Германская геополитика в 1924-1941 гг.

Германская геополитика представлена в первую очередь трудами крупнейшего ученого Карла Хаус-

хофера (1869-1946) и его соратников. Хаусхофер родился в Мюнхене в баварской консервативной аристократической семье. Его отец был профессором политической экономии в Мюнхенском техническом университете. После окончания гимназии (высшей академической школы) Хаусхофер посвятил себя военной карьере и стал офицером в 1899 г. С 1895 по 1897 г. он прослушал серию курсов в Баварской военной академии.

Большую роль в его становлении как географа и геополитика, считают биографы, сыграли различные дипломатические поручения в Юго-Восточной Азии и служба в Японии от Баварского военного министерства (1908-1910). Японский период закончился написанием его первой книги (1913) и докторской диссертации, которую он подготовил в Мюнхенском университете под руководством профессора Эриха фон Дригаль-ски. Оба труда раскрывали географические основы развития Японской империи – этой, по выражению Хаусхофера, «Пруссии Востока» и обосновывали необходимость германо-японского союза. Это были исходные идеи хаусхоферского «евразийства» (гипотеза континентального блока). Он относил Японию к странам с континентальным типом мышления, рассматривая ее как полную противоположность другого островного государства – Великобритании, которая всегда стремилась отгородиться от континента и противопоставить себя ему. Япония же, по Хаусхоферу, напротив, обязана континенту культурой и письменностью.

В пятидесятилетнем возрасте Хаусхофер получил ранг генерал-майора, во время Второй мировой войны – бригадного генерала. Тем не менее свое творчество он сфокусировал на академической и отчасти политической деятельности, стал читать лекции в Мюнхенском университете, плодовито печататься, в результате чего вышло в свет около 400 научных и околонаучных книг и несколько сотен статей.

К. Хаусхофер имел довольно широкие нацистские связи. В частности, поддерживал тесные отношения с Рудольфом Гессом («наци номер три»), имел контакты с Риббентропом, Геббельсом, Гиммлером и значительно реже с самим Гитлером. Имеются неточные свидетельства того, что он участвовал, наряду с Р. Гессом, в написании «Майн Кампф».

В 1923 г. после неудавшегося «пивного путча» Гесс вместе с Гитлером скрывались в Альпах в загородном доме Хаусхофера, а затем, когда они отбывали наказание в мюнхенской тюрьме, Хаусхофер часто навещал их. Во время их долгих бесед Гитлер и познакомился с геополитикой, а придя к власти, сделал геополитику частью германской идеологии.

В литературе встречается мнение, что в 1930-е годы основные связи Хаусхофера с нацистской политической элитой осуществлялись через его старшего сына Альбрехта (тоже профессионального геополитика), который с 1934 г. работал внештатным исследователем в Министерстве иностранных дел.

Политическое влияние Хаусхофера на нацистский режим прошло через два испытания, которые в конечном счете свели это влияние на нет. Во-первых, это неудавшаяся мирная миссия Р. Гесса в Англию (перелет в 1941 г. в Великобританию с миссией убедить две «нордические нации» слиться в одну, как утверждал Гесс, принадлежала Хаусхоферу¹²). Во-вторых, провал июльского (1944 г.) покушения на Гитлера, в котором участвовал сын К. Хаусхофера Альбрехт (за несколько дней до окончания войны, 23 апреля 1945 г., Альбрехт был вывезен из тюрьмы Моабит и по

дороге убит). Сам Карл Хаусхофер после июльского заговора был арестован властями и некоторое время был заключенным концентрационного лагеря Дахау. После расстрела сына, полностью лишившись иллюзий относительно нацизма, а также допросов в связи с Нюрнбергским трибуналом Хаусхофер покончил с собой в марте 1946 г.

В учебниках и мнографиях по геополитике принято безоговорочно осуждать данную геополитическую школу как отказавшуюся от объективной науки и занимавшуюся обоснованием и оправданием агрессивной внешней политики Третьего рейха. Этот подход правомерен, но абсолютно недостаточен для оценки идей, разработанных немецкими геополитиками.

Геополитика в Германии отражалась как теория главным образом в журнале «Zeitschrifi fur Geopolitik», основателем и редактором которого с 1924 по 1941 г. был К. Хаусхофер. Ключевыми понятиями для него были ратцелевское «жизненное пространство» (Lebensraum) и «пространство как фактор силы», согласно которым основные экономические и политические проблемы Германии вызваны несправедливыми и тесными границами, доставшимися от Версальского договора. Хаусхофер, так же как и многие современники, придерживался социал-дарвинистской ориентации, а геополитику считал разумом государства.

Если же отойти от межличностных отношений этого геополитика с ведущими нацистскими политиками на определенном этапе его творчества, то можно обнаружить дополнительные причины для сомнений в решающей роли идей Хаусхофера в военной стратегии Третьего рейха.

Прежде всего следует подчеркнуть принципиальное различие между ратцелевским материализмом, которого придерживался Хаусхофер, и идеалистическим мировоззрением национал-социализма, исходившего из ложной идеи расового превосходства.

Исследователь жизни и творчества Хаусхофера Ф. Эбелинг отмечает, что Хаусхофер посвятил себя познанию и не стремился использовать полученные знания для покорения, войны и империализма. Но поскольку геополитика не может быть чистой наукой в силу того, что объекты ее изучения – это одновременно и элементы политики, борьбы за власть, постольку Хаусхофер не смог сохранить нужную дистанцию в отношениях с нацистскими властями [Ebeling, 1997, S. 243-244].

Английский геополитик Дж. Паркер приводит слова самого Хаусхофера о том, что границы между чистой и прикладной наукой легко пере-

секаются и что он изредка те границы переходил [Parker, 1998, р. 33]. Безусловно, основные положения, на которых были основаны идеи национал-социализма и геополитики, существенно различались, но несомненно то, что между ними существовали тесные взаимоотношения. Геополитика Хаусхофера использовалась нацистским режимом, особенно в пропагандистских целях. Эбелинг отмечает, что Гитлер до осени 1938 г. придерживался идей Хаусхофера, а затем полностью отошел от основ, разработанных ученым [там же, S. 243].

Охарактеризуем в общих чертах объективные предпосылки идеологии Хаусхофера и его сподвижников. Еще во Втором рейхе Пруссия в геополитическом отношении рассматривалась как своего рода вооруженный лагерь в центре враждебного окружения. О. Бисмарк говорил, что единственными эффективными рубежами Германии является ее армия. Сформировалась концепция обширной и могущественной Центральной (Срединной) Европы (Mitteleuropa), руководимой Германией. Другим народам Mitteleuropa предлагалась германская защита от внешней опасности. Исходя из принципа объединения «Малой Германии» (Kleindeutschland) в Германскую империю в 1871 г., важным элементом внешней политики страны стало усиление связей между территориями, которые германские власти хотели бы включить в состав «Большой Германии» (Grossdeutschland). Центром «Большой Германии» считались Германия и Австро-Венгрия. Геополитическая доктрина состояла в том, что Германия могла находиться в безопасности, только являясь центральной частью коалиции центрально-европейских государств.

Как известно, для Ратцеля и его последователей существовала определенная связь между национально-государственным развитием и обладанием достаточным пространством. Территориальная экспансия в Европе считалась единственным способом для достижения этой цели. В конечном счете эта доктрина претворилась в политику «Drang nach Osten».

Однако после поражения Германии в Первой мировой войне концепция Срединной Европы оказалась, с точки зрения Хаусхофера, недостаточной для осуществления задач Германской империи.

Оказалось, что Германия столкнулась не с конфликтом Суши и Моря, а с неожиданным их альянсом (СССР, США, Великобритания). Перед Германией встала невыполнимая в сущности задача достичь преимущества одновременно на Суше и на Море. Этого никогда не способны были достичь ни великие державы Моря, ни великие державы Суши, считал Хаусхофер.

«Пираты степи и пираты моря» достигали влияния лишь за счет только их собственных (внутренних) элементов. А германские геополитики искали путь к достижению в Срединной Европе одновременно и континентальной и морской мощи. В конечном счете стало ясно, что Drang nach Osten является единственной доктриной и что Lebensraum следует искать на востоке.

Однако в германской геополитике происходили смены идей, которые необходимо последовательно рассмотреть. Хаусхофер весьма чтил не региональные идеи Срединной Европы, а планетарные идеи Маккиндера и Мэхэна. В частности, доклад Маккиндера в Королевском географическом обществе «Географическая ось истории» (1904) он охарактеризовал как сжатое в несколько страниц грандиозное объяснение мировой политики.

Особое место в геополитике Хаусхофера занимает идея Больших пространств, в которой формирование геополитических макроструктур построено на преобладании или смене широтных и меридиональных тенденций экспансий мировых держав.

• В античном мире, считал он, географическая ориентация Средиземноморья, южных пустынь и горных хребтов способствовала развитию Большого пространства вдоль параллелей: Восток-Запад. Исключение составляли движения цивилизаций меридионально текущих рек, но и они испытывали на себе давление широтных экспансий.

• Затем возобладали сменявшие друг друга волны широтной экспансии – осуществили эти экспансии финикийцы, эллины, римляне, арабы, степные народы, франки, иберийцы. Тенденция глобального широтного геополитического развития достигла своего высшего размаха в результате широтной экспансии Португалии и Испании. По следам португальцев и испанцев последовала Великобритания, которая была предопределена к широтной экспансии своим присутствием в Средиземноморье и необходимостью охранять азиатские владения.

• Что касается Северной Евразии, то в ее пределах образовалась Империя (Россия) с широтным типом экспансии.

• В 40-х годах XX в. две геополитические макроструктуры, ориентированные по линии меридиана – Восточно-Азиатский блок и Панамериканский блок, – почти одновременно вторглись в геополитическое поле широтной динамики – в Евразию. Такой разворот геополитических сил предопределил полное изменение «силового поля» на земной поверхности [Haushofer, 1931]. В Евразии

стал реальным переход от своей традиционной широтной стратегии к меридиональной. Например, Хаусхофер считал реальным осуществление Евро-Африканского проекта, перехода СССР к «стратегии теплых морей», планов Индии по включению в сферу своего влияния тихоокеанских островов.

Это новое геополитическое деление мира коренным образом отличалось от модели Маккиндера и получило название панреги-онализма. Мотивы этого подхода он объяснял американской широтной экспансией с возможным использованием методов «анаконды».

Так, если Большое пространство Восточной Азии уже оформилось и стремится к самоограничению в рамках своих континентальных границ, то США, которые завершили свои планы геополитического панамериканизма (т.е. включение Латинской Америки в сферу своего влияния), перешли в геополитическое поле широтной экспансии. Отсюда Хаусхофер делал вывод о необходимости поделить мир вдоль меридианов. В результате им был развит панрегионализм как интерпретация понятия о глобальных экономических регионах. Панрегионы Хаусхофера были не просто экономические блоки. Они основывались на так называемых панидеях, которые подразумевали объединения государств, исходя из общности социально-политических и экономических проблем, хотя на практике осуществлялось господство одних стран над другими¹³.

• В своей первой панрегионалистской модели Хаусхофер разделил мир на три с севера на юг ориентированных панрегиона, каждый из которых состоял из ядра (core) и периферии (periphery):

Пан-Америка с ядром в США, Евро-Африка с ядром в Германии и Пан-Азия с ядром в Японии, в периферию включалась и Австралия (рис. 4А). Каждый панрегион потенциально обладал экономической самодостаточностью. Эта географическая структура была интересна тем, что она включала огромные функциональные регионы вокруг каждого центрального государства, крест-накрест пересекая регионы, богатые природными ресурсами, широко охватывающие земной шар. Каждый панрегион включал часть арктического пространства, зоны с умеренным и тропическим климатом. Из модели вовсе было неясно, какую роль в ней играет СССР.

Рис. 4. Модели геополитических панрегионов К. Хаусхофера (A Strategic Atlas, 1990).

А – три мировых панрегиона, не учитывающих Россию (СССР); Б – четыре мировых панрегиона с разделенной Россией.

• Позже Хаусхофер предлагал как один из вариантов развития геополитических событий четырехчленное деление мира (рис. 4Б). Четвертым панрегионом стала Пан-Россия с ее сферой влияния в Иране, Афганистане и на Индостане. Значительная восточная часть СССР в этой схеме входила в состав Восточно-Азиатской сферы сопроцветания.

Панрегионалистская идея была, собственно, противовесом действующей, но приходящей к тому времени в упадок модели «метрополия – колония». Выступая против Британской империи и присутствия США в Евразии, Хаусхофер поддерживал движение за независимость индуистских, арабских стран, персов и других народов.

Рост влияния в мировой экономике и геополитике США и СССР сделал понятие панрегионов временно несостоятельным. Однако с окончанием резкого доминирования США в мировой экономике, а затем распадом мировой социалистической системы вначале экономические блоки, а впоследствии даже панрегионы возвратились в мировую практику.

В зависимости от изменения конъюнктуры Хаусхофер подстраивал свои идеи под конкретную политику нацистского правительства. В конце 1930-х годов он оставил панрегионалистскую концепцию и перешел к другой.

Во время подготовки и после заключения Акта Молотова-Риббентропа Хаусхофер проводил в своих работах линию «Ostorien-tierung» (континентального блока), т.е. ориентацию Германии на Восток [Haushofer, 1941]. Он обосновывал идею оси Берлин – Москва-Токио, сторонником которой был также японский геополитик и государственный деятель периода Сева в Японии¹⁴ Коноэ Фумимаро.

Это была по существу идея большого континентального евроазиатского союза. Теоретически доказывалось, что культура Германии – это западное продолжение азиатской традиции. За всей этой риторикой, очевидно, стоял расчет на ресурсы России и другие необжитые районы Евразии.

В рамках Акта Молотова-Риббентропа Хаусхофер видел преодоление крайне неблагоприятного «зажатого» положения Германии между талассократическими державами и хартлендом. Для этого, согласно идее континентального блока, нужно было использо-

вать мировое геополитическое положение России. Союз Германии с Россией, согласно концепции Хаусхофера, называемой отдельными авторами «концепцией внутренней линии», обеспечил бы Германии трансконтинентальные коммуникации от Рейнадо Амура и Янцзы, свободные от англосаксонского влияния. Германия получила бы выход к открытому океану и стала бы обладать мощью как континентальной, так и океанической державы.

Преодоление континентальности государства путем продвижения к морям и океанам Хаусхофер считал проявлением «воли к пространству» у нации. Чем труднее осуществляется этот выход, тем больше воли нужно проявить нации.

В качестве примера проявления такой воли он приводил Россию, которая, преодолевая жесткое сопротивление ряда государств, вышла к Балтийскому, Черному морям и к Тихому океану. При этом продвижение к морям Хаусхофер, как и Маккиндер, считал не самоцелью, а средством освоения континентов. Как раз слабость морских держав проявляется в том, что они осваивают главным образом береговую линию и не углубляются в материковую часть. Реализация концепции континентального блока обеспечила бы превосходство Германии над Великобританией, считал Хаусхофер. Более того, Германия имела бы превосходство в «третьем пространстве» (понятие Хаусхофера), т.е. в воздушном (авиационном) пространстве. Развитие авиации революционизировало возможности пространственных завоеваний. Этот новый военно-технологический фактор привел якобы к моральному устареванию «талассократических теорий», потере многими военно-морскими базами своего значения и открыл новые возможности для преобладания континентальных стран.

Исходя из концепции континентального объединения и роли «третьего пространства» в геополитике, германо-советский пакт о ненападении 1939 г. был воспринят Хаусхофером в качестве исторической вехи. Современный британский географ П. Тейлор пишет о том, что в рамках этого пакта Хаусхофер в 1940 г. разработал план создания большого континентального блока, который бы объединял гитлеровскую Германию, франкистскую Испанию, Францию Виши, фашистскую Италию, СССР, Японию против Британской империи и Соединенных Штатов [Taylor, 1989]. В таких размерах этот блок был близок к пространству Мирового острова в построениях Маккиндера. В рамках такого Большого пространства можно было бы осуществить идею универсального государства, вывести его из-под влияния «внешнего полумесяца» и установить мировое господство Германии.

Однако основной идее континентального блока Хаусхофера не суждено было осуществиться, поскольку Германия в 1941 г. напала

на СССР. Ряд авторов расценивает все эти события как подавление геополитического фактора технологическим превосходством, что якобы и привело к принятию решений, катастрофически сказавшихся на судьбе Германии. Кроме того, даже если бы произошло образование такого блока, то вряд ли бы он оказался жизнеспособным и долговременным по ряду причин, одна из которых заключалась в том, что СССР отводилась роль второстепенной державы.

Поняв, что войну с СССР предотвратить невозможно, Хаусхофер попытался предотвратить войну на два фронта. У Гитлера, напротив, созрело убеждение в том, что военно-технологическое превосходство Германии, в частности в авиации, преодолеет ее геополитические ограничения и она сможет побеждать и на Западе, и на Востоке. Такого же мнения придерживались и некоторые сподвижники Хаусхофера, в частности Нибур, который считал, что авиация поможет преодолеть недостатки геополитического положения Германии. Однако практика показала, что значение авиационного пространства было, в конечном счете, переоценено. Технологическое превосходство Германии существенно увеличило ее экспансионистские возможности, и она временно завоевала огромную территорию Европы.

Геополитические идеи

Немецкого юриста-

Государствоведа

И политолога К. Шмитта

К немецким классикам государство-ведения и политологии относится Карл Шмитг (1887-1985). Он родился в небольшом городке Плеттенбер-ге в Пруссии в семье католика. Его

отец заведовал церковной кассой. Учился юриспруденции в Берлинском университете. Вступил в нацистскую партию 1 мая 1933 г. В годы фашистского режима высказывал одиозные антисемитские идеи. После поражения Германии ему инкриминировалось обоснование «легитимности военной агрессии», за что на Нюрнбергском процессе была предпринята попытка причислить Шмитта к военным преступникам. Он был под арестом в связи с Нюрнбергским трибуналом с 1945 по 1947 г. Однако обвинение было снято, но вплоть до 1970-х годов он как ученый оставался в безвестности из-за его активного сотрудничества с нацистами [Филиппов, 2000].

Существует стойкая традиция причислять его к «консервативным революционерам», хотя это не соответствует его взглядам, пишет российский политолог А. Филиппов. В то же время причастность Шмитта к этому политическому течению обосновывает немецкий исследователь Ф. Эбелинг [Ebeling, 1997].

В работе «Понятие политического» Шмитт выступил с критикой либерального универсализма с его идеей «прав человека». Последние он противопоставлял «правам народов», чем вызвал недовольство у идеологов фашизма, которые отрицали вообще все права, не связанные с государством (Третьим рейхом) [Шмитт, 1992]. Неустранимость политического означает неустранимость и противостояние друзей и врагов, считал Шмитт.

Его работа «Порядок больших пространств в праве народов, с запретом на интервенцию для чуждых пространству сил» (1939), брошюра «Земля и море» (1942), статьи «Номос Земли» (1950), «Планетарная напряженность между Востоком и Западом и противостояние Земли и Моря» (1959) и другие написаны очень ярко, доказательно, однако носят тенденциозный характер. Научность в них сочетается с мифологизмом, личной интуицией и публицистикой. Содержание его геополитических идей пунктирно может быть сведено к следующему.

Во-первых, ему принадлежит концепция «номоса» Земли [Schmitt, 1950]. Под «номосом» автор понимает закон взаимосвязи между организацией народом земного пространства и особенностями государства, всего его социального устройства и права.

• Первый «номос» Земли существовал до Великих географических открытий, когда не были еще известны все океаны и Америка, и поэтому у людей не было глобального представления о планете. Каждый многочисленный народ считал себя центром мира и воевал с «чистой совестью» до тех пор, пока не наталкивался на границу, т.е. на организованное военное сопротивление по защите территории со стороны другого народа.

• Великие географические открытия разрушили первый «номос», а открывателями второго «номоса» Земли стали европейские народы, которые разделили планету между собой. Суша была поделена,, но зато море было свободным. Самая богатая морская держава Англия постепенно захватила и мировые океаны (океанские транспортные пути) и установила равновесие между «землей и сушей». Особая расстановка сил была на европейской континентальной части, где равновесие не терпело гегемонии ни одной из континентальных держав. В результате гарантом стабильности и здесь была Англия. Европоцен-трический второй «номос» был разрушен Первой мировой войной.

• Образовался третий «номос» Земли. Земля распалась на две половины: восточную и западную. Эти части пришли к состоянию «холодной войны», а при случае и «горячей».

«Но за географической противоположностью вырисовывается более глубокое и изначальное противопоставление. Достаточно посмотреть на глобус и увидеть, что называемое сегодня Востоком – это огромные континентальные массы суши. Для сравнения: огромные пространства западного полушария покрыты великими планетарными морями, Атлантическим и Тихим океанами. Так не скрывается ли за противостоянием Востока и Запада противостояние между континентальным и морским мирами, противоположности земного и морского начал?» [Шмитт, 1993, с. 29].

Во-вторых, Шмитт, конструируя «номос» Земли, пришел к выводу о сущностной противоположности «номоса» Земли «номо-су» Моря. По его мнению, это противоположные и враждебные по отношению друг к другу носители цивилизаций, чему он дал свою философскую, юридическую и нравственную интерпретацию.

Применительно к «силам Суши» он использовал название Бегемот, а к «силам Моря» – Левиафан (два библейских чудовища, одно из которых воплощает в себе сухопутных тварей, другое – всех водных, морских). Этически он на стороне Моря. Это видно, например, из сравнения символов Моря и Суши – Корабля и Дома. «Корабль – основа морского существования людей, подобно тому как Дом – это основа их сухопутного существования. Корабль и Дом не являются антитезами в смысле статического полярного напряжения; они представляют собой различные ответы на различные вызовы истории. Итак, в центре сухопутного существования стоит Дом. В центре морского существования – Корабль. Дом (Суша) – это покой, Корабль (Море) – это движение. В силу движения Корабль обладает иной средой и иным горизонтом. Технические открытия, лежащие в основе промышленной революции, только там на самом деле приведут к индустриальной революции, где сделан шаг к морскому существованию, – отмечал Шмитт. – Только при освоении Океана Корабль становится настоящей антитезой Дома» [Шмитт, 1996/97, с. 54]. «Номос» Моря – это реальность, враждебная традиционному обществу. Совершенно очевидно, что в талантливых в литературном отношении размышлениях Шмитта нельзя не увидеть влияния на него идей прежде всего Мэхэна.

В-третьих, Шмитт предрекал великую цивилизационную катастрофу, связанную с переходом от «старого номоса» планеты к современному, когда нарушено равновесие между Морем и Землей. По его мнению, это связано с тем, что цивилизация все дальше уходит от Почвы (проведем параллель понятия Почвы с понятием «месторазвития» русских ученых П. Н. Савицкого и «кормящего ландшафта» Л. Н. Гумилева), с которой он прочно связывал

государство, социальную организацию и право. Человечество же, построившее летательные аппараты, космические корабли, все больше отрывается от Почвы. «Равновесие нарушено. Развитие современной техники отняло у Моря его изначальный характер. Третье измерение, воздушное пространство, добавилось как силовое поле человеческого господства и деятельности» [Шмитт, 1993, с. 29].

Шмитт видел три выхода из нарушенного равновесия между Почвой и состоянием цивилизации.

• Первый состоит в том, что в ходе противостояния между Землей и Морем останется победитель, который станет единственным хозяином мира.

• Второй выход – в попытке поддержать структуру равновесия «старого номоса», т.е. сохранить превосходство Моря, присовокупив к его морскому превосходству еще и сухопутное и воздушное. Однако при подобном развитии ситуации, по Шмитту, может появиться фигура «партизана» Суши как последнее действующее лицо истории, которое всеми средствами будет стремиться защитить «сухопутный порядок», сопротивляясь тотальному наступлению Моря.

• Третья возможность также основывается на идее равновесия, которое будет базироваться на основе нескольких блоков (Больших независимых пространств), которые установят между собой согласие в поддержании порядка на планете.

В-четвертых, Шмитт разрабатывал гипотезу Больших пространств, считая принцип имперской интеграции выражением логического и естественного человеческого стремления к синтезу. Для каждой всемирной империи (по-немецки – рейх. – Н. М.) характерен определенный релятивизм по отношению к многоцветью возможных воззрений, решительное превосходство над локальными своеобразиями, а одновременно – оппортунистическая терпимость в том, что не имеет центрального значения.

Большое пространство находится под господством государства, имеющего идею-силу. В качестве примера Большого пространства он рассматривал пространство двух Америк, объединенных идеей-силой – доктриной Монро.

Взаимоотношения между Большими пространствами Шмитт предлагал включить в международное право. Эти идеи перекликаются с пангерманистской идеей (по Шмитту – Немецкое Большое пространство) и особенно концепцией «новых правых», в частности разработкой бельгийского консервативного револю-

ционера Ж. Тириара «Европа от Владивостока до Дублина» (рис. 5). Из приведенного рисунка можно видеть, как идеи трансформируются в инструмент завоевания и агрессии.

⇐ Предыдущая234567891011Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: