Четыре состояния и обители человека

Существуют четыре сферы бытия, вложенные одна в другую: самая внутренняя сфера Турья, в которой индивидуальный дух живет экстатической жизнью; переходная сфера, или Лета, в которой дух, погруженный в океан аджняны, или полной бессознательности, в полном забвении своего «Я» подвергается изменению гностической направленности (полярности?) и по ту сторону пределов Леты пробуждается к ложному, или искаженному, знанию вещей (випарита джняна) под влиянием иллюзорной праджни, или веры во внешнее знание; он полностью доверяет этому заблуждению и стремится осознать его, в то время как истинное знание, которым он обладал в состоянии турьи, или экстатической жизни, в которой он интуитивно знал и воспринимал всё, находится внутри него самого.

Из сферы праджни, или внешнего знания, из борьбы за достижение и восстановление вне самого себя всего того, чем он некогда обладал внутри себя и что утратил, — обретение взамен утраченной интуиции объективного знания посредством органов чувств и понимания, в котором дух становится разумом, — из этой сферы он переходит в третью сферу, сферу сновидений, в которой он верит в существование вселенной света и тени, в которой всё бытие есть путь абхасы, или призрака. Там он воображает себя в мире линга-дехи, психики, или тонкой, полуматериальной эфирной души, состоящей из вибрирующей, или познающей, пентады и дышащей, или волнообразно колеблющейся, пентады.

Вибрирующая, или познающая, пентада состоит из простого сознания, излучающегося в четыре различные формы знания: самость, или сознание «я»; изменчивый, хитрый, желающий ум, воображение, или фантазию; в способность мыслить, рассуждать и помнить и в постигающее и принимающее решения понимание, или суждение. Дышащая, или колеблющаяся пентада содержит пять жизненных аур, а именно: дыхание жизни и четыре нервных эфира, вызывающих ощущение, движение и прочие явления жизни.

В должное время из этой тонкой, призрачной сферы персонификации он переходит в четвертую, или самую внешнюю сферу, где доминируют материя и внешние чувства, где вселенная представляется твердой реальностью, где все вещи существуют в виде акары, или субстантной формы и где то, что последовательно забывало себя, удалялось от духа в абсолютную бессознательность, пробуждалось по эту сторону границы забвения к разуму, борющемуся, прокладывая свой путь; что силой воображения переносило себя из этого борющегося разума в сознательную, чувствующую, дышащую нервную душу, подготовленную к принятию следующей оболочки, теперь из души реализует себя во внешнем теле, с его пятью чувствами, или органами восприятия, и пятью органами действия, приспосабливая его для познания и проявления во внешнем мире, который дух когда-то содержал в себе, но теперь проявил из себя вовне.

Первым, или духовным, состоянием был экстаз; из этого состояния дух погрузился, забыв себя, в глубокий сон; из глубокого сна он пробудился в бессознательность, но всё еще внутри себя, во внутренний мир сновидений; из мира сновидений он в конце концов перешел в полностью пробужденное состояние, во внешний мир чувств. Каждое состояние располагает собственным способом воплощения идей, или собственным языком. Универсальные, вечные, всегда присутствующие интуиции, вечно пребывающие с духом в первом состоянии, на время полностью забываются во втором, и затем вновь появляются перевернутыми, ограниченными и переведенными в последовательные разрозненные идеи — скорее, группы активных и неорганизованных идей, связанных с местом и временем и внешним историческим миром, который он ищет, но не может сразу осознать вне самого себя. В третьем состоянии творческая фантазия превращает их в призраки личностей, вещей и событий, в мир света и тени внутри нас, который видим, даже когда наши глаза опечатаны дремотным сном, и который является пророчеством и отбрасывает тень будущего плотного мира. В четвёртом внешняя форма, или объективность, достигает завершения. Идеи воплощаются чувствами в плотную внешнюю реальность окружающего нас мира.

Тот древний провидец (Кави Пурана), о котором Гита и Махабхарата говорят, что он обитает в груди каждого из нас, сначала предстает поэтом и пророком; затем он засыпает и пробуждается логиком и историком с завязанными глазами, не располагающим материалом для размышления, или миром событий, но пытающимся обнаружить его ощупью. Затем он становится художником, который при этом слышит также призрачную внутреннюю музыку; в заключение он становится скульптором, ваяющим наш плотный, осязаемый мир. По этой причине в мире сновидений совершенно невозможно предсказать или представить предстоящие события с абсолютной точностью: их необходимо перевести на призрачный живописный язык.

Однако помимо этого неясного пророческого элемента, относящегося к отдельным событиям во времени, твой сон имеет также и более универсальное значение, поскольку он предлагает серию ярких символов, множество духовных истин и аллегорий, которые вечно истинны для человеческой души. Мне не дано читать пророческие иероглифы.

Возможно, это окажется по силам Мариче, так как он ходит трудными и опасными путями магии и осмеливается с риском заглянуть в ужасное будущее. Я же ограничусь тем, что открою тебе, о царь, символическое и этическое истолкование твоего видения, которое, если тебе достанет мудрости, будет иметь для тебя более глубокий, по причине своего более непреходящего значения, интерес, нежели простое предсказание мимолетных событий.