Может быть, евреи Палестины не случайно так тепло встречали Омара?

Может быть, не врут и армянские источники того времени, в которых сообщается, что при Омаре правителем Иерусалима был назначен некий еврей? Если свести все эти детали воедино, вырисовывается неожиданная картина: вместо привычной ненависти между арабами и евреями, между мусульманами и иудеями, возникает близость одинаковых мессианских чаяний и надежд!

Привычные представления и сама реальность противятся идеям Кроун, но она привлекает на помощь еще один текст - первый армянский документ, в котором упоминается Мухаммед. Это так называемая Хроника епископа Себеоса. В ней расказывается о бегстве группы евреев из захваченного византийцами в 628 году персидского города Эдесса: "И они ушли в пустыню и пришли в Аравию и искали помощи у детей Измаила, объяснив им, что они их родственники по Библии. И хотя многие готовы были признать это родство, евреи не могли убедить большинство, ибо у тех были другие верования. И был в то время измаильтянин по имени Мехмет, купец, и он предстал перед ними как глашатай истины, и научил их путям Авраамова Бога, ибо он хорошо знал Его пути и хорошо знал историю Моисея. И было ему веление объединить их всех под одним человеком и одним законом, который Бог открыл Аврааму. И сказал им: "Господь обещал эту землю Аврааму и его потомству, поэтому пойдем и возьмем эту землю, которую Господь дал нашему отцу Аврааму". И они все собрались и вышли из пустыни, как из Египта, и разделились на двенадцать колен, и впереди каждого колена шла тысяча израильтян, дабы показать им путь в Землю Израиля. И все евреи по пути присоединялись к ним, и стала у них великая армия, и они послали к греческому императору, и сказали ему, что эта земля принадлежит им по наследству их праотца Авраама".

Здесь немало преувеличений. Но... арабо-еврейские союзнические отношения неожиданно подтверждаются еще одним документом - на сей раз арабским! Он называется "Конституция Медины", и в нем, вопреки каноническим рассказам об истреблении Мухаммедом мединских евреев, говорится, что эти евреи, напротив, вошли в одну общину с мусульманами и были поровну распределены между арабскими племенами, - а ведь именно о таком распределении ("тысяча евреев при каждом арабском колене") и говорит "Хроника епископа Себеоса". Причем эта "Конституция Медины" - несомненно, древний документ, ибо более поздние арабские источники настойчиво пытаются убедить, что вражда между евреями и арабами возникла почти сразу после прибытия Мухаммеда в город; тем больше оснований, говорит Кроун, верить более раннему источнику.

Попробуем теперь собрать воедино все свидетельства, приведенные Кроун и Куком, - к чему это все ведет, что означает?

Если собрать воедино все "свидетельства соседей", приведенные Кроун и Куком, то возникнет довольно связная, хотя и крайне непривычная схема. Поначалу главным стремлением первых мусульман было мессианское стремление чисто "еврейского типа" - отвоевать Обетованную землю - для себя и своих сородичей по Аврааму, своих религиозных учителей-евреев. Евреи, по Кроун, не только приняли эту мессианскую затею с воодушевлением, но и, возможно, сами были ее первыми вдохновителями. Не они ли нашептали Мухаммеду, что он является продолжателем дела Моисея и что ему, как и самому Моисею, суждено вывести свой народ из пустыни (только в данном случае не из Синайской, а из Аравийской!) в Землю обетованную, то есть совершить своеобразный "арабский Исход"?

Но если план завоевания Палестины действительно был такой религиозно-мистической попыткой повторения Исхода, то нельзя ли найти следы этого в ранних исламских источниках? - спрашивает Кроун. И ей удается найти эти следы! Как? Она задается странным на первый взгляд вопросом – как могли называть себя эти первые последователи Мухаммеда? Разумеется, не "новыми евреями", но и не "мусульманами", ибо это слово впервые появляется только в упомянутой нами надписи в иерусалимской Мечети на Скале, а эта мечеть была сооружена лишь в 691 году.

Зато в греческом папирусе 642 года и в некоторых сирийских источниках того же времени первые последователи Мухаммеда именуются странным словом "магаритаи", или "магараи", соответствием чему в арабском языке является слово "мухаджрун", означающее тех, кто принимал участие в Хиджре. Хиджра же обычно переводится как "исход", и, согласно каноническому исламскому толкованию, означает именно исход, или бегство Мухаммеда с первыми последователями ("мухаджрун") из Мекки в Медину.

Но "мухаджрун", подмечает Кроун, имеет и еще одно значение: оно переводится также как "агаритяне", то есть потомки Агари, матери Ишмаэля. Любопытно при этом, что более древним является именно это второе значение, ибо ни слово "Хиджра", ни сам рассказ о бегстве Мухаммеда из Мекки в Медину не упоминаются в ранних исламских источниках. Как это понять?

А был ли "исход"?

Может быть, этих упоминаний нет потому, что поначалу никакой "Хиджры", на самом деле, не было? А была группа религиозных единомышленников, называвших себя "мухаджрун", или "агаритяне", потомки Агари, которые задумали совершить Исход из Аравийской пустыни в Землю обетованную, завещанную Господом их праотцу Аврааму, в полном подобии древнему Исходу своих сородичей-евреев из Синайской пустыни в ту же Землю обетованную праотца Авраама (только под водительством Моисея, а не Мухаммеда). И лишь много позже составители исламского канона, желая скрыть следы этого Исхода, задним числом придумали легенду, будто Исход агаритян был всего-навсего бегством Мухаммеда и его единомышленников из Мекки в Медину, а чтобы объяснить, почему участники этого "бегства" называли себя "мухаджрун", объявили, что "мухаджрун" - это производное от слова "Хиджра", которым было якобы прозвано упомянутое событие, будто бы положившее начало превращению арабов в мусульман. "В этой игре слов, - говорит Кроун, - как раз и состояло самое раннее зерно той веры, которая впоследствии превратилась в ислам".

По ее мнению, далее с новорожденным "агаризмом" произошло примерно то же, что произошло с ранним христианством, в котором нашелся апостол Павел, круто повернувший новое учение, ранее ютившееся на обочине иудаизма, к другой, много более широкой аудитории - с известными и судьбоносными историческими последствиями. Агаритяне тоже отвернулись от евреев, и агаризм тоже переименовал себя, став исламом, только мусульмане, в отличие от христиан, принялись расширять число приверженцев ислама не словом, а мечом. Не случайно вторая часть работы Кроун и Кука так и называется: "Агаризм без иудаизма".

Вот как, на взгляд авторов, происходило становление ислама. Войдя в заветную Палестину, агаритяне с удивлением обнаружили, что основную часть ее населения составляют не евреи, а христиане, и это побудило их произвести переоценку приоритетов. По утверждению того же Себеоса, вскоре между евреями и арабами вспыхнул первый конфликт: евреи требовали, как и положено в мессианские времена, тотчас приступить к восстановлению Храма, арабы вместо этого начали строить свою Мечеть на Скале. Одновременно они, в точном следовании предписаниям "реал-политик", стали сближаться с более многочисленными христианами: уже в 650 году калиф Муавия молился на Голгофе, в Гефсиманском саду и у могилы девы Марии. Впрочем, так утверждает епископ Себеос, сам христианин, но вот и письмо некоего Яакова из Эдессы тоже сообщает, что "агаритяне признают Иисуса подлинным мессией".

Затем появляются данные и о сближении агаритян с палестинскими самаритянами, и это весьма существенный шаг, ибо основные принципы "Моисеевой веры" с ее Пятикнижием (в отличие от веры "Авраамовой") принимались и самаритянами и отчасти христианами, и, стало быть, на этой основе можно было создать более широкий и сильный религиозно-политический союз. И вот этот-то переход от союза с евреями к союзу с христианами и самаритянами имел, по мнению Кроун, решающее значения для агаритян. Мало того что такой союз освободил их от привязки к "Мессии из дома Давидова", то есть к еврейскому Мессии, - он позволил им, наконец, создать и собственную национальную религию.

"Использовав веру Авраама для утверждения и определения себя, - пишет Кроун, - агаритяне взяли затем на вооружение христианский мессианизм, чтобы подчеркнуть, кем они НЕ являются (евреями), и, наконец, заимствовали у самаритян доверие к одному только Пятикнижию, чтобы выработать собственную религиозную доктрину". Соответственно была переосмыслена и роль Мухаммеда. Возможно - под влиянием все тех же самаритян, - он превратился в глашатая совершенно нового Закона, уже не Моисеева, записанного в Пятикнижии, а своего собственного, записанного в Коране. Тогда-то это новое учение и получило собственное название - ислам.

Кроун считает, что и тут проявилось влияние самаритян. Слово " аслама " (восхождение) существовало и в иврите, и в арамейском, и в сирийском языках, но только у самаритян оно приобрело значение "покорность Богу". Это и стало самоназванием новой религии. Так "исход" агаритян в Палестину и столкновение арабов здесь с самаритянами, христианами и евреями привели к становлению ислама как особой новой религии, которая принялась энергично (и насильственно) привлекать все новых и новых сторонников.

Такова картина становления раннего ислама и появления Корана, нарисованная Патрицией Кроун. При всей своей убедительности и логичности она не стала последней. Исследования продолжаются, и гипотезы множатся, но теперь уже – под определенным влиянием работы Кроун. Так, идеи немецкого исследователя Люксенбурга впрямую примыкают к идеям Патриции Кроун. Люксенбург говорит, что многие трудности понимания Корана связаны с тем, что его рассматривают как чисто арабский текст, тогда как он возник под сильным влиянием арамейского языка, который был в те времена основным для ближневосточных евреев и христиан. Иными словами, поскольку Коран складывался в среде носителей арамейского языка, он не мог не испытать и влияния их религиозных идей в точном соответствии с тем, что утверждает Кроун.

В качестве примера такого языкового влияния Люксенбург приводит известное изречение Корана о том, будто на том свете исламских самоубийц ждут девственницы, в тексте - "хур". Исламская традиция утверждает, что это слово якобы является сокращенной формой "хури", что означает "девственницы", и соответственно объясняет этот отрывок своим неграмотным слушателям, тогда как на самом деле - это арамейское слово, означающее "белый изюм".

Теперь понятно, почему книга Люксенбурга так долго не могла найти издателей даже в Европе - хранители исламской веры не любят, когда им указывают на искаженное ими толкование священного текста или напоминают, как это сделал в своем романе Салман Рушди, о "запретных сурах" Корана. И не только не любят, но и готовы любой ценой подавить такое "кощунство". О судьбе самого Салмана Рушди говорить не приходится. Фанатизм ревнителей Корана сравним разве что с фанатизмом вдохновленных им террористов-самоубийц.

Где уж ученым в таких условиях изучать становление ислама и Корана?! Приходится лишь удивляться тому, что хоть что-то в этом направлении все-таки делается.

И в прошлом, и ныне тюрки считаются хорошими воинами, их воинское искуство реально, а не мифично, как у арабов. Арабы уже во времена Мухаммада испытывали страх перед тюрками. Возможно, мифическая история арабов-завоевателей не имеет отношения к современным арабам, а принадлежит тюркам.

Мамелюки в Египте и сельджуки в Багдадаском халифате уже в 8-9х веках составляли военную аристократию, а затем овладели и политической властью, поставив своих халифов. После завоевания Византии, тюркские халифы от Гибралтара до Индии становятся султанатами Османской империи. До 1922 года военная и политическая власть на этих территориях принадлежала не арабам, а тюркам.

Первые представления арабов о тюрках

Источник: Восточная Литература

 

Первым в хронологическом ряду сведений арабов о тюрках должны быть названы хадисы, начавшие складываться после первых столкновений арабов с этим воинственным кочевым народом.

В арабской исторической литературе наиболее ранним упоминанием слова "турк", видимо, следует считать сохранившееся у ат-Табари сообщение о том, что накануне "окопной войны" Мухаммад отдыхал в каком-то "тюркском шатре", а также рассказ о добыче, захваченной в Мадаине (642), где указывается на сосуды с золотом, стоявшие в "тюркских шатрах" (Табари, I, 1468, 2444-2445)

Перед первыми мусульманами стоял враг, враг жестокий бесстрашный о котором арабы, до того с непостижимой легкостью сокрушившие военную мощь Сасанидской державы, едва ли знали ранее и о котором ничего не говорил Мухаммад, скончавшийся за десять лет до взятия Мадаина. Но еще живы были сподвижники и современники Мухаммада, у которых можно было спросить, неужели великий пророк ничего не знал о тюрках? Оказывается, "знал".

Эти "знания" со ссылками на Мухаммада, его сподвижников и деятелей ранней истории ислама рассыпаны по различным произведениям средневековых авторов и сборникам хадисов. Из уст в уста передавалось предостережение, будто бы оставленное Мухаммадом своим потомкам: "Не трогайте тюрков, пока они не трогают вас". "Тюрки будут первыми, кто сможет отобрать у моего народа его владение". ¹

Вот что пишет о тюрках известный историк XIII в. аль-Ибри: "Что касается тюрков, это многочисленный народ, главное их преимущество заключается в военном искусстве и изготовлении орудий войны. Они искуснее всех в верховой езде и самые ловкие в нанесении колящих и рубящих ударов и стрельбе."

Тюрки на восточных миниатюрах 14 века.

Соответствующие наставления давали мусульманам и праведные халифы. Умар б. ал-Хаттаб (634-644): "Тюрков в погоне невозможно настичь, и богатой добычи с них не возьмешь". Он же: "Если ранили вы тюрка, отрубите ему голову, ибо они возвращаются с порога смерти, а как вернутся, так станут еще непримиримее через вас же, а не сами по себе."

Передают следующий рассказ из жизни халифа Муавии (661-685): "Сказал Нуайм, ссылаясь на Ибн Зу-л-Кала, который сказал: "Был я с Муавией, когда прибыла почта от наместника Армении. Он прочел послание и разгневался, и велел позвать писца. Сказал он писцу: "Пиши ответ на его письмо...Ты говоришь, что тюрки совершили набег на твои земли и захватили добычу, а ты послал в погоню за ними людей, и они вернули захваченное. (Говорю тебе), не раздражай их ничем, не отбирай у них обратно ничего, как если бы потеряла тебя мать в детстве и нечем было бы возместить утрату: слышал я, как говорил посланник Аллаха, да благославит его Аллах и приветствует: "Они доберутся до родины.наших предков."

Как видно из последних слов рассказа, арабы страшились тюрков не только в настоящем, но и связывали с ними мрачные предсказания своего будущего. Подтверждающих это пророческих высказываний много. Приведем лишь некоторые из них.

Со слов пророка: "Тюрки изгонят население Ирака из их страны." ¹

Со слов Хузайфы: "Тюрки захватят Куфу, хазары - ал-Джазиру, а византийцы - аш-Шам" ¹

Со слов пророка: "На землю, которая зовется Басра, или Бусейра, явятся потомки Кантуры и поселятся по усаженным пальмами берегам реки Диджла, и разделятся люди на три группы: первые будут насильно ассимилированы и исчезнут, вторые добровольно откажутся от своей веры, а третьи загородят своими спинами семьи и будут сражаться, и да поможет Аллах оставшимся из них". ¹

Сохранились хадисы, в которых приводятся описания внешнего облика людей, несущих арабам бесчисленные несчастия и беды. Со слов Абдаллаха б. Аббаса: "Халифатом будут править мои потомки, как сломят их могущество люди с лицами красными и напоминающими кованые щиты".

Мамелюкская архитектура Египта.

Со слов Абу Хурайры: "Не наступит (судный) час, пока не явятся люди с широкими лицами, маленькими глазами и приплюснутыми носами, чтобы стреножить своих лошадей у берегов Диджлы".

Со слов пророка: "Не наступит (судный) час, пока не явятся тюрки с маленькими глазами, приплюснутыми носами, с красными лицами, напоминающими кованые щиты." ¹

Смысл всех высказываний один: страх перед надвигающимся нашествием сильного и несокрушимого народа. Этим народом арабы прямо называют тюрков.

Исходным элементом мировоззрения мусульман в ту раннюю эпоху, давшим толчок к созданию этих хадисов, было кораническое предание о Гоге и Магоге и их миссии завоевателей мира перед судным днем.

"Как скоро проклятие было на какой-либо город, мы губили его, потому что они не обратились бы дотоле, покуда не высвободятся Йаджудж и Маджудж, покуда они со всех холмов не устремятся." (Коран, 21:95-96) Развитием этого коранического сюжета были хадисы, в которых дается дополнительно и описание внешности мифических Гога и Магога, как будто списанные с натуры кочевника-тюрка.

"Посланник Аллаха, да благославит его Аллах и приветствует, - сказал, перевязывая палец, ужаленный скорпионом: Вы говорите, нет у вас врага, но вы будете все время сражаться, покуда не явятся Йаджудж и Маджудж, покуда со всех склонов они не устремятся - широколицые, с маленькими глазами, серыми шапками, с лицами как кованые щиты." Связь этого хадиса с кораническим текстом очевидна, она устанавливается даже по лексическому составу хадиса и коранических стихов. Такая же связь, как нетрудно заметить, имеется и с хадисами о тюрках.

Ранние арабские историки даже пытались логически обосновать возникшие в сознании арабов ассоциации реальных тюрков с мифическими Гогом и Магогом. "Йаджудж и Маджудж состоят из двадцати Двух племен, из них только тюрки остались по эту сторону стбны, воздвигнутой Зу-л-Карнайном", - говорится в предании, сохранившемся у несколько более позднего автора. Чтобы смысл этого предания был ясен, отметим, что в Коране содержится рассказ о том, как Александр Македонский (Зу-л-Карнайн -Двурогий) будто бы загнал Гога и Магога на край света и построил стену, оградившую цивилизованные народы от них. У людей с такими представлениями легко могла возникнуть мысль объяснить происхождение названия "турк" словами, будто бы сказанными Александром, который к тому же вряд ли говорил по-арабски: "Утрукухум! (Оставьте их!)".

Важная роль, которую играли тюрки уже с IX века в политической жизни халифата, вызывала повышенный интерес к этим народам у арабских писателей и историков. Первым известным сочинением арабской литературы, специально посвященным тюркам, было "Послание Фатху б. Хакану о достоинствах тюрков и остального халифского войска", написанное известным прозаиком Абу Усманом ал-Джахизом в конце первой половины IX в. и вобравшее в себя, по-видимому, значительную часть новых знаний арабов о тюрках, а также соображения самого автора о них. Из специальных произведений о тюрках до наших дней сохранилось еще два: глава "О тюрках" мешхедской рукописи книги Ибн ал-Факиха ал-Хамадани "Ахбар ал-Булдан" (Известия о странах) и сочинение арабского автора XI в. Абу-л-Ала Ибн Хассула "Книга о превосходстве тюрков над остальными воинами". Кроме того, мы располагаем достоверным сообщением о том, что врач и писатель Али б. Мухаммад ал-Хиджази ал-Каййини (ум. 1151 г.) написал для султана Санджара (1118-1157) какую-то "Книгу о достоинствах (мафахир) тюрков". Но, к сожалению, она до нас не дошла.

Ссылки
1. Ибн ал-Факих, Мешхедская рукопись.

Бедуины и Феллахи - где же великие арабы?

К арабам, сегодня, относят два разных этноса Бедуины - кочевники скотоводы, ярко выраженного семитского типа, худощавые, тонко-костные, среднего роста, астенического или астено-атлетического сложения, с узким удлиненным черепом и тонкими чертами лица. Бедуины занимаются кочевым скотоводством, что является предметом их гордости. Бедуины презирают оседлых земледельцев и земледельческий труд, считая его уделом рабов. Бедуины составляют меньшинство в арабском супер этносе.

 

Феллахи - крестьяне земледельцы. Этнический тип феллахов очень разнообразен, на самом деле, этот термин объединяет представителей разных народов и рас, можно говорить лишь о преобладающих внешних чертах: широко-костный, пикнического сложения тип, склонный к полноте, часто выше среднего роста, широкоскулый, с крупными чертами лица. Феллахи составляют подавляющую часть арабского супер этноса. Жизнь бедуина сурова, но свободна. Жизнь феллаха тяжела и беспросветна. Феллахи не были свободными ни под властью византийского императора, ни под властью мамелюков, ни под властью турецкого султана. Неприглядный образ несвободного земледельца сформировался у бедуинов под впечатлением жизни феллахов. Поэтому бедуин называет феллаха "раб, сын раба".

История утверждает, что с 7 по 8 век арабы захватили огромные пространства на Ближнем Востоке, в Северной Африке и в Европе и даже осаждали столицу Византийской Империи. Но отложим в сторону учебники и задумаемся: способна ли горстка полудиких скотоводов совершать тысяча-километровые марши, побеждать регулярные армии, окупировать развитые страны, оставлять гарнизоны в городах и двигаться дальше на захват новых территорий.

Атаковать какое либо государство может лишь то государство, которое обладает сопоставимым экономическим, технологическим и людским потенциалом (например, война между Ираком и Ираном). Но что бы победить в войне необходим перевес потенциалов (как в войне между Ираком и США).

Византийская Империя в раннем средневековье играла роль мирового лидера. Её положение можно уподобить положению США после холодной войны. Вот интересная статья о Византийской армии IV-XIII веков. Из статьи следует, что численность населения Византийской Империи в VI веке составляла 16 млн. человек, что позволяло содержать армию численностью до 300 тыс. человек. То есть, численность армии составляет 2% от населения государства.

Согласно справочнику Population Statistics население Саудовской Аравии в 1900 году насчитывало 1.5 млн человек.

Цитата из хроник Саудовской Аравии ХХ века. Обратите внимание на численный состав действующих войск.

НЕДЖД: Начало гражданской войны 1900-1906 гг. Молодой глава ваххабитов ибн Сауд с отрядом в 40 человек вступил в борьбу с султаном Неджда ибн Рашидом.
НЕДЖД: Эр-Рияд. Отряд М.ибн Сауда разгромил под стенами крепости рашидовский отряд во главе с губернатором Эр-Рияда, и был провозглашен народными массами новым правителем Неджда.
(Хронос)

О численности населения Центральной Аравии в 7 веке можно только гадать. Если быть оптимистом и назвать цифру 100 тыс. человек, то тогда Аравия могла бы мобилизовать до 2 тыс. солдат. Но и это сомнительно. Чтобы содержать 2 тыс. мужчин на полном гос. обеспечении необходимо, как минимум, иметь государство с развитой экономикой и аппаратом чиновников для сбора налогов, а такого в Центральной Аравии до 20 века не было. Поэтому молодой глава ваххабитов ибн Сауд в 1900 г. собирает войско в 40 человек и побеждает войско султана, которое вряд ли намного превышало его собственное. Таковы демографические реалии Аравии.

Однако исторические хроники рассказывают о многочисленных арабах и их славных победах.
В связи с этим, необходимо выяснять следующие вопросы:
- какой народ в конкретной хронике именуют "арабами";
- каким веком датируется, обычно, "сгоревший" оригинал хроники и его намного более поздние копии;
- и, самое главное, в каком году текст был переведён на европейский язык и опубликован в Европе.

Вот один из примеров несоответствия датировки текста и его литературного стиля: "Путешествие Ибн Джубайра", испанского паломника, совершившего хадж из Гранады в конце 12 века.

А это пример того, как создается истории арабов: Иоанн Камениата, "Взятие Фессалоники". В современном предисловии к тексту, опубликованному на сайте, говорится:

"Сочинение, написанное в 10 веке, было впервые издано и переведено на латинский язык в середине 17 века (т.е. спустя 700 лет) книгохранителем Ватиканской библиотеки греком Львом Алляцием по рукописи, хранящейся в Cod. Vat. ("Leonis Allatii Eummikta vol. II, Coloniae Agippinae, 1653, p. 179 sq.). В 1685 году оно было переиздано в Парижском собрании византийских писателей с "Писателями после Феофана" ("Corpus Byzantiniae historiae. Historiae Byzantinae scriptures post Theophanem". Parisiis, 1685, p. 317 sq).

Сочинение Иоанна Камениаты посвящено описанию захватa и ограбления в 904 году Фессалоники, второго по величине и значению города Византийской империи, арабскими корсарами. В июле 904 г. предводитель мусульманского пиратского флота, греческий ренегат Лев Триполийский, задумал даже нападение на столицу империи Константинополь."

Иоанн Камениата в своем сочинении не упоминает ни арабов, ни мусульман. Похоже, Камениата, даже, не знал этих слов. Людей, осаждающих город, Камениата называет варварами и иногда агарянами:

"...перебежчики открыли императору намерения варваров и сказали, что удар будет направлен на Фессалонику, ибо многие захваченные в плен осведомили варваров о том, что со стороны моря город уязвим и не выдержит натиска."

"...численностью мы значительно превосходили варварское войско, отсутствие опыта в делах войны и незнакомство с ее тяготами заставляли нас трепетать и страшиться нападения.... пока мы обращали к небу свои тщетные мольбы, появляется человек с вестью о том, что корабли варваров уже подошли к Экволу."

"Некоторое время варвары стояли в растерянности, так как ни с чем не могли сравнить то, что представилось их глазам."

"Выкупом за вас будут агаряне, захваченные в разное время ромеями, и, как только их доставят, вы будете освобождены от оков и вернетесь на родину"

Особенно удивляет военная и технологическая мощь "арабских пиратов":

"После того как этот зверь в образе человека осмотрел стену и вход в гавань,... он обращается к своим воинам и приказывает им построить корабли для боя"

"...возле одних только Римских ворот стояло семь хорошо прикрытых камнеметов, которые варвары забрали для осады нашего города."

"В ответ на попытку горожан, сидящих здесь в деревянных укреплениях, отразить их каменьями варвары, находящиеся на площадках своих диковинных сооружений, испустив громкий воинственный крик, стали в свою очередь метать большие каменные глыбы, удара которых человек не может вынести, выдувать через сифоны огонь и метать в нашу стену снаряды, тоже наполненные огнем, чем и ввергли защитников в такой страх и трепет, что они, оставив стену совершенно пустой, обратились в бегство."

"Так были нагружены все пятьдесят четыре корабля (!)"

В 904 году Фессалоники был вторым по величине городом Византии. Фотографии сохранившихся стен дают представление о его фортификационной мощи. Город имел многочисленный гарнизон. Для взятия такого города нужна армия, осадные и штурмовые средства, достаточное количество провианта. Всё это противник должен был доставить по морю. Речь идёт о флотилии в 54 корабля. Такой флот предполагает судостроительную и ремонтную промышленность, специалистов по строительству и ремонту судов, судоверфи, доки, склады. Речь здесь не об "арабских корсарах", это армия и флот развитого государства, соперничающего с Византией.

В последнее время историки на основе новых и анализа известных фактов обнаружили, что высокая средневековая наука Востока создавалась в 18-19 веках, в Западной Европе.

Dist. Cредневековые арабы - детище 19 века

Источник: Цивилизация

 

Мы давно это подозревали, и даже писали неоднократно об этом. Оно и понятно - не могли же высокоученые средневековые арабы выродиться к 19 веку в дикий и малообразованный народ.

Так, например, об Омаре Хайяме в конце 19 века арабы ВПЕРВЫЕ узнали от европейцев!

Сейчас выясняется, что и Авиценна (на арабском) до 19 века был, на самом деле, неизвестен. И это тоже понятно, раз у него описан сахарный диабет, открытый в только 18 веке. Лишь в 18 веке узнали, что у больных диабетом сахар выводится вместе с мочой. Но у Авиценны в 11 веке об этом написано прямым текстом. Вернадский объяснил, как такое могло получиться - арабские рукописи "исторически" стали известны лишь к концу 19 века! Иначе как объяснить, что европейцы на протяжении 14-18 веков продолжали открывать то, что, оказывается, у арабов давно было открыто.

Примеров было много и раньше, вот дополнительное свидетельство Вернадского из его очерка о Региомонтане:

"Региомонтан работал над улучшением и разработкой птолемеевой теории неба (1474 г.). Его вычисления оказались неизмеримо более точными, чем те, которые находились в обращении до его трудов. Для достижения своих результатов он должен был развить методы вычисления в тригонометрии, открыв в этой науке ряд теорем, дал первое на Западе связное ее изложение, независимое от приложения к астрономии; он впервые вычислил точные таблицы синусов.

Любопытно, что Региомонтан, ничего не зная о том, проделал в конце ХV столетия ту самую работу, какую за два столетия до него в середине ХIII столетия сделал персидский математик в Багдаде, прозванный Насирэддином. Региомонтан даже не дошел до тех открытий, каких достиг этот великий предшественник, его тригонометрия была все еще далека от тригонометрии ученых мусульманского Востока.

В то время, как в руках последних это орудие научного мышления осталось без приложения, было погребено в рукописях, забыто и выяснилось лишь исторически в ХIХ в., в руках Региомонтана оно оказалось орудием величайшей важности, явилось первым толчком в крушении представлений о Вселенной, оказало величайшее влияние на весь ход цивилизации, так как дало опору мореплаванию в открытом море."

В.И.Вернадский. Очерки по истории современного научного мировоззрения.

Все средневековое арабское высоконаучное наследие оставалось миру неизвестным до конца 19 века. Что ж мы удивляемся тому, что текст Альмагеста (2 век) изобилует реалиями 19 века?

"Ислам стал мировой религией не столько благодаря арабам, сколько вопреки им, придя к народам с иным культурным багажом, он превратился в умеренную монотеистическую религию, в то время, как сами арабы всегда тяготели к наиболее радикальным толкованиям текстов Корана от средневековых ассассинов до современного ваххабитов."
(Арнольд Эйдж, профессор университета Ватерлоо)

Лоренц Витт. О не аравийском происхождении ислама

Арабы - прозелиты ислама, а не его создатели
Тексты европейских путешественников 18-19 вв. описывают отсутствие ислама у аравийский бедуинов и укоренение ересей и идолопоклонства в среде арабов - городских жителей.

"Все оттенки ислама в Аравии мирно уживались с культом святых, широко распространенным по всему полуострову, и даже с пережитками идолопоклонства."

Арабский историк Ибн Ганнам так описывает верование аравийских жителей: "В те времена (зарождение секты ваххабитов, 18 век) большая часть людей погрязла в скверне, она стали предаваться поклонению святым праведникам и забросили единобожие и религию. Люди приходили к святым и их могилам и требовали совершить какое-либо доброе дело или избавить их от несчастья. Они обращались с подобными призывами к живым и мертвым. Многие верили, что такие вещи, как камни и деревья, смогут "принести пользу или причинить вред". С их умами играл шайтан. В своем неверии они превысили жителей джахилийи (доисламская Аравия)."

В оазисах Неджда было много таких дел, и каждый предавался им. Сам Неджд был пастбищем для всякого рода небылиц и порочных вероубеждений, противоречащих истинной религии. Существовало несколько могил, которые предположительно были могилами сподвижников Пророка, и люди совершали к ним паломничества, прося у них то, в чем они нуждались, и молясь им для защиты от своих горестей.

В городе Манвуха росла пальма Фахль ан-Нахль. Люди были убеждены, что пальма может помочь опоздавшим с замужеством девушкам выйти замуж. Вокруг пальмы совершали шествие и вешали на нее украшения.

Около ад-Дир'ийи находилась священная пещера называемая "Пещерой дочери Эмира", где оставляли хлеб и мясо. Согласно легенде, однажды несколько нечестивцев хотели обесчестить дочь эмира, но она призвала на помощь Аллаха, и раскрылась пещера, которая и стала местом преклонения.

В Эль Харадже, недалеко от ад-Дир'ийи, жил знаменитый "святой" по имени Тадж. К нему обращались за благословением, просили сотворить добро, отвратить беду. Ему за это платили.

В Мекке был мавзолей Абу Талиба, могилы некоторых жен Пророка. С громкими криками мужчины и женщины обращались к могилам со своими просьбами. То же происходило у могилы Абдаллаха ибн Аббаса в ат-Таифе. На могилах святых приносили жертвы. По утверждению арабских историков того времени культ святых и поклонение могилам существовали и за пределами Аравии. Арабы в те времена совершали жертвоприношения духам (джиннам) и просили у них избавления от болезней. "Накануне появления ваххабизма жители Джауфа, подобно жителям всего полуострова, впало в полуязычество и поклонялось местному джинну", - писал французский путешественник У. Пэлгрев.

Все исследователи Аравии отмечают также, что ислам плохо прививался среди бедуинов, этих "аристократов пустыни". Если у полукочевых и оседлых племен еще сохранились достаточно устойчивые исламские традиции, то отношение бедуинов к исламу характеризовалось от чисто номинального до совершенного неприятия. Вот что пишет французский энциклопедист и путешественник К.Ф. Вольней: "Бедуины, живущие на границе с турками, из политических соображений делают вид, что они мусульмане, однако они столь мало религиозны и их набожность настолько слаба, что их считают обычно неверными, не имеющими ни закона, ни пророка".

По сообщению И. Буркхарда, известного английского путешественника, "до ваххабизма многие бедуины зачастую вообще не знали ислама". Пэлгрев утверждал, что "в массах кочевого населения ислам на протяжении 12 веков произвел очень мало или никакого эффекта. Ориентируясь во время перекочевок по небесным светилам, бедуины создали культ солнца, луны и звезд. Бог для бедуинов - это вождь".

Офицер российского генштаба Давлетшин писал: "Религиозностью кочевые арабы совершенно не отличаются, и к религии примешивают много своеобразных обычаев и преданий, которые идут совершенно вразрез с учением ислама".

Что касается направления, которого придерживались арабы, соблюдающие ислам, то в Аравии в то время наряду с ханбалитским мазхабом, распространенным в основном в оазисах Неджда, находили благоприятные условия и различные "еретические" течения, например хариджиты и их подразделения ибадиты. Долгое время в районе аль-Хасы существовало сильное государство карматов со своеобразной общественной структурой. Что касается других районов полуострова, то в Омане большая часть населения принадлежала к секте ибадитов, а в Йемене - к умеренной шиитской секте зейдитов. В восточных и северо-восточных районах полуострова, связанных с Южным Ираком и Ираном, многие арабы исповедовали шиизм. В городах и районах Хиджаза преобладали мусульмане различных правоверных толков.

Абузагир Мантаев. Ваххабизм и политическая ситуация в Дагестане

* * *

Прозелиты ислама чаще всего лишь номинально и поверхностно считали себя мусульманами в силу того, что предыдущий религиозный (языческий) опыт всегда сохраняет свою устойчивость, ослабев

⇐ Предыдущая20212223242526272829Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: