Из этого следуют потрясающие заключения

Арабские племена, которые завоевали большие территории в седьмом столетии не были мусульманами, возможно, они были язычниками (Ехуд Нево, Джудит Корен).

Коран - не является продуктом Мухаммада и, даже, Аравии, но собрание более ранних иудейско-христианских литургических материалов, сшитых вместе, чтобы соответствовать более позднему возрасту (Джон Вонсбро).

Наиболее вероятно, ислам не был таким, каким мы его знаем в спустя 200-300 лет после его возникновения, наиболее вероятный 830 год, а не 630 год. (Ибн аль-Раванди).

Ислам развивался не в отдаленных пустынях Аравии, а в среде цивилизованных народов (Ибн аль-Раванди).

Некоторые ученые идут ещё дальше, сомневаясь в существовании самого Мухаммада (Патриция Кроун, Майкл Кук).

Ни Коран, ни ислам не являются продуктом Мухаммада или даже Аравии. В течение ранней арабской экспансии вне Аравии нет никаких свидетельств того, что завоеватели были мусульманами. Только 200 лет спустя ранняя мусульманская литература начала создаваться месопотамской клерикальной элитой.
(Джон Вонсброу, Коранические исследования)

Дэвид Хол. Поиск Исторического Мухаммада

Источник: Secularislam

 

Когда здание ислама обрушится, то роль в его крушении будет принадлежать горстке независимо мыслящих ученых и среди них, конечно, будет имя Ибн Варрака, который благодаря мужеству и отваге, несмотря на неблагоприятную атмосферу, издал третий том монументального труда "Происхождение Ислама".

Насколько эти книги необходимы, показывает факт, что это не только лениво-мыслящие западные журналисты, энергично демонстрирующие свои широкие взгляды и нехватку исламофобии, но и многие специалисты в области политики и культуры не имеют должного образования в вопросе происхождения ислама.

В своём введении Ибн Варрак воспроизводит следующую, почти невероятную, цитату Салмана Рушди:

"О жизни Мухаммада мы знаем практически все. Мы знаем, где он жил, каково было его экономическое положение, кого он любил, мы также знаем о политической ситуации того времени."

Но, начиная с 1996 года, подобные высказывания демонстрируют полное невежество целого научного направления, занимающегося происхождением ислама. Сегодня, большинство ученых, знакомых с источниками, признают, что мы, почти, ничего не знаем ни о происхождении ислама, ни о жизни Мухаммада. Все, что мы, действительно, знаем, это то, что традиционная оценка не является правильной, как в общем, так и в деталях.

Хотя, подобные скептические заключения об исламских источниках высказывались на протяжении последних 20 лет такими учеными как: Вонсброу, Крон, Кук, Хевтинг и другими, свет забрезжил только в начале 21 столетия. Ещё в 1890 году, Игнас Гольджер, во втором томе своего "Исследования Ислама" доказал полностью фиктивную природу литературы Хадисов. Перед Первой Мировой войной, Альфонс Мингана, изучая неисламские источники, пришел к выводу, что завоеванные народы Леванта не знали, что их захватчики - арабы имели какой либо вид святой книги. Эти факты должны были породить у историков сомнения в надежности мусульманских источников. Но вы не сможете вынудить признаться в заблуждениях учёных, которые пользуются этими источниками для создания гипотез и приобретения репутации арабистов. Как сказал арабист Готс Шрёгель: "Эти учёные, мысленно носят тюрбаны и делают исламскую науку, а не науку об исламе."

Ученый, который понял значение исследования Гольджера о литературе Хадисов, был бельгийский иезуит Энри Ламменс (1862-1937). В трех эссе, изданных на французском языке (1910-12), Ламменс подробно показывает, что биография Мухаммада является выдумкой от начала и до конца. Он излагает свои радикальные заключения в эссе "Коран и Традиция" следующим образом:

"Коран - единственная основа реальности Мухаммада. Относительно утверждений, найденных в священном текстах мусульман, Хадисы не дают ни подтверждения, ни дополнительной информации о нём, как думали до сих пор. Это - чисто апокрифическое направление. На ткани коранического текста Хадисы вышили узоры легенд, удовлетворяясь изобретением дополнительных имён и персонажей и вплетением их в оригинал. Работа Хадисов ограничена этими приукрашиваниями, значительно превосходящими изобретения христианских апокрифических авторов."

Пример за примером, Ламменс показывает, как текст Корана создаёт виртуально, практически, каждый элемент, который мусульманская традиция приписывает жизни Мухаммада. Метод состоит в следующем: "Всё, что затрагивает Коран, должно быть согласованно с ним." Это ведет к заключению, что мусульманская история является "одним из самых больших исторических мошенничеств, которые сохранили анналы литературы. "

Во втором эссе, "Возраст и Хронология Мухаммада", Ламменс показывает, что каждая дата жизни Мухаммада является поддельной и не имеет исторического отражения. В третьем эссе: "Фатима и Дочери Мухаммада", он показывает нереальность информации о детях Мухаммада.

Каждый удивляется, когда наталкивается на следующие утверждения Хадисов: "Нельзя отбраковывать всё целиком. Это означало бы жертвовать важными самородками правды, которые смешаны с остальным"; "... это собрание включает многочисленные части исторической правды, но мы всё ещё не владеем секретом отфильтровывания подозрительного материала". Это порождает вопрос: Как можно быть уверенным в том, что Хадис содержит правду, если нет метода отфильтровывания подозрительного материала? Ламменс в начале 20-го столетия не имел метода для того, чтобы найти правду в Хадисах, но и сто лет спустя его никто не нашел.

Несмотря на свой скептицизм, Ламменс все еще соглашался с несколькими негарантированными предположениями. 1) Мекка и южный Хиджаз являются местом происхождения ислама, что опровергается "Кораническими Исследованиями" Джона Вонсброу (1975). 2) Ламменс считал Мухаммада автором Корана, как это изображено в мусульманской традиции, не смотря на то, что Ламменс убедился, что традиция ложна во всех отношениях. Если жизнь Мухаммада - беллетристика, основанная на тексте Корана, то нет причины рассматривать этот текст, как продукт его жизни. Этот факт все еще не проявился во многих в исламских исследованиях.

Артур Джеффри в его "Поиске Исторического Мухаммада" (1926) рассматривает историю попыток написания биографии Мухаммада. Джозеф Шачт в "Переоценке Профетической Традиции" (1949) пишет: "Большая масса юридических традиций, авторство которых относится к Мухаммаду, порожденно во время Шафи и даже позднее". Одинаково разрушительные заключения сделаны относительно Сира (биография Мухаммада):

"Что касается биографии Мухаммада, юридические и исторические традиции не могут быть отделены от друг друга. Важный пункт состоит в том, что в намного более высокой степени чем подозревали до настоящего времени, историческая информация относительно Мухаммада является только фоном для юридических доктрин и поэтому лишена независимой ценности. Значительная часть стандартной биографии Мухаммада в Медине, относящаяся ко второй половине второго столетия (по Хиджре), имеет, на самом деле, весьма недавнее происхождение и поэтому не имеет независимой исторической ценности."

То есть, жизнь Мухаммада в Медине является столь же вымышленной, как и его жизнь в Мекке.

В своей работе "Абраха и Мухаммад" (1987), Лоренс Конрад исследует свидетельство на вероятную дату вторжения в Хиджаз Абрахи из Йемена, которую мусульманская традиция называет Годом Слона и определяет как дату рождения Мухаммада - 570 год. Конрад заключает, что наиболее вероятная дата - 552 год, и что датирование начала пророчества Мухаммада, спустя сорок лет после его рождения, является просто соглашением, основанным на священной природе числа сорок, которое много раз появляется в древней ближневосточной литературе. Это подтверждает заключение Ламменса, что мы не имеем ни одной надежной даты какого любо события жизни Мухаммада.

В "Коранических Толкованиях" (1988) Эндрю Риппин исследует, так называемые, "случаи открытия" коранических текстов. В своих "Коранических Исследованиях" Джон Вонсброу выразил мнение, что тексты асбаб, относящиеся к извлечению законов из Корана, имеют галахическое происхождение (Галаха - еврейский свод религиозных законов). После длительной экспертизы многочисленных текстов Риппин заключает, что первичное назначение текстов асбаб не галахическое, а скорее агадическое (Агада - сборник еврейских религиозных легенд), "то есть, функция асбаб в том, чтобы обеспечить интерпретацию стиха в пределах широкой структуры рассказа". Это помещает происхождение текстов асбаб в контекст Кузас - странствующих рассказчиков и проповедников. Риппин отмечает, что первичной целью таких историй являлась историзация Корана, чтобы доказать что: "Бог действительно показывал свою книгу человечеству на земле".

Вывод из всего этого таков, что независимо от того в насколько далекое прошлое исламской традиции мы не пытались бы углубиться, выясняется, что никто, никогда не имел никакой бесспорной информации о Коране. Как будто в некоторый момент времени он появился внезапно и никто не уверен, кто ответственен за это, или что это действительно означало. Следствием этого стало изобретение неисчислимых противоречивых историй о появлении Корана.

Книга "Методологический Подход к Исламским Исследованиям" (1991) Джудит Корен и Ехуда Нево является, возможно, самым важным эссе во всём собрании, которое можно было бы рекомендовать к прочтению всем, кто убежден, что знает то, что случилось в прошлом, особенно в религиозном контексте. Корен и Нево разъясняют различие между традиционным и ревизионистским подходами к происхождению ислама. Традиционный подход принимает как очевидное то, что огромный массив мусульманской литературы, датируемый серединой 7-го столетия и позже, сохраняет исторические факты о доисламском периоде появлении ислама и периоде завоеваний. Поэтому традиционалисты считают, что нет ничего сложного в том, чтобы реконструировать точный отсчёт Хиджаза во время Мухаммада, биографию Мухаммада и общее развитие ислама.

Ревизионисты расценивают такой подход в отношениях к письменным источникам, как безнадежно наивный. Подход ревизионистов, базирующийся, прежде всего, на работах Джона Вонсброу, расценивает письменные источники, как вводящие в заблуждение в отношении того, что происходило в действительности. Они, по своей природе, не могут обеспечить "достоверные факты, а только взгляды автора о том, что он знает об этих фактах", то есть, это литературный жанр. Информация, которую дают источники, должна быть подтверждена "твердыми фактами материальных остатков". Если это верно для исследований новой и новейшей истории, то это тем более верно по отношению к мусульманской литературе, которая была зарегистрирована спустя 150 лет после событий, которые она описывает, и большая часть которой была написана в интересах собственных требований и дискредитации оппонентов (Омейядов). Стоит вспомнить, хорошо известный, "Аббасидский Уклон", повлекший переписывание политической и религиозной истории.

В свете подобного анализа ревизионисты предлагают три основных методологических требования:

Необходим критический подход к Корану и мусульманской литературе, как к научным источникам, рассказывающим о зарождения ислама, периоде завоеваний и периоде Омейядов;

Необходимо сравнивать мусульманские источники с современными им немусульманскими;

Необходимо использовать материальные свидетельства (археологии, нумизматики, эпиграфики) для подтверждения относительно поздних литературных мусульманских источников.

Корен и Нево иллюстрируют первые плоды использования такой методологии в своем исследовании Корана и Хадисов с использованием немусульманских источников, археологии, нумизматики и эпиграфики.

Некоторые из самых важных результатов ревизионистского подхода к раннему исламу связаны с немусульманскими источниками и археологическими исследованиями, то есть с областями, находящимися вне власти мусульманской пропаганды. Изучив политические и религиозные ссылки на арабов во всех источниках 7-го столетия, которые их упоминают, Корен и Нево заключают что:

" Локальные письменные источники до 8-го столетия не дают никаких свидетельств ни о вторжении арабов с полуострова, ни о больших сражениях, которые сокрушили Византийскую армию. Нет упоминаний ни об одном калифе до калифа Муавии. Картина, которую описывают немусульманские источники, изображает незначительные набеги на территории, которые в определённые периоды оказывались без военного прикрытия. Можно предположить, что имевшие место незначительные набеги и послужили основой для возникновения в арабской среде историй о том "как мы били римлян"; они были позже отобраны и украшены в период поздних Омейядов и ранних Аббасидов, как официальная история завоевания. Кроме того, если судить по немусульманским источникам, то следует заключить, что масса арабских соплеменников была язычниками во время их притока в район Плодородного Полумесяца и оставалась ими в течение седьмого столетия; правящая элита приняла простую форму единобожия, основанную на иудео-христианской традиции, которая отмечается в христианских документах торговых связей с арабским губернатором уже с ранних лет правления Муавии (640-660). Ни ссылок на Коран, ни упоминаний о Мухаммаде в христианских источниках нет. Более того, в столь поздней работе, как "Haeresibus" Иоана Дамаскина, написанной в 743 году, можно различить признаки того, что Коран еще не канонизирован."

Эта картина, также, подтверждается археологическими свидетельствами культур Плодородного Полумесяца, которые в седьмом столетии были открыты для проникновения арабов, - они не дают никаких подтверждений мусульманского присутствия на Аравийском полуострове. Из всего это следует, что традиционный мусульманский взгляд на происхождение ислама, жизнь Мухаммада и ранние арабские завоевания, является ложным во всех отношениях. Большой кусок истории, которую можно обнаружить в учебниках и энциклопедиях, весьма сомнителен.

Перейдём теперь Ф. Питерсу. В своей книге, "Поиски Исторического Мухаммада" (1991), Питерс, сравнивая исследование христианства с исламом, пишет:

" В истории не существует временного и топологического окружения, которое описывает Коран. У раннего ислама нет ни своего Иосифа Флавия, который бы обеспечил ему современный политический контекст, ни своих свитков, описывающих 'сектантскую обстановку' Палестины. Коран, фактически, стоит изолированно, как скала в пустыне и нет ответа, как и почему эта скала появилась. Факт заключается в том, что, несмотря на большое количество информации, поставляемой более поздними мусульманскими литературными источниками, мы знаем ничтожно мало о политической и экономической истории родного города Мухаммада, Мекки, и о религиозной культуре, из которой он вышел."

Коран это текст без контекста. Коран - документ, имеющий претензию на подлинность, почти бесполезен в восстановлении событий жизни Мухаммада." Как мы можем быть уверены в подлинности Корана, если не имеем никаких сведений о жизни Мухаммада?

Заключительная часть этого обзора посвящена профессору Джону Вонсброу, значению его идей и методов, отраженных в работах Герберта Берга и Г. Р. Хавтинга. Именно, благодаря работам Вонсброу была нарушена мёртвая хватка традиционных мусульманских и западных методов исламских исследований, позволив сформироваться радикально новым гипотезам. Проблема с подходом Вонсброу не просто в том, что он удаляет почву из-под ног тех, кто стоит на традиционной оценке, но что он выражается на уникально кратком и техническом языке, трудном даже для англоязычного читателя.

Все, кто желает ознакомить с идеями Вонсброу, преуспели бы, начав с эссе Герберта Берга: "Значение и Оппозиция, Методы и Теории Джона Вонсброу" (1997) и, особенно, с главы: "Резюме теорий Вонсброу и их значение". Берг суммирует значение "Коранических Исследований" Вонсброу (1997) следующим образом:

" Ни Коран, ни ислам не являются продуктом Мухаммада или даже Аравии. В течение ранней арабской экспансии вне Аравии нет никаких свидетельств, что завоеватели были мусульманами. Только 200 лет спустя ранняя мусульманская литература начала создаваться месопотамской клерикальной элитой. Светское, до этого общественное устройство, приняло новое движение, которое не было ни еврейским, ни христианским, но было продуктом среды иудео-христианского сектантства. Это движение и его история были, вскоре, арабизированы. Корану, однако, потребовалось несколько больше времени, чтобы канонизироваться, это произошло не ранее 800 года."

В подведении итогов, относительно "Обстановки Сектантства" Вонсброу (1978), Берг отмечает, что биография Мухаммада это не история о Мухаммаде, а спасение истории о Мухаммаде.

Литературный анализ Вонсброу мусульманских источников полностью уничтожает традиционную оценку происхождения ислама и жизни Мухаммада. Не удивительно, что труд Вонсброу встретил оппозицию не только среди мусульман, но и среди ученых, которые сделали репутацию на поддержании мусульманских доктрин. Интересно, что оппозиция приняла форму игнорирования достижений Вонсброу, даже не пытаясь что либо опровергнуть.

Тем временем, количество ученых, принимающих методы Вонсброу стало расти, один из них Г.Р. Хавтинг. В своем эссе, "Джон Вонсброу, Ислам и Единобожие" (1997), Хавтинг объясняет трудности, связанные с получением информации об исламе в Западной Аравии. Главная трудность состоит в том, что там ислам был обособлен географически и теологически от иудаизма и христианства, с которыми имел много общего, когда он появился и процветал в районах Плодородного Полумесяца. После сотен лет бесплодных спекуляций о том, что Мухаммад, возможно, был создателем религии, так ясно зависимой от иудео-христианский традиции, становится понятно, что пришло время для новой теории о происхождении ислама.

Хавтинг исходит из двух фактов об исламе, которые давно признаны, но значения которых не достаточно осознано:

Не существует мусульманской литературы, которая может быть датирована ранее 800 года.

Ислам это сложное явление, которое требовало многих поколений, чтобы утвердиться.

Ввиду значительного отставания мусульманской литературы от событий, которые она описывает, и в отсутствии информации из независимых источников, Вонсброу преднамеренно сторонится любой попытки реконструкции "того, что происходило в действительности". Вместо этого он предлагает: "концепцию развития ислама, от сектантского единобожия Месопотамии после появления там арабов до учреждения там арабского правления. Анализ такого развития, как постепенной разработки идей, методов и учреждений, отражающих идентичность арабского сообщества и понимания того, что создание собственной истории является частью того развития."

В дополнение упомянем следующие работы:

"Восстановление потерянных текстов и некоторые методологические проблемы" (1993) Лоренса Конрада, в которой исследуются доступные материалы в пытке восстановить биографию Мухаммада;

"Мухаммад и происхождение ислама" (1851) Эрнеста Ренана, где ислам впервые описан как "рожденный в полном свете истории";

"Происхождение ислама: критический взгляд на источники" Ибн аль Роанди, которая привлекает внимание к двум в способам приблизиться к исламу: рационально-аналитическому и мистико-романтическому, которые произвели два отдельных типа литературы.

В заключение можно сказать, что потенциальный эффект этой книги является взрывчатым. Она может изменить мировозрение большой части человечества и это может не быть мирным процессом. По этой причине многие библиотеки боятся её приобретать, чтобы не оскорбить мусульман. Но в чём, позвольте спросить, мусульмане столь особенны? Труды Джона Вонсброу о происхождении ислама аналогичны трудам П. Девиса о происхождении иудаизма и Г. Веллса о происхождении христианства и библиотеки не боятся приобретать эти книги.

Что действительно находится под угрозой, так это свобода научного исследования, которая душится в угоду псевдо-научной толерантности. Антинаучный толерантный подход стремится утвердить постулат, что все верования являются верными, а историческая наука должна лишь обслуживать эти верования.

ЛИТЕРАТУРА
Ignaz Goldziher, Islamic Studies, 1890
Henri Lammens, The Koran and Tradition, 1910
Henri Lammens, The Age of Muhammad and the Chronology of the Sira, 1910
Arthur Jeffrey, The Quest of the Historical Muhammad, 1926
C.H. Becker, Matters of Fundamental Importance for Research into the Life of Muhammad
Joseph Schacht, A Revaluation of theProphetic Traditions, 1949
John Wansbrough, Quranic Studies,1975
John Wansbrough, The Sectarian Milieu,1978
Lawrence Conrad, Abraha and Muhammad, 1987
Andrew Rippin, The Function of Asbab al-Nuzul in Koranic Exegesis, 1988
Judith Koren and Yehuda Nevo, Methadologicаl Approaches to Islamic Studies, 1991
F.E. Peters, The Quest of the Historical Muhammad, 1991
Lawrence Conrad, Lost Tcxts, Some Methodological Issues, 1993
Herbert Berg, The Implications and Opposition to, the Methods and Theories of John Wansbrough, 1997
G.R. Hawting, John Wansbrough, Islam and Monotheism, 1997
Ibn Warraq, The Quest for the Historical Muhammad
Ibn al Rawandi, Origins of Islam: A Critical look at the Sources

К счастью, в наших исследованиях относительно происхождения Корана и ислама, мы не зависим полностью от поздних мусульманских источников и самого Корана. Существовали другие народы, которые были соседями арабов и оставили для нас ценный материал.

Это немусульманские документы на греческом, сирийском, армянском, иврите, арамейском и коптском языках, современные арабским завоевания и позже. Мы, также, имеем большой массив арабских надписей, предшествующих исламу.

Все эти материалы противоречат тому, о чем говорит исламская традиция и Коран. Эти материалы оказались самыми полезными в оценке того, является ли Коран истинным и окончательным словом Бога. Именно на этот материал мусульмане должны обратить внимание, чтобы придумать соответствующую защиту.

Джей Смит. Коран, археология и немусульманские источники

Источник: The Historical Debate

 

ХИДЖРА

Папирус, датированный 643 годом нашей эры, говорит о двадцать втором годе, "предлагая, что что-то произошло в 622 году нашей эры среди арабов, что совпадает с годом Хиджра". Что произошло, мы не знаем, поскольку папирус не говорит об этом. Может быть, это дата переезда Мухаммада из Мекки в Медину, а может, это дата начала арабского завоевания, а может, ни то, ни другое. Исламская традиция приписывает эту дату Хиджре (переезду из Мекки в Медину), но они не могут предоставить ни одного источника 7-го столетия, который бы засвидетельствовал историчность этого массового бегства. Самая ранняя рукопись - это аравийская биография пророка на папирусе позднего периода Омейядов, около 750 года, то есть, спустя более чем 100 лет. Арабские материалы (монеты, папирусы, надписи) не говорят о времени (надгробная плита, датируемая 22 годом Хиджры, цитируемая мусульманами, известна из позднего литературного источника). Греческие и сирийские материалы, как будто, говорят об арабах, это два несторианских документа 676 и 680 годов, которые дают нам отправную точку эмиграции исмаилитов из Аравии в обетованную землю, но они подразумевают не полуостров Аравия.

