 |
Встречи с ближайшими учениками 5 глава
|
|
|
|
– Бессмысленный труд глубоко опечалил Великого Колдуна. Прояви же свое сочувствие и даруй ему наставления.
– Приготовь ему сытный обед и пригласи ко мне, – ответил Лама.
Дагмема накрыла на стол и привела меня к Ламе. Он прогремел:
– Великий Колдун, не лги и не обвиняй меня в том, чего я не совершал. Если хочешь наставлений – получай.
Он дал мне лунг – передачу чтением текста – на общую практику Прибежища и объяснил правила ее выполнения, а затем добавил:
– Это самые простые поучения, применяемые всюду. Если тебе нужна редкая устная передача Тайной мантры, то вот что ты должен сделать.
И Лама рассказал мне историю жизни и Освобождения Наропы, описав все ужасные испытания, какие пришлось пройти этому великому индийскому ученому и йогину.
– Тебе будет сложно идти по его стопам.
Пока он говорил, моя преданность стала настолько сильной, что по щекам покатились слезы. Я поклялся сделать все, о чем бы он меня ни попросил.
Прошло несколько дней. Марпа взял меня с собой на прогулку, и мы поднялись на земли, которыми владели его двоюродные братья.
Лама повелел:
– Построй в этом месте белую квадратную башню высотой в девять этажей с надстройкой и шпилем, образующими десятый уровень. Она никогда не будет разрушена. Когда закончишь, я дам тебе тайные поучения, и ты сможешь уйти медитировать. Во время твоего отшельничества я буду полностью обеспечивать тебя.
– Тогда пускай Дагмема будет нам свидетелем, – попросил я.
– Хорошо, – согласился Лама.
Я пригласил жену Марпы и в ее присутствии произнес:
– Я уже построил и разобрал три башни. В первый раз Лама сказал, что недостаточно все обдумал. Во второй раз – что был пьян. В третий раз он интересовался, не сошел ли он с ума, не потерял ли рассудок или память. Когда я напомнил о распоряжениях, данных мне, Мастер спросил, есть ли у меня свидетели. Более того, он осыпал меня упреками. Теперь я позвал тебя, чтобы услышать его новые обещания. Пожалуйста, будь нашим свидетелем.
|
|
|
Дагмема ответила:
– Я бы и рада, но Лама так уверен в собственной правоте, что убедить его будет сложно. Он строит без причины и сносит без причины. Более того, эта земля принадлежит не только нам, но и его двоюродным братьям. Поэтому строительство вызовет раздор. Что бы я ни говорила, муж не захочет меня слушать.
Но Лама поддержал меня:
– Будь нашим свидетелем. А я постараюсь сдержать свои обещания. Великий Колдун, если у тебя нет ко мне доверия, то убирайся прямо сейчас.
Я заложил фундамент квадратной башни. Пока я складывал стену, ученики Нгогтон из Шунга, Цуртон из Дола и Метон из Цангронга играючи прикатили огромный валун и поместили его в основание здания.
Когда я достроил до второго этажа, пришел Лама и внимательно все осмотрел. Указав пальцем на большой камень, который доставили трое сыновей его сердца, он спросил:
– Великий Колдун, откуда он здесь взялся?
– Его прикатили Нгогтон, Цуртон и Метон, – ответил я.
– Все камни ты должен носить сам. Так что достань его и отнеси туда, где он был.
– Ты обещал мне, что эта башня не будет разрушена.
– Совершенно верно. Однако тебе не должны прислуживать мои ближайшие ученики, практикующие две стадии тантрической медитации. Не нужно сносить всю башню целиком, лишь достань этот камень и отнеси его на прежнее место.
Опять я разобрал здание сверху донизу и убрал камень.
– Я передумал, – сказал Лама. – Прикати его обратно и положи в основание здания.
Я сделал и это. В одиночку я притащил этот валун, назвав его Мой Великий Камень.
Пока я снова закладывал фундамент башни, двоюродные братья собрали совет.
|
|
|
– Марпа возводит башню на горе Торжественная Клятва. Мы должны защитить нашу землю.
Кто‑то из них пояснил:
– Марпа сошел с ума. У него появился ученик, обладающий великой силой. Он строит башни без определенного плана, и когда здания наполовину завершены, он сносит их и возвращает землю и камни на прежнее место. Думаю, точно так же он разрушит и эту башню. Если все пойдет иначе, мы сможем ему помешать. Давайте посмотрим, что он будет делать.
Я не собирался разрушать башню – напротив, я продолжал ее сооружать. Когда я заканчивал седьмой этаж, у меня на спине открылись гнойные раны.
Братья Марпы, все это время за мной наблюдавшие, поняли:
– В этот раз он не собирается ничего сносить. Все это было хитрой уловкой. Что ж, мы разрушим башню сами.
И они стали готовиться к войне. Тогда Лама силой своих призываний создал несколько солдат‑фантомов, облаченных в броню, и разместил их внутри и снаружи здания.
– Откуда они все взялись? – удивились братья.
Испугавшись, родственники не осмелились напасть. Позже все они стали покровителями и последователями Марпы.
Вскоре из Цангронга прибыл Метон, один из ближайших учеников Ламы, чтобы участвовать в посвящении Чакрасамвары.
Дагмема посоветовала мне:
– Любой ценой получи эту передачу.
Я подумал про себя: «Теперь, когда я построил башню без единого чужого камня – даже размером с козлиную голову, и без единого чужого ведра земли, воды или извести, я должен получить посвящение».
Я вошел в зал, поприветствовал Ламу и сел рядом с остальными. Лама обратился ко мне:
– Великий Колдун, какие дары ты мне принес?
– Я отдал тебе дань уважения, построив башню для твоего сына. Ты пообещал дать мне посвящения и наставления. И поэтому я здесь.
– Ты построил жалкую башенку, которая тоньше моей руки. Это подношение едва ли достойно Учения, которое я принес из самой Индии, преодолев множество препятствий. Дай мне что‑то стоящее моих поучений. Иначе ты не сможешь остаться среди тех, кто получит тайное посвящение.
С этими словами Лама дал мне пощечину, схватил за волосы и выволок меня из зала. Я рыдал всю ночь и не желал ничего, кроме смерти. Дагмема пришла меня утешить:
– Муж всегда говорил, что принес поучения из Индии для блага всех чувствующих существ. И если бы собака пришла к нему, он учил бы ее Дхарме и посвящал заслугу от поучений всем существам. Я не знаю, почему он тебя отвергает. В любом случае не думай о Марпе плохо.
|
|
|
Я несколько воспрял духом. На следующее утро явился сам Лама и сказал:
– Великий Колдун, останови строительство башни. На этом фундаменте возведи храм, окруженный крытой галереей с двенадцатью колоннами. Когда закончишь, я дам тебе тайные поучения.
Я принялся за работу и сделал все, что велел Лама. Все это время его жена приносила мне вкусную еду и много пива. Она была очень добра и, как могла, поддерживала меня.
Когда я был близок к завершению строительства, прибыл Цуртон Ванге из Дола, чтобы просить посвящения Гухьясамаджи.
Жена Ламы велела мне:
– Теперь, сын мой, ты должен сходить на посвящение.
Она дала мне бочонок масла, кусок ткани и маленький медный котелок – чтобы я смог подарить это Ламе.
Я сложил дары к ногам Марпы и присоединился к остальным. Он заметил меня:
– Великий Колдун, ты занял место среди моих учеников. Какие дары ты принес?
– Бочонок масла, кусок ткани и медный котелок.
– Я помню, их мне уже подносили. Не смей дарить мне мои собственные вещи! Если у тебя есть что‑то свое, то принеси это. Если нет – ты не можешь здесь оставаться.
Поднявшись с места, он ударил меня и вышвырнул наружу. Я был в отчаянии, мне хотелось провалиться сквозь землю.
Не было ли это наказанием за те убийства, которые я совершил путем колдовства, и за уничтожение урожая? Может быть, Мастер знал, что я никогда не смогу практиковать Дхарму? Или же он не хотел меня учить из‑за недостатка сочувствия? Что бы это ни было, какой толк от этого тела, если без Учения оно лишь накапливает дурную карму? Может, пришло время покончить с собой?
В этот момент Дагмема принесла мне кусок ритуального пирога с посвящения. Она утешала меня, как могла, но аппетита у меня не прибавилось, и я проплакал всю ночь.
На следующее утро пришел Марпа и заявил:
– Давай, завершай строительство. После этого я дам тебе посвящения и наставления.
|
|
|
Вскоре я доделал работу. К тому времени у меня на спине открылись язвы, кровь и гной текли из трех ран. Я показал Дагмеме свою спину и попросил помочь мне – уговорить Ламу дать мне поучения или хотя бы напомнить, какое обещание он дал при закладке фундамента. Она заботливо осмотрела мои раны, ее глаза были полны слез.
– Я поговорю с мужем, – пообещала она.
Придя к Марпе, она взмолилась:
– Лама Ринпоче! От тяжелой работы тело Великого Колдуна сплошь покрылось ссадинами и царапинами. На его спине три язвы, истекающие гноем и кровью. Я видела лошадей и ишаков с язвами на спине, но я ни разу не слышала, чтобы от подобных ран страдал человек. И мне горестно, ведь причина этому – такой великий Лама, как ты. Этот человек действительно заслуживает сочувствия. Ведь ты обещал, что дашь ему поучения, как только он закончит строительство.
Лама невозмутимо кивнул:
– Именно так. Я сказал, что дам ему поучения, после того как он построит башню в десять этажей. Где же она?
– Он построил больше, чем десять этажей. Он соорудил крытую галерею у основания башни.
– Хватит меня уговаривать! Когда Великий Колдун построит десять этажей, я дам ему наставления. Так у него действительно появились раны?
– Это не просто раны – на его спине почти не осталось живого места. Что ж, у тебя столько власти, что ты можешь делать все, что заблагорассудится!
Опечаленная, она поспешила ко мне и взяла меня за руку.
– Тебе лучше пойти со мной.
По дороге я думал: «Неужели он даст мне поучения?»
– Великий Колдун, покажи мне свою спину, – потребовал Марпа.
Я поднял одежду. Он внимательно исследовал мое тело и сказал:
– Мой Учитель Наропа перенес 24 смертельных испытания – двенадцать великих и двенадцать малых. Каждое из них в отдельности превосходит твои, вместе взятые. Что же касается меня, то я без сомнений отдал свою жизнь и богатство Учителю – Наропе. Так что если ты ищешь поучений, то смирись и продолжай работать.
«Он прав», – подумал я.
Из моей одежды Лама сделал подкладку и протянул ее мне со словами:
– Раз уж ты работаешь как лошадь или ишак, используй эту повязку, чтобы защитить свои раны, и продолжай носить землю и камни.
– Разве повязка вылечит язвы на моей спине? – спросил я.
– Нет, но она предохранит их от грязи.
Я подчинился и стал носить землю в сосуде, держа его перед собой. Однажды, когда я замешивал раствор, Марпа увидел меня и подумал: «Это беспрекословное послушание просто невероятно». И он прослезился.
В мои раны все‑таки попала грязь, и я заболел. Когда я рассказал об этом Дагмеме, она снова попросила Ламу дать мне посвящения или позволить отдохнуть и затянуться моим ранам. Он ответил:
|
|
|
– Пока башня не закончена, Великий Колдун не получит ничего. Если он может работать, пускай делает то, что ему под силу. Если же нет, пусть отдыхает.
Жена Ламы пришла ко мне и посоветовала:
– Отдохни, пока твои язвы не затянутся.
