 |
Цивилизация Майя – 2000 до н. э. – 900 г. н. э.
|
|
|
|
Цивилизация Майя – 2000 до н. э. – 900 г. н. э.
К сожалению, ничего нам не известно о формировании лингвистических традиций жителей в цивилизациях Америки, в том числе и в древнейшей Цивилизации Майя, а также ольмеков, индейцев чавин и паракас и многих других народов [1, с. 8]. Индейцы оставили после себя множество памятников письменности, некоторые из которых удалось расшифровать, но вот была ли лингвистическая традиция – сказать ничего нельзя.
Цивилизация Хеттов – 1800–1180 гг. до н. э.
От хеттов нам остались фрагменты табличек с клинописным письмом, но нам ничего не известно о формировании лингвистических традиций у хеттов [1, с. 8].
Цивилизация Урарту – 860 до н. э. – 590 до н. э.
Также ничего не известно о формировании лингвистических традиций у жителей Урарту [1, с. 8].
Древний Рим – 753 г. до н. э. – 476 г. н. э.
В 7-ом веке до нашей эры появляется латинское письмо, скорее всего под влиянием греков. Собственно, латинский алфавит сложился в 4–3 веках до нашей эры. Постепенно он совершенствуется. Получило развитие рукописное письмо. Грамотность была широко распространена в римском обществе [5, с. 151].
Идеи греческой лингвистической традиции достаточно быстро проникли и в Рим, где римляне приспособили её к латинскому языку [2, с. 19]. Объектом изучения выступала классическая латынь, противопоставленная народной разговорной или «вульгарной» латыни. Она считалась недостойным, «испорченным» языком [3].
Во 2-ом веке до нашей эры появляются дошедшие до нас труды Аполлония Дискола (2 в. до н. э. ) «О синтаксисе», «О местоимениях», «О наречиях», «О союзах» [3]. В 1-ом веке до нашей эры появляется первый крупный грамматист – Марк Теренций Варрон (116–27 до н. э. ), исключительно разносторонний автор, писавший сочинения по самым разнообразным проблемам; до нас дошли его труды по сельскому хозяйству и (не полностью) по грамматике латинского языка [1, с. 11; 3].
|
|
|
На рубеже 4-ого и 5-ого веков публикуется трактат Макробия (около 370–430 гг. ) «О различиях и сходствах греческого и латинского глагола». Это была первая и, пожалуй, единственная древняя работа по сопоставительной грамматике [5, с. 154].
Окончательно античная традиция была зафиксирована в двух позднеантичных латинских грамматиках: грамматике Элия Доната (около 315–380 гг. ), существующей в двух вариантах: более кратком и более пространном, и в наиболее полной из всех античных грамматик, многотомной грамматике Присциана Цезарейского (5–6 вв. ), относящейся к первой половине 6-ого века [1, с. 12].
Варрон и другие римские учёные достаточно легко и лишь с минимальным и изменениями приспособили греческие схемы описания к латинскому языку, очень похожему на греческий по своему строю. После распада Римской империи европейская традиция окончательно распалась на два варианта: восточный, греческий (центр – Константинополь) и западный, латинский, которые уже развивались самостоятельно [1, с. 12].
Древняя Япония – 592 г. до н. э. – 1185 г. н. э.
Примерно к 4-ому веку нашей эры из Китая в Японию пришло иероглифическое письмо. Вместе с китайской письменностью и китайской культурой в Японию проникла и китайская лингвистическая традиция, влияние которой в ряде областей, прежде всего в составлении словарей, стойко сохранялось не только в древний период, но и вплоть до периода европеизации [1, с. 14].
В японской традиции особое внимание уделялось языку бунго, который представлял из себя литературно обработанный «законсервированный», правильный, престижный язык более раннего периода. Бунго отличался от того языка, на котором говорили в быту, и требовал специального обучения [1, с. 16]. Задачей учёного было не допускать в «возвышенный» язык проникновения элементов «вульгарного» языка [1, с. 21]. Ещё одной областью практики, стимулировавшей изучение языка, было стихосложение – поэтический жанр рэнга. Из пособий по сочинению стихов такого типа возникло, например, изучение глагольного спряжения [1, с. 17].
|
|
|
Японская традиция с самого начала была комментаторской, и задачи толкований играли в её формировании, вероятно, не меньшую или даже большую роль, чем задачи обучения бунго [1, с. 17].
– – –
На ранних этапах развития каждому народу свойственно представление о своём языке как о единственном человеческом и правильном, а о других языках как о чём-то неправильном, близком к выкрикам животных. Хрестоматийный пример, что жители Римской Империи называли жителей соседствующих и враждующих с ними германских племён варварами (этимологически, бормочущие) [1, с. 19].
Каждая древняя лингвистическая традиция была связана с изучением какого-то одного определенного языка: санскрита – в Индии, вэньяня – в Китае, бунго – в Японии; античная традиция рано разделилась на два варианта, каждый из которых также основывался на одном языке: в одном варианте это был древнегреческий, в другом — латинский [1, с. 18].
Все традиции подходили к объекту своего изучения, выражаясь современным языком, строго синхронно. Представление об историческом изменении языка не было свойственно ни одной из традиций. Язык понимается как нечто существующее изначально, обычно как дар высших существ. Человек не может изменить или усовершенствовать божий дар, но может полностью или частично его забыть или испортить [1, с. 20].
Идея сравнения и сопоставления языков в собственном смысле в целом была чужда традициям за исключением единственной попытки систематического сравнения латинского с греческим [1, c. 18].
Говоря о древних лингвистических традициях в целом, следует сказать, что в их рамках было сделано много ценного для изучения языков, а самое главное – был заложен фундамент для дальнейшего более углубленного, а далее уже научного изучения языков.
|
|
|
