 |
Новаторство поэта в создании лирических текстов
|
|
|
|
Иннокентий Федорович Анненский был не одним из не многих поэтов- импрессионистов, творчество которого чрезвычайно повлияло на писательскую деятельность многих талантливых поэтов того времени: Анны Ахматовой, Осипа Мандельштама, Бориса Пастернака. Перечисленные поэты изумлялись и подхватывали новаторством замечательного поэта. Новые поэтические ритмы, поэтическое слово не было оставлено без внимания крупных поэтов.
Общеизвестно, что Иннокентий Анненский является поэтом Серебряного века. Поэтому в его творчестве отразились многие черты этого замечательного литературного периода, но, несмотря на это, этот поэт оставил свой след в русской поэзии, в котором преобладали новаторские черты.
В поэтических произведениях этого мастера слова и рифмы имеются черты, роднящие поэта с русской литературой XIX века, которую можно назвать психологической, а также такие черты, которые предвосхищали будущее формирование русской лирики [1, с. 25].
Иннокентия Федоровича поэты-символисты считали основоположником «новой» поэзии в России. Анненский был одним из первых поэтов, кто с огромной мощью и силой передал творческое мировоззрение модернизма и оказал неизмеримое влияние на лирику двадцатого века, которое прослеживается во многих направлениях.
Специфика поэтического стиля Иннокентия Федоровича отразилась на его поэтических текстах, поэтической лексики. Поэт использовал для своей поэзии устоявшуюся, традиционную лексику, кроме этого мастер слова применял разнообразные лексические пласты. К таким элементам можно причислить, например, термины философов и «будничное», обыденное слово, галлицизмы (заимствования из французского; особенно любимо поэтом слово «мираж») и простые обороты («ну-ка», «где уж», «кому ж» и т. п.). По размеру и значению лексического обновления поэзии новаторство Иннокентия Федоровича можно соотнести с достижениями его умнейшего и знаменитого предшественника Николая Некрасова.
|
|
|
Исследователи творчества Анненского отмечают, что новизна этого художника поэзии проявляется в некотором «заземлении» символистских абстракций. Это значит, что Иннокентий Федорович теоретические, отвлеченные понятия заменил вещными эквивалентами, которые придали определенному символу черты предметного слова. Примечательно, что это новшество в творчестве Анненского привело его к промежуточному положению между поколениями двух литературных течений: символистов и акмеистов. Именно поэтому Иннокентия Федоровича воспринимают как посредника между представителями символистов и постсимволистов. Например, его учениками были такие замечательные поэты Серебряного века, как Анна Ахматова, Осип Мандельштам, Владимир Маяковский, которые брали тексты поэта за учебное пособие поэтических стилей.
Поэт-символист Осип Мандельштам высказался про Иннокентия Анненского, что он был: «первым учителем психологической остроты в новой русской лирике», влияние которого «сказалось на последующей русской поэзии с необычайной силой» [2, с. 84].
Необходимо учесть тот факт, что Иннокентий Федорович был не только талантливым поэтом, но и незаурядным переводчиком. Этот человек любил и отлично знал античные тексты, многие из которых перевел на русский язык. Кроме того, он долгое время занимался переводами утончённых французских поэтов, творивших в конце 19 века. Все это повлияло на лирику Анненского.
Современные поэты Анненского по-разному воспринимали так неожиданно появившиеся стихи неизвестного поэта, подписывающегося скромным псевдонимом Ник. Например, молодой А. Блок заметил у поэта «безвкусие некоторых строк и декадентские излишества» [1, с. 63].
|
|
|
Заслуга Иннокентия Анненского, считают литературные исследователи в том, что он является творцом нового языка поэзии, который в скором времени стали использовать большинство знаменитых поэтов, творивших в период Серебряного века. Если сделать экскурс в более раннюю русскую поэзию, то можно увидеть, что поэты-классики, в том числе Пушкин, Баратынский, по словам литературных исследователей, эмоции и чувства передавали последовательно, анализировали их с помощью рассудка. Иннокентий Федорович один из первых поэтов, кто смог более смело, чем его коллеги по творчеству, отказаться от такой традиции. Он отторгнул поэтику последовательного повествования о чувствах и переживаниях, поменял её иррациональной поэтикой ассоциаций.
Ассоциации - это связи, которые непроизвольно возникают в психике между несколькими представлениями, образами, мыслями; логическое же мышление требует постоянного контроля воли, сознания. Поэт демонстрирует уклонение от этого контроля, создает поэтические тексты так, как будто просто записывает в свою поэтическую тетрадь различные мысли и эмоции, которые были созданы под влиянием случайных ассоциаций. По этому принципу ступало большинство представителей модернизма - роза потока сознания, сюрреализм, дадаизм. Иннокентий Федорович стал одним из самых первых поэтов не только в русской, но и в мировой поэзии, кто уловил этот важнейший новый принцип.
Иннокентий Федорович имел свой поэтический стиль, который литературные исследователи называли импрессионистичным, в переводе с французского означает «впечатление». Данный поэтический стиль сам автор направил на передачу мимолетного впечатления, а также на то, чтобы читатель смог уловить мгновенные ассоциации. Автор считал, что жизнь человеческого духа и состоит из этих ассоциаций.
Определяют его стиль и как суггестивный (от англ. tosuggest'внушать'): задача поэта - не повествовать, не описывать, а прежде всего, внушать. Внушать читателю чувства, настроения, переживания [6, с. 18].
Декадентское мироощущение, ассоциативность, призрачность деталей, импрессионистичность с законченным совершенством выражены в стихотворении «Ego» (по-латыни 'я').
|
|
|
К поэтическим декларациям приходиться относится осторожно: слишком часто поэт говорит о себе то, что хочет в себе увидеть, а не то, что есть на самом деле. Однако умный, сдержанный Анненский необыкновенно точен, и его стихотворения «Ego» весьма поучительно. Вот он - декаданс, вот она - призрачная вещность.
Я -- слабый сын больного поколенья,
И не пойду искать альпийских роз,
Ни ропот волн, ни рокот ранних гроз
Мне не дадут отрадного волненья.
Но милы мне на розовом стекле
Алмазные и плачущие горы,
Букеты роз увядших на столе,
И пламени вечернего узоры.
Когда же сном объята голова,
Читаю грёз я повесть небылую,
Сгоревших книг забытые слова
В туманном сне я трепетно целую [82. с.152].
Акмеизм стремился преодолеть мистицизм символистов и искал опору в творчестве декадантов, обращаясь через головы символистов в первую очередь к наследию Анненского.
Творчество И. Анненского сыграло очень большую роль в становлении акмеизма. Для доказательства следует заметить, что Н.С.Гумилев и А.А.Ахматова учились в Царском Селе, где начальником Николаевской мужской гимназии был И.Ф.Анненский.
Для Гумилева, ученика Анненского по Царскосельской гимназии, особенно важен был его опыт. Как и декаденты он видел идеал в «Парнасе», прежде всего в поэзии Леконта де Лиля, Сюлли-Предома и Эредиа. Путешественник и воин, он отвергал многозначной слово с зыбкими оттенками, смысла с мистическими порывами прочь от земной жизни, культивировавшееся символистами.
Самые радикальные выводы из уроков Анненского сделала Анна Ахматова.
Также она говорила: «В последнее время как-то особенно зазвучала поэзия Иннокентия Анненского. Я нахожу это вполне естественным... Убеждена, что Анненский в нашей поэзии займет такое же почетное место, как Баратынский, Тютчев, Фет» [67, с. 85].
Вообще влияние Анненского на последующие поколения поэтов очень высоко и заслуживает отдельного внимания.
В сонете Анненского «Перебой ритма», который начинается так:
|
|
|
Как ни гулок, ни живуч - Ям-
-б, утомлен и он, затих
Средь мерцаний золотых,
Уступив иным созвучьям.
«Кэк-уок на цимбалах» кончается так:
Молоточки налетают,
Мало в точки попадают,
Мах да мах,
Жизни… ах,
Как и не бывало [67, с. 89].
Панторифма первых двух стихов, метр и ритм прямо предсказывают футуристов, которые многому учились у Анненского. Он первый озаглавил стихотворения необычным способом - одно математическим знаком бесконечности, другое - вопросительным знаком. Оба текста представляют собою стихи о стихах.
Внешний мир в стихах Анненского предстает в каком-то конкретном моменте или предмете, концентрирующем не просто внимание поэта, а именно «мысли, настроения, желания» - глобальное состояние, самоощущение лирического «я».
И лежу я околдован,
Разве тем и виноват,
Что на белый циферблат
Пышный розан намалеван [7, с. 94].
(«Тоска памятника»)
Механизм «связи между душевными процессами и явлениями внешнего мира», его, так сказать, макет, черновик, представлен в сравнительно раннем стихотворении Анненского «Мухи как мысли».
Я устал от бессонниц и снов,
Наглада мои пряди нависли:
Я хотел бы отравой стихов
Одурманить несносные мысли.
Я хотел бы распутать узлы...
Неужели там только ошибки?
Поздней осенью мухи так злы,
Их холодные крылья так липки.
Мухи-мысли ползут, как во сне,
Вот бумагу покрыли, чернея...
О, как, мертвые, гадки оне...
Разорви их, сожги их скорее [64, с. 116].
На наших глазах разворачивается процесс рождения характерный для Анненского метафоры, образа. Вполне традиционное раскрытие определенного, «названного» душевного состояния и «счастливо набледенная частность» (осенние мух) в последней строфе образуют слитное единство, с обилием внутренних ассоциативных связей, - среди них особенно впечатляет уподобление стихов, букв стихов, мертвым мухам на поверхности листа, перерастающее, соответственно, в оценку самих стихов. При этом психологический план выдержан от начала и до конца.
Стихи, посвященные драматическому событию в себе самих несут катарсис, освобождение.
Попытка душу разлучить
С тобой, как жалоба смычка,
Еще мучительно звучит
В названьях Ржакса и Мучкап [36, с. 114].
Анненский, принадлежа к символизму, одновременно противоречил ему, высвобождал поэтическое, шире - человеческое «я» из-под власти всеобъемлющих концепций. Он утверждал личностную позицию в мире, вел отсчет от конкретной человеческой жизни, во многом, как отмечает Л.Я. Гинзбург, за счет того, что сохранял прочную связь с психологической прозой XIX века. И, как оказалось, намечал новые, уже послесимволистские, поэтические перспективы.
Поэты, прошедшие «школу» Анненского, брали от него что-то им особо близкое и доводили это, ставшее своим, качество до завершенности в логике своего мировосприятия.
|
|
|