Несколько дней она выхаживала меня, кормила и поила. В те дни я наконец почувствовал себя счастливым. Меня печалило лишь то, что я до сих пор не получил наставления. Когда раны зажили, Мастер пришел ко мне и, не говоря ни слова о Дхарме, повелел:
– Вставай, Великий Колдун, пора вернуться к строительству башни.
Я уже собирался уходить, но появилась Дагмема со словами:
– Я помогу тебе получить поучения. Но пускай это останется только между нами.
Мы вместе обсудили ее план. Я должен был привязать книгу и прочие скромные пожитки сверху к небольшому мешку с мукой – так, будто собирался уходить, а затем громко попросить Дагмему поддержать меня. Лама должен был все это видеть и слышать.
Я сделал это, и женщина так же громко ответила:
– Вернись и сегодня же попроси Ламу еще раз – он наверняка даст тебе поучения.
Так она притворилась, что пытается меня удержать. Сверху прогремел грозный голос Марпы:
– Дагмема! Чем вы там вдвоем занимаетесь?
Жена отвечала:
– Великий Колдун говорит, что когда‑то давно он пришел издалека, чтобы учиться Дхарме. Вместо наставлений он получил лишь оскорбления и побои. Он боится умереть здесь, так и не сделав ни шагу на буддийском пути. Поэтому он собрал свое имущество, чтобы отправиться на поиски другого Ламы. Однако благодаря моим просьбам и увещеваниям он отложил свой уход.
Лама вышел из дома и надавал мне пощечин.
– Когда ты здесь появился, ты сразу же поднес мне тело речь и ум! – вскричал он. – Куда же ты теперь собрался? Нет, ты не уйдешь! Раз ты принадлежишь мне полностью, я могу резать твое тело, речь и ум хоть на тысячи кусочков. Если же ты уходишь, лишь чтобы досадить мне, то поясни, почему ты забираешь с собой мою муку!
С этими словами Марпа принялся колотить меня. Потом выхватил мешок с мукой и унес его в дом. Я был в бесконечном отчаянии, как мать, потерявшая единственного сына. Последовав совету хозяйки, я поднялся в комнату. Я сотрясался от рыданий.
Она вздохнула:
– Похоже, что бы мы ни делали, сейчас Лама не даст тебе Дхарму. В конце концов это, конечно, произойдет, но мы не знаем, когда. А пока учить тебя буду я.
Она передала мне метод медитации на Дакиню по имени Красная Мудрость. Это не принесло мне внутреннего опыта, но все равно было очень полезно. Я воспрял духом и искренне поблагодарил Дагмему за ее доброту. Я решил, что она, будучи супругой Марпы, может способствовать очищению моей негативной кармы. Летом, когда она доила коров, я носил за ней ведро. Когда она обжаривала зерно, я держал для нее сковороды. Всегда и везде я старался ей услужить.
В то же время втайне я мечтал найти нового наставника. Мне думалось: «Если у Марпы нет поучений, позволяющих стать Буддой в одной жизни и в одном теле, то определенно их нет ни у одного другого учителя. Значит, я не стану Буддой сразу, но, по крайней мере, я мог бы прекратить накопление негативной кармы, ведущей к перерождению в нижних мирах. Во имя Дхармы я уже перенес такие же испытания, что и великий Наропа. Несомненно, мой новый лама с радостью объявит, что я достоин поучений. Тогда я смогу медитировать и, надеюсь, рано или поздно достигну Просветления». Размышляя над этим, я с новыми силами принялся таскать камни и землю.
Когда я замешивал раствор для крытой галереи и храма, прибыл Нгогтон Чодор из Шунга со своими последователями. Они принесли бесчисленные дары и попросили о великом посвящении Хеваджры.
Жена Марпы принесла мне крупную темно‑синюю глыбу бирюзы, которую давно хранила у себя втайне от мужа, и посоветовала:
– Если Лама будет недоволен построенной башней и потребует подношений, дай ему этот подарок и проси посвящений вновь и вновь. Если он тебе откажет, я буду просить за тебя.
Я послушался ее и поднес бирюзу Марпе со словами:
– Молю тебя снова, дай мне наставления!
Отойдя от Ламы, я встал среди прочих учеников. Марпа внимательно рассматривал камень.
– Где ты его взял, Великий Колдун?
– Мне дала его твоя супруга, – признался я.
Тогда Мастер усмехнулся:
– Иди и приведи ее сюда.
Когда мы с Дагмемой вошли в зал, Лама хмуро обратился к ней:
– Хозяйка, откуда у нас это?
Низко поклонившись, она отвечала:
– Бирюза тебе не принадлежит. В те времена, когда меня выдавали замуж, с тобой часто случались вспышки неистовой ярости. Мои родители втайне от тебя оставили мне этот самоцвет и велели спрятать его подальше, никому не показывая. Если бы мы с тобой развелись, он бы мне пригодился. Сегодня я отдала бирюзу этому человеку, которого мне невыносимо жаль. Прими это и дай посвящение Великому Колдуну! Лама Нгогпа с учениками, прошу вас, поддержите меня в моей мольбе!
С этими словами она простерлась много раз. Лама так сильно разгневался, что Нгогпа и его ученики не посмели вымолвить ни слова. Они только кивали головами, простираясь вместе с женой Ламы.
– Благодаря так называемым добрым намерениям моей супруги этот прекрасный камень едва не попал в руки чужака! – напустился на нее Марпа. – Дагмема, не кажется ли тебе, что если я являюсь твоим хозяином, то я также и хозяин твоей бирюзы? Великий Колдун, если у тебя есть какое‑нибудь собственное добро, неси его сюда – тогда и получишь посвящение. А этот камень принадлежит мне.
Надеясь, что Дагмема продолжит мольбу, я стоял, не двигаясь и не произнося ни слова. От этого Лама пришел в еще большую ярость. Вскочив с места, он закричал:
– Я отправил тебя вон, а ты все еще здесь! Неслыханная дерзость!
Он повалил меня на землю, и у меня потемнело в глазах. Лама схватил палку, но Нгогпа оттащил его от меня. Улучив момент, я выскочил во внутренний двор. Марпа встревожился, но все еще притворялся сердитым.
Я горько плакал от полной безысходности, желая умереть. Тогда жена Мастера, тоже очень расстроенная, пришла ко мне и промолвила:
– Великий Колдун, не падай духом. Нет более преданного и любящего ученика, чем ты. Если пожелаешь уйти к другому ламе во имя Дхармы, я тебе помогу – приготовлю все необходимое, соберу припасы и подарки.
До сих пор Дагмема не пропустила ни одного поучения Ламы, а теперь она всю ночь просидела рядом, утешая меня.
Наутро Лама послал за мной. Я отправился к нему, гадая, даст ли он мне наставления в этот раз. Он осведомился:
– Ты недоволен моим нежеланием учить тебя? Нет ли какого глупого замысла в твоем уме?
– Я доверяю Ламе, – ответил я, – и не произнес ни одного гневного слова в твой адрес. Я знаю, что нахожусь во власти своей собственной дурной кармы и сам повинен в своих мучениях.
Сказав это, я снова заплакал.
– Чего ты рассчитываешь добиться своими слезами? – прогремел Лама. – Уйди прочь!
Испытывая невыносимые муки, я думал: «Когда я совершал преступления, у меня были запасы и дары. Теперь же, когда я стремлюсь практиковать Дхарму, у меня нет ничего. Имей я сейчас хотя бы половину того золота, которое отдал ради злых дел, я смог бы получить посвящения и тайные поучения. Без подарков Лама не станет меня учить. Даже если я пойду к другому учителю, он тоже потребует подношений. Нищим Дхарма недоступна, а без нее человек лишь накапливает вредные действия. Раз так, лучше покончить с собой».
«Что же делать, что же делать? – размышлял я. – Стоит ли идти служить богачу? Стоит ли заработать, накопить хоть какой‑то избыток, накупить подарков и тогда уже просить у кого‑нибудь Дхарму? Может быть, вернуться в свою деревню? Но смогу ли я это сделать после того урагана, что я наслал на нее? Мама была бы счастлива увидеть меня снова, и мне удалось бы скопить немного денег… Или переселиться в другое место, искать средства где‑то еще? В любом случае нужно уходить. Но если я возьму с собой муку Ламы, это приведет его в еще большее бешенство».
Не говоря никому ни слова, даже супруге Марпы, я взял свои скудные пожитки и выскользнул за дверь. В пути меня согревали воспоминания о доброте Дагмемы.
Я шел полдня и остановился перекусить. Мне удалось выпросить в округе немного цампы и на время взять у престарелого селянина котелок. Насобирав сухих дров, я приготовил обед и подкрепился. Было около полудня. Вздыхая, я думал: «Своей работой я и Ламе служил, и расплачивался за еду, а сейчас мне стоило усилий найти даже эту цампу. Жена Марпы щедро кормила меня изо дня в день, но я с ней даже не попрощался. Какой же я неблагодарный! Может быть, стоит вернуться?»
Но на это не хватило смелости. Когда я возвращал котелок, старик заговорил со мной:
– Похоже, ты можешь работать, добрый человек. Если ты обучен грамоте, то, вместо того чтобы попрошайничать, лучше иди по домам читать молитвы. Если читать не умеешь, прислуживай и заработаешь на еду и одежду.
– Я не попрошайка и обучен чтению.
– Хорошо. Тогда войди в мой дом и прочти молитву – я хорошо заплачу.
Я очень обрадовался. В доме старика я зачитал поучения сутры «Праджня‑парамиты» из восьми тысяч строф, а потом – историю Бодхисаттвы Садапрарудиты. При этом я подумал: «Садапрарудита тоже всегда был беден. И он посвятил Дхарме всю свою жизнь. Он мог вырвать и продать свое сердце, мог разрезать его на куски. По сравнению с ним я ничем не пожертвовал ради Учения. Возможно, Лама Марпа все‑таки начнет меня учить. Если же нет, то его жена пообещала мне, что поможет найти другого наставника».
Эти мысли придали мне бодрости и отваги, и я осмелился повернуть назад.
Вечером того дня, когда я покинул Ламу, жена упрекнула его:
– Твой заклятый враг ушел. Ну, теперь ты счастлив?
– Кто ушел?
– А кому еще ты причинил столько страданий? С кем еще обращался, как с лютым врагом?
От этих слов лицо Марпы омрачилось, а на глаза навернулись слезы.
– Ламы традиции Кагью, Дакини и Защитники Дхармы, верните моего сына, предназначенного судьбой! – воскликнул он.
Вымолвив это, он накрылся плащом и остался сидеть неподвижно.
Спустя всего несколько мгновений я появился на пороге дома. Услышав мое приветствие, Дагмема радостно сообщила:
– Ты пришел в самый подходящий момент. Похоже, теперь Лама наконец‑то станет тебя учить. Я сказала ему, что ты ушел, и он взмолился: «Верните мне моего сына», а потом даже всплакнул. Похоже, его сердце смягчилось.
Я подумал: «Хозяйка лишь меня успокаивает. Будь все это правдой, я был бы несказанно счастлив. Если же он, наоборот, потребовал меня к себе тем же тоном, каким раньше отказывал мне в посвящениях и наставлениях, – то это настоящая беда. Теперь мне некуда идти. Но должен ли я прозябать здесь, без малейшей надежды когда‑либо получить Дхарму?»
Дагмема сказала Марпе:
– Лама, Великий Колдун к нам вернулся. Может ли он прийти к тебе?
Тот ответил:
– Он предал нас, но не предал себя. Пускай войдет.
Когда я пришел и поклонился Ламе, он произнес:
– Великий Колдун, если в глубине сердца ты искренне желаешь получить Дхарму, то должен посвятить этому всю свою жизнь. Закончи три оставшиеся этажа башни, и я передам тебе все поучения. А если хочешь уйти и тебе есть куда идти, то уходи сейчас – нам накладно тебя кормить.
Я не нашел, что ответить, и удалился. Жене Марпы я сказал:
– Лама по‑прежнему отказывается меня учить. Я совсем не уверен, что он даст мне поучения, когда я дострою башню. Думаю, что, когда здание будет закончено, он все равно не передаст мне ни слова Дхармы, и поэтому я не останусь здесь. Я очень скучаю по матери. С вашего позволения, я уйду в свою деревню.
Я пожелал Ламе и его супруге доброго здравия и снова стал собирать свои книги и прочие пожитки. Но Дагмема, склонившись ко мне, прошептала:
– Достойный сын, я обещала помочь тебе и сделаю это. Я устрою так, чтобы Нгогпа, ближайший ученик Ламы Марпы, дал тебе тайные устные наставления.
Обрадованный, я с надеждой принялся заканчивать строительство.
У пандита Наропы была традиция отмечать каждый десятый лунный день месяца ритуальным пиром с подношением даров. Марпа тоже праздновал этот день. Из припасенного ячменя хозяйка сварила к празднику три больших кувшина пива. В одном было крепкое пиво, в другом – легкое, а в третьем – средней крепости. Легкий напиток предназначался для священных возлияний. Крепкое пиво Дагмема приготовила для монахов – чтобы те могли поднести его Ламе. Я помогал ей наливать напиток для Ламы. Монахи пили пиво средней крепости, а жена Ламы лишь пригубила слабого. Я поступил так же и поэтому не был пьян. Монахи же захмелели. Что касается Марпы, то он выпил много, совершенно опьянел и впал в глубокий сон. Пока он спал, жена вынесла из комнаты подарки – реликвии Наропы и рубиновые четки. После она написала письмо якобы от Ламы. Приложив к нему заблаговременно приготовленную печать Марпы, она завернула все в дорогую ткань, скрепила воском и передала мне со словами:
– Не медли, отправляйся в Жунг. Действуй так, будто эти вещи были посланы самим Марпой. Поднеси все это Ламе Нгогпе и попроси у него поучений.
Я отбыл, возлагая все свои надежды на Ламу Нгогпу.
Два дня спустя Марпа спросил жену:
– Чем занимается Великий Колдун?
– Он в дороге. Больше мне ничего не известно.
– Куда он отправился?
– Он сказал мне, что даже если бы он закончил ту башню, ты бы никогда не дал ему наставлений, а только снова осыпал бы его тумаками и упреками. Он сказал, что уходит на поиски другого ламы. Я решила, что предупреждать тебя напрасно, раз ты не обратил на это внимание. Ты избил бы его снова. Чтобы этого избежать, я тебе ничего не сказала. Я сделала все, чтобы его остановить, но Великий Колдун не послушался и покинул нас.
В сердцах Лама воскликнул:
– Когда это случилось?
– Вчера.
«Мой сын не мог уйти далеко», – подумал Марпа.
В тот момент я поднимался на вершину Кунгдинг в Жунге. Лама Нгогпа разъяснял многочисленным ученикам тайную тантру Хеваджры под названием «Двухчастная». Он прервался на следующих строках:
Я – обучающий.
Я – Учение.
Я – одаренные слушатели.
Я – наставник вселенной и объект постижения.
Я – запредельное.
Я – подлинная природа вместерожденной радости…
Когда он произносил эти слова, я простерся перед ним. Он снял шляпу и кивнул мне:
– Узнаю приветствие учеников Марпы. А то, что он вошел именно на этих словах, – хорошее знамение. Этот человек станет властелином всех Дхарм. Пойдите и спросите, кто он.
Один из монахов пошел мне навстречу. Узнав меня, он спросил:
– Зачем ты сюда пришел?
– Лама Марпа очень занят, и я единственный, кому не хватило его времени на поучения. Я пришел к Ламе Нгогпе просить наставлений. В дар я принес драгоценности Наропы и его рубиновые четки.
Монах вернулся к Ламе и пересказал мои слова. Лама обрадовался и воскликнул:
– Драгоценности и четки великого Учителя Наропы в моем жилище! Это такая же невероятная редкость, как цветок удумбара. Мы должны выйти и принять их. Итак, ученики, мы остановим урок на этом благоприятном месте. Скорее доставайте зонты, флаги и музыкальные инструменты! Пусть старший брат, Великий Колдун, присоединится к нам.
Ко мне подошел монах, чтобы передать слова Ламы. Все это время я стоял там же, где приветствовал Нгогпу простираниями. Про себя я назвал это место Чагцал Ганг, что значит Поклонный Хребет.
Я присоединился к процессии монахов, несущих зонты, знамена и музыкальные инструменты. Мы проследовали в дом Ламы. Там я вновь простерся и передал ему письмо и подарки. Со слезами на глазах Нгогпа приложил дары ко лбу, чтобы получить их благословение. Он положил священные предметы на алтарь, на самое видное место, а перед ними разместил подношения. Затем он зачитал письмо:
«Нгогпе, Алмазу Состояния истины. Так как я ушел в ретрит, а Великому Колдуну не хватает терпения, я посылаю его к тебе просить поучений. Дай ему посвящения и устные наставления. Также я посылаю тебе драгоценности Наропы, чтобы тем самым засвидетельствовать свое дозволение».
Лама Нгогпа произнес:
– Следуя указанию Марпы, я буду тебя учить. Я уже подумывал послать за тобой, но, к счастью и благодаря милости Марпы, ты явился сам. Многие последователи приходят ко мне из Кхама, Тагпо, Конгпо и Ярлунга. Но злые люди из деревень Епо и Емо Дол постоянно крадут наши запасы. Нашли на них бурю, и тогда получишь посвящения и наставления.
«Похоже, мне суждено совершать злые поступки, – подумал я. – Я могу получить тайные поучения, только насылая бури, а значит, собирая дурную карму. Если я не нашлю град, то ослушаюсь Ламу и не получу наставлений. Видно, мне снова не удастся избежать колдовства».
Собрав все необходимые ритуальные предметы, я зарядил несколько семян кунжута магической силой и взял их с собой.
В Епо я остановился в доме пожилой женщины и вскоре построил себе убежище неподалеку. Укрывшись там, я сразу же принялся за работу. Буря началась быстро. Грохотал гром. Темные тучи собрались по одной, заволокли все небо, и вскоре пошел град.
Старуха заплакала:
– Если мой урожай погибнет, что же я буду есть?
«Поистине, я совершаю преступление», – мелькнуло в моей голове.
– Скорей! Нарисуй форму своего поля, – крикнул я ей.
Она начертила вытянутый треугольник. Я сложил руку в мудре наблюдения и накрыл треугольник большой сковородой. Та его вершина, что выступала из‑под сковороды, все‑таки оказалась разорена водой и ветром.
Я вышел наружу, чтобы собственными глазами убедиться в успехе колдовства. Горные ручьи за деревнями превратились в стремительные потоки. Некогда плодородные поля были полностью затоплены, и лишь земля, принадлежащая старухе, осталась нетронутой. Наводнением размыло только дальний край ее треугольного поля. Я заверил женщину, что отныне ее земли будут защищены от града и ей не придется за это платить, но нужно будет беречь ту часть поля, которая пострадала от потопа.
Я собрал вещи и двинулся в обратный путь. По дороге я встретил двух пастухов – старика и ребенка. Их стадо овец унесло наводнением. Я сказал им:
– Это я наслал потоп на вашу деревню. Перестаньте красть у монахов Ламы Нгогпы, и сможете избежать таких бедствий в будущем.
Пастухи передали это соседям, и с тех пор жители обеих долин стали преданными последователями Ламы.
|
|
|
