Триадные заклинания и палиндромы 3 страница

Последующие строки надписи — руническое заклинание, к которому мы вернемся чуть позже. Пока же отметим, что два упомянутых имени — Хатувульф и Харивульф — означают соответственно «Волк битвы» и «Волк воинов». Судя по созвучию и обращению к одному и тому же тотемному животному, имена принадлежат одному клану; более того, это имена вождей или магов. Ещё два рунических камня этой группы несут относительно короткие надписи. Один из них мы обсуждали в предыдущем разделе — это камень из Гуммарпа («Хатувульф поставил три знака, F F F»). Памятный камень из Истабю также упоминает уже известные нам имена и добавляет к ним третье:

AfatRhariwulafa

ha^uwulafRhAeruwulafiR

warAitrunAR^AiAR

«По Харивульфу Хатувульф, [сын] Херувульфов, начертал эти руны».

Наконец, четвертый — самый знаменитый — камень из Бьоркеторпа.

Три менгира высотой более 4 метров стоят кругом на лесной поляне неподалеку

от Бьоркеторпа; один из них несет руническую надпись. Неподалеку находится древний круг стоячих камней, а в трех километрах к северу — поле могильников железного века. Камень с рунами всегда считался, в соответствии с местными легендами, погребальным; в 1914 году здесь были произведены археологические раскопки — ни под камнем, ни в непосредственной близости от него погребения обнаружено не было. Г оворя вообще, это не так много значит, - немало связанных с погребениями рунических камней найдены довольно далеко от собственно захоронения; тем не менее с того времени камень считается, как правило, кенотафом¹⁴⁶. В целом, бьоркеторпская группа памятников является, несомненно, сакральным местом, причем весьма значимым, — это могло быть святилище клана или народа, которым в Вендельскую эпоху правили короли- маги с волчьими именами...

Бьоркеторпская надпись не упоминает клановых имен, которые мы видели в трех предыдущих надписях, но, несомненно, относится к той же локальной традиции. Во-первых, все четыре надписи выполнены одним и тем же вариантом Футарка; все они датируются ориентировочно VII веком — т. е. являются более-менее ровесниками Эггъюмского камня, чем и объясняется сходство рун Эггьюма и Блекинге.

¹⁴⁶ Кенотаф — погребальное сооружение без захоронения как такового.

А во-вторых, — ив контексте данного раздела это гораздо важнее — Стентофтенский и Бьоркеторпский камни несут одно и то же руническое заклятье: вторая часть Стентофтенской надписи и первая часть Бьоркеторпской практически совпадают, за исключением перестановки некоторых слов и грамматических вариаций (hideR — haidR и др. ).

Итак, первая часть надписи на камне из Бьоркеторпа (лицевая сторона камня):

hAidRrunoronu

fAlAhAkhAiderAg

inArunARArAgeu

hAerAmAlAusR

utiARwelAdAude

sAR^AtbArutR

Я укрыл здесь могучие руны.

[Быть в] беспутстве, не знать покоя,

в изгнании [быть] убитым волшебством

Стояние камни близ Бьоркеторпа. Гравюра XIX века Первая строка заклятья вызывает сомнения у всех исследователей; речь идет о рунах и о магии, но точный смысл фразы восстановить невозможно. Зато дальнейший текст переводится лишь с небольшими проблемами:

Тыльная сторона камня несет одну короткую надпись uth ArAbAsbA, которую, как правило, переводят как «зловещее,                                гибельное

предзнаменование».

В целом, заклинание, используемое на камнях из Блекинге (Стентофтенском и Бьоркеторпском), образует своего рода «пару» к заклинательному тексту на камне из Эггъюма. Последний явно прежде всего имеет своей целью закрыть «про ход» из Иного мира, в то время как блекингские заклятья направлены в основном на охрану того, что они

В Бьоркеторпе, к слову, существует любопытная легенда, историчность которой, разумеется, проверить невозможно, но которая интересна самим отношением к камню.

Местное предание говорит, что некогда — очень и очень давно — жил один человек, земли которого примыкали к поляне, где стоят три камня. И вот

он решил убрать камни, чтобы расчистить ещё кусок земли, которую можно было бы возделывать. Он развел вокруг камня с рунами костер, чтобы раскалить его, а потом полить холодной водой в надежде, что камень расколется. Стояла безветренная погода, но, когда костер, наконец, сильно разгорелся, пламя вдруг метнулось и опалило этого человека. У него загорелись волосы и одежда; человек бросился на землю в надежде потушить огонь. Ничего не вышло; «и он умер в страшных мучениях».

Огонь вокруг камня погас сам собой.

* * *

Итак, попытаемся обозначить основные техники, использовавшиеся эрилями при создании текстовых рунических заклинаний, т. е. заклинаний, достаточно больших по объему и допускающих прочтение как связного (литературного) текста. Необходимо сказать, что неизвестно ни одного памятника, в заклинательной надписи на котором использовались бы все называемые ниже приемы, и ни один из этих приемов не встречается на всех без исключения памятниках. Это означает, что ни один из них не был обязательным элементом «канона», который явно существовал, — мы видим это уже по очень небольшой изменчивости языка, на котором выполнены рассматриваемые надписи, на протяжении практически всей классической эпохи развития рунического Искусства (на фоне существенных изменений, которые происходили в это время с живыми северными языками). Довольно условно мы называем этот канонический заклинательный язык «древнесеверным»; более точное его название — «язык древнейших рунических надписей» (Э. А. Макаев, 1965). Однако в техническом своем аспекте данный «канон» был, судя по всему, весьма гибок.

С другой стороны, нам неизвестно и практически ни одного текстового рунического заклинания, в котором не использовалось бы ни одного из описанных ниже приемов. Следовательно, их применение подразумевалось всё- таки обязательным, хотя заклинательный «канон» оставлял мастеру довольно широкий простор для выбора — исходя из цели заклинания, интуитивных соображений мастера, его таланта и просто личных предпочтений.

Итак...

1. Использование магии чисел

О рунической нумерологии мы уже говорили в предыдущем разделе, однако нужно помнить, что наши представления об этом вопросе весьма и весьма поверхностны. Можно утверждать, что помимо удвоения и утроения рун, создания надписей с числом знаков, имеющим сакральный смысл и других известных приемов, при создании текстов значительной длины эрили использовали и другие техники, о которых мы ничего или почти ничего не знаем.

Так, например, обратите внимание на длину строк в Бьоркеторпском заклинании: 13, 13, 14, 12, 14, 12. Та последовательность явно неслучайна: строки искусственно подогнаны под нужную длину. Так, в строке 2 опущена руна, грамматически необходимая, — после 10-го знака должна стоять руна Эваз И. Кроме того, текст разбит на строки таким образом, что начала слов оказываются на одной строке, а концы - на другой. Например, ginArunAR записано так, что g осталось на одной строке, а остальное попало в следующую. Кроме того, средняя длина строки составляет ровно 13, без дробей. Соответственно, к слову, общая длина текста — 78 рун, т. е. трижды по 26, трижды вероятное число знаков при-

мененного здесь рунического строя...

2. Использование поэтических размеров

Ни для кого не секрет, что поэзия как таковая возникла некогда из вербальной заклинательной магии. Искусство поэтического слова использовалось и в рунических заклинательных текстах, некоторые из которых — целиком или фрагментарно — являются поэтическими. Так, например, часть заклинания на Эггьюмском камне выполнена аллитерационным стихом, а в Рёкской надписи используются и скальдические, и эддический размеры. Встречаются рунические надписи, составленные по законам древнего германского стихосложения, и на мобильных объектах. (Ну и, конечно, нельзя не упомянуть, что самый известный рунический маг исторического времени — Эгиль Скаллагримссон — был одновременно с этим и скальдом. )

3. Сакральные формулы

Многие заклинательные рунические тексты содержат те или иные сакральные формулы. Это могут быть и рунические сакральные слова, и классическая формула ek erilaR... («Я, эриль... »). Использование данной формулы имеет целый ряд важнейших магических аспектов. Прежде всего, это установление магической связи с заклинательным «каноном» и рунической традицией в целом, со всеми эрилями, которые жили и работали раньше. Кроме того, само упоминание в надписи имени эриля является действием магическим, предполагающим распространение на артефакт личной Силы мастера.

4. Использование рун как идеограмм

Сложно сказать, имело ли использование в заклинательных текстах Старших рун как идеографических символов, передающих цельное понятие или образ, какое-либо специальное отношение именно к рассматриваемому «канону». Однако нельзя не отметить, что в текстовых рунических заклятьях такое использование имеет место довольно часто. (Например, руна Йер в стентофтенской надписи, руна Фе — в надписи на камне из Гуммарпа и т. д. )

5. Отдельно вынесенные «рабочие» комбинации рун

А вот данный прием, несомненно, специфичен именно для больших заклинательных надписей. Имеется в виду составление отдельной магической комбинации рун, которая вырезается отдельно от основного текста и служит, вероятно, для неких специфических целей. В качестве примеров можно упомянуть Бьоркеторпский камень, жертвенную плиту Хрора (камень из Бю), Килверский камень; к этому же ряду примыкают, скорее всего, и три руны F на камне из Гуммарпа и т. д.

6. Обращение к богам в тексте надписи

А вот об этом приеме стоит поговорить немного подробнее.

* * *

Довольно очевидно, что в Северной Традиции магические и культовые практики разделимы далеко не всегда и с большим трудом. Во многом это связано с тем, что само магическое действие рассматривается в Традиции как процесс совокупного воздействия личной Силы мага и Силы божественной (а

точнее, просто Силы, в потоке которой работает маг). Соответственно нет ничего неожиданного в том, что многие текстовые рунические заклинания содержат в той или иной форме обращения к богам.

Два примера таких обращений мы уже видели в предыдущих разделах этой главы. Это надписи на амулете из Квиннебю (Швеция) и на руническом камне из Сёндер Киркебю (Дания), обе датируемые эпохой викингов. Первая из них гласит:

Здесь вырезал я защиту для тебя, Бюфи [... ] чтоб ты был уверен. Да закроет молния Бюфи от всякого зла. Да защитит его Тор своим молотом, пришедшим из-за моря. Беги зла! Ничего не добьются от Бюфи. Боги под ним и над ним.

И вторая:

Сассур поставил этот камень в память об Асгауте, его брате. И [он] умер на Готланде. Да освятит Тор [эти] руны\

Отметим, что во втором случае — в надписи на камне из Киркебю, которая сама по себе заклинанием не является, — призыв к Тору выделен графически: если остальная надпись выполнена обычными Младшими рунами, то данные три слова (^ur: uiki: runaR) переданы отдельно, в виде трёх одноставных вязаных

ру^н.

Рассматривая довольно обширный корпус обращений к богам в рунических текстах, можно увидеть достаточно четкую динамику изменения функциональности этих обращений.

Для древнейших памятников характерно обращение как таковое — без формулирования конкретных целей; своего рода призыв к богам быть рядом, вместе с мастером или владельцем артефакта. Характернейший пример — серебряная с позолотой фибула из Нордендорфа (Г ермания, VI век), на которой вырезаны две надписи. Первая, длинная, надпись:

awaleub w i n i e

Awa — германское женское имя; Leubwini может быть мужским именем или прозвищем с германскими основами leub «любовь», «любимый», и wini «друг». Возможно, фибула была подарком, предложенным мужчиной женщине.

Вторая, выполненная в три короткие строки, надпись:

loga^ore

wodan

wigidonar

Это — имена трёх богов.

Loga^ore — с очень большой вероятностью одно из имен Локи; дословно может означать «колдун» или «обманщик»; кроме того, это имя звучит очень близко к древнегерманскому варианту Лодур.

Имя Wodan комментариев не требует.

Wigidonar — двухосновное имя; wigi- трактуют как «благословляющий», Donar — вариант имени Тор, т. е. «Тор Благословляющий»,

Итого перед нами надпись (явно магическая), содержание которой — просто имена триады богов: Локи, Один, Тор. Нет ни просьб о защите или помощи, ни пожеланий об освящении —

Фибула из Нордендорфа.

Германия, VI век

только обращение как таковое, по большому счету, просто призывающее богов войти в жизнь владельца артефакта.

Лишь немногим моложе гребень из Сетре (Норвегия, конец VI — VII век), на котором вырезаны следующие руны:

hAl mAR mAunA AlunaAlunanA

Последняя строка трактуется как обращение к богине

Нанне: «alu Нанна! alu Нанна! »

Позднее, в эпоху викингов, обращения становятся более «развернутыми». Так, надпись на одной рунической палочке из Бергена читается как:

heil: se^u: ok: ihuhum: godom ^or: ^ik: ^ig: gi: o^in: ^ik: eihi

Благопожелание тебе, и будь в добром духе!

Тор да примет тебя,

Один да владеет тобой.

(Отметим, что последняя фраза — O^in ^ik eihi! — традиционный боевой клич. )

В это же время возникает и устойчивая формула ^ur uiki runaR! («Да освятит Тор [эти] руны! »), которую мы уже видели на руническом камне из Сёндер Киркебю и которая заканчивает, «закрывает» рунические надписи на многих других памятниках той эпохи. Может вызвать определенное недоумение тот факт, что призыв освятить руны обращен к Тору, а не к Одину, который является «покровителем» рунического Искусства. Однако необходимо, во- первых, иметь в виду, что ближе к концу эпохи викингов скандинавское язычество претерпевает определенные изменения, в результате которых культ Тора приобретает более масштабный, чем ранее, объединяющий характер (о чём свидетельствует, например, широчайшее распространение нашейных амулетов в виде «молоточков Тора»). А во-вторых, следует вспомнить эпитет Тора, употребленный в нордендорфской надписи, где он назван Wigidonar, «Top благословляющий».

В целом для рунических текстов данной эпохи характерны — по контрасту с надписями эпохи классической— обращения к богам с конкретной целью («Да примет тебя Тор! », «Да освятит Тор руны! »), но эти цели не имеют «прикладного оттенка»...

Вместе с тем в конце данного периода — эпохи викингов — в рунических текстах впервые появляются обращения к богам, содержащие «прикладные» пожелания. Древнейший, насколько мне известно, пример — всё тот же амулет из Квиннебю («.. Да закроет молния Бюфи от всякого зла. Да защитит его Тор.. »). Здесь уже несомненно влияние христианства — не забудем, это конец XI века; земли Скандинавии формально окрещены, — и обращение к богам по структуре своей уже напоминает молитву, резко контрастируя с надписями магов «классической» эпохи, призывавших богов ради богов как таковых...

... В этой книге мы неоднократно, — рассматривая тот или иной аспект рунического Искусства и проходя от древнейших его проявлений к позднейшим,

— сталкивались с примерами перемешивания языческого и христианского — иногда смешными, иногда печальными. Тот пример, который я хочу привести, чтобы отразить конечный этап развития традиции обращения к богам в рунических надписях, будет, с одной стороны, логическим завершением динамики, о которой я говорю выше, — динамики превращения призыва в молитву. Но, с другой стороны, он же послужит нам примером сохранения древнейших смыслов и в очень поздние времена...

Итак, рунический посох из Рибе, Дания; ориентировочная датировка — первая четверть XIV века:

Я прошу о защите Землю — и Высокое Небо, Солнце, и Святую Марию, и самого Господа Бога [прошу] чтобы Он даровал мне руки целящие и язык исцеляющий, чтобы излечить Перепуг ^[79] , когда будет то нужно.

Из спины и груди, из тела и члена, из глаза и уха, из отовсюду, куда зло войти может.

Вот есть Камень-Сварт ^[80] , посередь моря стоит, там лежат на нем девять нужд [... ]

Да не будешь ни сладко спать, ни тепло пробуждаться, пока не помолишься во исполнение сего излечения, что закрепил я в рунами [резаных] словах.

Завершая приведением текста этого рунического заклятья, фактически являющегося уже заговором, по неким причинам зафиксированным в рунах, я хочу подчеркнуть устойчивость традиционных смыслов («Я прошу о защите Землю... ») и общесеверную инвариантность образов (сложно не сопоставить Камень-Сварт данного заклятья с Бел-горюч Камнем Алатырем русских заговоров)...

Глава 10

Рптуты

Ритуалы рунического Искусства

итуал является неотъемлемой частью любого магического искусства и

Р любой предполагающей практику системы магического описания мира вне зависимости от того, о какой именно системе идет речь, он выполняет две взаимосвязанные функции. Во-первых, ритуал — как более или менее чётко определённая последовательность действий — устанавливает связь магической практики с традицией, в рамках которой она находится («я делаю то, что делали поколения магов до меня») и в конечном итоге с действиями богов, отражёнными в мифах («так делали боги, так теперь поступают люди... » — один из древнеиндийских текстов). Вторая функция ритуала — сохранение правильной, отработанной и проверенной веками последовательности действий, в той или иной степени гарантирующей достижение необходимого результата.

Разные магические традиции подразумевают разные ритуалы, однако две данные функции — поддержания связи и обеспечения «правильности» делания

— сохраняются в каждой. Другое дело, что степень формализации ритуала и механизм реализации данных функций могут быть весьма различны. Так, например, использование рун — один из элементов ритуала рунического Искусства — уникален, а вот другой его элемент — использование устоявшегося архаичного языка («рунического койне») — довольно обычен (сравни использование «мертвой» латыни в католицизме, никогда не бывшего «живым» церковнославянского в православии и т. д. ).

Для ритуалов рунического Искусства — как и для Северной Традиции в целом — характерны минимум жесткого закрепления формы и минимум стандартизации. На первый — верный, но поверхностный — взгляд это связано с присущим Северу стремлением к абсолютной личной свободе. Взгляду более глубокому открывается, что это стремление к свободе от жестко опредёленной последовательности действий в ходе свершения магии обусловлено самой сутью северной магии: Wodan, id est furor, «Один, иже есть экстаз» — Адам Бременский, XII век. Речь идет о творческой ярости, далеко не всегда признающей формальные схемы...

Тем не менее, руническое Искусство имеет определенный ритуальный «канон», пусть и весьма свободный (частью этого канона является, например, само использование рун). В этом каноне существенно «смазана» вторая функция ритуала (поддержание правильной последовательности действий), зато первая — обеспечение связи с Традицией — принимает огромное значение.

... В этом свете любопытно взглянуть на издающиеся сегодня во множестве «учебники по рунической магии», предлагающие конкретные ритуальные схемы едва ли не на любой случай жизни. В абсолютном большинстве своём эти схемы просто не имеют ничего общего с тем, что и как делали мастера рун тысячу лет тому назад. Так, например, многие авторы предлагают для «освящения амулетов» использовать алтарь, на котором расставлены символы четырех классических стихий, — для критики достаточно упомянуть, что северяне не использовали алтарей (в данном контексте) и что Северная Традиция оперирует пятью, а не четырьмя стихиями...

Я не собираюсь здесь тратить время читателя на анализ подобных «учебников»; я просто хочу отметить, что предлагаемые ими ритуальные схемы в большинстве случаев не поддерживают первую функцию ритуала, связь с Традицией, а значит, ритуалом — в традиционном смысле слова — не являются.

... Да, о ритуалах рунического Искусства нам известно очень немногое, и в первую очередь это связано с обозначенными выше особенностями Северной Традиции в целом. Тем не менее, саги, исторические свидетельства и древние северные сакральные тексты, если рассматривать их в совокупности, вполне позволяют получить общее представление о данном вопросе, — и это «общее представление» по большому счету важнее, чем отсутствующие достоверно архаичные «практические рекомендации».

Сама специфика рунического ритуала, подразумевающая наличие центрального действия — вырезания рун, — определяет возможное направление изучения и анализа имеющихся у нас данных. Одна и та же ритуальная форма может быть использована жрецом или магом для достижения очень разных целей; но вот категория объекта, становящегося носителем рун и их магии, во многом определяет и ритуальные принципы, используемые при вырезании рун. Я полагаю, что, несколько огрубляя, мы можем выделить три формы рунического ритуала и соответственно три «области приложения» рунического Искусства:

1. руническая мантика — искусство «вопрошания рун» и получения советов;

2. нанесение рунических заклятий (в широком смысле этого слова) на неподвижные объекты, либо связанные с Землей и её магией, либо сами по себе имеющие сакральное, космографическое значение (как правило, и то и другое одновременно). Такие рунические заклятья я условно называю «связанными»;

3. нанесение рунических заклятий на мобильные объекты («несвязанные» заклятья).

Эти три формы рунического ритуала различаются не только направлением делания, но и тем, к каким силам апеллирует маг. Ниже мы рассмотрим каждую из этих форм, но прежде мне хотелось бы отметить, что руническое Искусство (как и любое другое) подразумевает владение определенными специфическими навыками, которые можно назвать «элементарными» в том смысле, что из использования этих «элементов» и складывается рунический ритуал.

Нам повезло. Исландцы, записавшие тексты, сегодня называемые Старшей Эддой, сохранили для нас «перечень компетенций» мастера рун — эриля.

Восемь навыков мастера рун

Знаменитый посвящённый рунам фрагмент эддических «Речей Высокого» (т. е. Одина) начинается со следующей строфы, явно адресованной человеку, постигающему руническое Искусство. В данном отношении этот — и следующий за ним — тексты очень важны для нас, поскольку это практически единственный случай, когда в древних текстах мы сталкиваемся не с простой констатацией факта применения рунической магии, а со своего рода, введением в её основы.

Итак, начало фрагмента (пер. с др. -исл. А. Корсуна):

Руны найдешь и постигнешь знаки, сильнейшие знаки, крепчайшие знаки,

Хрофт их окрасил, а создали боги и Один их вырезал.

Речи Высокого, 142

И, далее:

Умеешь ли резать?

Умеешь разгадывать?

Умеешь окрасить?

Умеешь ли спрашивать?

Умеешь молиться и жертвы готовить?

Умеешь раздать?

Умеешь заклать?

Речи Высокого, 144

Эти восемь строк справедливо считаются всеми — и «академическими», и «эзотерическими» — рунологами перечнем сакрализованных навыков, необходимых мастеру рун, эрилю. Действительно, кое-что из перечисленного довольно очевидно. «Умеешь ли резать? » — разумеется, маг или жрец^[81] говорит здесь об умении вырезать руны. «Умеешь окрасить? » — здесь речь идет о ритуальном окрашивании рун кровью, известном по многим примерам.

Однако почти все остальное остается неясным. Кроме того, перевод А. Корсуна — при всех своих несомненных поэтических достоинствах — остается именно поэтическим переводом, который не может быть дословным. А ведь здесь, в отсутствие контекста — каждый необходимый эрилю «навык» охарактеризован всего лишь одним глаголом — здесь необходима предельная чёткость...

Между тем разобраться, о каких именно восьми навыках мастера рун сообщает нам данный эддический текст, было бы чрезвычайно интересно: ведь это позволило бы нам понять, чему обучались будущие мастера рун, а значит, понять, что именно составляло работу эриля и являлось компонентами ритуалов рунического Искусства...

Итак, отправная точка — исходный текст на языке оригинала — древнеисландском:

Veistu hve ri'sta skal?

Veistu hve ra9a skal?

Veistu hve faa skal?

Veistu hve freista skal?

Veistu hve bi9ja skal?

Veistu hve blota skal?

Veistu hve senda skal?

Veistu hve soa skal?

Навык 1: RISTA

Умеешь ли резать? Значение глагола в первой строке не вызывает никаких сомнений, как и то, что глагол «резать» относится к рунам. И сам глагол достаточно древен (скандинавское rista и славянское резать — «потомки» одной североевропейской основы); и в словосочетании «вырезал руны» он встречается ещё на древних рунических камнях.

Другое дело, что именно подразумевает данная строка. Очевидно, речь не идет о мастерстве резьбы по дереву или камню (даже если говорить о вырезании рунических знаков). Можно предполагать, что сакрализованное умение «резать руны» подразумевает:

• знание рун, их фонетических и символических соответствий;

• владение основными принципами рунического письма;

• умение как минимум составлять простейшие заклинательные рунические комбинации рун.

Навык 2: RADA

Уже со Второго Навыка — будем начинать эти слова с прописных букв, чтобы отличать от навыков бытовых, — уже со Второго Навыка начинаются лингвистические проблемы. Казалось бы, «Умеешь разгадывать? » в русском переводе Корсуна довольно понятно — речь может идти, например, о разгадывании смыслов в процессе «рунического гадания». Может. Только к этому нет никаких указаний, а сам перевод «разгадывать» не совсем адекватен для др. -исл. глагола rada.

Так, в датских, например, переводах Эдды в данной строке используются глаголы tyde «толковать», «разъяснять» и rade «советовать» (последний — явно однокоренной с др. -исл. rada). Заметьте — не «получать совет», но — именно «советовать».

Среди англоязычных переводчиков Эдды царит существенно большее единство. Только Беллауз перевел это слово архаичным to rede «разгадывать»; большинство выбрали родственный древнему скандинавскому английский глагол to read «читать».

Впрочем, несмотря на существующие разногласия, смысл второго навыка тоже ясен. Речь идет о «понимании», «чтении» рун, что, вероятно, подразумевало:

• читать и понимать надписи, выполненные рунами;

• разбирать и осмысливать — насколько это возможно — их комбинации, созданные другими мастерами.

Навык 3: FAA

А вот здесь с лингвистической точки зрения нет ни единого разночтения. В полном соответствии с переводом Корсуна: «Умеешь окрасить? » Нет проблем и с точки зрения исторической: действительно, мы знаем, что вырезанные руны — и на мобильных объектах, и на рунических камнях — часто окрашивались, в одних случаях кровью, в других (на части камней) специальными красителями.

Зато здесь есть тонкость, принципиальная с точки зрения рунического Искусства. Вырезать руны и Окрасить руны — вынесено в две разные строки; это два разных навыка эриля. И два независимых элемента рунического ритуала.

Мы можем увидеть, что это так, и просто обратившись к древним текстам.

Так, например, нам известно три примера применения Эгилем Скаллагримссоном рунической магии, и только в одном из этих трёх случаев он совершает окрашивание вырезанных рун своей кровью.

Навык 4: FREISTA

Определение четвертого из «Восьми Навыков», пожалуй, наиболее сложно для интерпретации.

Начнем с того, что лингвистически перевод Корсуна «Умеешь ли спрашивать? » имеет довольно косвенное отношение к др. -исл. глаголу freista. Обратимся к другим переводам Эдды.

Наибольшим разнообразием отличаются существующие переводы на датский. Датчане для обозначения данного навыка используют глаголы sage «искать», prove «пробовать» и даже male «измерять», «определять».

В переводах на норвежский, максимально близкий (не считая исландского) к языку Эдды, мы встретим глагол freiste «искать», очевидно, родственный использованному в «Речах Высокого», и — параллельно с датчанами, но немного с иным значением — глагол prove «судить [о чем-либо]», «испытывать».

Английских переводов Эдды, разумеется, существует едва ли не больше, чем всех остальных вместе взятых однако практически все они (Торп, Брэй, Одэн и Тэйлор и т. д. ) используют глагол to prove — за исключением, как всегда, Беллауза. Беллауз предлагает trial — такого глагола в «официальном» английском вообще нет, но смысл понятен.

Именно перевод Беллауза в свое время подтолкнул меня к вероятному решению этого ребуса. Дело в том, что в английском существует устойчивое выражение trial the truth, имеющее однозначное русское соответствие — «пытать истину». «Искать», «испытывать», «[выносить] суждение», «определять»

— все эти оттенки древнего freista сливаются в контексте рунического Искусства в обозначении рунической мантики.

Итак, Четвертый Навык — умение искать истину с помощью рун, т. е. пользоваться руническими жребиями (как, например, нам описывает то Тацит), интерпретировать руны и понимать их совет.

Навык 5: BIDJA

«Умеешь молиться?.. »

⇐ Предыдущая20212223242526272829Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: