Короленко Ц.П., Дмитриева Н.В. 4 глава

Сущностью параноидной личностной организации является такой способ обращения со своими отрицательными качествами, когда последние проецируются на других. Оторванные таким образом от своего ego атрибуты воспринимаются в дальнейшем в качестве внешней угрозы. Ego, лишенное присущих ему отрицательных содержаний, может формировать повышенную самооценку, вплоть до мегаломанического ощущения.

Параноидный тип личностной организации имеет различную выраженность. Meissner (1978) считает возможным устанавливать наличие континуума тяжести нарушения. С точки зрения автора, одни параноидные лица более, а другие менее "больны", чем "здоровы". Это зависит от степени представленности параноидных черт на уровнях ego-силы, интеграции идентичности, оценки реальности и объектных отношений. В зависимости от ego-cилы пациента и степени стресса возможны проявления психотического, пограничного или "невротического" уровней.

В случаях психотической проекции речь идет о психозе с шизофренической картиной (согласно DSM-IV, шизофрения, шизофреноформное расстройство, шизоаффективное расстройство, бредовое расстройство, кратковременное психотическое расстройство и др. расстройства с бредовыми идеями).

На пограничном уровне оценка реальности параноидными пациентами не потеряна и проекция негативных качеств не сопровождается полным отрешением от них. Как пишет Мс Williams (1994), лица, на которых осуществляется проекция, "слегка провоцируются" параноидными субъектами, чтобы они почувствовали, что на них проецируется. При этом параноидный субъект, с одной стороны, старается освободиться от каких-то неприятных чувств, а, с другой, – сохраняет эмпатию по отношению к проецируемым чувствам с целью убедить себя в реальности проекций.

Searles (1959) описывает в качестве примера такой проекции пограничную пациентку, которая "отсоединила" свои ненависть и зависть к аналитику антагонистическим способом, заявив ему, что он завидует ее достижениям. Интерпретации терапевта были реинтерпретированы пациенткой как доказательства стремления движимого завистью аналитика подчинить и контролировать ее. В результате контртрансференса аналитик, устав от постоянного непонимания, стал ненавидеть пациентку и завидовать ее свободе в отношениях, позволяющей ей вести себя так, как ей хочется. Searles считает, что такие случаи возникновения интенсивных и негативных чувств по отношению к параноидным пациентам пограничного уровня достаточно часты.

Параноидные пациенты "невротического" уровня осуществляют проекцию ego- чуждым (еgo-дистонным) способом, посредством которого проецируется какая-то опознаваемая и наблюдаемая часть Self'a. Такая проекция распознается самим субъектом. Пациенты "невротического" уровня в ходе собеседования могут даже сами характеризовать себя как подозрительных, необъективных, склонных к придумыванию лиц.

Для лиц с параноидной организацией типично возникновение такой психологической защиты, как формирование реакции. Напомним, что под формированием реакции понимается психологический подход, диаметрально противоположный репрессированному желанию и представляющий собой реакцию, направленнную против этого желания. Параноидные лица осуществляют проекцию в контексте чрезвычайно сильного желания отречься от возмущающих их содержаний психической деятельности, что приводит к формированию реакции по формуле: " Я люблю Вас; Я ненавижу Вас" с последующей проекцией: "Я ненавижу Вас, Вы ненавидите меня".

Согласно данным Will (1961), Tomkins (1963) и др. лица, ставшие во взрослом возрасте параноидными, в детстве подвергались унижениям и насилию. Родители детей, у которых развилась параноидная организация, проявляли подозрительность, осуждающее поведение, и в то же время, были единственными людьми, которым дети доверяли.

Мс Williams (1994) проводит дифференциацию между условиями воспитания, характерными для параноидных личностей с различными уровнями нарушений. Так, например, параноидные лица психотического и пограничного уровней воспитывались в жестких семейных условиях и оказывались "козлами отпуще-ния" – мишенью ненависти, проецированной на них родителями.

Параноидные лица невротического и приближающегося к здоровому уровней происходили из семей, в которых имело место сочетание мягкости и спокойных периодов с периодами "дразнения и сарказма".

Мс Williams обнаружила, что главное лицо, осуществляющее заботу о ребенке, впоследствии ставшем параноидным, страдало неконтролируемой тревогой. Автор подчеркивает, что, несмотря на присущую им подозрительность, параноидные лица обладают способностью любить, проявлять глубокую привязанность и лояльность. Эта особенность делает возможным проведение эффективной, эмпатически ориентированной коррекции.

Для параноидных лиц характерен хронический страх. Они никогда не чувствуют себя в полной безопасности и постоянно находятся в состоянии повышенной бдительности, "присматриваясь" к возможным угрозам извне, на что уходит большое количество энергии.

У параноидных лиц обнаруживается наличие полярности в самооценке. С одной стороны, они чувствуют себя бессильными, презираемыми, униженными, а, с другой, – всевластными и побеждающими. Между этими противоположными полюсами самооценки присутствует эмоциональное напряжение. Кроме того, ни одна из самооценок не обеспечивает чувства психологического комфорта, так как ощущение себя униженным подчеркивает слабость и несостоятельность, а имидж силы провоцирует возникновение чувства вины (Мс Williams, 1994).

Литература

Akhtar,S. (1990) Paranoid Personality Disorder: A Synthesis of Developmental, Dynamic and Descriptive Features. American Journal of Psychotherapy, 44,5-25.

Beck,A., Freeman,A. (1990) Cognitive Therapy of Personality Disorder. New York: Gyilford.

Beck, A. (2000) Prisoners of Hate: New York. Harper Collins.

Bleuler, E. (1908) Textbook of Psychiatry. New York. MacMillan,1924.

Blum,H. (1981) Object Inconstancy and Paranoid Conspiracy. Journal of American Psychoanal. Assoc.,29,789-813.

Bursten,B. (1973) Some Narcissistic Personality Types. International Journal of Psychoanalysis, 54,287-300.

Cameron,N. (1959)The paranoid Pseudo-Community Revisited. American Journal of Sociology 65,52-58.

Colby,K. (1975) Arhficial Paranoia: A Computer Simulation of Paranoid Process. New York: Pergamon.

Colby,K. (1977) Appraisal of Four Psychological. Theories of Paranoid Phenomena. Journal of Abnormal Psychology, 86,54-59.

Jacobson,E. (1971) On the Psychoanalytic Theory of Cyclothymic Depression. In E.Jacobson, Depression (pp.208-241). New York. International Universities Press.

Kendler,K., Hays,P. (1981) Paranoid Psychosis (Delusional Disorder and Schizophrenia): A Family History Study. Archives of General Psychiatry, 38,547-551.

Kernberg,O. (1982) Paranoid Regression, Sadistic Control and Dishonesty in the Transference. In M.Stone Abnormalities of Personality. New York. London. W. Norton (Unpublished Manuscript).

Meissner,W. (1976) Psychotherapeutic Schema Based on Paranoid Process. International Journal Psychoanal. Psychother., 5,87-113.

Мeissner, W. (1978) The Paranoid Process. New York. Aronson.

Millon,T. (1981) Disorder of Personality: DSM-III, Axis II. New York.Wiley.

Schafer, R. (2003) Bad Feelings. New York. Other Press.

Schmiedeberg,M. ( 1946) On Querulance. Psychoanal. Qunterly,15,472-502.

Searles,H. (1959) The Effort to Drive the Other Person Crazy. An Element in the Actiology and Psychotherapy of Schizophrenia. British Journal Medical Psychology, 32,1-18.

Searles,H. (1965) Collected Papers on Schizophrenia and Related Subjects. New York. International Universities Press.

Segal.J. (1989) Erotomania Revisited: From Kraepelin to DSM-III-R. American Journal of Psychiatry 146,1261-1266.

Stone,M. (1993) Abnormalities of Personality. New York. London. W.Norton.

Sulzman,L. (1960) Paranoid State: Theory and Therapy. Archives of General Psychiatry, 2, 679-693.

Tomkins, S. (1963) Affect, Imagery, Consciousness. The Negative Affects. V.2. New York. Springer.

ШИЗОИДНОЕ

ЛИЧНОСТНОЕ РАССТРОЙСТВО

Kretschmer (1922) В книге "Строение тела и характер" выделяет три типа: астенический, атлетический и пикнический, соответствующие индивидуумам худой, мускулистой и полной конституции. Эти же типы на языке Sheldon'a (1942, 1954) называются: эктоморфный, мезоморфный и эндоморфный. Kretschmer обращал внимание на то, что худые с относительно мало развитой мышечной системой лица астенической конституции предрасположены к развитию шизоидных личностных черт. Он описывал эти психологические особенности следующим образом:

"Шизоидные лица обнаруживают наличие внешнего и более глубокого слоя. На поверхности они могут быть брутально прямыми, или мрачными, или неопределенными, или саркастично ироничными, или стеснительными как моллюски, молчаливыми и погруженными в себя. Что находится под этой маской? Это может быть ничто, черная дыра отсутствия эмоционального зомби…или может присутствовать холодная бездушность. Некоторые шизоидные лица подобны кажущимся закрытыми Римским виллам с опущенными ставнями, защищающими от ослепляющего солнца, но, когда происходит торжество, в них вспыхивают внутренние огни. Существуют шизоидные лица, с которыми мы можем жить и все же не можем сказать, что мы знаем их" (с.113).

Психологические черты, фиксированные Kretschmer'ом, в основном, подобны приводимым в DSM: несоциабельность, сдержанность, отсутствие чувства юмора, сверхчувствительность, легкое возникновение тревожности. Kretschmer также включил в характеристику шизоидного типа эксцентричность.

Шизоидное личностное расстройство по своим клиническим проявлениям приближается к мягкой форме аутизма. Аутизм-редкое состояние, к которому относятся лица, неспособные к самостоятельной жизни, находящиеся в специальных медицинских учреждениях или под опекой родственников и организаций социальной помощи. В то же время мягкие формы аутизма встречаются достаточно часто. Проявляющие признаки мягкого аутизма лица могут обнаруживать высокий творческий потенциал, их можно найти среди членов научно-исследовательских центров, как, например, Силликоновая Долина (Ratey, Johnson, 1998). Шизоидное личностное расстройство, в связи с близкими к мягкому аутизму проявлениями, может быть ошибочно диагностировано как это состояние. Здесь мы встречаемся с той же ситуацией, когда в течение многих лет аутистические дети были диагностированы как больные детской шизофренией. Лица с шизоидным личностным расстройством часто фиксированы на определенной узкой сфере интересов. Такая фиксация носит навязчивый или доминирующий характер, что может иметь свою положительную сторону. Эти лица склонны рассматривать различные факты, ситуации, проблемы, не имеющие, казалось бы, никакого отношения к их доминирующей идее, сквозь призму последней. Последний подход содержит потенциальную возможность установления неожиданных непредвиденных взаимодействий. В результате лица с шизоидными признаками, в отличие от людей, обладающих только высоким показателем интеллекта, демонстрируют гениальность в своей области знаний.

Stone (1993) приводит несколько особенностей "мягкого аутизма":

(1) при аутизме отсутствует гештальт имидж;

(2) при аутизме обнаруживается дефицит в центральной когерентности;

(3) при аутизме "бог заключается в деталях";

(4) при аутизме проявляется необычная способность видеть части отчетливее, чем целое, схватывать сразу же что-то вне обычного контекста;

(5) проявляется способность увидеть привычное с совершенно новой стороны, отвлечься от влияния принятых в науке и/или убеждениях устоявшихся клише. Имеет место облегченность начала творческого процесса.

Анализ приведенных признаков показывает близость мягкого аутизма к шизоидному личностному расстройству и подтверждает правомерность существования переходных форм между ними.

Мягкий аутизм в этом контексте может рассматриваться в качестве "теневого синдрома" классического аутизма (Ratey, Johnson, 1998).

Мягкий аутизм также называют "субсиндромным" и высокофункционирующим или эхо-аутизмом.

Согласно (Ratey, Johnson, 1998), Edward Ritvo (цит. по Ratey, Johnson (1998) из Калифорнийского Лос Анджелесского университета (UCLA) впервые в 1980г. опубликовал работу, в которой описал лиц с мягким аутизмом. В письме к редактору журнала аутизма и Нарушений Развития (Journal of Autism and Developmental Disorders) на основе изучения пациентов и их родителей Ritvo поставил вопрос о существовании такого расстройства. Наблюдаемые автором дети страдали тяжелым аутистическим расстройством, а их родители производили впечатление "слегка аутичных", хотя они жили и работали, не имея проблем. В двух случаях родители сами идентифицировали наличие у себя аутистических проблем. Независимое исследование подтвердило наличие аутизма с высокой возможностью функционирования у родителей 11 пациентов. В дальнейшем Ritvo совместно с Brothers, Freeman и Pingree провели в штате Юта эпидемиологическое исследование, выявившее наличие в популяции заметного количества таких случаев.

Опираясь на эти исследования, Ritvo пришел к заключению о существовании "мягкой формы аутизма", носители которой вступают в брак, воспитывают детей, способны работать и поучать удовольствие от жизни.

Известный представитель Британской школы психоанализа Fairbairn (1952) размещает шизоидное личностное расстройство в начале "шизофренического спектра" нарушений, в конце которого находится ядерная шизофрения.

Stone (1993) относит шизоидное личностное расстройство, наряду с другими формами личностных расстройств кластера А DSM-IV к эксцентрическим расстройствам.

По данным Stone (1993, распространенность шизоидного расстройства в общей популяции составляет от 0,5 до 7%.

Шизоидное личностное расстройство получило впервые четкое определение в DSM-III, его критерии были расширены от 3 до 7 в DSM-III-R.

Для шизоидного расстройства характерно частое присоединение к нему ряда нарушений, диагностируемых на первой оси DSM-IV. К последним относится депрессия, дистимия, тревожные расстройства (в основном фобические синдромы).

В динамике шизоидного расстройства отмечается отсутствие или слабая представленность общих ego-защит, что наиболее правомерно для лиц с высоким уровнем функционирования. Первая защита, используемая шизоидными лицами, называется "шизоидной фантазией", выражается в уходе от реальности в мир воображения. Вторым вариантом является использование интеллектуализации с эксцессивным погружением в интеллектуальные процессы, что позволяет избегать переживания нежелательных эмоций. Другие психологические защиты представлены в меньшей степени и включают в себя проекцию, интроекцию (присвоение качеств значимого лица), идеализацию/девальвацию.

Шизоидное личностное расстройство по DSM-IV характеризуется индифферентностью к социальным отношениям и суженным диапазоном эмоциональных переживаний и выражений. Это расстройство диагностируется на основании ряда признаков, четырех из которых достаточно для подтверждения данного вида нарушения:

1. Отсутствие стремления, желания к установлению сколько-нибудь тесных межличностных отношений. Человек с таким расстройством не получает удовольствия и радости от взаимодействий не только со сравнительно далекими люди, но и членами семьи. Он как бы не является членом семьи.

2. Предпочтение активностям, связанным с работой в одиночестве. Выбираются виды деятельности, которые исключают социальные контакты и дают возможность работать в изоляции. Это накладывает отпечаток на обучение и, прежде всего, выбор профессии. Если во время работы появляются какие-то люди, возникает дискомфорт.

3. Редкое переживание и выражение сильных эмоций. Значительные по силе эмоционально-чувственные проявления продуцируются в исключительных случаях. Их трудно увидеть радостными, гневливыми или озлобленными. Они всегда выглядят дистантными, эмоционально не вовлеченными, даже в случае возникновения драматических ситуаций. Эмоциональная холодность вызывает к ним отрицательное отношение.

4. Отсутствие выраженного желания вступать в интимные отношения и осуществлять сексуальную активность с другими людьми.

5. Индифферентность к одобрению и критике, что резко отличает их от лиц с пограничным и нарцисстическим личностными расстройствами.

6. Отсутствие близких друзей или людей, которым они доверяют, кроме наиболее близких родственников.

7. Суженный аффект. Проявление ограниченного диапазона эмоциональных реакций. В разговоре с собеседником их мимика не участвует, не меняется в зависимости от темы. От них трудно добиться улыбки и каких-то других признаков согласия или несогласия. Они не проявляют соответствующих жестов, движений, ничего, подтверждающего эмпатию, сочувствие, сопереживание собеседнику.

С точки зрения современных представлений, носители шизоидного личностного расстройства – интроверты, у которых интроверсия приобрела патологический характер, стала чертой, выходящей за границы нормы, приводящей к нарушению адаптации и серьезным трудностям в жизни.

Выявлено четкое влияние психобиологического, генетического фактора на формирование темперамента лиц с шизоидным личностным расстройством (интровертированность и экстравертированность). Интравертированность и экстравертированность мало изменяются с течением времени. Интровертированный ребенок остается интровертом в течение всей жизни. Но в условиях взаимодействия со средой он обучается экстравертированности и может вести себя как экстраверт в зависимости от требований ситуации. Возможно привыкание к экстраверсии в силу необходимости. Воспитанная, привитая экстравертированность на исходном интровертированном фоне требует затраты ресурсов, что не полностью осознается, но приводит к состоянию постоянного напряжения мобилизационных резервов организма, и в результате делает человека менее резистентным к различного рода воздействиям. Это может проявляться, с одной стороны, в меньшей резистентности к психическим травмам, переживаниям кризисных ситуаций, а, с другой, – в более легком возникновении нарушений психосоматического характера, в связи с постоянным высоким уровнем напряжения, затрагивающим иммунную систему.

Шизоидное личностное расстройство возникает на фоне заостренной интровертированности, что может быть связано с дополнительным влиянием средовых факторов. Особое внимание при этом обращается на ранний, младенческий период развития. Считается, что проявление черт, которые впоследствии могут трансформироваться в шизоидные расстройства, обнаруживается уже в ранней реакции ребенка на мать. Такой ребенок мало стремится к контактам с матерью, по сравнению со среднестатистическим, "нормальным" ребенком, ему нужно меньшее количество времени на близость с матерью. Он как бы пытается отстраниться от тела матери. Об этом пишет Escalona в работе 1968 года.

С точки зрения авторов, которые придерживаются точки зрения Кlein, в такой ситуации имеет место фиксация на "параноидно-шизоидной позиции", характерной для раннего периода развития, когда ребенок воспринимает мать не как целостный объект, а как "хорошую и плохую грудь". Хорошая – эта та, которая осуществляет питание, прикосновение, плохая – которая уходит от контакта. Хорошая вызывает первичную любовь, а плохая – первичную ненависть. В дальнейшем, когда меняется восприятие матери, и она перцептируется как целостный объект, это разделение уступает чувству вины за плохое отношение и отрицательным эмоциям в адрес "плохой груди".

При шизоидных вариантах личности этот процесс оказывается измененным. Первая – шизоидно-параноидная позиция не cменяется полностью второй – "депрессивной позицией".

Наблюдения за лицами с шизоидным личностным расстройством выявляют в более раннем и более позднем возрасте (подростки) гиперреактивность и чувствительность к повышенной стимуляции. Их характеризуют как внутренне сенситивных, хотя внешне это качество не проявляется. Родители и родственники, рассказывая о детстве этих людей, говорят, что они были детьми, которые всегда "зажимались", прятались от слишком большого шума, движений, разговоров, яркого света и т.д. Эти раздражители вызывали у них неприятные эмоциональные реакции.

Некоторые авторы Brazelton (1982), подчеркивая не проявляемую в достаточной степени повышенную внутреннюю сенситивность, отмечают, что нервные окончания у таких людей ближе к поверхности тела, чем у обычного человека.

Классическое аналитическое толкование особенностей инстинктов, драйвов шизоидных лиц выявляет наличие борьбы вокруг фиксации на оральном уровне. Это выражается в сверхзанятости избеганием опасности быть поглощенным, абсорбированным, разрушенным, "съеденным". При попытке разобраться в себе у шизоидных лиц возникает образ огромного рта, пасти, который нередко появляется в сновидениях; или гигантской буквы "С", которая превращается в букву "О", а затем трансформируется в пасть и приближается к ним. Страх возможности такого контакта рождает ощущение поглощения, всасывания, удушья. Внешний мир в фантазиях шизоидных лиц воспринимается как угрожающий, способный нарушить их индивидуальность и безопасность. Отсюда стремление дистанцироваться. У шизоидных лиц могут быть проблемы с питанием, желание "сесть" на диету, в связи с нарушением драйва голода, что не может не сказаться на их внешнем виде.

Они не поражают воображение окружающих, не производят впечатления агрессивных, несмотря на то, что анализ обнаруживает наличие у них огромного количества фантазий с темами насилия. Внешне проявляемая мягкость противоречит их увлечению просмотрами фильмов ужасов, триллеров, детективов, видению различных апокалиптических сцен.

Многие лица с шизоидным личностным расстройством репрессируют собственный голод и агрессию очень глубоко. Подавление этих чувств носит защитный характер. Они производят впечатление приятных эксцентриков, людей "не от мира сего". Окружающие воспринимают их как озадаченных проблемами стыда или вины, избегающих суждений и оценок как своего поведения, так и других людей. Присутствует тревога за собственную безопасность. Как только раздражителей становится слишком много, возникает ощущение угрозы и желание спрятаться. Способом такого "прятания" является уход в сферу воображения. Они выглядят, как сторонние наблюдатели, как зрители, аутсайдеры, наблюдающие за поведением других людей.

Langs (1965) считал, что шизоидные лица обнаруживают расщепление двух видов:

1. Расщепление между их Self'ом и внешним миром.

2. Расщепление между переживаемым Self'ом и желаниями.

Возникает отчуждение от жизни, от части самого себя, от собственных желаний. Кроме ухода во внутренний мир, в воображении используются механизмы проекции, идеализации, формирование реакции, а также более "зрелая" психологическая защита – интеллектуализация. Такие механизмы защиты, как отрицание, репрессия, используются редко. Морализаторство не задействуется совсем.

Находясь в ситуации стресса, лица с шизоидным личностным расстройством отстраняются от своего собственного аффекта так же, как они изолируются от внешних стимулов, и поэтому воспринимаются как эмоционально уплощенные, не соответствующие ситуации, даже неадекватные. Наиболее выраженным адаптивным процессом для них является креативность, творчество. Считается, что многие люди искусства имеют выраженные шизоидные черты, которые как бы позволяют им уходить от обыденности, имитации, подражания. Уход внутрь себя дает возможность поиска новых способов самовыражения. Незначительная представленность шизоидного личностного расстройства позволяет проявлять себя в произведениях искусства, научных открытиях, различных теоретических построениях, в спиритуальности, духовности. В случае более выраженного нарушения способность к творческому самовыражению утрачивается, возникает состояние отчуждения со страхами, ужасами и т.д. Отсюда мнение о том, что первичной целью терапии с шизоидными пациентами является сублимация – замена аутистического ухода на творческую активность.

Основной психологический конфликт шизоидных лиц может быть определен как нарушение баланса близости и дистанцирования, условно: любви и страха. Имеет место глубокая амбивалентность, касающаяся тесного "прилипания" к людям. Шизоидные лица с трудом решают очень важную для себя проблему – отношения с людьми и определение дистанции возможного сближения. Они могут стремиться к близости и одновременно ощущать постоянную угрозу поглощения, разрушения. Отсюда стремление к дистанцированию с целью сохранения собственной безопасности.

По мнению Guntrip (1952), "классической дилеммой" шизоидных лиц является невозможность находиться в отношениях с другим человеком и находиться вне этих отношений, не рискуя в обоих случаях потерять объект, потерять самого себя.

Robbins (1988) характеризует динамику шизоидных лиц, как послание, которое звучит следующим образом: "Приблизься ко мне, когда я один, но оставайся в стороне, потому что я боюсь проникновения в себя".

Одним из классификационных признаков, типичных для лиц с шизоидным расстройством, является асексуальность, несмотря на наличие способности к сексу и оргазму. Чем психологически теснее они приближаются к другому человеку, тем в большей степени сексуальная активность воспринимается как попытка смешения с собой, и эмоции пропадают.

McWilliams (1994) приводит случаи, когда гетеросексуальные женщины влюблялись в шизоидных музыкантов, и вскоре начинали ощущать, что их любовники сохраняют свою чувственность только для игры на инструменте. Нередко шизоидные лица стремятся в фантазиях к недостижимым сексуальным объектам, чувствуя безразличие по отношению к достижимым. Сексуальные партнеры шизоидых лиц часто жалуются на механически отстраненную доминанту их сексуальной активности.

Страх и угроза поглощения объединяет шизоидных лиц в некоторой степени с пациентами с личностным расстройством избегания. Но в последнем варианте эти симптомы представлены более тонко, мягко, и связаны, в основном, с угрозой отрицательной оценки. Хотя в поведении как тех, так и других наблюдаются сходные элементы.

Giovacchini (1979) рассматривает шизоидное личностное расстройство как асоциальное нарушение.

В том же году появилась работа Horner, посвященная шизоидным личностным расстройствам, в которой возникновение нарушения соотносится с периодом ухода от симбиоза с матерью.

В последнее время в литературе все чаще появляется термин ментализация, под которым понимается способность создавать ментальное поле, то есть умение представить ситуацию, участвующих в ней лиц, зафиксировать движения этих лиц, оперировать в рамках этого ментального поля. Проблема заключается в том, что способность создания ментального поля блокируется в период, предшествующий формированию шизоидного расстройства.

Ряд работ посвящен попыткам глубже проанализировать влияние особенностей воспитания на развитие шизоидных особенностей.

Winnicott (1967) считает, что уход ребенка от реальности может быть частично обусловлен, наряду с биологическими особенностями, слишком навязчивым "сверхвключенным" типом воспитания, когда на ранних периодах жизни ребенок получает слишком большую дозу внимания матери, которая постоянно пристает к нему. Считается, что мать при этом переходит нормальные границы, что вызывает у ребенка дискомфорт. Чрезмерный тайминг вызывает обратную реакцию.

Ряд авторов, в том числе Langs (1973), Bateson et al.(1956), Searles (1986) считают, что родительское участие в воспитании ребенка включает в себя не только степень вовлеченности, но и ее содержание. Эти и другие авторы обращают внимание, что семьи лиц с шизофреническими психозами обнаруживают выраженность "противоречивых и спутанных коммуникаций". Эта противоречивость посланий (двойная связь), очевидно, усиливает шизоидную динамику в целом.

Согласно Bateson, "двойная связка" представляет собой двойное послание, которое дается человеку на сознательном и бессознательном уровне. При этом на вербальном, сознательном уровне говорится одно, а на бессознательном подразумевается другое. Ребенку, например, говорят, что он должен сделать, а на бессознательном уровне сообщается противоположная информация о том, что делать этого не надо. Воспринимая сознательно посланное ему сообщение, эмпатически ребенок улавливает его бессознательную сторону. Так, например, сознательное послание: "Ты должен совершенствоваться, работать над собой, делать карьеру", а бессознательное: "Мне очень одиноко в то время, когда тебя нет. Кроме того, я плохо себя чувствую, и вдруг что-то случится, когда никого не будет дома". Выполняя требование матери на сознательном уровне, ребенок, на бессознательном испытывает тревогу и чувство вины. И, если что-то произойдет, то он берет вину на себя. Угроза возможного негативного события фиксируется и оказывает большое деструктивное влияние на психическое состояние.

Sullivan (1973) и Robbins (1988) считали одной из причин шизоидного расстройства ранний дефицит общения с родителями (гиповключенность). По мнению Robbins, чувство одиночества и эмоциональная изоляция в детском возрасте провоцируют возникновение шизоидных личностных расстройств. Возможен вариант, при котором ребенок на раннем этапе своего развития получал не удовлетворяющий его тайминг сверхнавязывания, а в более позднем возрасте он мог смениться эмоциональной депривацией, изоляцией. Такое сочетание не изучалось, но оно, очевидно, может иметь определенное значение в развитии нарушения. Таким образом, с одной стороны, сверхвключенность, а, с другой – депривация, определяют шизоидную проблему.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: