 |
Плотин. О Едином.
|
|
|
|
Плотин (204-269/270) – главный представитель неоплатонизма, родом из Ликополя в Египте, учился в Александрии у Аммония Саккаса, считающегося основателем неоплатонической философии. Практически все сведения о нем происходят из сочинения его ученика Порфирия. Свое учение Плотин изложил в отдельных трактатах (числом 54), которые собрал Порфирий, разделивший их на 6 групп, по 9 трактатов в каждой (эн – неады).
Центральная тема текстов Плотина - Единое. «Что же оно (т. е. Единое) есть? – Мощь всех вещей: если бы Его не существовало, не существовало бы и всех вещей, не существовало бы первичной и всеобщей жизни Ума. То, что сверх жизни, поскольку причина жизни, которая есть все вещи, - не первая, но сама истекает (из этой Мощи), как из источника». «Оно…не есть ни одна из вещей, которых Оно начало, Оно таково, что Ему нельзя дать предикатов: не бытие, не сущность, не жизнь, но то, что сверх этих вещей». [22]
Единое беспредельно в себе так же, как беспредельно по своему могуществу. Оно выше, сверх сущего. Но что он подразумевает, говоря это? Поскольку оно не есть ни умопостигаемое бытие, ни сам ум, ни душа, ни тело, это означает, что оно превосходит все, что мы знаем или можем знать. Как созидающее все сущее, оно является Благом, как то, о чем возможны лишь апофатические высказывания – Единым. Впрочем, Плотин оговаривается, что «Благо» и Единое» на самом деле являются одним именем, которое нам, привыкшим к множественности сущего, кажется двумя. Единое превосходит бытие, мышление, знание, время и даже вечность. Оно не имеет сущности и, строго говоря, не может быть названо даже началом или причиной. Хотя Плотин неоднократно говорит о нем как умопостигаемом и даже как о содержащем в себе все сущее («как прозрачность в свете»), там, где эти фразы не вызваны влиянием Нумения, имевшим место в ранние годы его творчества, они являются необходимой данью условности человеческого языка, вынужденного именовать предмет, о котором идет речь, а следовательно – приписывать ему некое отношение к бытию. Обратим внимание на несколько способов, которыми Единое выходит за пределы конечных сущих, а именно – идей. Оно выше того, что есть наилучшее; оно есть творящее бытие и самодостаточность – близкое соединение этих двух понятий должно быть понято как нечто усиливающее концепцию, что идеи суть сущностно конечны; оно безвидно (aneideon); или является бесформенным эйдосом (amorjon eidoV); оно снова безвидно (aneideon). Имеется даже нечто большее, чем это, ибо строго говоря, оно неописуемо (arrhton th alhqeia); ни одно имя не подходит ему. Оно просто есть «не это». Почему же Плотин называет его «Единым»? Оно есть именно то, что оно есть, некоторое сущностно неделимое единство. Все его проблемы относительно познания Единого проистекают из этого факта. Единое должно быть причиной всех конечных сущих; именно благодаря Единому такие сущие существуют. Эти сущие – не просто более огр аниченные примеры единства; они отличны от Единого по виду, поскольку Единое действительно является их творцом. Единое является актуальным творцом и источником всего. «Ибо источник мыслится тем, что не имеет кроме себя иного начала, но наполняет собой реки, отнюдь не истощаясь в них, но покоясь в себе». [23] Когда Единое «сотворило» (epoihse) сущее, оно оставило его «вне» себя самого, то есть оно осталось полностью трансцендентным. Это творение не просто находится «в соответствии со своим бытием», не просто является чем-то необходимым. Единое есть творец всего, как во временном, так и во вневременном смысле. Материя не должна мыслиться как отдельное от цепи сущего, исходящего от Единого, отдельное от того, что есть творение Единого. Для Плотина все в некотором смысле является творением Единого. Единое и иное суть нечто радикально противопоставляемое, настолько отдельное, насколько должны быть отдельными творец и творения. Следовательно, хотя Единое всегда присутствует для тех, кто его ищет, его совершенная трансцендентность и независимость от своих творений непрерывно должны подчеркиваться заново. Вот почему Плотин называет сущее, т. е. конечно сущее, следом Единого. «Ум обладает жизнью, и дающему нет нужды быть многообразным, и эта (умная) жизнь была Его (Единого) следом…. когда Ум определяет Душу, он делает это разумно, давая ей след того, чем обладает сам. Следовательно, Ум также есть след того Блага»[24]. Единое выше действия идей, и, таким образом, выше жизни. Жизнь, сам умный мир есть след Единого. И Ум есть Идея (Form). Из этого следует, что Единое не может быть Идеей, конечным сущим. Скорее, оно не имеет очертаний и бесформенно. Оно есть творец эйдосов. В мире идей, говорит Плотин, след Единого определил (конечное) сущее так, что это существование есть след Единого. Этот след представляется фактом, что слова для сущего и существования выглядят этимологически близкими и, таким образом, могут мыслиться как несущие след Единого. Именно потому, что Единое полагает существующим единство, конечную и определенную природу, идеи вообще могут быть названы существующими. Идеи являются следом Единого, но только следом сущностно иного вида относительно того, кто сотворил след, так что Единое является сущностно отличным от идей. Идеи суть конечное сущее; они не могли бы существовать, если бы они не были конечными. Единое, напротив, превосходит их; оно не является ни «этим», ни «тем». Единое, по словам Плотина, не ограничено ни по отношению к другим, ни по отношению к себе. Оно обладает бесконечным могуществом и бесконечно по своей сущности. Тогда Единое не является единичным конечным сущим. Оно есть, как часто говорит Плотин, «иное, нежели все вещи»[25]. Взгляд, что несущее (to mh on) должно мыслиться как «иное» по отношению к единичным сущим, является одним из тех, которые Плотин был вполне готов принять в качестве объяснения отношения Единого «выше сущего» к конечным существующим сущим, т. е. к идеям. Отделение от Единого происходит только благодаря инаковости, т. е. Единое есть несущее из-за того, что оно есть нечто иное, чем сущее. Хотя именно из-за инаковости и различия иные отделены от Единого, в самом Едином нет никакого различия. «Если же Единое, - говорит Плотин, - есть каждая из вещей по отдельности, тогда … каждая из них будет той же самой, что и другая, все они смешаются, и между ними не будет никакого различия. Таким образом, Единое не есть единое всех вещей, но Единое прежде всех вещей»[26]. Оно есть «превосходящее все вещи»[27]. В дополнение к Сущему, Движению и Покою Плотин различает две категории: Тождественности и Инаковости, которые представляют собой два «логических момента». Если мы обобщим характерное противопоставление, которым описывается мир конечных сущих, мир идей, мы сможем сказать, что эти сущие одновременно конечны и бесконечны, что каждое из них причастно Тождественности и Инаковости, единству и множественности. Хотя Единое называется Единым, Красотой, Благом, Богом, оно не должно быть ограничено пределами, соответствующими этим терминам, когда они прилагаются к божественному Уму и низшим уровням реальности. Единое есть род сущего, отличный от всех существующих конечных вещей, в том смысле, что Единое есть бесконечное (infinit) сущее. Таким образом, позиция Плотина кратко может быть суммирована следующим образом: Единое – бесконечно, а другие конечны; Единое – творец, а другие – творения; Единое – полностью бесконечно, а другие – одновременно конечны и бесконечны; Единое не имеет инаковости, а другие суть иное по отношению к Единому.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Вопрос о познании Единого Плотин исследует в двух направлениях: обладает ли Единое мышлением, подобно Богу Аристотеля, и обладает ли Единое каким-либо видом сознания, и если так, то каково оно. Если Единое обладает мышлением, мы должны понимать его тем способом, которым его понимал Аристотель, и если мы понимаем его так, то Единое само по себе будет нуждаться в чем то ином для того, чтобы обрести полноту. Но Единое не нуждается ни в чем ином, ибо если бы это было так, то оно было иным по отношению к тому, в чем оно нуждается, но в Едином нет никакой инаковости. Первоначало, которое пребывает «выше сущего», не мыслит. Плотин спрашивает означает ли это, что Первоначало, которое «выше сущего» не мыслит даже себя. Если Единое не мыслит себя, - имеется ввиду мышление в смысле Аристотеля, - то должны ли мы сказать, что оно осознает себя? Благо не нуждается в осознании себя. Самосознание, подобно мышлению, вторично не нуждается в субъекте и объекте. Единое не может иметь мышление и, следовательно, не может иметь какого-либо самосознания. Единое не нуждается даже в самосознании; оно превосходит самосознание также как и мышление. Единое, говорит Плотин, превосходит то, что существует, обладая знание себя (gnwsiV), мышлением себя (nohsiV) или самосознанием (sunaisqhsiV). Самосознание есть то, что ослабляет действие. Первоначало не является Умом и, таким образом, не обладает никаким видом мышления (katanohsiV) (отличного от katanohsiV Ума). Необходимо «…увидеть разницу между первичным мышлением Ума, от которого следует отличать немыслящее совершенство Единого, и вторичным мышлением человеческого ума в его обычном состоянии»[28]. И все же имеется некоторый неопределенный вид сознания или познания, который мы можем приписать Единому. Так, мы видим описание Единого как чего-то «повсюду различающего самого себя». Разумеется, не в том смысле, что Единое различает себя как некоторый объект. Это привело бы к утрате уникальности Единого. Плотин отклоняет теорию, что многое заключено в Едином потенциально и нераздельно. Познание Единого должно быть полностью его собственной простотой. Плотин в действительности представлял себе некоторый вид nohsiV (мышление себя) как приближение к Первоначалу. Однако, конечный вывод заключается в том, что Единое не имеет какого-либо знания самого себя. Ведь Плотин пишет: «Единое не мыслит, ибо нет (в Нем) инаковости…не познает Себя и не мыслит»[29]. Единое не обладает ничем и, таким образом, не может мыслить самого себя в качестве нечто. Оно не обладает мышлением nohsiV. То, что оно будет иметь, есть некоторый вид простого «схватывания» направленного на себя. Оно не будет знать ни себя самого, ни чего-либо иного в себе. Напротив оно будет пребывать в «торжественном стоянии». Таким образом, «схватывание» (epibolh), принадлежащее Единому, каким-то образом связано с абсолютной неподвижностью. Тогда «познание» принадлежащее Единому, может быть, лишь если Единое - бесконечно. Однако, хотя Единое не может знать ни себя, ни иного, все же Провидение, по Плотину, существует - из-за того, что Единое есть то, из чего происходит все иное, и благодаря которому, все другое принимает форму. Вторая Ипостась, или существующие идеи, не могут существовать без Ума, причем Единое будет «торжественным и священным…неподвижным и стоящим». Свидетельство относительно epibolh может быть получено из Письма Эпикура Геродоту и других эпикурейских источников. Еpibolh есть всеохватывающий взгляд на данные, доставляемые чувствами или умом. Еpibolh может не «схватывать» новые внешние данные, но «отбрасовать» ум «назад», т. е. к самому себе и к тем впечатлениям, которыми ум обладает. Таким образом, epibolh есть возвращение Ума к самому себе. Согласно Плотину, Единое превосходит Ум, в то время как высшее познание, которым мы обладаем, есть познание Ума. [30]Как же тогда мы можем познавать Единое? Мы можем познавать его посредством того, что подобно ему в нас самих. Другими словами, лишь Единое в нас позволяет нам познавать Единое в себе. Если мы хотим понять epibolh Бога, говорит Плотин, мы должны отказаться от любого понятия «места», имеющегося в нашем уме. Это просто означает, что мы должны быть подобны Богу для того, чтобы познавать Бога. Постижение Единого возможно лишь когда мы перестаем «спешить к другим началам», не смешиваем его ни с чем, достигаем высшей концентрации и молчания разума. В этом случае оно само раскрывается для нас, показывая источник харизмы[31], пронизывающей мир. На самом деле Единое не обусловлено ничем, в том числе и нашей речью о нем. Именно потому, что оно безусловно, оно ни от чего не отдалено, присутствуя повсюду. С другой стороны, все сущее как бы «отвернулось» от него.
|
|
|
|
|
|
Степень удаления от Единого соответствует тому уровню, на котором останавливается тяга к самоутверждению, характеризующая все, что существует. Прежде всего, от Единого «отклонился некоторым образом» Ум, затем «вовременила себя» Душа, наконец, последняя из безвидной материи сотворила в едином акте весь мир. Следует отметить, что весь этот процесс отклонения является не временным актом, но самой природой сущего. Быть – значит отграничиваться, отклоняться. Можно сказать, что начала мира нет ни во времени, ни в вечности. Однако в той же мере истинно суждение, что мир созидается всегда.
Истечение бытия из Единого – та метафора, которая была зафиксирована как принцип эманации, однако это не должно пониматься в буквальном, стоическом смысле: то, что не имеет сущности, не может изливать из себя бытие, самопродолжаясь в мире. «Тот, то сотворил сущность, не нуждается в сущности и, таким образом, остается «по ту сторону сущности»»[32]. В ряде зрелых трактатов, особенно из пятой и шестой эннеад, Плотин говорит не об эманации, но о рождении или даже о творении всего сущего из ничто. Таким образом, мы имеем перед собой представление о созидании, близкое иудео – христианской парадигме (хотя и отрицающее творение во времени и вместе со временем). Впрочем, разведение античной «эманации» и библейской «креации» на самом деле является определенным исследовательским штампом, характеризующим скорее установки истории философии ХХ столетия, чем реальность первых веков нашей эры. «Эманационистские» и «креационистские» схемы были переплетены друг с другом, так, что мы лишь с определенным насилием над материалом можем их фиксировать. Термин «Демиург» употребляется по отношению к Творцу еще в византийских трактатах ХII столетия.
Восхождение к Единому, которое осуществляет человек, обучающийся философии, означает еще и метаморфозу собственной природы. По большому счету, вся сфера умопостигаемого не удалена из нашего непосредственного опыта. Основная задача, которую должен решить человек - это осознать ее близость (то есть близость всеобщей Души, Ума и присутствующего Единого), научиться видеть мир не фрагментарно, но во всей полноте, подспудно развернутой в пространстве нашего опыта. В сотериологическом плане это означает познание своего подлинного, внутреннего человека, носителя бессмертного начала.
Таким образом, идеал Плотина – позади человека. Абсолютное нисходит и изливается в творении в силу изобилия собственной природы, но без всякой цели для себя и для самого творения. Низший мир, как царство «не-суще-го», противоположен Божеству и враждебен истинной природе человека; но человек никогда не побеждает этого мира, а может только бежать из него в лоно Божества. Идеал единичного человека – не живая и свободная личность, а лишь отрешенный от мира созерцатель и аскет. Крайнему мистицизму теории, поглощающему личность, соответствует абсолютизм римского государства. Римская империя оставалась огромной территорией, которая теряет живой интерес для своих сограждан.
[1] Аристотель. Метафизика. Соч.: В 4-х т. Т. 1. М, «Мысль». 1975. С. 188.
[2] Хайдеггер М. Наука и осмысление//Время и бытие. М.: «Республика». 1993. С. 241.
[3] Диоген Синопский. «Я-собака». СПб.: Издательский Дом «Нева», 2006. С. 18.
[4] Там же. С. 109.
[5] См. Хайдеггер М. Основные понятия метафизики//Вопр. философии. М., 1989. №9.
[6] См. Диоген Лаэртский. Ожизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М.: Изд-во «Мысль», 1998. Кн 10. С. 369.
[7] Диоген Лаэртский. С. 379.
[8] Там же. С. 377.
[9] Там же.
[10] Диоген Лаэртский. С. 378.
[11] Там же. С. 392.
[12] Там же. С. 379.
[13] Там же.
[14] Там же.
[15] Там же. С. 380.
[16] Там же. С. 383.
[17] Там же. С. 385.
[18] Фрагменты древних стоиков. Stoicorum veterum fragmenta. Coll. J. von Arnim. Vol. I-IV. Lipsiae, 1921-1923, II, фр 413.
[19] Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М., 1979. С. 134.
[20] Фрагменты древних стоиков. II. Фр. 773.
[21] Там же. II Фр. 83.
[22] Плотин. Третья эннеада. Спб.: «Издательство Олега Абышко», 2004. С. 441-442.
[23] Плотин. Там же. С. 441.
[24] Плотин. Шестая эннеада. VI-IХ. Спб.: «Издательство Олега Абышко», 2005. С. 115, 117.
[25] Плотин. Третья эннеада. . СПб.: «Издательство Олега Абышко», 2004. С. 441.
[26] Там же.
[27] Там же. С. 440.
[28] Плотин. Пятая эннеада. СПб.: «Издательство Олега Абышко», 2005. С. 182..
[29] Плотин. Шестая эннеада. СПб.: «Издательство Олега Абышко», 2005. С. 308.
[30] Плотин. Третья эннеада. . СПб.: «Издательство Олега Абышко», 2004. С. 440.
[31] Для Плотина «харизма» - одновременно и благодать, и грация, прелесть мира. Пронизанного лучами Блага. Та самая прелесть, которую могут увидеть лишь великие философы и великие подвижные.
[32] Плотин. Шестая эннеада. СПб.: «Издательство Олега Абышко», 2005. С. 221.
|
|
|
