Глава XLVIII. Экономическое мировоззрение Родбертуса

Родбертус, как и Рикардо, является представителем так называемой трудовой теории ценности. По мнению Родбертуса, все блага с хозяйственной стороны могут быть рассматриваемы только как продукт труда и стоят только одного труда. В другом месте Родбертус разъясняет это положение в следующем смысле. Это значит, во–первых, что только те блага принадлежат к числу хозяйственных, которые стоили труда, создание которых требовало хотя бы самых незначительных усилий. Все прочие блага, как бы они ни были необходимы или полезны для человека, являются естественными благами, не имеющими никакого отношения к хозяйству. Приведенное положение означает, что все хозяйственные блага суть только продукты труда, что в хозяйственной сфере они выступают не как продукты природы или какой–нибудь другой силы, но как стоящие труда. Блага являются хозяйственными благами только в силу участия труда и только в пределах этого участия. Наконец, в–третьих, приведенное положение означает, что блага и с хозяйственной точки зрения составляют продукты только того труда, который выполнил материальные действия, необходимые для создания блага. Здесь разумеется труд, как непосредственно затраченный на производство продукта или живой труд, так и сношенная часть капитала. Определение Родбертуса имеет в виду, таким образом, указать на роль труда в образовании ценности, а вместе с тем и на методологически условный характер этого утверждения. Хозяйственная деятельность есть вообще трудовая деятельность, хозяйство — это есть организация труда совершенно безотносительно к тому, верна или не верна трудовая теория меновых ценностей. Это совершенно не значит, что они — продукты одного только труда, и это совершенно не значит, [что] меновая пропорция цены товара определяется затраченным трудом, это значит только то, что для человека в хозяйстве, т. е. человеческой деятельности, практически интересен лишь труд, и политическая экономия изучает организацию человеческого труда, так что положение, что все хозяйственные блага суть продукты труда, есть априорная методологическая условная предпосылка политической экономии, с которой она заранее уже подходит к изучению хозяйственных явлений. В этом смысле прежде всего понимает Родбертус теорию трудовой ценности, но не только в этом, он выставляет положение и о том, что трудовая ценность определяет собой и меновые пропорции. Впрочем, выставляя эту идею, Родбертус был далек от того, чтобы утверждать ее безусловность, напротив, он высказывает мысль, что эта трудовая ценность представляет собой собственно не факт, а скорей идею.

Политическая экономия изучает прибыль, ренту, заработную плату, которые не суть единичные явления хозяйственной жизни, — это суть социальные явления. Таким образом, политическая экономия есть наука, изучающая социальные явления в их взаимном отношении. Затем Родбертус переходит к основному вопросу о природе всех доходов и останавливается на вопросе о том виде дохода, который он называет рентой вообще в отличие от поземельной ренты. «Рента, — говорит он, — есть весь доход, который получается без личного труда, исключительно в силу владения. Никто не будет отрицать существования такого дохода в обществе, хотя и утверждают, что это владение составляет продукт собственного труда. Сюда принадлежит, с одной стороны, поземельная рента, с другой — прибыль на капитал и проценты на капитал. Прибыль и проценты на капитал такая же рента, как и поземельная рента»[548]. Под рентой вообще Родбертус разумеет, стало быть, то, что в теории Маркса называется прибавочной ценностью, т. е. вообще источник нетрудовых доходов. Каким образом возможна рента вообще? — На этот вопрос Родбертус отвечает указанием двух условий: экономического и правового. Экономическое состоит в известной степени производительности человеческого труда; если труд так мало производителен, что не оставляет ничего сверх своего содержания, тогда рента очевидно отсутствует, а юридическое условие существования ренты есть частная собственность на орудия производства, благодаря которой известная часть продуктов труда превращается в доход. Рента в формах своего существования претерпевает разные метаморфозы в истории. Суммарная форма ее, относящаяся к античной древности и вообще к первым ступеням истории, получается при такой организации труда, при которой владелец средств производства является вместе с тем владельцем не только земли, но и самого производителя, — это рабовладение, соединяющееся с владением землей и капиталом. При таких условиях, конечно, весь продукт труда вместе с самим трудящимся безраздельно принадлежит собственнику, и заработная плата как отдельный вид дохода не дифференцируется. Она дифференцируется как особый доход лишь тогда, когда происходит разделение этого первоначального единства, когда владение капиталом отделяется от владения трудом. В таком случае общественный продукт труда делится на две части; одна составляет заработную плату, а другая — ценность. Отсюда следует, что они находятся между собой в известном соотношении, т. е. чем ниже заработная плата, тем выше рента, и наоборот. Рента вообще распадается в дальнейшем на два дохода: на поземельную ренту и на прибыль на капитал. Что же касается заработной платы, то она может быть выше или ниже по своему абсолютному размеру, т. е. по количеству благ, которые достаются рабочим в виде заработной платы. Но кроме этого различия, Родбертус вводит в высшей степени существенное для его теории относительной высоты заработной платы, именно той доли или, как он выражается, квоты заработной платы, которую она составляет в общественном продукте. Квота заработной платы в общественном продукте может изменяться иногда в направлении противоположном, нежели натуральная заработная плата. Натуральная заработная плата может повышаться, рабочий может получать в виде натуральной заработной платы увеличивающееся количество товаров, но в то же время квота его заработной платы может понижаться. По мнению Родбертуса, естественное развитие капиталистического производства ведет именно к тому, что эта доля заработной платы, квота ее, понижается; как бы ни изменялась натуральная заработная плата, доля рабочих в продукте постоянно понижается при системе естественной свободы. Заработная плата, составляющая все меньшую квоту всего продукта, представляет собой и относительно уменьшающуюся покупательную силу. На рынке спрос со стороны рабочего класса постоянно понижается. С этим Родбертус связывает объяснение торговых кризисов. Именно количество производимых товаров не находит себе сбыта, потому что главные потребители, рабочий класс, обладают покупательной способностью все в уменьшающейся степени. Об этой теории мы скажем еще ниже, а сейчас остановимся на других частях общественного продукта. Рента вообще, как мы сказали, делится на две части: на доход на капитал и на поземельную ренту. Возникает вопрос, какова их природа, каково происхождение этих доходов? — Родбертус отвечает на этот вопрос следующим образом: происхождение поземельной ренты объясняется совсем не тем, чем объясняет ее Рикардо, не разницей в условиях приложения труда и капитала, но одной коренной разницей, отличающей земледелие от обрабатывающей промышленности, именно той, что земледелие не имеет сырого материала, необходимого во всех отраслях промышленности. Земледелие в широком смысле слова, как отрасль труда добывающего, не нуждается в затрате части капитала, соответствующей сырому материалу. Между тем, как обрабатывающая промышленность покупает сырой материал, следовательно, затрата на сырой материал увеличивает издержки капитала, поэтому если мы представим себе равное количество труда равной производительности, примененное в земледелии и в обрабатывающей промышленности, то земледелие даст некоторый избыток — ренту или прибавочную ценность, по сравнению с обрабатывающей промышленностью, по той простой причине, что здесь нет затраты на сырой материал. Если средством для измерения прибыли является процент, т. е. соотношение количества прибыли с количеством затраченного капитала, то, даже при почти равных условиях, земледелие даст высший процент прибыли в силу того, что здесь меньше затрат капитала в силу отсутствия сырья. Вот этот основной факт отсутствия сырья, по мнению Родбертуса, является условием происхождения поземельной ренты. По его мнению, он следует именно из трудовой теории ценности при условии равенства прибылей. Трудовая теория ценностей характеризуется тем, что источником прибыли является человеческий труд, а закон равенства прибыли требует того, чтобы все капиталы получили равные проценты, и следовательно, если в известных отраслях труда процент получается высший, нежели средний, то это отбирается в виде поземельной ренты. Отсюда — различный тип движения прибыли на капитал и поземельную ренту.

Итак, общественный продукт распадается на две части, причем доля рабочих классов постоянно уменьшается, а рента вообще распадается на поземельную ренту и на заработную плату. По поводу этих идей Родбертуса может быть сделано следующее критическое замечание. Во–первых, что касается идеи об уменьшающейся квоте заработной платы, то следует указать, что ее обоснование у Родбертуса имеет главным образом дедуктивный, априорный, теоретический характер. Совершенно нельзя утверждать en masse[549], чтобы с развитием капиталистического производства доля рабочего класса в продукте непременно уменьшалась. Это может быть так, может быть и иначе. Родбертус, как и Лассаль, может быть, был введен в заблуждение неразвитой экономической жизнью Германии и не принял во внимание тех могучих рычагов, которые находятся и в руках рабочего класса и действия которых можно наблюдать в Англии на «обученных» рабочих.

Объяснение промышленных кризисов основано на законе уменьшающейся доли заработной платы. Но этим Родбертус доказывает больше, чем должен доказать, и потому ничего не доказывает. Из его посылки вытекает ни больше ни меньше, как полная невозможность капиталистического производства, потому что, если понимать проблему рынка капиталистического обмена так, как понимает Родбертус, т. е., если видеть покупательную силу капиталистического рынка только в доходах отдельных классов, в таком случае капитализм окажется вообще невозможным. Прибыль, относительная доля которой все увеличивается, вообще нельзя будет поместить на рынке, поэтому мы должны были бы иметь не кризисы как что–то периодическое, толчкообразное, а хроническую депрессию, которая привела бы народное хозяйство в тупик. В действительности капиталистический обмен основан на размене разных подразделений общественного производства между собой, причем в этом размене относительная доля отдельных доходов играет отнюдь не первостепенную и не решающую роль. К этому можно прибавить еще то, что самое внешнее течение кризисов не соответствует тому представлению, которое можно ожидать на основании теории Родбертуса, потому что кризису как раз предшествует оживленное состояние рынка, поднятие заработной платы, увеличение покупательной способности, а не уменьшение ее, как можно было бы ожидать на основании теории Родбертуса. Но еще больше вызывает недоразумений теория поземельной ренты Родбертуса. Различие издержек производства существует не только между земледелием и промышленностью, но и между разными отраслями производств в пределах одной промышленности, но это не ведет к возникновению добавочных рент в случае таких различий. Напротив, Родбертус сам вполне признает невозможность совместить трудовую теорию ценности в ее строгой формулировке с законом равенства прибылей. Капиталы имеют различный органический состав, и разные капиталы производят разное количество ренты вообще, между тем они имеют или, по крайней мере, стремятся иметь равные прибыли. Значит, они для того, чтобы иметь равные прибыли, должны продавать свои товары не по трудовой ценности, а по иной, более сложной расценке. Это несоответствие цен и трудовых ценностей установил еще Рикардо, это признает вполне и Родбертус, который трактует с самого начала трудовую ценность как общенародную хозяйственную идею. Следовательно, его собственная дедукция земельной ренты, целиком основанная на том предположении, что трудовая ценность есть не идея только, но факт и что цены соответствуют ценностям, находится в противоречии со сделанным им самим допущением о том, что такого соответствия вообще не существует.

Родбертус не верил в близость наступления социализма, он определял его возможность лет через 500, и потому на ближайшую очередь он ставил более скромные, но зато, по его мнению, более практические задачи — регулирования заработной платы. В небольшом этюде под заглавием «Нормальный рабочий день» («Normalarbeitstag») Родбертус развивает эту свою идею. Главная цель его проекта состоит в том, чтобы победить закон уменьшающейся квоты заработной платы и урегулировать заработную плату таким образом, чтобы не было этого уменьшения ее квоты. Для этого он предлагает установить нормальный рабочий день, определив его не только по времени, но и по выработке, по продукту, как он выражается — Zeitund Werkarbeitstag[550], — следовательно, определяется как длина рабочего дня, так и интенсивность труда. Государство должно установить определенную норму заработной платы, причем норма эта периодически пересматривается и повышается соразмерно производительности труда. Таким образом и будет достигаться главная цель, а именно при повышающейся производительности труда будет повышаться и заработная плата; так что доля ее в продукте будет оставаться неизменной и, во всяком случае, не будет понижаться. При таком определении рабочего дня не только по времени, но и по выработке можно было бы избежать злоупотреблений как со стороны рабочих, так и со стороны предпринимателей. Вместе с тем это составило бы трудовой масштаб ценности. Мы встречаем здесь у Родбертуса уже знакомую нам идею трудового масштаба ценности и рабочих денег, которую пытался осуществить, как мы знаем, Роберт Оуэн.

Итак, основная мысль практического проекта Родбертуса есть идея законодательного регулирования заработной платы; в этой мысли Родбертус опередил не только свое время, но до известной степени и наше. Как известно, в настоящее время социальная политика только ставит себе задачу законодательного установления минимума заработной платы и осуществляется она только в отдельных отраслях производства в немногих австралийских колониях.

В общем, значение Родбертуса связано с его заслугами в области теоретической политической экономии, где он построил чрезвычайно ясную и логически прозрачную социалистическую систему, и вторая его заслуга та, что он на германской почве был предвозвестником государственного социализма, нашедшего себе позднее широкое и практическое применение.