И что это за обетованная земля? Исламская традиция, собранная Абу Даудом, дает нам ключ, она говорит: "Будет Хиджра и лучшие из мужчин должны следовать Хиджре Авраама". Теологически, это подразумевает переход Авраама от идолопоклонства к единобожию, об этом лучше всего говорит библейская история исхода Авраама из Ура халдейского в землю Ханаан, через Харан. Таким образом, казалось бы более вероятным то, что обетованная земля, куда эмигрируют арабы, является сиро-палестинской береговой линией от Сидона до Сектора Газа, а внутри - до Мертвого моря с городами Содом и Гоморра. Патрисия Кроун, в статье "Концепция Первого Столетия Хиджры", находит доказательства Хиджры вне Аравии, она приводит 57 упоминаний в немусульманских источниках. Эта информация о Хиджре дает нам первые доказательства того, что данные Корана и исламской истории не соответствуют современным им неисламским источникам и что реальная история может быть иной.

КИБЛА

Согласно Корану, направление молитвы (Кибла) в сторону Мекки было канонизировано после Хиджры в 624 году (Суры 2:144, 149-150). Ранние немусульманские источники свидетельствуют, что направление молитвы мусульман и косвенное местоположение их святилища указывает на область, находящуюся намного севернее, чем Мекка, где-то в северо-западной Аравии. Вот что говорят археологические свидетельства о первых мечетях, построенных в седьмом столетии:

"Согласно археологическим исследованиям древних мечетей на Ближнем Востоке, сделанных Кресвеллом и Фервери, обнаружены две общие топологические структуры двух мечетей периода Омейядов в Ираке, одна построена губернатором Хиджадж в Васит (отмеченная Кресвеллом, как самая старая мечеть ислама, дошедшая до нас), другая, примерно того же периода, около Багдада, обе имеют Киблу не к Мекке, а гораздо севернее. Мечеть Васит ориентирована на 33 градуса, а Багдадская - на 30 градусов".

Это соответствует доказательствам Баладхури (прозванному Футух) о том, что Кибла первой мечети в Куфе в Ираке, построенной в 670 году, также, указывает на запад, а не на юг к Мекке.

Оригинальный план местности мечети Амр бин аль Ас, расположенный в Фустат, (гарнизонный город вне Каира, Египет) показывает, что Кибла, также, указывает слишком далеко на север, а не в сторону Мекки, что позднее было исправлено при губернаторе Курра бин Шарик. Это соотносится с более поздней исламской традицией, собранной Ахмадом бин аль Макризи, что мечеть Амр смотрела на юго восток, а не на юг.

Если вы возьмете карту, то увидите, куда смотрят эти мечети. Все четыре вышеупомянутых мечети смотрят не на Мекку, а гораздо дальше на север, фактически, в окрестности Иерусалима. В виду того, что некоторые мусульмане сегодня говорят, что нельзя относится к этим данным серьезно, поскольку, даже, сегодня много мечетей имеют неверное направление Кибла, то следует спросить, если мусульмане в прошлом были неспособны определять направления, то почему все четыре старые мечети смотрят на одно и тоже место в северной Аравии или в районе Иерусалима?

Мы находим подтверждение такого направления молитвы у христианского автора, путешественника Якова из Эдессы, который в 705 году был в Египте. Он утверждает, что магри (арабы) в Египте молятся лицом на восток, туда, где располагается Кааба. Яков писал: "Из всего этого ясно, что евреи и магри молятся не на юг, как у нас в Сирии, а по направлению к Иерусалиму или Каабе, к их патриархальным местам."

Заметьте, упоминание о Каабе не обязательно подразумевает Мекку, в те времена были и другие Каабы, обычно, в городах - торговых центрах. Кресвелл, в примечани к своей книге о "Ранней мусульманской архитектуре", цитирует Финстера (Kunst des Orients):

"Финстер привлекает внимание к другим, имеющим форму куба зданиям в Аравии, упомянутым в ранней арабской литературе, он предполагает, что, возможно, Кааба была традиционным аравийским зданием."

Было выгодно строить Каабу в торговых городах, чтобы люди, приезжая на рынок, могли, также, совершить паломничество или подношение идолам. Кааба, упоминаемая Яковом из Эдессы, располагалась в "патриархальном месте", и место это находилось не на юге. И евреи и арабы имели общего предка - патриарха Авраама, который жил и умер в Палестине, что было подтверждено недавними археологическими открытиями (см. обсуждение о табличках Эбла, Мари и Нузи, а так же ссылки на библейского Авраама в источниках 10 столетия у МакДауэлла). Это общее происхождение от Авраама, также, подтверждено армянским летописцем 660 года Себеосом. Поэтому, согласно Якову из Эдессы, в 705 году направление молитвы к Мекке еще не было канонизировано. Доктор Кроун, в статье "Концепция первого столетия Хиджры", добавляет другую находку, которая могла подразумевать иерусалимское направление ранней Киблы. В своем исследовании о летних дворцах Омейядов, Патрисия Карлиер отмечает, что мечети в этих дворцах тоже имели Киблу к Иерусалиму.

Согласно доктору Хотингу, не найдено ни одной мечети того периода (7-е столетие), которые были бы направленны к Мекке. Хотинг, однако, предостерегает, что не все Кибла направлены к Иерусалиму. Некоторые иорданские мечети направленны на север, в то время, как некоторые северо-африканские мечети направленны на юг, подразумевая, что был некоторый беспорядок относительно Кибла. Коран подразумевает, что Кибла по направлению к Мекке была установлена около 624 года и остаётся таким поныне.

Таким образом, согласно исследованиям Кроун, Кука, Карлиер и Хотинга, сочетание археологических и литературных свидетельств Ирака, Сирии и Египта говорит о том, святилище располагалось не на юге (Мекка), а где-то в северо-западной Аравии (или даже севернее), и так было до конца седьмого столетия.

Почему Кибла ранних мечетей не направлена к Мекке? Почему существует противоречие между Кораном - с одной стороны и археологией и древними документами - с другой?

Некоторые мусульмане утверждают, что мусульмане не знали направления к Мекке. С этим трудно согласиться, поскольку ранние мусульмане, в основном, были торговцами, они водили караваны по пустыням, которые имеют мало ориентиров, они умели передвигаться по звездам, их жизнь зависела от этого и, конечно же, они могли отличить север от юга. Кроме того, мечети в Ираке и Египте были построены в цивилизованных городских районах, среди образованных людей, которые имели большой опыт по части определения направлений. Маловероятно, чтобы они неверно определили Киблу.

Почему же ранние мечети смотрят на северную Аравию или, даже, Иерусалим? Я предполагаю, что могут быть две причины для этого:

Еще не испортились отношения между мусульманами и евреями и, следовательно, не было необходимости изменять Киблу (что также допускает Коран, говоря о первоначальной направленности на Иерусалим, Сура 2)

Мекка еще не была известна.

Полный английский текст на сайте The Historical Debate.

Новый метод исследования Корана позволил Люксенбергу, к ужасу многих мусульман, наполненных видениями о бесконечных эрекциях и вечных оргазмах в мусульманском раю, который больше напоминает бангкокский публичный дом, отменить наивных райских дев, обещанных верующему в Коране.

Согласно анализу Люксенберга, в этих сурах говорится о белом винограде кристаллической ясности, а не о глазах, как у лани и страстных девственницах. Люксенберг доказывает, что в тексте Корана говорится о пище и напитках, а не о девах с аппетитными влагалищами, на чём настаивает аль-Сути.

Кристоф Люксенберг. Сирийско - арамейский вариант Корана

Источник: Secularislam

 

Очень может быть, что исследование Кристофа Люксенберга может стать самой важной книгой, написанной о Коране за последнюю сотню лет. Даже если его заключения будут правильны только на 50%, то и тогда они полностью уничтожат всю предыдущую западную науку о Коране. Её воздействие на исламскую веру будет глубоким. Такие ведущие ученые коранисты как Клод Жиллио считают, что направление Люксенберга представляет интерес. Идеи Люксенберга встревожили ученых исламофилов (неотличимых от мусульманских фундаменталистов в их догматической вере в совершенство Корана), поскольку они стараются монополизировать область исламских исследований на Западе.

В своей работе Кристоф Люксенберг показывает, что многие из неясностей Корана исчезают, если мы читаем определенные слова, как сирийские, а не как арабские. Чтобы объяснить определённые тексты Корана, которые сбивали с толку целые поколения ученых, Люксенберг использовал следующий метод:

Он тщательно прошел через большой комментарий Корана Табари и знаменитый словарь арабского языка Ибн аль-Манир (Listen al-Arab), чтобы увидеть, не упустили ли ученые коранисты хотябы одно из вероятных объяснений, предложенных мусульманскими комментаторами и филологами. Если этот предварительный поиск не давал результатов, то

Люксенберг пробовал заменять неясное арабское слово (которое, до настоящего времени, было мистифицировано мусульманскими комментаторами, или, которое приводит к неубедительному или неправдоподобному объяснению) омонимом из сирийского языка, который имел другое значение, но то же звучание, и больше смысла в контексте. Если и этот шаг не приводил к понятности текста, тогда

Люксенберг переходил к первой стадии изменений диакритических положений, которые, согласно теории Люксенберга, были неправильно размещены теми, кто редактировал или копировал Коран, что привело к неясности текста. Таким путём он надеялся получить другое, более логичное прочтение текста. Если и это не давало результатов, тогда Люксенберг

Переходил ко второй стадии изменений диакритических положений, чтобы, в конечном счете, получить более когерентное сирийское (а не арабское) прочтение. Если эти попытки, все еще, не давали положительный результат, тогда

Люксенберг пробовал расшифровать реальное значение арабского слова, которое не имело смысла в существующем контексте, используя сирийский язык, чтобы вывести из семантического содержания сирийского корня значение, лучше всего подходящее для коранического контекста.

Таким образом, Люксенберг смог объяснить не только, так называемые, тёмные тексты, но и определенное количество не до конца ясных текстов, которые, как он показал, были неправильно поняты и в чьём смысле до сих пор никто не сомневался. Он, также, смог объяснить определенные орфографические и грамматические аналомии, которые в большом количестве имеются в Коране.

Этот метод позволил Люксенбергу, к вероятному ужасу многих мусульман, наполненных сновидениями о бесконечных эрекциях и вечных оргазмах в мусульманском раю, который больше напоминает бангкокский публичный дом, отменить наивных райских дев, обещанных верующему в сурах XLIV.54 и LII.20. Согласно новому анализу Люксенберга, в этих сурах говорится о "белом изюме" "кристаллической ясности", а не о глазах, как у лани и страстных девственницах. Люксенберг доказывает, что в тексте Корана говорится о пище и напитках, а не о непорочных девах с аппетитными влагалищами, на чём настаивает аль-Сути.

Рецензия на книгу: Christoph Luxenberg, "Die Syro-Aramaische Lesart des Koran", Verlag, Das Arabische Buch, Berlin, 2000.

ри анализе генеалогического здания ислама обнаруживается, что это здание опирается на камень, чужеродный исламу. Имя этого камня - Ишмаэль.

Лоренц Витт. Похищенный Ишмаэль

До появления Мухаммада большинство арабов никогда не слышали ни об Аврааме (Ибрагим), ни об Ишмаэле (Исмаил). А те немногие, кто знал эти имена, не имели ни малейших причин испытывать к ним симпатию, так как незадолго до рождения Мухаммада, царь Йемена, принявший иудаизм, вырезал тысячи арабов христиан, а христианский король Абисинии, спасший христиан Йемена от уничтожения организовал военную экспедицию с целью разрушения главного языческого капища арабов - Каабы.

Сегодня, арабы полагают, что являются потомками Авраама через его сына Ишмаэля. Это позволяет им вписаться в священную историю. Арабы полагают, что главный арабский храм Кааба в Мекке, был построен Адамом, отремонтирован его сыном Сетом и восстановлен Авраамом.

Эта версия арабской истории преобладала пока современная наука, кропотливым исследованием, не обнаружила подлинную историю. "Нашим знаниям истории", - пишет профессор ориенталист Фриц Хоммель: "мы обязаны, частично, надписям, найденным в Аравии, частично, в современной арабам литературе других народов (вавилонян, ассирийцев, египтян, евреев, греков и римлян) и, частично, в ранней исламской традиции".
(Сита Рам, "Арабы до ислама")

ВЕРСИЯ БИБЛИИ

Согласно Библии, Авраам оставил Ур Халдейский (Ирак) и пошел Запад, в место, которое сегодня называют Израилем. Он жил в шатрах на этой земле. В Земле И

⇐ Предыдущая20212223242526272829Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: