Философская позиция французских материалистов 18 века 3 страница

Вывод: «совершенно бесплодны и по своему внутреннему содержанию никчемны». После Канта все притязания на значимость доказательств бытия Бога являются бесплодными. Гегель чрезвычайно долго рассуждает об онтологическом доказательстве. Но никчемно. Никакие рациональные подходы к доказательству бытия Бога не оказываются приемлемыми.

Для немецкой классической философии – Кант подорвал аргументы в пользу рациональной теологии, естественной религии. Вольф наиболее постарался, чтобы продемонстрировать, что разум совместим с религиозной верой. Реймарус полагал, что истинна только вера. Кант показал, что рациональная религия – тоже чушь. Он освободил философскую мысль от зависимости от теологии. Для всей просветительской философии Нового времени имеет значение. Отбросил космологическое доказательство бытия Бога, которое деизм наиболее любил. Дискредитировал деизм. Создал предпосылки для материалистического отрицания всякой религии вообще.

Вывод: научное знание о предметах трансцендентальных идей невозможно. Вопрос был: возможна метафизика как наука?

Научное знание о предметности идей невозможно. Ни о душе, ни о мире как целом, ни о Боге. Идеи эти не имеют конститутивного применения. Нельзя конституировать, обосновать реальность существования тех или иных объектов.

Почему человеческая мысль так работает над тем, чтобы развивать эти идеи? Идеи имеют регулятивное применение. Цель – «вносить, насколько возможно, единство в частные правила».

Горан: методологическое значение этих идей, входит в регулятивное понимание. Чтобы познание не останавливалось нигде, чтобы не ставило себе абсолютных пределов, чтобы теоретическая мысль никогда не замирала.

Ответ на вопрос: возможна ли метафизика как наука? Невозможна как старая. Возможна: 1) как критика чистого разума, 2) как метафизика (философия) природы – должна содержать в себе все чистые принципы разума, построенные на понятии чистого разума; 3) метафизика нравов – те принципы, которые соответствуют этическим проявлениям.

«Основы метафизической нравственности», «Критика практического разума».

Независимость морали от всех других сфер человеческой деятельности – от деятельности чистого разума. Идея автономности морали (Шефтсбери, Бейль). То, что не возникает из нравственного сознания, из самой морали и из признания свободы человека, не может заменить отсутствия нравственности. Мораль независима от религии (Бейль впервые обосновал это положение). Законы морали обязывают носителя морального поведения благодаря простой форме, простой законосообразности тех правил, которые составляют эту мораль. Этого достаточно для функционирования морали. Законы – предписания, как действовать.

Мораль не нуждается ни в каких целях, ни в каких предписаниях религии. Из морали вытекает наличие цели и необходимость всеобщего блага. Необходимость признать высшее всемогущее существо. Вера в Бога зависит от морали. Соотношение религии и морали: на первое место ставится мораль, религия производна от морали. Человек верит в Бога, потому что того требует мораль. Идея Бога, которую он отверг в «Критике чистого разума» как недоказуемую, восстанавливается в «Критике практического разума». «Чтобы дать место вере, ограничил разум».

Вера имеет основания в морали, не безосновная. Или – практический разум Кант ставит выше теоретического. В такой причудливой форме закладываются основы воззрения, которое получит разработку в материализме: практика – основа решения проблем. Одного теоретического разума недостаточно. Практический разум – высший судья. Теоретический разум бессилен решить эти вопросы. Идея определяющей роли практики у Канта еще не сформулирована. Практический разум определяет необходимость идеи всеобщего блага, а закон – необходимость существа, отражающего высшее благо.

Автономность морали обусловлена тем, что моральные нормы опираются на природу человека. Против Гоббса, у которого эгоистическая природа человека, Гоббс вводит государство и гражданское состояние.

Основные положения нравственности заключаются в понятии чистого разума (априорные). Высший принцип морали опирается на понятие доброй воли. Моральное решение – прерогатива доброй воли. Решения воли ставятся в зависимость от каких-то целей. Определяется наличием воления безотносительно к каким-то целям. Мораль ничем не обусловлена, независима. Добрая воля превращается в самоцель. В силу этого становится совершенно формальным понятием, независимым ни от какого содержания. В этом ее автономность. Добрая воля содержит в себе исключительно форму воления саму по себе. Опять различение понятий формы и содержания. Цель – чисто формальное определение нравственного закона, или повеления. Выражается термином императив. Императив говорит – поступать так-то и так-то хорошо, а по-другому – плохо.

Императивы нужны для воли постольку-поскольку, воля не нуждается в императивах у Бога. Воля может поступать вне императива. Предполагает несовершенство волящего существа.

Императивы бывают гипотетические и категорические.

Гипотетические обусловлены (гипотетическая и абсолютная необходимость у Лейбница) определенными основаниями или условиями. Это предписания, выполнение которых ведет к достижению какой-то цели.

Категорический императив – безусловный, не обусловлен никакими целями, выполнение этого требования самоценно. Главное, то, что определяет суть нравственности. Гипотетический императив – вне понятия нравственности.

Гипотетические императивы обусловлены целью. Категорический императив ничем не обусловлен, безусловный императив. Это – единственная форма того, что годится для морали. Моральное требование не должно иметь никакой эмпирической обусловленности. Тогда у него нет содержательной стороны, оно имеет только формальную сторону. Это всеобщее формальное предписание. Кант четко различает форму и содержание. Его интересует форма.

Чистая воля определяется только формой закона. Моральный закон – это форма необходимости, связанная только с формой закона. Отсюда главная особенность этической позиции Канта: нравственный закон исключительно формален. Закон не может предписывать человеку никакого содержательного определения поступка, иначе этот закон не будет необходимым и всеобщим. Он не будет свободен от эмпирических обстоятельств или эмпирического интереса. Никакого эмпирического обоснования нравственности быть не может. Вторая особенность: как проявляется этот вывод? Отрицает возможность строить этику на принципе счастья. Этика антиэвдемонистична.

Быть счастливым – требование любого разумного существа, кроме Бога. Потребность в счастье существует у конечных разумных существ, но основу потребности в счастье составляет чувство удовольствия или избежание неудовольствия. Удовольствие и неудовольствие связаны с эмпирическим чувством, переживанием ситуации. Счастье всегда обусловлено эмпирическими обстоятельствами. Этика определяется чисто формально, безотносительно к эмпирическому опыту. Эвдемонизм тоже должен быть исключен. Должен быть отвергнут принцип личного счастья. Если человек стремится к личному счастью, это учит его, как оправдать свой порок. Антиморальное поведение. Есть противоречие между стремлением человека к счастью и его этической позицией. Это противоречие неустранимо. Между нравственностью человека и результатами его нравственной жизни соответствия в принципе быть не может.

Начиная с Солона, Феогнида резко поставлен вопрос, как процветает мерзавец, где справедливость.

Нет соответствия между нравственностью человека и последствиями его нравственной позиции. Результатом этого является поиск соответствия в мире вещей в себе, потустороннем мире. Там имеет место свобода человека, личное бессмертие и существование Бога. В рамках чистого разума невозможно. В рамках практического разума обосновывается необходимость признания личного бессмертия, бессмертия души и Бога. Чистый разум должен уступить практическому разуму.

Противоречие этического долга и склонности человека. Категорический императив. Будучи безусловным предписанием, категорический императив исключает возможность для человека руководствоваться склонностями в своем этическом поведении. Человек нравственен только тогда, когда действует по велению долга, а не по склонности оказывает благодеяния другим людям. Долг – это принуждение соответственно нравственным законам. Если в силу склонностей, то нравственность терпит ущерб. Позиция вызвала оживленную дискуссию. Гейне сказал: люблю своих близких, в силу склонности оказываю им приятные услуги, но вот беда – я оказываюсь безнравственным человеком. Если действую исключительно из требований долга, то нравственный человек.

Признание безусловной ценности личности. Личность выступает как цель сама по себе. Категорический императив – формулировка: поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству... точно так же, как к цели, ... а не как к средству.

Если мы делаем другого человека, себя средством для достижения другой цели, мы не следуем категорическому императиву. Тогда мы безнравственные существа. Нельзя относиться к человеку только как к средству. Человек может быть средством, но не только.

Поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты мог бы пожелать, чтобы она стала всеобщим законом. Требование должно быть применимо ко всем обстоятельствам, всем людям. Всеобщность и необходимость. V век до нашей эры – не делай другому того, что бы ты не пожелал, чтобы было сделано по отношению к тебе.

Признание свободы человека как необходимого условия возможности для человека следовать велениям долга. Если отрицать свободу человека, то нельзя и вменять ему ответственность за его действия. Если оценивать нравственность человека, то сама оценка предполагает признание свободы. Как возможна свобода в мире, подчиненном законам природы (третья антиномия, антитезис: в мире все происходит по законам природы, нет никакой свободной причины, человека включая)? Выход – жесткое разделение мира вещей в себе и мира феноменов. В мире феноменов свобода невозможна. Надо признать дуализм мира вещей в себе и мира явлений. Человек свободен как вещь в себе, как душа, понятие которой было отвергнуто Кантом посредством критики рациональной психологии. Понятие души – пустое, не соответствует никакому эмпирическому опыту и должно быть с точки зрения чистого разума отвергнуто. Но понятие души надо ввести, этого требует практический разум. Душа человека свободна, обладает свободной активностью, может начать ряд причин, начало ничем не обусловлено. Душа обладает разумом, только разум является законодателем, он дает нравственные законы, нравственный закон является императивом, императив как долженствование что-то делать – когда мы признаем свободу. В этом есть отличие разума от рассудка. Рассудок может только познавать – что было, что есть, что будет, а не что должно быть. Практический разум ставит этот вопрос и дает человеку предписания. В качестве ума постигающая способность практического разума не подчиняется условию временности. В нем можно найти то, что не можем найти в ряду эмпирических событий. Он свободен и ответственен за свои собственные деяния. Решить проблему свободы Кант смог только за счет пропасти между миром вещей в себе и миром явлений, которую он сам и вырыл.

Имеется влияние мира вещей в себе на мир явлений. Проблему взаимосвязи решает критика способности к суждению. Это попытка Канта перебросить мостик над пропастью между миром вещей в себе и миром явлений. Это понятие способности к суждению.

Способность к суждению – это способность видеть особенное во всеобщем, способность подводить под правило единичные или особые случаи.

Характеризуется Кантом как определяющая способность к суждению и рефлектирующая способность к суждению. Если определяющая способность к суждению предполагает наличие перед рассудком и общего, и особенного, то рефлектирующая способность к суждению имеет дело только с особенным, и всеобщее еще нужно найти. Дано в рассудочных категориях, до опыта.

В рефлектирующей способности к суждению есть только особенное, надо определиться и со всеобщим. Рефлектирующая способность к суждению устанавливает соответствие, согласие между результатами деятельности практического разума и субъектом как субъектом свободы. Это согласие между двумя мирами Кант усматривает в целесообразности природы.

Физико-теологическое доказательство бытия Бога. Признает, что целесообразность в природе – результат божественного замысла. Природа согласуется с метафизической целесообразностью. Поэтому целесообразность в природе демонстрирует, с одной стороны, недостаток механистического подхода к природе, а с другой – связь природы с принципом свободы.

Понятие эстетического восприятия человеком предметов действительности – близкое человеку понятие. Исследование не только телеологии в природе, но и эстетики.

Понятие эстетического суждения в центре внимания Канта. Эстетическое суждение – суждение о прекрасном, а прекрасное не есть объективное свойство предметов, это субъективное чувство наслаждения предметом, источником которого является предмет. Выражает человек свое эстетическое восприятие предметов феноменального мира посредством суждений вкуса. Например, прекрасное – безобразное. Прекрасное – целесообразное без цели. Потому что прекрасное не есть средство для чего-либо другого помимо его самого. Суждение вкуса имеет какую-то цель, а именно высказать суждение и оценить предмет как прекрасный. Единственный источник – свободная игра интеллектуальных сил, познавательных способностей человека, гармония их.

Предмет эстетического созерцания создан, чтобы стимулировать игру духовных способностей человека. Здесь мостик между темой эстетики и телеологией. Объекты природы прежде всего воспринимаются как нечто прекрасное, созданное, чтобы стимулировать гармонизацию духовных способностей человека. Бог – тот субъект, который реализует цель через сотворение природы, которая реализуется и в эстетических суждениях человека. Ограничивает права разума, чтобы дать место вере.

Несколько оценочных суждений относительно философской позиции Канта в целом. Кант является родоначальником немецкой классической философии. Позиция Канта наиболее рельефно отражает всю специфику немецкой классической философии – половинчатость, непоследовательность, заключает в себе сочетание как рационалистической, так и антирационалистической ориентации. Это имеет место при обсуждении самых отвлеченных проблем. Рационалистическая и антирационалистическая ориентации обнаруживают социально-политическую направленность. Кант разительно отличается от французских философов 18 века. Социально-политическая ориентация замаскирована абстрактно-всеобщим способом постановки и рассмотрения проблем.

Французские философы открыто нападают на церковь и государство, доходя до неприкрытого атеизма. Кант тоже ставит перед судом разума все проблемы, показывая несостоятельность идей перед лицом чистого разума. Но дальше «я вынужден ограничить позиции разума, чтобы дать место вере». Только половина позиции Канта – рационалистическая позиция. Вторая половина – приверженность иррациональной вере. Он пытается привлечь практический разум – но не для рационального обоснования, а для объяснения (чтобы объяснить долженствование).

Сопоставим Канта с французами. В «Критике чистого разума» продемонстрировано, что ни душе, ни бессмертию, ни Богу нет места. Но французы шли до конца. Кант привержен религии. Ориентация на разум соотносится, так же как у французов, с революцией. У Канта – то же самое, приветствовал французскую революцию, рационализм тоже соотнесен с приверженностью революционным идеалам. Вторая ориентация – реакционная, охранительная. У Канта не столь ярко видно в силу различий между католической Францией и протестантской Германией. Протестантизм – религиозное освящение буржуазных ценностных ориентаций. Религиозная ориентация. Дальше принципа доброй воли не пошел. Содержательная сторона жизнедеятельности человека выносится за скобки.

Двойственность его позиции выражена концептуально, в дуализме на абстрактном уровне. Противоречивый характер дуализма составляет истинное величие Канта как философа. В силу двойственности своей позиции Кант смог заострить философские проблемы так, что после него их нельзя было не замечать. Не было бы и Фихте, Шеллинга, Гегеля, Фейербаха. Дуализм Канта оказался заряженным ружьем, которое дало всю немецкую классическую философию. Острота постановки мировоззренческих и философских проблем.

Резко заострил проблему соотношения мышления и бытия. В Этом заслуга Канта сопоставима с тем, что говорилось в связи с Декартом. Более остро поставил проблему соотношения мышления и бытия, подчеркнув наличие априорных форм рассудочного мышления. В отличие от Декарта, обосновал наличие априорных форм, опираясь на глубокий анализ математического знания и теоретического естествознания. Более аналитичен. Подчеркнул качественную специфику теоретического знания – более резко, чем это делали рационалисты. В самом опыте он обнаружил наличие тех априорных форм, которые он охарактеризовал. Ссылка эмпириков на то, что все из опыта, не проходит.

Резко подчеркнул активно-творческую природу сознания. Особенно ярко – при подчеркивании априорности форм чувственного созерцания и категорий рассудка. Разум диктует законы природе, разум активен, создает весь мир и себя.

Разум принадлежит субъекту. Позиция Канта содержит в себе сильную субъективно-идеалистическую тенденцию. У Декарта она только обозначена. Кант ее тщательно разрабатывает, построил всю картину феноменального мира как субъективно-идеалистическую. И тенденция объективизма. В трансцендентальной эстетике подчеркивает объективность математического знания. Объективность – синоним сочетания свойств всеобщности и необходимости. Выражается в априорности, трансцендентальности главных форм чувственного созерцания и категорий рассудочного мышления. Трансцендентальность – это интерсубъективность, одинаковость для всех субъектов. Проявляется тенденция объективизма.

Признание мира вещей в себе. Противоречивость не могла остаться незамеченной, последователи пытались освободиться от нее, но сами впадали в противоречия. Фихте сначала боготворил Канта.

 

Иоганн Готлиб Фихте (1762 – 1814)

Родился в семье ремесленника-ткача. В семье было семь детей, семья нищенствовала, но дала возможность Фихте учиться. Помещик той земли, где была расположена деревня, сразу заметил исключительную память мальчика – тот мог повторить проповедь священника, даже не понимая слов. Взял на содержание учебу Фихте. Венский, Лейпцигский университет, теология.

После смерти опекуна Фихте не нашел денег оплатить экзамены, но защитился. От должности пастора отказался, работал домашним учителем в Цюрихе.

1789 – революция во Франции. Возвращается в Лейпциг, отправляется к Канту. Они договорились, что Фихте напишет работу. За несколько недель пишет «Опыт критики всякого откровения». Кант организовал публикацию этой книги. В 1792 году опубликована анонимно. Вся читающая публика сочла, что это работа самого Канта. Кант раскрыл имя Фихте. Фихте в один день стал знаменитостью. Фихте кормится у Канта, живет у него. Всем обязан Канту. Через два года обнаруживает, что кантовская философия его не удовлетворяет, разрабатывает свой вариант критической философии – «наукоучение», учение о научном познании. По рекомендации Гете Фихте приглашают на должность профессора философии в Иенский университет.

1795 – Фихте был редактором «Философского журнала». Пропустил статью Форберга, отрицающую бытие Бога. Веймарские власти не могли пройти мимо столь вызывающего факта. В 1773 году прусский король идал именной указ о Канте (деизм). Веймарские власти хотели воздействовать на Фихте без скандала, взять у него устное обещание. Кант написал верноподданическое письмо. Фихте пишет две статьи, в которых объявляет, что на него политические гонения за позицию, близкую к якобинской. Следует официальный публичный выговор, Фихте подает в отставку, уходит из университета, не признавая за властями право осуждать философов за позиции, неугодные теологам. Фихте был обязан и Канту, и Гете, но пошел на этот скандал. Несколько лет живет в Берлине, публикует новые работы, под влиянием работ Шеллинга (который считал себя учеником Фихте) осознает глубокий промах в самом сердце его позиции и резко ее меняет, с субъективно-идеалистической на объективно-идеалистическую.

1802 – Фихте четко объявляет, что его позиция – объективно-идеалистическая.

1805 – читает лекции в университете.

1806 – преподает в Кенигсбергском университете.

Пруссия терпит поражение в войне с революционной Францией, университеты временно закрываются. Фихте возвращается в Берлин, наделал шуму работой «Речи к немецкой нации» (до сих пор не улеглось в философском сознании) – призыв к духовному возрождению, объединению, немцы должны спасти Европу от декаданса. Основа идей нацизма, использовалась гитлеровской Германией.

1809 – учреждается Берлинский университет, Фихте назначен деканом философского факультета.

1812 – становится ректором.

1812 -- уходит в отставку, когда Пруссия выделяет часть войск в наполеоновскую армию для похода на Россию (конфликт). После разгрома Наполеона выступает с патриотическими речами, вступает в ополчение. Жена, ухаживая за ранеными, заболевает тифом. Фихте заразился и умер.

В Иенском университете читал лекции – из каждой лекции делал разработку. Времени очень мало. Тезисность работ, которые все сделаны из лекций.

1794 – О понятии учения, или о так называемой философии.

1794 – Основы общего наукоучения.

1800 – Ясное как солнце изложение широкой публике своей философии – попытался популярно изложить.

Скорее деятель, чем мыслитель. В условиях послереволюционной Франции действовать ему не приходится. Невозможность действовать ведет его к философии.

Считалось, что Французская революция была следствием произведений Руссо и Канта. Фихте ставит философию Канта очень высоко. Прежде всего, учение о свободе. Фихте полагал, что Кант вполне доказал реальность свободы. Человек в своей деятельности абсолютно свободен и не связан никакими эмпирическими условиями. Человек должен действовать в соответствии с принципом долга без оглядки на эмпирические условия (перекликается с протестантской этикой первых десятилетий протестантизма, безудержная активность). Фихте так оценивает эту сторону результатов Канта: Философия Канта открыла ему истину, не показав ему ее оснований. Фихте считал, что открыл основания, прочный фундамент, не проработанный у Канта. Канта с самого начала притягивали справа идеалисты и слева материалисты. Монисты имели хороший объект для критики. Готлиб Эрнст Шульце подверг философию Канта критике справа за недостаточную последовательность в идеологической позиции. Кант неправильно использовал понятие причинности, когда говорил, что вещи в себе аффицируют наши чувства (выступают причиной). Причина, по Канту, -- категория рассудочного мышления. Поэтому ее нельзя применять к вещам в себе. Нелогичность позиции Канта.

Фихте, учитывая эту проблему и обосновав принцип свободы, приходит к выводу, что надо отказаться от вещей в себе, несовместимых с человеческой свободой. Как только убрал вещи в себе, устранил дуализм, перешел на монистическую позицию, последовательно субъективно-идеалистическую. Фихте и Канта пытался убедить, что понятие вещи в себе не нужно для Канта. Фихте обзывает его недоумком, «три четверти головы» в письме к третьему лицу. Сам Фихте мыслит последовательно. Есть только Я – позиция субъективистская.

«Моя система – первая система свободы. Моя система освобождает от вещей самих по себе».

Делает мыслящее Я началом своей философии. «В критической философии устанавливаются некие абсолютные Я как нечто безусловное». Выше абсолютного Я ничего нет в принципе.

Критицизм имманентен – он все полагает в Я. Разум субъекта – высший судья во всех вопросах. Это Кант (вторая половина – вера). Поскольку именно разум подверг критике все отношения, он является принципом критической философии. Фихте: «Я является началом рассмотрения всего, то, выше чего быть не может». Суть критицизма сводит к субъективизму, демонстрируя атомизацию современного ему общества (которое идет к буржуазной революции). Демонстрирует глубину социального кризиса немецкого общества той эпохи.

Фихте назвал свою философию критической, следуя Канту. Противопоставляет свою философию и кантовскую догматическую философию. Догматическую философию адекватно можно назвать материалистической философией, которая внешние вещи считает первичными. Критическая философия – антиматериалистическая философия, идеализм. Суть проблемы, по которой расходятся: догматическая – от бытия к мышления, критическая – от мышления к бытию.

Фихте отвергает материализм: согласно Фихте, нет способа перейти от бытия к мышлению. Противоположное направление приемлемо: мышление – высшее понятие, переход легок и естественен.

Существенно отличается от Канта. Когда Кант анализирует человеческое мышление, он пытается проникнуть в природу математического знания, теоретического естествознания, философии и на основании этого анализа утверждает, что и чувственное созерцание, и рассудочное мышление, и разум не могут дать нам возможность познать вещи в себе. Фихте, вместо того, чтобы анализировать сферы познания, исходит из анализа обыденного сознания. Предлагает помыслить стенку. Сделайте объектом своего внимания сам акт восприятия стенки. Это рефлексия на обыденном уровне. Единство мышления и объекта – мышление делается объектом. Имеет место совпадение. «Вникни в самого себя... направь свой взор внутрь себя. Твое субъективное мышление сделай объектом своего рассмотрения и ты получишь синтез объекта и мышления». Переход от мышления к объекту, бытию не составляет затруднения – достаточно рефлексивно мыслить. Поэтому бытие вторично по отношению к мышлению, бытие порождается мышлением.

Интеллектуальная интуиция, или интеллектуальное созерцание – единственно прочная точка зрения для любых философий. Мышление – единственный творец бытия. В самом мышлении Фихте исходит из Я как субъекта мышления, особой активности, которая не определяется вещами, а определяет вещи.

Отличие от Канта: у Канта от субъекта исходят только априорные формы чувственного созерцания, рассудочного мышления, а содержание чувственного опыта определяется воздействием на нашу чувственность вещей в себе. У Фихте нет вещей в себе.

Вещей в себе нет, все бытие есть продукт творческой активности нашего мышления. Не приемлет кантовский дуализм и занимает позицию субъективно-идеалистического монизма. За ее счет преодолевает кантовский агностицизм как проявление онтологического дуализма.

Фихте признает полную познаваемость бытия, поскольку бытие – продукт деятельности мышления. Так же как у Канта, сама способность мышления покоится на функции рассудочного мышления подводить многообразие представлений под одно представление (трансцендентальное единство апперцепции). Самосознание является у Фихте очень важным моментом. «А есть А» Фихте выводит из положения «Я есть Я». Мыслящий субъект может мыслить тавтологиями, потому что Я осознает себя как нечто самотождественное. Глубинная причина самой возможности мышления. Однако можно осознать свое единство мыслящего Я в результате деятельности этого Я, Я является деятельным субъектом. Тот акт деятельности, который является изначальным – полагание самого себя, Я полагает Я. Только мышление делает себя объектом своего внимания. Я тоже должно быть рассмотрено как Я-объект, а не как чистый субъект.

Рефлексивный характер отношения мыслящего Я к самому себе. Поэтому Я необходимо полагает самого себя. Изначальное единство субъекта и объекта в акте полагания мыслящим Я самого себя – основное положение единства любого объекта. Фихте – последовательный монист. Субъективно-идеалистическая точка зрения. Все остальное выводится из Я.

Объект – Я, являющееся объектом внимания самого себя. Выйти из круга субъективно-идеалистического понимания невозможно, если стать на позицию Фихте.

В центре внимания Фихте – проблема субъект-объектного отношения (значимость начиная с Декарта). Каждый мыслитель Нового времени подходит к этой проблеме. Фихте в этом же ряду. Фихте вносит свой вклад в разработку этой проблемы. Более резко, чем Кант, подчеркивает активно-деятельностную природу субъекта. Когда Я полагает Я – это одно сторона деятельности Я. Другая сторона становится объектом внимания Фихте: одни из наших представлений яявляются зависимыми от свободы, другие – от необходимости. Проблема субъект-объектного отношения сначала акцентируется так: Я делается объектом. Но есть такие представления, которые сопровождаются у нас чувством необходимости. Они от нас не зависят, они навязывают с необходимостью свое содержание. Откуда ощущение необходимости? Поиск ответа на вопрос, каково основание системы представлений, сопровождающейся чувством необходимости. Мы же признали, что все от Я, Я исходное. Исходя из этого вопроса, он переформулирует задачу: надо показать основания любого опыта. Ведь представления имеются в опыте. Для Юма всякое опытное знание случайно. Для Фихте источник этих представлений – опыт. Основания самой возможности опыта Фихте усматривает в том, что Я полагает и не-Я, то есть все то, что входит в понятие внешней реальности. Также продукт Я – Я полагает не-Я.

Тут ясно – обнаруживает то, что не могли понять многие философы: что Я может развить все из самого себя, не выходя за свои пределы. Если мы признаем наличие необходимых представлений из опыта, мы не выходим за пределы своего Я. За пределы субъективно-идеалистического круга выхода нет.

Не-Я – предмет чувственного опыта, чувственный опыт противостоит мышлению. Фихте возвращается на позицию Лейбница – есть рациональное познание, есть чувственное познание. Есть мышление, есть чувственный опыт. Объект чувственного опыта – не-Я, объект мыслительной деятельности – Я как объект. Вслед за Кантом привлекает понятие долженствования в деятельность Я, содержание которой составляет полагание не-Я.

⇐ Предыдущая891011121314151617Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: