Обычно цитируется речение «Пусть мертвые хоронят своих мертвецов». Эта парадоксальная фраза резко противоречит заповеди из Декалога «Чти отца своего и мать свою». Интерпретация этого ответа в информативной тональности характеризует Христа как бессердечного человека. Но в идеологическом ключе под мертвыми понимаются люди, придерживающиеся старых норм поведения, не принявшие нового вероучения. Дело уверовавших – нести свет нового откровения, все остальное не заслуживает внимания. Идеологическая интерпретация текста предполагает в определенной мере произвольное его толкование. Соответственно, возвращение к содержательному минимуму высказывания есть деидеологизация текста. В 70-е годы двадцатого века на улицах многих советских городов красовался большой плакат с изображением Л.И.Брежнева и надписью: «Советские люди знают: там, где Партия, там успех, там победа!». Этот лозунг выражал кредо конформизма со скрытой угрозой: пойдешь против Партии – потерпишь поражение. Интересно отметить, что абсолютизация успеха характерна для англоязычной культуры, там резко отрицательно относятся к неудачникам, этикетка «loser» является знаком неприкасаемых. В России, как известно, неудачников жалеют. В русской культуре успех всегда соотносился с той ценой, которую пришлось за него заплатить. Характерен афоризм: Победы – истины подлецов. По сути дела, лозунг, призывавший людей идти за Партией потому, что это безопасно и выгодно, был аморален, с точки зрения критиков господствующей идеологии. Идеологическая тональность в силу априорного оправдания определенной позиции прагматична. Во время войны во Вьетнаме многие американцы протестовали против этой грязной войны, но нашлись и защитники правительства, выступавшие под лозунгом: «Right or wrong, it’s my country» — «Права она или нет, это моя страна». Идеологическое позиционирование в данном случае означает поддержку своей администрации, что бы она ни делала. Замечу, что такая позиция подвергается критике в США, американский писатель Уильям Дин Гоуэлс иронически заметил: «Как хорошо, что твоя страна всегда права, и даже когда не права, то все равно права!». В этой связи приведем афоризм: «Победителей не судят. А зря!». В первой части содержится известная сентенция о том, что при успешном результате не принято обсуждать средства достижения успеха. Вторая часть афоризма показывает недвусмысленное отрицание этой позиции. Подобные двухчастные афоризмы представляют собой контраст позиций, обычно их первая часть хорошо всем известна и используется как поучение, как констатация правильности определенного положения дел, как подтверждение власти. Вторая часть критически отрицает первую. Критическая интерпретация, является, на мой взгляд, разновидностью идеологической.

Интерпретация в эзотерической тональности, подобно идеологической, направлена на поиск невыраженного смысла, но, в отличие от нее, не предполагает заранее заданного результата. Эзотерическое толкование – это поиск таких тайных смыслов, которые могут быть условно связаны с общеизвестным значением слов. В известной мере такие тексты парольны, они не поддаются рациональному толкованию с опорой на исходные значения и прямые ассоциативные переносы. Вместе с тем в том или ином высказывании не все слова допускают эзотерическое толкование. Применительно к сентенции «Ужасно, когда мудрость приходит раньше, чем счастье» открытые смыслы концентрируются в диаде «мудрость» — «счастье». Например, «мудрость» может означать земную жизнь, право на влияние на судьбы других людей, переход в иное состояние сознания и т.д., а «счастье» — единство с Творцом, полное растворение, рождение и т.д. Эзотерическая интерпретация представляет собой своеобразную смысловую магму в рамках той или иной школы. Смыслы всех слов переходят друг в друга. Эзотерические знаки предназначены для конкретного адресата в конкретной ситуации, они уникальны. В эзотерических школах ставится задача отучить человека от привычной жесткой ориентации в рамках обиходного или научного сознания, человек должен выйти на уровень континуального сознания. Смысл того или иного текста должен приходить к человеку как озарение, а дискурсивное логическое рассуждение отменяется.

 

Институциональный дискурс характеризуется высокой степенью предсказуемости. Например, беседа пациента с врачом обычно строится по жесткой схеме, включающей информацию о жалобах пациента, о ранее перенесенных заболеваниях, о факторах, которые могли вызвать недомогание, о наличии определенных симптомов, о лекарствах, которыми пользовался пациент и т.д. Это объясняется целью медицинского дискурса – восстановить здоровье. Запрос о состоянии пациента выражается ограниченным набором дискурсивных формульных клише («На что жалуетесь?», «Что Вас беспокоит?», «Слушаю Вас»).

Интерпретация такого запроса в информативной тональности вытекает из сути медицинского дискурса. Некоторые пациенты детально описывают свое заболевание («Последнее время у меня участилось сердцебиение, я стал задыхаться, сильно утомляюсь»), другие же констатируют свое отношение к своему состоянию («Что-то я заболел», «Не пойму, что со мной происходит»), есть и такие, кто обращается к врачу с самостоятельно поставленным диагнозом и описанием самолечения («Я думаю, у меня предынфарктное состояние, надо лечь в больницу и обследоваться, принимаю валидол, но не всегда помогает)». Вопрос «Как Вы себя чувствуете?» избыточен при первом посещении врача (если бы пациент себя чувствовал хорошо, он бы к врачу не обратился), но вполне уместен при последующих встречах, поскольку построен на пресуппозиции о положительных или отрицательных изменениях самочувствия.

Интерпретация запроса о состоянии здоровья в фатической тональности выражается как возможность пообщаться и получить психологическую поддержку («Вы здесь недавно работаете?», «Сейчас здоровых людей вообще нет, все чем-нибудь болеют», «Как-то мне нехорошо, не знаю, что и делать»). В ряде случаев пациент использует возможность показать свою эрудицию или ссылается на чье-то мнение («Я вот в медицинской энциклопедии прочитал…», «А правда, что бисептол запретили?», «Знакомые говорят, надо пойти к врачу»).

Фасцинативное восприятие текста в институциональном дискурсе обычно касается стиля коммуникативного поведения. Имеется в виду отрицательная оценка манеры общаться. Пациентов раздражает, например, фамильярность: «Какие жалобы? Молодость прошла?» — «Что ж Вы так…» Поскольку пациент зависим от врача или медсестры, отрицательная реакция обычно маскируется. Восхищение манерой общаться относится обычно к опытным специалистам, умеющим применительно к медицинскому дискурсу моментально поставить диагноз и определить симптоматику заболевания: «Прошу, садитесь. Так, так… Стали задыхаться при ходьбе, нервы взвинчены, аппетит хороший, но сил нет, повышенная утомляемость» — «Совершенно верно!».

Шутливая тональность применительно к данному дискурсу присуща скорее медикам, чем пациентам, и обычно используется как способ поддержки больного («Да у Вас пустяки, полечитесь пару месяцев и пойдете в космонавты»). Пациенты иногда прибегают к черному юмору либо самоиронии («Выпишите мне цианистый калий», «Поздно пить боржоми, когда печень отвалилась», «Видите, какой я герой!»). Некоторым пациентам такое общение позволяет преодолеть трев

⇐ Предыдущая10111213141516171819

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: