Русс ко-националистические геополитические идеи

Те из антизападников, которые не примкнули к неоевразийству (публикации в журналах «Третий Рим»,

«Русский геополитический сборник», «Наш современник»), исходят из того, что союз с тюрками и мусульманами опасен для России хотя бы в связи с различиями демографических тенденций между ними. Из-за резко превышающего естественного прироста тюрков и мусульман в сравнении с Россией последняя просто растворится в евразийском котле. Авторы-антизападники, не примкнувшие к неоевразийству, наиболее всего почитают труды Дани-167

левского, в которых проповедовались глубокие культурные различия между Западной Европой и Россией, «научно» обосновывалось, что Россия – это особый мир, естественными союзниками которого являются все православные народы. Известно, что Данилевский выступал за создание православно-славянского геополитического союза, противостоящего и Западу, и Востоку.

Современный автор-публицист И. Кузъменко сформулировал геополитику русского национализма следующим образом: «Собрать Русь, исходя из принципа «максимум Русских на максимуме территории», но безоговорочно исключить все пограничные нерусские области, особенно на Северном Кавказе, воссоединить исконно Русские (украинские, белорусские) и освоенные Русскими земли. Установить Русские границы. К началу следующего века Русский народ может закрепиться примерно на такой линии: Пруссия – Белосток – Люблин – Михайловцы – р. Тисса – Сороки – Бендеры – р. Дунай – Зеленчукская – р. Кубань – Эльбрус – Прохладный – р. Терек – Шевченко – о. Арал – Аральск – о. Тенгиз – о. Алаколь – китайская граница. Что касается пожеланий восстановить «империю» в границах 1917 года, то эта фантазия испаряется уже из умов самых твердокаменных «империалистов» [Кузьменко, 1994, с. II].

Другие представители этой «школы» видят в верных союзниках России Китай. Так, А. В. Бедрицкий пишет: «Не исключено, что скоро мы будем свидетелями возрождения германского национального духа, и кто только знает, хватит ли ему мудрости отказаться от необоснованных восточных амбиций. Китай и Россия – крупнейшие государства Евразии, и, как ни странно, им практически нечего делить. Существует, конечно, известная опасность демографической экспансии в Русскую Сибирь или же Казахские степи, но будем помнить, что за весь более чем длительный период истории, когда русских еще и не было на берегах Амура, Китай не стремился к экспансии на север. Естественный противник и у России, и у Китая один» [Бедрицкий, 1998, с. б].

Националистические представления преимущественно эмоционально-публицистического оттенка в российской геополитике формируются в широчайшем диапазоне иногда в очень причудливых мотивировках доводов своей правоты, но практически всегда имеют антизападную направленность, иногда даже истерического характера. Эту их черту и подчеркивание русской исключительности среди народов мира можно (в мягкой форме) объяснить обидой в связи с резким понижением экономического, геополитического и идеологического статуса России в мире. Их проск-

ты нередко оторваны от реальностей: в результате кризиса социалистической системы и последующих трансформаций доля валового внутреннего продукта России составляет около 1,7-1,8% от суммарного продукта мира. Только вследствие одного этого «громадье» геополитических планов объективно замещается геоэкономическими проблемами, в решении которых немыслим разрыв России с Западом. Последний существенно трансформировался со времен «анаконды» Мэхэна, сэра Маккиндера, Спик-мена и даже вовсе не отражает ретроградские, хотя и очень «научные» взгляды Бжезинского, известного русофоба.

Неозападники в российской геополитике пока не проявились. Они занимались публицистикой, подчас очень хлесткой, поддерживали западническую внешнюю политику России в начале 1990-х годов, или доктрину Козырева (по фамилии министра иностранных дел того времени), ориентированную на всестороннее укрепление отношений с Западом.

Успешность российских реформ и сейчас во многом определяется не конфронтацией, а поисками путей сотрудничества с Западом, с его триадой: на дальнем западе – с США, на ближнем западе – с Европой, на дальнем востоке – с Японией. При этом ни в коем случае не игнорируются другие страны, особенно могучие соседи – Китай, Индия, Новые индустриальные страны.

Скорее не геополитическая ситуация, а риторика в России с 1990-х годов менялась достаточно динамично, которая недостаточно учитывала потребности формирующегося гражданского общества и провозглашенного М. С. Горбачевым и Б. Н. Ельциным демократического государства. Появилось такое разнообразие концепций и проектов, что восприятие их в реальном социальном универсуме России затруднялось, не говоря уже об их реализации. Тем не менее имеются работы и рекомендации, направленные не на идеологическое противостояние, а на научное объяснение геополитического положения России в мире.

Так, В. Л. Цымбурский предложил концепцию «острова России», предполагающую определенное дистанцирование от международной геополитики. Автор отмечает неудачу российского «напора на Европу», который продолжался на протяжении трех столетий и закончился, по мнению Цымбурского, геополитической маргинализацией страны. Он предлагает уйти от прозападных, евразийских и «третьемировских» искушений. Благие пожелания налицо, но при этом очень дискуссионным вопросом остаются истинные причины маргинализации России. Конечно, если прививку марксизма в форме ленинизма-сталинизма внести на равных основаниях с другими «напорами на Европу», то маргинализация России была неизбежна, но Цымбурский «объективен», «внеидеологичен».

Но не только этот пункт уязвим. По Цымбурскому, главной задачей считается интенсивное саморазвитие на «острове» и освоение восточных – зауральских территорий. Автор выступает за признание нынешних границ России, отказ от внешней экспансии (очевидно, автор против стремления к возвращению к границам бывшего СССР) и «глобальной миссии» России, а приоритет в решении внутренних геополитических проблем отдает освоению существующей территории [Цымбурский, 1993, 1994].

Согласно этому предложению определенное дистанцирование России от международных дел якобы позволит ей интенсивно саморазвиваться на «острове». Конечно, это утопическая и нарочито дискуссионная схема. Если даже в геополитической сфере теоретически это допустимо, то во внешнеэкономической сфере изоляция просто губительна, поскольку, во-первых, потеря времени на «обдумывание» стратегии в условиях ускоренного мирового экономического развития обрекает Россию на вечное догоняющее развитие.

Во-вторых, для решения масштабных задач нашей страны необходимы огромные инвестиции, значительная часть которых может быть привлечена только за счет частных инвесторов зарубежных государств. Но главное (принципиальное), в-третьих, заключается и том, что изолированная страна лишается механизма социально-экономического развития в форме жесткой международной конкуренции. Одной из задач плана Маршалла было создание Европы как конкурента США. Это глубокое понимание основного механизма прогресса современной экономики.

Итак, в данном изложении приведены некоторые наиболее значимые геополитические российские концепции 1990-х годов. В последнее время стали говорить о необходимости консенсусной, умеренно-патриотической (государственнической), «новой?» (поставим знак вопроса) геополитической модели развития России, избегающей крайностей национал-большевизма, неоевразийства, русского национализма и западничества. В научной литературе практически отсутствует.