 |
9. Роман Ф. Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль».
|
|
|
|
Общая характеристика французского Возрождения
Возрождение во Франции имело для своего развития в основном те же предпосылки, что и в Италии. Однако в общественно-политических условиях обеих стран были существенные различия. В отличие от Италии, где в северных областях уже в XIII в. происходит политический переворот и возникает ряд совершенно самостоятельных городских республик, во Франции, где буржуазное развитие было сравнительно замедленным, господствующим классом продолжало оставаться дворянство.
Из всего этого вытекает некоторая отсталость французской буржуазии по сравнению с итальянской или даже английской и, в частности, слабое ее участие в гуманистическом движении. С другой стороны, гуманистические идеи нашли значительную поддержку в передовых кругах дворянства, соприкоснувшихся непосредственно с культурой Италии.
Вообще сильное влияние Италии является одной из важнейших особенностей французского Возрождения. Быстрый расцвет гуманистической мысли совпадает с первой половиной царствования Франциска I (1515—1547). Итальянские походы, начавшиеся при его предшественниках и продолженные им, очень расширили культурные сношения между двумя народами. Молодые французские дворяне, попав в Италию, были ослеплены богатством ее городов, пышностью одежд, красотой произведений искусства, изяществом манер. Сразу же начался усиленный импорт итальянской ренессансной культуры во Францию. Франциск I привлек к себе на службу лучших итальянских художников и скульпторов — Леонардо да Винчи, Андреа дель Сарто, Бенвенуто Челлини. Итальянские архитекторы строят ему замки в новом ренессансном стиле в Блуа, Шамборе, Фонтенбло. Появляются в большом количестве переводы Данте, Петрарки, Боккаччо и др. Во французский язык проникает большое число итальянских слов из области искусства, техники, военного дела, светских увеселений и т. п. Из итальянских гуманистов, переселившихся в эту пору во Францию, наиболее выдающимся был Юлий Цезарь Скалигер (умер в 1558г. ), врач, филолог и критик, автор знаменитой «Поэтики» на латинском языке, в которой им были изложены принципы ученой гуманистической драмы.
|
|
|
Параллельно шло углубленное изучение древности, доходившей отчасти также через итальянское посредство. В первые годы своего царствования Франциск I велел издать «для поучения французского дворянства» переводы сочинений Фукидида, Ксенофонта и др. Он заказал перевод поэм Гомера и убедил Амио (Аmiot) начать его знаменитый перевод «Жизнеописаний» Плутарха.
Франциск I хотел лично возглавить французское Возрождение, чтобы направлять его и держать под своим контролем, но на самом деле он только следовал за умственным движением эпохи. Из его советников, истинных руководителей движения, на первое место должен быть поставлен Гильом Бюде (1468—1540), занимавший сначала должность секретаря Франциска I, затем его библиотекаря. Крупнейшим делом Бюде был план создания светского университета, осуществленный Франциском I. По замыслу Бюде, преподавание в нем должно быть основано не на схоластике и богословии, как в Сорбонне, а на филологии. Так возник в 1530г. Коллеж де Франс, который сразу же стал цитаделью свободного гуманистического знания.
Вторым важнейшим моментом, определившим судьбы французского Возрождения, являются особые взаимоотношения его с Реформацией, вначале созвучной гуманизму, но затем резко с ним разошедшейся.
Для писателей французского Возрождения по сравнению с раннесредневековыми авторами характерно чрезвычайное расширение горизонта, большой охват умственных интересов. Величайшие из них приобретают черты типичного для Ренессанса «универсального человека», ко всему восприимчивого и причастного. Самый яркий пример этого — творчество и деятельность Рабле, врача, натуралиста, археолога, юриста, поэта, филолога и гениального сатирического писателя. Большую разносторонность можно наблюдать также в творчестве Маро, Маргариты Наваррской, Ронсара, д'Обинье и др.
|
|
|
Типическими чертами, общими более или менее для всех писателей века, являются, с одной стороны, стихийный материализм, восприимчивость ко всему вещественному и чувственному, с другой стороны — культ прекрасного, забота об изяществе формы. В соответствии с этим рождаются новые жанры или радикально трансформируются старые. Появляется колоритно и реалистически разработанная новелла (Маргарита Наваррская, Деперье), своеобразная форма сатирического романа (Рабле), новая манера в лирике (Маро, затем особенно Ронсар и «Плеяда»), зачатки светской ренессансной драмы (Жодель), анекдотически-нравоописательный тип мемуаров (Брантом), гражданская обличительная поэзия (д'Обинье), философские «опыты» (Монтень) и т. д.
Как для поэзии, так и для прозы французского Возрождения характерен более широкий, более реалистический подход к действительности. Образы более конкретны и индивидуальны. Абстрактность и наивная назидательность постепенно исчезают. Художественная правдивость становится мерилом и средством выражения идейного содержания.
Во французском Возрождении следует различать несколько этапов. В первой половине века происходит расцвет гуманистических идей, преобладает и оптимизм, вера в возможность построить лучший, более совершенный уклад жизни. Хотя с середины 1530-х годов это настроение омрачается надвигающейся реакцией, религиозный и политический раскол еще не успел в полной мере проявить свое разрушительное действие.
Во второй половине века, в обстановке начинающихся или подготовляющихся религиозных войн, среди гуманистов наблюдаются первые признаки сомнения и разочарования. Тем не менее в третьей четверти века делаются мощные усилия для создания новой, вполне национальной поэзии и богатого общенационального языка. Начиная с 1560-х годов кризис гуманизма достигает полной силы, и литература отражает, с одной стороны, боевые схватки и брожение умов, вызванное гражданскими войнами, с другой стороны — углубленные искания, подготовляющие уже позднейшие формы общественного и художественного сознания.
|
|
|
Комический эпос Ф. Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль»
а) краткая биографическая справка.
Француа Рабле (≈ 1494 – 1553) – крупнейший представитель французского гуманизма, писатель, учёный, философ, общественный деятель.
Родился на юге Франции, в небольшом городке Шиноне в семье известного в тех местах адвоката и земледельца.
Однако точная дата его рождения неизвестна. Исследователи называют и 1494, и 1495, и даже 1483 годы.
Зато точно известно, что он был младшим сыном в большой семье. У него было два старших брата и сестра. Мальчику едва исполнилось девять лет, как отец отдал его во францисканский монастырь. Там Рабле и получил начальное образование. Он учился очень хорошо и за время пребывания в монастыре изучил несколько иностранных языков, а также классические языки – греческий и латинский.
Однако уровень обучения во францисканской школе не удовлетворил Рабле, и местный епископ Д'Эдиссак, который покровительствовал талантливому юноше, предложил ему перейти в бенедиктинский орден, что тот и сделал. Причем разрешение на это дал сам папа римский Климент VII. Правда, вскоре Рабле оставляет монастырь и переезжает в дом епископа, чтобы стать его секретарем. В это время Рабле знакомится с известными людьми своего времени – поэтом К. Маро, богословом Ж. Кальвином.
С разрешения архиепископа будущий писатель начал заниматься медициной и вскоре отправился в университет города Монпелье. Там находился древнейший в Европе медицинский факультет. В Монпелье Рабле пробыл два года и покинул университет, получив звание бакалавра медицины.
В 1532г. Рабле получает должность лионского врача. Вскоре Рабле совершил в свите парижского епископа, позже кардинала Жана дю Белле две поездки в Рим, где изучал римские древности и восточные лекарственные травы. После этого Рабле состоял на службе Франциска I, разъезжая по южной Франции, практикуя в качестве врача, получил в Монпелье степень доктора медицины, снова поступил на службу в королевскую канцелярию, ещё раз побывал в Риме и по возвращению получил два прихода, один из них – в Медоне. Он не исполнял священных обязанностей и в 1553г. совсем отказался от своих приходов. В этом же году смерть застала его в Париже.
|
|
|
б) история создания книги «Гаргантюа и Пантагрюэль».
Главным произведением Рабле, доставившим ему мировую славу, является роман «Гаргантюа и Пантагрюэль», в котором под покровом шуточных повествования о всяких небылицах автор дал чрезвычайно острую критику учреждений и навыков средневековья, противопоставив им систему новой гуманистической культуры.
Толчком к созданию романа Рабле послужил выход в свет в 1532г. в Лионе анонимной народной книги «Великие и неоценимые хроники о великом и огромном великане Гаргантюа». Успех книги, в которой остроумно пародировались средневековые рыцарские романы (в ней изображались всякого рода причудливые приключения с участием короля Артура, «гогов и магогов» и т. п. ), навел Рабле на мысль использовать эту форму для передачи более глубокого содержания; в том же 1532г. он выпустил в качестве ее продолжения книгу «Страшные и ужасающие деяния и подвиги преславного Пантагрюэля, короля дипсодов, сына великого великана Гаргантюа».
Рабле заимствует у народного предания эпический материал о великих героях, великанах. Сам материал выглядит в его глазах простодушнонаивным, и он предлагает доверчивому сознанию небылицы, ещё более удивительные. В деле комического и авантюрного преобразования эпоса у Рабле есть предшественники – итальянские поэты (Пульчи, Ариосто). Однако Рабле пишет прозой и нагружает эпический сюжет историей не только подвигов, но и воспитания героя. Это важнейший шаг в сторону романа, с самого начала заинтересованного не только тем, что совершает герой, но и что он собой представляет. Внешний, событийный план действия дополняется внутренним – формированием личности. Мотив, подсказанный гуманистическим опытом. С его появлением эпос перерождается в роман.
в) жанровое своеобразие книги.
Это произведение можно назвать первым великим романом Нового времени.
Почему это роман?
1) роман представляет собой воплощение личного начала, сказывающегося в том, что у него есть автор, и в том, что его герой не обобщённый образ родовой силы, а индивидуальность;
2) роман волен выбирать предметом своего изображения любое время но, о чём бы он не повествовал, в нём звучит голос современности;
|
|
|
3) роман, имеющий дела с незавершённостью событий, представляет собой разноречивый комментарий;
4) старый эпос представлял собой авторитетное слово, не допускающее сомнения как в истинности происходящего, так и в его исходе.
Роман представляет собой многоголосный диалог, распадающийся на множество равноправных точек зрения. Как отмечал М. Бахтин, герой романа – «говорящий и беседующий человек».
Великие романы с необычной полнотой вбирают в себя всю современность. Так было и с романом Рабле. Ни один значительный факт времени не был обойдён авторским вниманием и не будет лишним в разговоре о Гаргантюа и Пантагрюэле.
Некоторые исследователи считают, что «Гаргантюа и Пантагрюэль» не может быть романом, т. к. в центре романа обычно находится судьба обычного человека, а в книге Рабле личность ещё не выделилась из окружающего мира. Рабле не интересует ни судьба, ни переживания отдельного человека, отсутствует интерес к единичному. Всё это сближает произведения писателя с эпосом.
Вот почему «Гаргантюа и Пантагрюэль» называют комическим эпосом в прозе.
г) композиционное построение произведения.
Итак, первая книга Француа Рабле появилась осенью 1532г. и называлась «Ужасающие и устрашающие деяния и подвиги достославного Пантагрюэля, короля дипсодов, сына великого гиганта Гаргантюа. Новое сочинение мэтра Алькофрибаса Назье» (Анаграмма имени Francois Rabelais). Любители народных произведений уже встречались с героями этого произведения, новым для них было только имя автора.
Если героем народной книги был Гаргантюа, то Рабле написал о его сыне. К отцу он вернётся позже, после успеха своей первой по времени создания книги, которая будет второй в окончательном плане романа, состоящего из пяти книг. Рабле заимствует у народного предания эпический материал.
Как и следует породи, первая книга вполне точно воспроизводит сюжетную основу пародируемого материала. Эпический сюжет предполагает несколько обязательных стадий:
· чудесное появление героя;
· первое проявление ему дарованной силы;
· воспитание;
· подвиги.
Пантагрюэль рождается во время великого бедствия – страшной засухи, длившейся 36 месяцев, 3 недели, 4 дня и 13 с лишком часов… Эпосу присущ хронологический размах, однако что-то в этом временном обозначении есть настораживающее, особенно когда счёт пошёл на часы. Какая-то не эпическая степень точности.
Так же, как и в последовавшем описании самого бедствия, жертвами которого кто только не стал:
«несчастные рабы, коих покинула родная стихия, бились на земле и страшно кричали; из-за отсутствия росы птицы падали наземь; волки, лисицы, олени, кабаны, лани, зайцы, кролики, ласки, кунцы-белодушки, барсуки и другие животные валялись на полях мёртвые с разинутыми пастями». Безусловно, эпос любит перечисление, чтобы подчеркнуть, что в его событиях задействован весь мир, но у Рабле наблюдается какая-то не эпическая зоркость, подробность зрения, позволяющая различить и отличить даже куницу-белодушку.
Пародия идёт по пути использования принципов пародируемого материала, делая это с преувеличением, с избытком.
Столь же невероятна и избыточна сила в Пантагрюэле, чьё рождение стоило жизни его матери. После того как он позавтракал громадным медведем, его отец Гаргантюа, «пологая, что так не долго и до беды, велел привязать младенца четырьмя железными цепями, а над колыбелью устроить надёжный свод». Автор, дорожащий точностью своей хроники, подробно рассказывает о судьбе этих 4-х цепей и о том, как от них освободился Пантагрюэль.
Детство заканчивается, начинаются юные годы – Пантагрюэль отправляется учиться. Как и чему учат героя, в этой книге не раскрывается подробно. Ясно только, что учение не отбивает здравого смысла, доставшегося ему от природы.
Главные подвиги Пантагрюэля, как и следует богатырю-герою, совершаются в ратном деле.
[Герой получает известие о том, что в земле его отца Гаргантюа, короля амавротов, вторгся король дипсодов (страждущих) Анарх. Пантагрюэль вместе со своим наставником Эпистемоном и несколькими верными друзьями срочно оставляет Париж, возвращается домой и принимает бой с несметным воинством, среди которого 300 великанов и ужаснейший Вурдалак. С ними бьётся Пантагрюэль, их повергает и, довершая дело, языком накрывает целое войско. Тут конец подвигам и, казалось бы, книге, но неожиданно появляется автор – Алькофрибас, совершивший путешествие во внутренний мир своего героя. ]
Красноречивая метафора с важными жанровыми последствиями. В не легко увидеть обещание будущего романа, создаваемого обязательно в присутствии автора (в отличие от безличного эпоса), создаваемого с повышенным вниманием к психологии героя – его внутреннему миру.
Однако у Рабле психологическая метафора реализуется пока что буквально: автор побывал во рту своего героя и даже дошёл до двух больших городов – Ларинга и Фаринга («вроде Руана и Нанта»), будучи не в силах следовать далее из-за зловонного испарения, происходящего от того, что герой наелся чеснока с мясом. Так завершается книга о Пантагрюэле. Завершается метафорическим предсказанием того, как будет развиваться жанровый сюжет будущих романов, предполагающий совершенно иные, чем в эпосе, отношения между автором и героем.
Наряду с Пантагрюэлем в этой книге выдвигается другой центральный герой эпопеи – неразлучный спутник Пантагрюэля – Панург. В переводе с греческого его имя обозначает «всегуляющий», «пройдоха», «плут». Это остроумный, ловкий малый, в котором реалистически отражены черты тогдашнего городского плебейства («знал 63 способа добывания денег, из которых…самым обычным была незаметная кража).
Ободренный успехом своего замысла, Рабле в 1534 году выступил под тем же псевдонимом (Алькофрибас Назье) «Повесть об ужасающей жизни великого Гаргантюа, отца Пантагрюэля», которая составила первую книгу всего романа.
Книга о Пантагрюэле более откровенно пародийна в отношении эпоса. Книга о Гаргантюа в своём начале более карнавальна. Как и следует карнавалу, она наполнена радостным ощущением полноты жизни.
Карнавал – это пир на весь мир, вот почему книга открывается праздничным поеданием (даже – пожиранием) требухи и колбас, приготовленных из обычных кишек, сопровождающимся всеобщим пьянством и рождением Гаргантюа, явившегося на свет из глотки матери с истошным криком: «Лакать! Лакать! Лакать! » На этот крик его отец откликнётся изумлённо: «Ке гран тю а! » - что означало: «Ну и здоровенная же она у тебя! » Он имел в виду глотку. По этой фразе и окрестили новорождённого – Гаргантюа.
Рождённый среди разгула плоти, Гаргантюа совершает первые подвиги не физической силы, а живого природного ума (гл. «Об игрушечных лошадках Гаргантюа»). В этом нет ничего странного: плоть и смех – две стороны карнавального бытия.
В романе о Гаргантюа этап воспитания дан более подробно. Поспитатель Пантагрюэля Эпистемон является, неизвестно как и откуда. Воспитателя Гаргантюа ищут – и не сразу делают правильный выбор.
Первоначально Гаргантюа овладевает курсом латыни и богословия под руководством Тубала Олоферна, а затем магистра Дурако Простофиля. Однако Грангузье «стал замечать, что сын его, точно, оказывает большие успехи, что от книг его не оторвёшь, но что впрок это ему не идёт и что к довершению всего он глупеет, тупеет и час от часу становится рассеяннее и бестолковее». Спасение приходит вместе с воспитателем нового типа – Панократом, чей принцип – не подавлять природу воспитуемого, а поощрять её (гл. «О том, как Гаргантюа был поручен заботам других воспитателей»).
Панократ – основоположник той идеальной системы гуманистического воспитания, программу которой изложит Гаргантюа в письме своему сыну Пантагрюэлю, побуждая его достичь «совершенства не только в добродетели, благонравии и мудрости, но и во всех областях вольного и благонравного знания…». Сам Гаргантюа сожалеет, что не смог вполне усовершенствоваться, так как «время тогда было не такое благоприятное для процветания наук, как ныне, и не мог я похвастать таким обилием мудрых наставников, как ты». (кн. 2, гл. VIII)
Когда первая и вторая книги романа встали друг за другом в правильном хронологическом порядке, их герои должны были представить развитие гуманистической идеи.
Первым в ряду стоит патриархальный простак и добряк – Грангузье. За ним – его сын Гаргантюа, в детстве поражавший природным умом, который едва был не погублен богословами, но в конце концов был облагорожен усилиями Панократа. Пантагрюэль рождается в то время, о котором его отец говорит в письме к нему: «Ныне науки восстановлены, возрождены языки…Ныне разбойники, палачи, проходимцы и конюхи более образованы, нежели в моё время доктора наук и проповедники…»
За оптимистической видимостью этой фразы скрыт горький смысл: палачи и проходимцы стали куда более образованными, но от этого не перестали быть ни палачами, ни проходимцами. Мир стал просвещённее, но стал ли он от этого лучше?
Рабле пишет в тот момент, когда по всей Европе нарастает разочарование в возможности осуществления гуманизма как жизненной общественной программы. Но всё более осознаётся как утопия (слово, изобрет. Томасом Мором).
Утопией Рабле называет страну, где царствует Гаргантюа, патриархальный мир, который оказывается ближе гуманистическому идеалу, т. к. природная доброта, человечность – более важные для него условия, чем изощрённость ума обширность знаний. Идеал остаётся в прошлом, устремлённый в будущее герой – Пантагрюэль оказывается постоянно удаляющимся от него, теряющим с ним связь. Так начинается смысловая перспектива всего романа.
Живя в гуще политической борьбы XVI в., Рабле не может не видеть, что начертанный им портрет идеальных королей – всего лишь прекрасная мечта, что гораздо больше монархов одержимы манией величия. И хотят они не мира, а войны. Тема войны проходит через все пять книг. Её разнообразные лики злы и уродливы.
Пикрошоль нападает на Грангузье, воспользовавшись ничтожным поводом – ссорой пекарей и пастухов из-за лепёшек. Пикрошоль мечтает о мировом господстве, а его войско, буйствуя, продвигается по стране великанов. Только храбрый монах брат Жан останавливает врагов, проникших в монастырский сад и перебивает их всех до единого в количестве 13622 человек. Рабле любит большие числа. Добавляя к тысячам какие-нибудь единицы, он словно посмеивается над слишком серьёзным читателем, требующим полного правдоподобия и не понимающим, что литературный вымысел не может быть точным слепком действительности.
Не похожа на обычные монастыри и Телемская обитель (в пер. с греч. «свободное желание»), которую Гаргантюа создаёт брату Жану в награду за его подвиги. Это даже не монастырь, а модель идеального человеческого общества. В монастырях всё размеренно и подчинено церковным службам. Главная заповедь Телема: «Делай, что хочешь». Обыкновенно монахи дают три обета: целомудрия, бедности, послушания.
В Телеме каждый может вступить в брак, быть богатым и пользоваться полной свободой. В монастырь идут хромые, кривые, уродливые, глупые. В Теллем принимают красивых и статных мужчин и женщин. Что касается возраста, то для женщин установлен предел от 10 до 15 лет, а для мужчин – от 12 до 15 лет. И все они умеют читать, писать, играть на музыкальных инструментах, а кроме того там свободно владеют 5-6-ю языками, что сочиняют на них стихи и прозу. А самое главное – живут они удивительно дружно.
Рабле изобретает это утопическое аббатство с самыми серьёзными намерениями. Надпись на воротах Телема – своеобразная программа европейского гуманизма. Средневековое общество не знало понятия свободы, в котором побуждения отдельной личности согласовывались бы с интересами коллектива. Рабле верит, что сама природа наделяет просвещённых людей стремлением делать добрые дела и избегать порока и что в человеке заложена внутренняя потребность к гармоническому общению. Он вводит в обиход понятие «компания» - свободный союз людей, объединённых общностью вкусов и интересов. У телемитов заведено, что все стремятся делать то, чего хочется одному, а один, в свою очередь, не отделяет себя от других.
Третья книга появляется в 1546г. 12 лет, отделяющих её от первых двух, отмечены переменами в религиозной политике Франциска I – репрессиями против сторонников Реформации и учёных-гуманистов. Теологи Сорбонны (высшая богословская школа, основанная в 1253 году монахом Сорбоном и ставшая во Франции оплотом католицизма в его борьбе со свободомыслителями) вновь добиваются запрещения «грешных» книг Рабле. Лишь получив от короля привилегию на дальнейшую публикацию романа, Рабле издаёт третью книгу, вновь осужденную в 1547 году богословским факультетом Парижского университета.
Рабле начинает третью книгу там, где он останавливается – с победы Пантагрюэля над дипсодами. Начиная с третьей книги Панург оказывается в центре повествования. Герой озабочен вопросом, следует ли ему жениться. Он боится одиночества, но в то же время боится быть обманутым. За советом он отправляется к оракулу Божественной бутылки, а Пантагрюэль с друзьями следует с ним за компанию.
«Четвёртая книга героических деяний и речей Пантагрюэля» выходила дважды – 1548 и в 1552 годах. Рабле переделывал её дважды. Это самая резкая и самая современная из книг. Она пишется в момент нового обострения отношений короля, теперь Генриха II, с папством.
В книге содержатся злые аллегории на церковников-фанатиков и перепуганных современников.
Фабульная канава книги – рассказ о плавании Панурга и его спутников к помещаемому Рабле в Китае оракулу Божественной бутылки, который должен был разрешить мучащие Панурга сомнения. Всё это путешествие представляет собой смесь точных географических данных, (отражающих всеобщий интерес к дальнейшим плаваниям в эту эпоху колониальной экспансии) с причудливой фантастикой, имеющей обычно аллегорикосатирический смысл.
Во время путешествия Панург успевает поссориться с купцом, по имени Индюшонок, везучим на корабле с собой целое стадо жирных баранов. Желая отомстить своему обидчику, Панург выторговывает у него крупного барана – вожака и швыряет его за борт. Все другие бараны, крича и блея, принимаются скакать один за другим так, что нет никакой возможности их удержать. Каждый торопится выброситься с корабля раньше других. Бараны – это иносказание. Привычку обезумевшей толпы следовать, не рассуждая, за вожаком, хотя бы и к верной гибели, называют стадным чувством.
Есть в «Четвёртой книге» и другая аллегория – эпизод морской бури. Мировая литература уже в античности пользовалась этим образом для обозначения смутных времён. У Рабле это одновременно поэтическая картина грозной, разбушевавшейся стихии и гражданской войны во Франции, вызванной религиозными распрями.
Как ведут себя герои во время бури? Пантагрюэль не хнычет и не пугается, противостоя бури, а брат Жан, Панократ, Гимнаст и прочие ему усердно помогают. Только Панург, полумёртвый от страха, только и может, что призывать на помощь святых угодников да творить молитвы, о которых в обычное время даже и не вспоминает.
Изображение бури для Рабле – повод показать, как меняются люди перед лицом опасности. Как порой вольнодумцы и забияки вдруг оказываются трусами и ханжами. В годы наступления реакции и угрозы церковного суда инквизиции Рабле нередко наблюдал такие превращения.
Путешествие и посещение островов – своеобразная аллегория на современное автору французское общество.
Путники посещают поочерёдно остров Прокурации, населённый кляузниками и сутягами, остров Каремпренан (« соблюдающих католический пост») и соседний, населённый врагами его, колбасами; острова Папефигов («показывющих папе фигу», т. е. кальвинистов) и Папиманов (приверженцев папы), остров, где царит Гастер (господин Желудок), «первый в мире магистр искусств», которому приносят обильные жертвы съестным и т. п.
В 1564 году после смерти Рабле была издана «Пятая книга», началом которой является «Звучащий остров». По всей вероятности, это черновой набросок писателя, обработанный и приготовленный к печати кем-нибудь из его учеников или друзей.
Плавание Панурга в этой книге завершается. Из множества новых диковин, которые видят путники, наиболее интересны: Звучащий остров, где содержатся в клетках разные породы птиц с пёстрым оперением, объедающие весь мир, - клериконы, монаханы, епископаны, аббатаны и т. п. (католическая церковь)
Звучащий остров – ещё одно прозрачное иносказание о папском Риме, его нравах, его иерархии, ещё одна опасность на пути к Божественной Бутылке.
За этим островом находится остров Застенок, где живёт Цапцарап – эрцгерцог пушистых котов. Этой аллегорией Рабле посчитается с судейскими. Мягкие лапы, острые когти, из которых не вырвешься. Только благодаря сообразительности Панурга. Сумевшего дать негодяям взятку, друзьям удаётся выскользнуть с острова Застенок. Затем царство Квинтэссенции (схоластики), которая питается только «абстракциями, категориями, мечтаниями, шарадами» и лечит больных песнями.
После долгих странствий путники причаливают к острову, где находится оракул Божественной Бутылки. Вместе с героями романа читатель попадает в атмосферу восточной сказки. Верховная жрица Будбук подводит Панурга к Божественной Бутылке, из которой исторглось заветное пророчество «Тринк» - «пей».
Это пророчество может быть истолковано по-разному: натуры более низменные, вроде Панурга, понимают это лишь как призыв к выпивке, но из аллегорического комментария жрицы святилища должно вытекать, что – это приглашение пить из «родника мудрости».
Слова жрицы: «Мы здесь придерживаемся того мнения, что не способность смеяться, а способность пить всё подряд – этак умеют и животные, - нет, я разумею доброе холодное вино. Пьющие его становятся как боги, ему дана власть наполнять душу истиной, знанием, любомудрием».
Последние страницы романа не вполне ясны. Многое в них не досказано. Но сущность программы, которую предлагает Рабле своим читателям, определена чётко:
работайте, трудитесь, обратитесь к незамутнённому источнику знания, отбросив предубеждения и схоластику, воспитывайте в себе гуманную невозмутимость и добрую силу, то настроение «весёлости духа», которое получает со временем Рабле название «пантагрюэлизма». В этом и многом другом уроки книги Франсуа Рабле.
Композиция «Гаргантюа и Пантагрюэля», сводящаяся к свободному чередованию эпизодов и образов, близка композиции «Романа о Лисе», «Романа о Розе» или «Большого завещания» Вийона. Народносредневековый характер имеет стихия гротеска, наполняющая роман. Однако эти моменты получают у Рабле новый смысл и новое назначение. Хаотическая форма его повествования отражает как бы выход человека Ренессанса на исследование действительности, предстающей перед ним во множестве аспектов, раскрывающейся с самых различных сторон, в зависимости от случайных, не подлежащих учету обстоятельств. Характерна в этом отношенйй тема III—V книг — консультации Панурга с целым рядом советчиков по тревожащему его вопросу и затей плавание по неведомым морям и островам. Здесь сказывается типичное для Ренессанса ощущение безграничности мира и таящихся в нем сил и возможностей.
д) проблематика произведения.
1. Беспощадная критика феодальных устоев.
2. Прославление гуманистического идеала свободы и счастья, прославлении идеала личности гармоничной, всесторонне развитой и глубоко человечной (таковы в произведении оба героя – отец и сын).
3. Педагогическая проблема. Картина воспитания Гаргантюа его первым учителем Тубалом Олоферном представляет злую сатиру на схоластическую педагогику, которая отупляет ребёнка, убивает всякую активность: тут и вялый, сонный образ жизни, и обжорство, и скучные церковные обряды и, главное, тупая, бессмысленная зубрёжка. Схоласт «обучил Гаргантюа азбуке так хорошо, что он мог говорить её наизусть в обратном порядке: на это ушло 5 лет и 3 месяца». Этому противопоставляется идеал новой, гуманистической педагогики, воплощённой в системе второго воспитателя Гаргантюа – Панократа. Её назначение – вырастить активного, трудоспособного человека, всесторонне развитого. Панократ приучает своего воспитанника не терять ни минуты времени. Наряду с изучением книг Гаргантюа упражняется в верховой езде, гребле, атлетике, не забыта и военная тренировка.
4. Резкая сатира на феодальные захватнические войны (Пикрошоль и его политика).
5. Резкая сатира на религиозные войны (острова папафигов и папиманов).
е) характеристика главных героев.
В романе Рабле особенно выделяются три образа. Первый из них— образ доброго короля в его трех вариантах, по существу, мало отличающихся друг от друга: Грангузье, Гаргантюа, Пантагрюэль. В нем Рабле воплотил свой утопический идеал доброго и разумного правителя. Содержание этого образа ярко выражено в письме, написанном Грангузье сыну, когда в его страну вторгся Пикрошоль: «Я же не разжигать намерен, — пишет он, — но умиротворять, не нападать, но обороняться, не завоевывать, но защищать моих верных подданных и наследственные мои владения». Он заботится не о славе, а о благе своих подданных, ибо хороший король «больше верит в живую людскую благодарность, вызванную щедротами, нежели в немые надписи на арках и пирамидах». Этот образ лишь отчасти отражает выдвинутый эпохой тип абсолютного монарха. Подобно последнему, короливеликаны Рабле обладают полнотой государственной власти, отстраняя от нее аристократов-феодалов. Разница, однако, заключается в том, что короли Рабле, в сущности, никак не управляют своим народом, предоставляя ему свободно развиваться и благоденствовать. До известной степени на этот идеализированный образ короля могла повлиять «просветительная» политика Франциска I и те надежды, которые до середины 1530-х годов возлагали на этого короля гуманисты. Но после наступившей реакции образ Пантагрюэля как короля тускнеет, в последних книгах он почти не показан правителем, а только путешественником и мыслителем, воплощающим философию «пантагрюэлизма». Вскоре образ Панурга оттесняет его окончательно на задний план. Второй по своей значительности характер в романе — Панург. Этот веселый авантюрист и остроумный насмешник, занятнейший собеседник и собутыльник, фантазер и хвастун, плут, «знавший шестьдесят три способа добывания денег, из которых самым честным и самым обычным была кража исподтишка», кутила и мот, который «поедал свой хлеб на корню», представляет собой общественный тип, весьма характерный для эпохи первоначального накопления. Принесенное Возрождением освобождение человеческого ума от старых предрассудков лишь в немногих случаях сочеталось с высоким моральным сознанием. Таков Панург, соединивший в себе, подобно шекспировскому Фальстафу, другому варианту того же типа, острый ум, разоблачающий все предрассудки, с абсолютной моральной беспринципностью. Ярче всего это соединение проявляется в речи Панурга о долгах (кн. III, гл. III), где он доказывает, что мир распался бы, не будь в организме животных, в круге небесных светил и т. п., — словом, во всей природе, — взаимных обязательств и одолжений. Эта глубокая, хотя и облеченная в шутливую форму мысль служит в истолковании ее Панургом лишь целям реабилитации безделья и мотовства. Наконец, брат Жан, этот безрелигиозный монах, который, сбросив рясу, перебил древком от креста ворвавшихся в виноградник солдат Пикрошоля, силач, мастер поесть и выпить, диковатый, вспыльчивый и неукротимый, но всегда добродушный — воплощение народной мощи, народного здравого смысла и нравственной правды. Рабле нисколько не идеализирует и не приукрашивает народ. Брат Жан для него — отнюдь не совершенный тип человека. Он грубоват и неотесан. У него примитивные вкусы и потребности, ему далеко до умственной тонкости Панурга и особенно до морально-философской просвещенности Пантагрюэля. Но Рабле открывает в брате Жане огромные возможности дальнейшего развития. После своего подвига в винограднике он становится постоянным спутником и советчиком Пантагрюэля. Брат Жан—самая надежная опора нации и государства. Именно ему принадлежит замысел создания Телемского аббатства; основание им твердыни просвещения и радости жизни, прекрасной обители, доступной для всех, кто достоин ее, является лучшим реваншем со стороны брата Жана и ему подобных, которые сами были лишены и просвещения, и высших благ жизни.
ё) художественные особенности произведения.
К народно-средневековому началу восходят также многие черты художественной техники Рабле. Язык Рабле — причудливый, полный синонимических повторов, нагромождений, идиом, народных пословиц и речений — также имеет своей задачей передать все богатство оттенков, свойственное ренессансному материально-чувственному восприятию мира, освобожденному от всех пут и ограничений средневекового мировоззрения. Однако наряду с этим бурным потоком тонов и красок можно наблюдать в стиле Рабле огромную языковую культуру, использование всех грамматических средств, включение большого запаса научных и технических терминов, латинских или греческих слов и выражений. Замечательна та свобода, с которой Рабле сочетает, в отношении как идейного содержания, так и языка, народные элементы и культурное наследие античности.
Гротескно-комическая струя в романе Рабле выполняет несколько назначений. С одной стороны, она служит целям «заманивания» читателя, должна его заинтересовать и облегчить ему восприятие сложных и глубоких мыслей, положенных в
|
|
|
