 |
Сотрудник Министерства магии выиграл главный приз 9 глава
|
|
|
|
Минут через десять пришла мадам Помфри и распорядилась всем оставить палату.
– Мы ещё зайдём, Гарри, – пообещал напоследок Фред. – И не терзай себя, ты всё равно лучший ловец. Такого у нас никогда не было.
И вся команда, оставляя за собой грязные следы, вышла из палаты. Мадам Помфри с недовольным видом закрыла за ними дверь. Рон с Гермионой подошли поближе к кровати.
– Видел бы ты, как рассердился Дамблдор, – прерывающимся голосом сказала Гермиона. – Я никогда его таким не видела. Ты стал падать, он выбежал на поле, махнул палочкой, и падение замедлилось. Потом он нацелил палочку на дементоров. Из неё вылетело серебристое облако, дементоров как ветром сдуло… Он был вне себя от ярости, что они вошли на территорию…
– Дамблдор наколдовал носилки и положил тебя на них, – перебил Рон. – Носилки сами тебя несли, а он шёл рядом до самой школы. Все думали, что ты…
Рон замолчал, но Гарри его не слушал. Он думал о том, что с ним сделали дементоры, о голосе… Потом взглянул на Рона и Гермиону и опомнился. Он прочитал у них в лицах такую тревогу, что тут же принялся лихорадочно искать нейтральную тему для разговора.
– А где моя метла? – спросил он. Рон с Гермионой переглянулись.
– Где она? Её подобрали?
– Она, понимаешь… её отнесло ветром, – издалека начала Гермиона.
– И что?
– И она упала… понимаешь, Гарри… угодила прямо в Гремучую иву.
У Гарри сжалось сердце. Гремучая ива – страшное дерево. Она одиноко высилась посередине луга и крушила всё, что попадалось под удары её ветвей.
– И что? – Гарри со страхом ждал ответа.
– Ну, ты ведь знаешь её, – ответил Рон. – Она всегда даёт сдачу.
– Профессор Флитвик только что принёс твою метлу, – едва слышно сказала Гермиона, нагнулась, подняла с пола мешок и вытряхнула на постель кучку щепок и поломанных прутьев – всё, что осталось от верного «Нимбуса-2000», непобедимого, но в конце концов всё-таки потерпевшего поражение.
|
|
|
Глава 10
Карта мародёров
По настоянию мадам Помфри Гарри пролежал в больнице все выходные. Он ни на что не жаловался, не спорил, но не позволил ей выкинуть щепки и прутики, оставшиеся от «Нимбуса». Он знал, что это глупо, что метлу не починить, но ничего не мог с собой поделать: как будто потерял самого лучшего друга.
Гарри навещали друзья, старались приободрить. В субботу вечером Хагрид прислал охапку жёлтых цветов, похожих на кочаны капусты. Джинни Уизли, отчаянно краснея, подарила самодельную открытку с пожеланием скорейшего выздоровления. Открытка сама собой раскрывалась и пела истошным голосом, так что Гарри пришлось придавить её вазой с фруктами. В воскресенье утром в палату ввалилась вся факультетская команда, и Оливер Вуд замогильным голосом сообщил, что ни в чём Гарри не винит. Рон и Гермиона сидели у Гарри с утра до ночи. А Гарри по-прежнему был в подавленном состоянии, и никто не догадывался, что дело не только в метле или проигрыше.
Он никому не рассказал о Гриме, даже Рону с Гермионой. Рон испугается, а Гермиона фыркнет: она не верила предсказаниям профессора Трелони. Но никуда не денешься: Грим уже дважды являлся, и дважды Гарри едва не погиб. Первый раз чуть не попал под волшебный автобус, теперь вот упал с такой высоты. Похоже, призрак пса не отстанет, пока Гарри не свернёт себе шею. Что же, так всю жизнь и оглядываться с опаской, нет ли Грима поблизости?
И дементоры… Мерзко на душе и стыдно. Их все боятся, но кто ещё при их появлении слышит голоса погибших родителей и падает в обморок?
Гарри догадался, что это кричит мама. Ночью он долго не мог уснуть, глядел на полосы лунного света на потолке и ему всё слышался её голос. Когда дементоры приблизились к нему, он услышал последние минуты её жизни; она пыталась защитить его от Волан-де-Морта, а тот, убивая её, смеялся. Гарри задрёмывал, но ему снились полусгнившие осклизлые руки и отчаянная мольба; Гарри просыпался и в ушах снова стоял крик матери.
|
|
|
В понедельник Гарри вернулся в школу. В школьном шуме и суете думать о голосе было некогда. Правда, приходилось сносить насмешки Драко Малфоя. Малфой был на седьмом небе от счастья, что гриффиндорцы проиграли матч. Он снял бинты и на радостях, что обе руки здоровы, вдохновенно изображал, как Гарри упал с метлы. На уроке зельеварения Малфой развлекался тем, что изображал дементора. Рон не выдержал и запустил ему в лицо огромное влажное крокодилье сердце. Снегг вычел у Гриффиндора пятьдесят баллов.
– Если защиту от тёмных искусств опять ведёт Снегг, я притворюсь, что болен, и не пойду, – сказал Рон после обеда. – Гермиона, погляди, кто в классе.
Гермиона заглянула в дверь и сказала:
– Заходи, не бойся.
За учительским столом сидел профессор Люпин. Он осунулся, потрёпанная одежда висела мешком, под глазами синели круги, но, когда все расселись по местам, он приветливо улыбнулся. Ученики первым делом стали жаловаться на Снегга.
– Это нечестно, он ведь только заменял вас, а задал такое домашнее задание!
– Мы ничего не знаем об оборотнях…
–…целых два свитка!
– Нужно было сказать профессору Снеггу, что вы ещё оборотней не проходили. – Люпин слегка нахмурился.
Класс загалдел громче:
– Да мы сказали, а он говорит, мы очень отстали…
– Он и слушать ничего не хотел…
– Целых два свитка!!!
Общее возмущение было велико, но Люпин только улыбнулся.
– Ничего, я поговорю с профессором Снеггом. А его задание можете не делать.
– Ну, вот! – огорчилась Гермиона. – А я уже сделала.
Урок прошёл замечательно. Люпин принёс стеклянный ящик с болотным фонарником. Это хрупкое и безобидное на вид одноногое существо, казалось, было составлено из струек дыма.
– Заманивает людей в болото, – диктовал Люпин. – Видите у него в руке фонарь? Он с ним прыгает по кочкам, путник идёт на свет, он всё дальше… А с трясиной шутки плохи…
При этих словах фонарник изо всех сил скребнул ногой по стеклу, не хуже чем ножом, так что весь класс передёрнуло.
|
|
|
Прозвенел звонок. Собрав сумки, все двинулись к выходу.
– Одну минуточку, Гарри, мне нужно тебе что-то сказать.
Гарри вернулся, Люпин накрыл тряпкой ящик с болотным чудищем.
– Слышал о вашем матче. – Люпин стал запихивать в портфель книги. – Жаль твоей метлы. Её можно починить?
– Нет, – ответил Гарри. – От неё только щепки остались.
Люпин вздохнул.
– Гремучую иву посадили в тот год, когда я поступил в Хогвартс. Помню, мы придумали игру: кто первый подбежит к ней и коснётся ствола. Одному мальчику, по имени Дэйви Гаджен, она чуть не выбила глаз, и нам запретили к ней подходить. Её лучше не трогать. Никакая метла бы не уцелела.
– Вы и о дементорах слышали? – с трудом проговорил Гарри.
Люпин бросил на него внимательный взгляд.
– Да. Профессора Дамблдора в такой ярости ещё не видели. Дементоры уже давно проявляли недовольство… разъярились, что их не пускают на территорию школы… Ты из-за них упал?
– Да, – признался Гарри. И, сам того не ожидая, спросил: – Ну почему? Почему из-за них я падаю в обморок? Я что…
Люпин словно прочитал его мысли.
– Нет, ты не трус. Дементоры так сильно действуют на тебя, потому что ты пережил такое, чего другим и в страшном сне не снилось, – сказал Люпин.
На его молодое, хоть и в глубоких морщинах лицо, обрамлённое седыми волосами, упал косой луч зимнего солнца.
– Дементоры – самые отвратительные существа на свете. Они живут там, где тьма и гниль, приносят уныние и гибель. Они отовсюду высасывают счастье, надежду, мир. Даже маглы чувствуют их присутствие, хотя и не видят их. Когда ты рядом с дементором, в тебе исчезают все добрые чувства и счастливые воспоминания. Это их пища. Они съедают всё хорошее, что есть в человеке, и тот становится таким же, как они, воплощением зла. В нём остаются только самые страшные воспоминания. Если, конечно, это длится достаточно долго. Так что нет ничего удивительного, Гарри, что ты при их виде падаешь в обморок – страшнее того, что ты испытал, трудно придумать. Любой бы на твоём месте упал. И стыдиться тут нечего.
|
|
|
– Когда они рядом, – Гарри опустил глаза, в горле у него стоял комок, – я слышу, как Волан-де-Морт убивает маму.
Рука Люпина дёрнулась, будто он хотел взять Гарри за плечо, но передумал.
– И зачем только они явились на матч? – понурился Гарри.
– Они голодны, – ответил Люпин и защёлкнул портфель. – Дамблдор не пускает их в школу, и им не из кого сосать радость – они ведь ею питаются… А на стадионе собралось столько болельщиков! Ликование, радость, для дементоров это настоящий пир. Они и не удержались.
– В Азкабане, должно быть, ужасно, – глухо сказал Гарри.
Люпин нахмурился и кивнул.
– Да, крепость стоит в море на маленьком островке, но дементорам не нужны ни толстые стены, ни вода, узники и так не сбегут: они заточены в темнице собственных мыслей. Почти все очень скоро сходят с ума.
– Но ведь Сириус Блэк сбежал…
Портфель Люпина соскользнул со стола, и Люпин поймал его на лету.
– Да, сбежал, – ответил он, выпрямившись. – Блэк, похоже, нашёл способ с ними бороться. Ни за что бы не поверил… Дементоры высасывают из волшебника магические способности, если он надолго остаётся в их власти…
– А ведь вы прогнали дементора тогда, в поезде, – вспомнил вдруг Гарри.
– Есть… особые приёмы… Да и потом, в поезде был только один дементор. Чем их больше, тем труднее с ними бороться.
– Научите меня этим приёмам. Пожалуйста.
– Я, Гарри, вообще-то не мастер сражаться с дементорами…
– А вдруг они снова придут на матч?
Люпин нерешительно поглядел на умоляющее лицо Гарри.
– Ну ладно, – сказал он. – Я тебе помогу. Только, боюсь, придётся подождать следующего полугодия, у меня очень много дел. И угораздило же меня заболеть в самое неподходящее время!
Гарри повеселел: Люпин научит его отгонять дементоров, и, стало быть, он больше не будет слышать маминого предсмертного крика, от которого разрывается сердце. В ноябре когтевранцы наголову разбили пуффендуйцев, и у Гриффиндора ещё оставалась надежда выиграть Кубок школы, нельзя только проиграть следующий матч. Вуд неистово тренировал команду, несмотря на холодный дождь, который исправно лил в декабре изо дня в день. Дементоры больше не появлялись: гнев Дамблдора был так велик, что они не осмеливались уходить со своих постов.
За две недели до начала каникул небо прояснилось, стало светло-опаловым, ударил лёгкий морозец, и, проснувшись как-то утром, студенты увидели на траве кружево инея. Замок окутывал знакомый аромат Рождества. Профессор заклинаний Флитвик украсил свой класс мерцающими огоньками, которые вдруг обернулись настоящими летающими феями. Студенты в предвкушении каникул обсуждали, что будут делать дома. Рон и Гермиона решили остаться в замке. Рон клялся, что не вынесет две недели дома с Перси, а Гермиона уверяла, что ей нужно порыться в библиотеке, но Гарри-то отлично понял, что они остаются ради него, и был им за это благодарен.
|
|
|
К радости всех, кроме Гарри, объявили, что последний выходной семестра можно провести в Хогсмиде.
– Вот здорово! – захлопала в ладоши Гермиона. – Там и запасёмся подарками к Рождеству. Мама с папой очень обрадуются волшебным гостинцам!
Гарри снова весь день предстояло быть в замке единственным третьекурсником. Чтобы убить время, он взял у Вуда каталог «Выбери себе метлу». Он тренировался сейчас на допотопной школьной метле – медленном, тряском «Метеоре» и понимал, что нужна собственная новая метла.
В воскресенье утром Гарри проводил Рона и Гермиону до холла, помахал им из дверей и побрёл по мраморной лестнице в свою башню. За окнами падали крупные хлопья снега, в замке было всё спокойно и тихо.
– Гарри, – кто-то тихонько позвал его, когда он шёл по коридору четвёртого этажа.
Гарри обернулся и увидел за статуей горбатой одноглазой ведьмы Джорджа и Фреда.
– Почему вы здесь? – удивился Гарри. – Я думал, вы ушли со всеми в Хогсмид.
– Мы хотим сделать тебе праздничный подарок, чтобы ты не скучал, – ответил Фред и лукаво подмигнул. – Иди сюда… – И он кивнул на открытую дверь пустого класса.
Гарри вошёл вслед за близнецами, Джордж тихонько закрыл дверь и сияющими глазами взглянул на Гарри.
– Вот тебе наш подарок на Рождество. – Он вытащил из-под мантии большой квадратный лист старого пергамента и торжественно протянул Гарри.
Пергамент был совершенно чист, на нём не было ни единой строчки, и Гарри решил, что это очередная шутка близнецов.
– И что же это такое?
– Это, Гарри, секрет нашего успеха, – ответил Джордж и нежно погладил пергамент.
– Нелегко с ним расстаться, – сказал Фред. – Но мы решили, что тебе он нужнее.
– Мы-то его наизусть знаем, – прибавил Джордж. – Поэтому и вручаем тебе. Нам он больше ни к чему.
– И что я буду делать с куском старого пергамента?
– С куском старого пергамента?! – Фред зажмурился и скорчил рожу, как будто Гарри смертельно его обидел. – Объясни ему, Джордж.
– Когда мы учились на первом курсе, Гарри, мы тогда были совсем ещё зелёные, беззаботные и невинные…
Гарри хмыкнул.
– Во всяком случае, более невинные, чем сейчас. Ну так вот, мы как-то рассорились с Филчем.
– Взорвали в коридоре грязевую бомбу, а Филч почему-то на нас разозлился…
–…затащил в свой кабинет и, как водится, стал грозить…
–…наказанием…
–…четвертованием…
–…мы слушали, слушали и вдруг заметили особый ящик с табличкой: «Конфисковано, очень опасно».
– Только не говорите… – улыбнулся Гарри.
– Ну, а как бы ты поступил на нашем месте? – пожал плечами Фред. – Джордж кинул ещё одну бомбу, и, пока Филч суетился, я открыл ящик и взял вот этот кусок пергамента.
– Что тут плохого? – прибавил Джордж. – Филч не знал, как с ним обращаться. Хотя, раз отобрал его, наверное, догадывался, что это такое.
– И вы знаете, что с ним делать?
– Знаем. – Фред самодовольно улыбнулся. – Этот свиток научил нас такому, чему не научит ни один учитель.
– Ого!
– Что, здорово? То-то!
Фред достал волшебную палочку, слегка коснулся ею пергамента и произнёс:
– Торжественно клянусь, что замышляю шалость, и только шалость.
Тотчас на пергаменте, в том месте, которого коснулся Джордж, одна за другой стали появляться тоненькие чернильные линии. Линии соединялись, пересекались, расползались как паутина по краям пергамента, и скоро наверху распустились, как цветы, выведенные зелёными чернилами слова:
Господа Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост!
Поставщики вспомогательных средств для волшебников-шалунов с гордостью представляют своё новейшее изобретение – КАРТУ МАРОДЁРОВ.
На карте были видны все до единого закоулки замка и территория на много миль вокруг. Но, что самое удивительное, по ней двигались крошечные чернильные точки, каждая была подписана. Гарри в восхищении склонился над картой. В левом верхнем углу профессор Дамблдор вышагивал в своём кабинете; миссис Норрис, кошка завхоза, кралась на четвёртом этаже, полтергейст Пивз носился в Зале почёта. Были там ещё закоулки и потайные ходы, где он никогда не был. Некоторые из ходов вели…
– Прямо в Хогсмид. – Фред указал один из них. – Таких ходов семь. Филч знает об этих вот четырёх, об остальных – только мы. В тот, что за зеркалом на пятом этаже, можешь не ходить. Мы сунулись было прошлой зимой, а там потолок обвалился. И вот сюда тоже лучше не ходить: прямо над выходом Гремучая ива. Зато этот ведёт прямо в подвал «Сладкого королевства». Мы этим ходом частенько лазаем, он, кстати, начинается в горбу старой карги за дверью.
– Спасибо нашим предшественникам, – вздохнул Джордж и дружески похлопал по названию карты.
– Благородные, славные помощники новому поколению проказников, – провозгласил Фред.
– Верно. Да, Гарри, не забывай стирать карту… – предупредил Джордж.
–…а то кто-нибудь ещё узнает её секрет, – закончил за Джорджа Фред.
– Дотронься до неё волшебной палочкой и скажи: «Славная вышла шалость!» – и карта исчезнет.
– Ну, дорогой Гарри, – сказал Фред голосом Перси, – веди себя хорошо.
– Увидимся в «Сладком королевстве», – подмигнул на прощанье Джордж.
И близнецы, довольные собой, удалились.
Гарри любовался чудесной картой. Вот крохотная точка, миссис Норрис, повернула налево и принюхалась к чему-то на полу. Если Филч и вправду не знает… а мимо дементоров-то проходить теперь и не надо…
Гарри не помнил себя от восторга, но тут ему на память пришли слова мистера Уизли: «Не доверяй вещам, которые умеют думать; кто знает, что у них на уме?»
Волшебная карта как раз из таких опасных вещей… «вспомогательные средства для волшебников-шалунов»… А так хочется в Хогсмид! Что он, украсть что-нибудь хочет или обидеть кого? Да и Фред с Джорджем вон сколько лет картой пользуются – и ничего…
Гарри провёл указательным пальцем вдоль тайного хода от замка до «Сладкого королевства».
Потом быстро, будто кто ему приказал, свернул карту, сунул под мантию, подошёл к двери и сквозь щёлку выглянул в коридор. Пусто. Гарри осторожно вышел из класса и спрятался за статуей одноглазой ведьмы.
Что теперь? Гарри вынул карту из-под мантии и с удивлением обнаружил новую фигурку с подписью: «Гарри Поттер». Фигурка стояла как раз в том месте, где стоял сам Гарри, – посредине коридора на четвёртом этаже. Фигурка малюсенькой палочкой стукнула статую. Гарри торопливо сделал то же, но ничего не произошло. Он снова поглядел на карту. У головы фигурки появилась надпись: «Диссендиум!».
– Диссендиум! – прошептал Гарри и снова тронул статую.
Горб старухи открылся, и появилось отверстие, как раз такое, чтобы в него пролез мальчик. Гарри огляделся по сторонам, спрятал карту и нырнул в статую вниз головой.
Каменный склон скоро кончился земляной площадкой, и Гарри встал на ноги. Темно, хоть глаз выколи. Гарри достал палочку, произнёс «Люмос!», и холодное пламя осветило низкий и узкий земляной коридор. Гарри поднёс пергамент к глазам, тронул кончиком волшебной палочки, сказал: «Славная вышла шалость!» – и карта исчезла. Он осторожно свернул пергамент, спрятал под мантию и с замирающим сердцем пошёл по коридору.
Коридор петлял словно нора гигантского кролика. Гарри держал палочку с пламенем на конце над головой, но то и дело спотыкался.
Идти пришлось долго, и он уже подумывал, не вернуться ли, но вспоминал про «Сладкое королевство» и шёл дальше. Ему стало казаться, что он идёт уже целый час. Наконец коридор пошёл вверх. Гарри прибавил шагу, сердце у него забилось, лицо пылало, а вот ногам было холодно.
Скоро показались ступеньки, вырубленные прямо в земле, некоторые из них обвалились. Гарри стал подниматься, глядя под ноги, – как бы не упасть и не наделать шуму. Он принялся считать ступени, но скоро сбился со счёту и вдруг стукнулся головой обо что-то твёрдое.
Похоже было на люк. Потирая макушку, Гарри прислушался: всё тихо. Он медленно приоткрыл крышку люка.
Над ней оказался подпол, заставленный деревянными ящиками и корзинами. Гарри выбрался из подземелья и опустил крышку. Она легла так плотно, что если про неё не знать, то и не догадаешься, что в этом месте начинается подземный ход. На цыпочках прокрался к деревянной лестнице. Наверху отчётливо слышались голоса, скрип входной двери и звон колокольчика.
Гарри не решался идти дальше, но вдруг дверь в подпол распахнулась, и кто-то стал спускаться.
– И не забудь коробку желатиновых червячков, дорогой… – крикнул кому-то вдогонку женский голос.
Гарри притаился за большой корзиной, кто-то прошёл мимо и стал передвигать ящики в дальнем конце подпола. «Пора», – решил Гарри.
Тихонько вышел из-за корзины и поднялся по лестнице, глянул вниз: в ящике роется толстяк с блестящей лысиной. Гарри проскользнул сквозь полураскрытую дверь и очутился за прилавком «Сладкого королевства», пригнулся, выполз из-за прилавка и выпрямился во весь рост.
«Сладкое королевство» было битком набито учениками Хогвартса, никто не обратил на Гарри внимания, и он стал разглядывать полки со сладостями. Дадли перекосило бы от зависти, знай он, где сейчас Гарри.
Чего только не было на полках! Огромные куски нуги, грильяж с дроблёным кокосовым орехом, толстые медовые ириски, штабели всевозможных плиток шоколада. Посреди магазина громадный бочонок драже разных вкусов «Берти Боттс», бочонок сахарных свистулек, воздушное мороженое, о котором говорил Рон. Целый стеллаж «потешных угощений»: взрывающаяся жевательная резинка «Друбблс» (из неё можно выдувать огромные синие пузыри, которые потом несколько дней летают по комнате), мятные нитки для чистки зубов, перечные чёртики в пакетах с надписью «Дохни огнём!», мороженое «Зубом застучи, мышью запищи», мятная помадка в форме лягушат – «В желудке прыгают, ногами дрыгают», хрупкие сахарные перья и карамельные бомбы.
Гарри протиснулся сквозь толпу шестикурсников. В дальнем углу магазина под надписью: «О вкусах не спорят!» – стояли Рон с Гермионой и разглядывали леденцы. Гарри незаметно подкрался и встал позади.
– Фу, – поморщилась Гермиона, – гадость какая! Гарри они уж точно не понравятся. И цвет, и вкус скорее для упырей, чем для людей.
– А может, возьмём вот это? – Рон сунул под нос Гермионе банку с тараканами.
– Ещё чего! – возмутился Гарри. Рон чуть не выронил банку.
– Гарри! – Гермиона вздрогнула от неожиданности. – Ты что тут делаешь? Как ты сюда…
– Вот это да! – Рон раскрыл от удивления рот. – Ты что, научился трансгрессировать?
– Нет, конечно, – ответил Гарри и шёпотом – рядом стояли шестикурсники – рассказал друзьям о Карте Мародёров.
– Надо же, мне Джордж с Фредом ни разу её не показали! – обиделся Рон. – А я им всё-таки брат.
– Какая разница? – пожала плечами Гермиона. – Гарри всё равно не оставит карту у себя, он отдаст её профессору МакГонагалл. Верно, Гарри?
– Ну нет! – ответил Гарри.
– Ты что, спятила? – выпучил глаза Рон. – Отдать такую ценность!
– Если её отдать, придётся объяснить, откуда она у меня, – сказал Гарри. – И Фреду с Джорджем влетит от Филча.
– А вдруг Сириус Блэк знает тайные ходы в замок? – не унималась Гермиона. – Нужно предупредить учителей!
– Никого предупреждать не нужно, – возразил Гарри. – На карте семь тайных ходов. По словам Фреда и Джорджа, Филч знает четыре. Из трёх других один завален, у входа во второй Гремучая ива. А тот, через который пришёл я, он… откуда Блэку знать, что вход в него в подсобке магазина?
Гарри подумал: «А что, если Блэк всё же знает о потайном ходе?» Рон важно кашлянул и указал на объявление на двери магазина:
|
|
|
