Можно ли обмануть Мастера?

 

Да, если Мастер того захочет. Иногда Мастер хочет быть обману­тым. Если это нужно для вашего роста, он готов пойти на что угодно — даже на то, чтобы быть обманутым. Если это единственный способ вывести ваше мошенничество на чистую воду, он позволит себе быть обманутым. Но не иначе.

Как вы можете обмануть Мастера? Он же вас знает — он знает вас так, как вы сами себя не знаете. Ему ведомо ваше самое сокровенное желание, которое может даже не осознаваться вами. Ему известны тонкие приемы вашего эго. Вы не можете обмануть. Вы можете попы­таться, но не в том, так в другом месте, не с той, так с другой стороны это всплывет на поверхность. Ваши губы говорят одно — а глаза ваши будут говорить другое.

К тому же Мастера не очень заботит то, что вы говорите — он пы­тается прочитать вас в едва уловимых проявлениях. Он смотрит в ва­ши глаза, смотрит, как вы ходите, смотрит, как вы сидите... от поверх­ности к глубочайшим глубинам. Его не очень заботит то, что вы гово­рите, говорение ваше едва ли имеет значение; это лепет. Вы сами точ­но не знаете, что говорите. И даже если знаете, то вы не это имеете в виду. И даже если вы имеете в виду это, то в следующее мгновение вы это изменяете. На это не стоит обращать внимание.

Вот почему психоаналитику приходится углубляться в ваши сны. Вместо того чтобы наблюдать ваш день, он наблюдает вашу ночь. По­чему? Потому что днем вы ловчите и обманываете. Вы живете сквозь маскарад, маскировку. У вас множество масок. И дело не в том, что вы обманываете других: из-за своих масок вы обманываете самих себя. Вы верите в свои маски. Вы думаете, что это ваши лица. Вы совершен­но забыли свое подлинное лицо.

Психоаналитик вглядывается в ваши сны, потому что в снах ваше постоянное притворство ослабевает. И вот вы начинаете обретать свое истинное лицо.

А Мастер идет еще дальше психоаналитика, так как существуют лю­ди, которые могут обманывать даже в снах. Можно приучить себя ви­деть определенные сны. И теперь после ста лет психоанализа этот факт стал совершенно очевидным. Пациенты начинают видеть сны, соответствующие ожиданиям психоаналитика. Если пациент ходит к фрейдисту, он видит одни сны. Если он ходит к последователю Юнга, он начинает видеть другие сны. Теперь это общепринятый факт. Как это происходит? Он даже бессознательно пытался быть умным, хит­рым.

Когда вы идете к фрейдисту, то он от вас ждет каких-нибудь сексу­альных снов. А если вы их не видите, он будет навязывать вашим снам сексуальную интерпретацию. Ваши чистые сны будут представлены в таком свете, что они покажутся сексуальными от начала до конца. Например, если вы летаете во сне, фрейдист скажет: «Это ничто иное как сексуальность полет — это фаллический символ. Вы хотите под­няться еще выше, выше, выше — а это лишь иллюстрирует ваше жела­ние достичь высшей точки секса. Вы хотите достичь пика. Это просто выражение пика».

Это может быть так, а может быть не так, однако аналитик уже за­ложил в ваш сон определенную модель. И теперь вы постепенно начи­наете видеть сны, которые соответствуют его интерпретации, ибо в каждом человеческом существе заложена глубокая потребность в одобрении. И когда вы на самом деле видите фрейдистский сон, то этот психоаналитик будет так счастлив, что и пациент почувствует се­бя счастливым, он постепенно начинает видеть всё более и более сек­суальные сны и запоминать среди них самые сексуальные, в которых ярче всех выражен секс. Можно начать редактировать сны — причем делать это совершенно бессознательно. Вы можете некоторые детали убрать и кое-какие детали добавить. И придать им окраску — фрейди­стскую окраску. И через шесть месяцев фрейдистского психоанализа ваши сны бу­дут сплошным переживанием сексуальности, и больше ничем.

Идите к последователю Юнга, и все начнет меняться. Полет теперь больше не является сексуальным символом — это оккультный символ. Это желание человеческой души достичь высшего. Оно эзотерично. Навязывается другая интерпретация, и вскоре у вас появляется виде­ния Мастера, разговаривающего с вами, чистых голосов, звучащих для вас с небес, великого света кундалини, распускающихся внутри вас лотосов... все это начнет случаться. И через шесть месяцев вы станете об­разцовым юнговским сновидцем.

Идите к адлерианцу и тот же самый сон, в котором вы летите, по­лучит другую интерпретацию. Адлерианец говорит: «Полет ввысь, это ничто иное, как попытка добиться превосходства: человек страдает от комплекса неполноценности. Находиться внизу — значит быть непол­ноценным; взлететь высоко, выше всех остальных — это значит всех превзойти». Вам навязывается другая интерпретация.

Люди начинают видеть сны, которые от них ждут. Поэтому даже сновидение не так чисто, как вы думаете. Мастер не может зависеть и от твоих снов. Он просто выходит за пределы всех твоих уровней; он проницает все уровни. Он проницает весь хаос, которым ты являешь­ся. Ты не в порядке, ты не ученик. В тебе тысяча и одно противоречие, поэтому тебе невозможно навязать какую-нибудь одну определенную идею.

Работа Мастера состоит не в навязывании тебе какой-то опреде­ленной интерпретации. Он просто пытается разглядеть весь хаос, ко­торый есть ты, все противоречия, которые есть ты, эту толпу, это сбо­рище, которое есть ты, такое обилие в тебе маленьких самостей без всякого настоящего центра, гражданскую войну, что в тебе происхо­дит. И он всегда всё это видит.

И если он почувствует, что это тебе пошло бы на пользу, тогда он может быть тобой обманут — однако это выражение его воли. Ты не сможешь его обмануть по собственной инициативе. Это невозможно. У него же есть глаза! Он больше не слеп. Он видит насквозь, он прони­цает. И обмануть Мастера практически невозможно, даже человека, в котором есть хоть какая-то наблюдательность, и то трудно обмануть. Если вы только начнете хоть немного наблюдать, то никому уже не удастся вас обмануть. Лишь немного наблюдения!

Например, женщина говорит тебе: «Я тебя люблю». Наблюдай за её глазами: если она действительно тебя любит, ты увидишь, как меняют­ся её глаза: её глаза расширяются, черный зрачок в глазах увеличива­ется — тут же! Если она действительно тебя любит, она раскрывается. И это не имитация, она раскрывается в глазах, потому что хочет боль­ше тебя испить.

Глаза меняются: когда вы смотрите на солнце, зрачки уменьшают­ся, так как им не требуется так много солнечного света. А когда вы возвращаетесь домой, в темное пространство, зрачки расширяются, им требуется больше света. Когда женщина говорит мужчине: «Я люб­лю тебя», то если она лжет, если она лишь пытается его обмануть из-за его денег или чего-нибудь еще, её глаза не будут соответствовать её словам. И нет способа заставить глаза соответствовать. Если она тебя любит, зрачки расширяются сами собой, становятся больше. Она раск­рывается. Она хочет тебя вобрать.

Вы только понаблюдайте за людьми! Они говорят одно, но лица их говорят другое. Губами они говорят одно, но движения их рук говорят о другом. Лишь небольшое наблюдение — и вас уже никто не обманет.

Бродвейский агент возвратился домой и застал одного из крупней­ших своих клиентов в объятиях собственной жены. «Прекрати голо­сить, как в телевизионной мелодраме, Гарри, — сказал ему клиент, раз­разясь обличительной тирадой. — Давай посмотрим на эту ситуацию как взрослые люди. Мы оба любим твою жену. Хорошо, давай тогда сыграем в кункен — выигравший получит её».

Агент подумал с минуту и затем сказал: «Ладно, но чтобы сделать игру интересной, давай тогда сыграем и на деньги».

Как долго вы можете обманывать? Как вы можете обмануть?

Дэнни был заядлым охотником поторговаться. У него не было ни пенса за душой, но стоило только ему завидеть торги, как он уже был не в состоянии их пропустить.

Однажды к нему зашел его друг Джим и сказал: «Дэнни, я предла­гаю тебе одну потрясающую сделку, из Барнума и Бэйли Секус прибы­ло одно судно с грузом; так вот, на борту у них находится лишний груз. У них там на борту слон, вернее, слоненок, который стоит, самое малое, две тысячи долларов, я же могу тебе его уступить всего за трис­та долларов».

Дэнни посмотрел на Джима как на полоумного: «Что? Слон? Слон в моей однокомнатной квартире? Ты что, свихнулся? Во-первых, для не­го нет места. Во-вторых, чем я его буду кормить? А в-третьих, что я с ним буду делать? И не думай!»

«Но говорю же тебе, — не унимался Джим, — этот слон стоит две тысячи баксов, а я готов уступить тебе его всего за триста или даже за двести пятьдесят».

Дэнни был непреклонен: «Да пошел ты к черту! У тебя не все дома. Мне не нужен слон. Я не хочу иметь слона. Отвяжись ты со своим сло­ном».

Но Джим знал своего друга и не отставал от него. «Послушай, Дэн­ни, — настаивал он, — у них действительно лишний груз. Знаешь, я ду­маю, что если я поставлю их перед фактом, то смогу достать для тебя двух слонов за те же двести баксов».

«Ну тогда другое дело», — согласился Дэнни.

Ваша реальность, ваш ум, всегда тут как тут. Совсем близко — чуть поскреби, и они выйдут наружу.

Вам не удастся обмануть и хоть сколько-нибудь наблюдательного человека — как вы можете обмануть Мастера? Но если Мастер чувству­ет, что так для вас лучше, что это нужно для вашего роста, что это мо­жет что-то обнаружить, это может привести вас к прорыву, тогда Мас­тер готов на всё. Да, он даже готов быть вами обманутым.

 

Четвертый вопрос:

Ошо, в прошлом декабре, когда я был в Конъе, на празднике дервишского кружения, я встретил одного суфийского Мастера — Сулимана Деде. Он просил меня передать вам привет и спросил, как я узнал, что вы — истинный Мастер. Я подумал, что здесь не может быть дан удовлетворительный ответ. Ошо, а что бы сказали вы?

 

Начнем с того, Рага, что Деде не стал бы задавать мне такого воп­роса. Ему бы всё сразу стало понятно. Он уже понял — вот почему он передал мне привет. Это человек понимания, великой любви и состра­дания. Но он спросил тебя не из-за того, что у него есть какие-то сом­нения или подозрения насчет меня — он спросил тебя лишь для того, чтобы посмотреть на твою реакцию. Он спросил тебя не для ответа, а для реакции, и ты упустил. На такой вопрос нельзя дать удовлетвори­тельный ответ, это верно, но он и не спрашивал у тебя ответа: ему нужна была твоя реакция. Ты мог бы потанцевать, и он бы понял. Ты мог бы его обнять, и он бы понял. Безудержный смех тоже был бы таким ответом.

Это не вопрос интеллектуального любопытства. Это вообще не интеллектуальный человек — это настоящий суфий. Он бы это понял. Суфии знают, как понимать пути любви. Ты бы мог просто с большой любовью посмотреть в его глаза. Он ничего не спрашивал обо мне — он кое-что спросил о тебе. Таковы приемы Мастеров.

Казалось бы, он задал вопрос о том, как ты смог распознать истин­ного Мастера. А на самом деле он спросил: «А ты сам истинный уче­ник?» И ты бы мог проявить свое ученичество. Ты бы мог коснуться его ног. Ты бы мог издать радостный крик или сделать что-нибудь еще! Без подготовки, без манипуляции ума, а спонтанно, сразу, и он бы был тобой вполне удовлетворен.

Когда ты к нему придешь в следующий раз, не упусти. Если он опять спросит, то на этот раз сделай что-нибудь. И помни: я говорю: «Сделай что-нибудь». Суфийский Мастер не требует ответа, удовлетво­рительного с интеллектуальной точки зрения: он требует чего-то эк­зистенциального, какого-то проявления.

Он спрашивал тебя «Если ты нашел истинного Мастера, то что с тобой произошло? Покажи-ка мне! Намекни! Появилась ли в тебе лю­бовь? Обрел ли ты способность отдаться танцу? Обрел ли ты способ­ность увидеть красоту существования? Появилось ли в тебе смирение? Стал ли ты молитвенным?..»

 

Пятый вопрос:

Ассанджоли говорит, что никакая осознанность в мире не поможет до тех пор, пока ты не сделаешь выбор: «Именно готовность сделать выбор вызывает изменение, а значит, рост». А между тем вы говори­те о невыбирающей осознанности.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: