Философия А. Т. Мэхэна о преимуществе морской силы

Среди основоположников геополитики выделяется американский историк и адмирал морского флота, в последние годы жизни преподаватель истории военного флота в Военно-морском колледже в Нью-порте (США) Альфред Тайер Мэхэн (1840-1914).

Мэхэн не использовал термин «геополитика», однако методы его анализа мировой расстановки сил строго соответствуют геополитическому подходу. Впервые Мэхэн детально проанализировал роль морских и континентальных держав в истории. Его взгляды изложены в двух основных трудах: Влияние морской силы на историю (1660- 1783) (1890) и Заинтересованность Америки в морской силе (1897). «Влияние морской силы...» только в США и Великобритании выдержало более 30 изданий¹⁰. Германский кайзер Вильгельм Л говорил, что старался наизусть выучить труды Мэхэна, и распорядился разослать их во все военные и судовые библиотеки страны.

Мэхэн выдвинул идею преимущества морской державы над континентальной, а также постоянства противостояния «латинской расы над славянской».

Мэхэн доказывал, что история Европы и США обусловлена в первую очередь их выходом к океану и развитием военно-морского и торгового флота, а главным инструментом их международной политики была торговля.

Военные действия должны обеспечить благоприятные условия для создания мировой торговой цивилизации, что и было сделано Великобританией и что предстояло сделать США. «Морская судьба» выведет США, по мнению Мэхэна, на уровень мирового господства. Для этого США необходимо положить конец изоляции, построить мощный флот, расширить участие в мировой политике. Это уже является, по Мэхэну, не возможностью, а необходимостью. Он предлагал создать американо-британский альянс, который бы управлял морями и океанами мира, что образовало бы противовес материковым державам, контролирующим большую часть Евразии. В результате образовался бы стабильный баланс мировой талассократической власти.

Мэхэн безоговорочно поддерживал захват США Филиппин, Гавайев, Карибского региона и Панамы в качестве новых жизненно важных баз и описывал это как «стратегию голубой воды», под которой понималось воздержание от ведения сухопутных боев и максимальное использование сил военно-морского флота. Это было время, когда США вышли за рамки доктрины Монро и стали осуще-

ствлять захваты новых территорий за пределами американских континентов. Как отмечал американский геополитик Э. Розенберг (1982), «геополитика Мэхэна выражала все экспансионистские импульсы конца XIX столетия: протестантский евангелизм, англо-саксонская судьба, страх перепроизводства, уверенность в превосходстве коммерции» [Rosenberg, 1982, р. 68].

Мэхэн выделял шесть критериев планетарного статуса государства:

• Географическое положение государства, его открытость морям, возможность морских коммуникаций с другими странами. Протяженность сухопутных границ, способность контролировать стратегически важные регионы. Способность флота государства к обороне и войне с противником.

• Конфигурация государства, прежде всего конфигурация морских побережий, и количество портов (фактическое и потенциальное), на них расположенных, от чего зависит процветание торговли и стратегическая защищенность страны.

• Протяженность береговой линии (чем больше, тем лучше).

• Численность населения страны, что важно для оценки способности государства строить флот и его обслуживать.

• Национальный характер, проявляющийся в способностях народа к занятию торговлей.

• Политический характер правления, от которого зависит ориентация лучших природных и человеческих ресурсов на создание морской силы.

Мэхэн объяснял победу Великобритании над Наполеоновской Францией ее островным положением и широкой сетью внутренних баз на острове, что позволяло контролировать ключевые морские коридоры в Европу, Азию, Африку.

Основные параметры морской силы государства, по Мэхэну, таковы:

SP = N + MM + NB,

где SP (Sea Power) – морская мощь, N – военный флот, MM – торговый флот, NB – военно-морские базы (обеспечение контроля над ключевыми отдаленными материковыми базами).

Безусловно, справедливость тезисов Мэхэна исторически ограничена. Воздушная мощь и атомная дипломатия во многом ограничили влияние морской мощи в мировой политике. Кроме того, 50

морская мощь может иметь доминирующее геополитическое значение до тех пор, пока коммерческий капитал доминирует над глобальным производственным и финансовым капиталом.

Рост глобального капитализма заставил Британскую империю открыть путь к международной индустриализации, мировой контроль над которой перешел в 1920-1930-е годы к США. В конечном счете, транснациональное производство привело к снижению роли национальных границ, на которых основывались построения традиционной геополитической мысли, к которым относятся и идеи Мэхэна. Кроме того, история развития геополитического пространства показала, что только теоретически допустимо существуют «стерильные» морские и континентальные державы. А если они и существовали, как показывает богатый эмпирический материал трудов самого Мэхэна, то их жизнь оказывалась исторически недолговечной.

Мэхэн был одним из первых, кто выделил планетарные геополитические структуры. В качестве ключевой в мировой политике и в борьбе за мировое влияние он считал «северную континентальную полусферу», южная граница которой маркируется Суэцким и Панамским каналами. Это граница наибольшей интенсивности мировой торговли и политической активности. Внутри данной полусферы в пределах Евразии наиболее важный пространственный элемент, по Мэхэну, – Россия как доминантная континентальная держава. Ее замкнутое положение имеет как достоинства, так и недостатки. США он рассматривал как продвинутый далеко на запад аванпост европейской цивилизации и силы, который станет преемником и наследником Великобритании, что и подтвердилось. Главную опасность для морской цивилизации Мэхэн видел в континентальных государствах Евразии, в первую очередь в лице России и Китая, во вторую – Германии. Борьба с Россией, с этой непрерывной континентальной массой, протянувшейся от Западной Малой Азии до японского меридиана на востоке, была для «морской силы» главной долговременной стратегической задачей.

Мэхэн перенес на планетарный уровень принцип «анаконды», который разработал американский генерал Мак-Клеллан в период Гражданской войны в США (1861-1865). Этот принцип заключается в блокировании вражеских территорий с моря и по береговым линиям, что приводит постепенно к стратегическому истощению и экономическому удушению противника. Строго говоря, происходит борьба с экономическими центрами, а не с армиями. На планетарном уровне это означало, во-первых, изоляцию континентальной части условного противника от морских берегов,

во-вторых, недопущение образования коалиций государств с той же целью.

Позже США и их союзники вводили также экономическую блокаду СССР и других социалистических стран в качестве одного из основных способов стратегических действий.

В период «холодной войны» в евразийской прибрежной зоне Соединенные Штаты Америки создали две линии военно-морских баз (система двусторонних военных союзов во главе с США): с запада вдоль евразийского побережья простирались военные блоки НАТО, СЕАТО и СЕНТО. Стремление США вовлечь в свою орбиту Индию не увенчалось успехом. Эта страна выработала самостоятельный геополитический код. Индия сумела сбалансировать свои отношения с обеими сверхдержавами путем отказа от геополитических действий за пределами Индостана.

Мэхэн еще при жизни оказал большое влияние на внешнюю политику американских президентов Мак-Кинли (1897-1901) и Теодора Рузвельта (1901-1909). Даже президент Вильсон принял его оправдания Испано-американской войны в 1898 г. А «Влияние морских держав на историю» распространилось на формирование военно-морской стратегии Третьего рейха.

Творческое наследие Мэхэна было направлено на превращение США в самую сильную военно-морскую державу. Причем если в Первой мировой войне его идеи не принесли США ощутимого успеха, то во Второй мировой войне роль этих идей резко возросла, а победа в «холодной войне» с СССР окончательно закрепила успех стратегии «морской силы». Еще в 1981 г. военно-политическое руководство США разработало, приняло, а затем реализовало концепцию «передовых рубежей». Ее основная цель заключалась в применении принципа «анаконды», т.е. изоляции континентальной мощи СССР, сковывании его вооруженных сил по периметру всей территории, а во внешнем кольце – в создании постоянной ракет-но-ядерной угрозы.