6. Тайна. 7. Сомнения и разговоры

5. Дно

Медальон Слизерина! Это точно он. То есть, конечно, ещё ничего не доказано, а Дамблдор опять чересчур загадочен и немногословен — с Гарри, с ней он так и не поговорил лично, но вероятность этого была очень высока. Не понятно, правда, как со всем этим были связаны Блэки (если медальон Наземникус украл именно на Гриммо, 12), Воландеморт и неизвестное проклятие, наложенное на украшение, однако, что-то тут явно складывалось. Директор наверняка разберется, а ей можно все-таки порадоваться, что она решила украсть именно эту вещь.

— Что не делается, все к лучшему, — философски изрекла Гермиона, перелистывая страницу справочника по лечебным зельям, который читала по большей части для собственного кругозора. — Лишь бы Кэти поправилась.

— А Малфой наконец прокололся, — в тон ей ответил Гарри, сидящий рядом с ней у камина в общей гостиной.

Гермиона с Роном дружно пропустили фразу мимо ушей, позволяя ей небрежно упасть куда-нибудь на пол и закатиться под диван. Они уже выслушали очередные гениальные теории Поттера и не желали опять разжигать огонь. Среди альтернативных тем разговоров значился тот самый медальон, обсуждение которого нравилось всем. Снейп и его вовлеченность в спасение жизней студентов, к которой с подозрительностью отнеслись и Гарри, и Рон, несмотря на то что это подтвердил сам Дамблдор. Учеба, естественно, но тут энтузиазм проявляла только Гермиона. И вездесущий квиддич, от которого даже ей спастись было некуда. Уизли сильно переживал из-за своей первой намечающейся игры, да ещё и сразу со Слизерином, а она переживала за него.

Впрочем, они с Гарри ещё могли поболтать о Слизнорте и неизбежности Рождественской вечеринки. Тут неожиданным заинтересованным лицом выступил Рон, которого, собственно, никуда не приглашали, но ему явно хотелось бы пойти. Не только из-за торжества равенства и справедливости, но и желая познакомиться с какими-нибудь знаменитостями. На прошлый рядовой ужин профессор приводил Гвеног Джонс, и Уизли уж слишком очевидно фантазировал, кто может явиться на такое достаточно крупное событие, как условное Рождество. Похоже, до него только сейчас дошла концепция связей в обществе.

Впрочем, Гермиона была совершенно не против взять его своим плюс один на вечеринку (скорее это даже был её тайный план). Конечно, они по началу немного поцапались из-за «Клуба слизней», но в итоге даже перешли к какому-то, страшно сказать, флирту, из-за чего она глупо краснела и думала о разном. А время останавливалось аж дважды за тот урок травологии, поставив рекорд: так мало времени между приступами не проходило ещё ни разу. Зато с добычей бешеных огурцов у неё никаких проблем не возникло.

Снейп, слава Мерлину, её не дергал и не пытался как-то осмеять, но и на вопросы не отвечал, осаживая в своей обычной манере. Сколько же вокруг них раздражающе таинственных личностей, никто ничего прямо не говорит, одни сплошные домыслы! Гермиона, конечно, и сама грешила подобным, но молчала все же больше по необходимости, а не просто про любую вещь на свете, как их старшие товарищи по Ордену Феникса. Впрочем, возможно, все, о чем они недоговаривали, и было важным и запутанным.

Вот о своем состоянии Гермиона явно помалкивала не зря, в частностях так точно. Если бы Рон и Гарри знали об этом, то сейчас наверняка уговаривали бы её помочь им во время игры, и ей было бы очень неловко отбиваться. Хотя… Нет-нет, она не будет ничего подобного делать — это же жульничество, при чем очевидное. В безвременье она наколдует что-нибудь полезное или нет, выявить вмешательство легко — за происходящим на поле следят сотни глаз. Да одна мадам Хуч чего стоит! Даже если Квирреллу и удалось провернуть что-то подобное на первом курсе (и Снейпу, получается, тоже), то она-то точно не Воландеморт в юбке.

В общем, Гермиона твердо решила не мухлевать и вообще вести правильный образ жизни. Она только что выпуталась из очень нехорошей истории почти без потерь и не собиралась гневить судьбу. Но при всем её старании, все опять каким-то невообразимым образом скатилось на дно.

— Представляешь, Гермиона? Он мне кто, отец? Ладно бы Билли поучать взялся, хотя я с трудом могу это представить. Или Чарли — тем более. Но Рон-то меня всего на год старше! — бушевала Джинни. — И ума у него меньше, чем у глизня!

Безобразную сцену между братом и сестрой Уизли Гермиона, к счастью, не застала, но, судя по всему, там едва не пролилась кровь. Рон, видимо, перенес тяжкий психологический удар, узнав, что Джинни не только болтает со своим парнем, но ещё и контактирует напрямую.

— А характер, как у взрывопотама, — поддакнула Гермиона подруге.

— Ой да какой там характер! Он просто завидует, вот и все. Я ему так и сказала: уже все целовались, кроме него — и Гарри, и ты, и я.

«Может, хоть сейчас до него дойдет, что пора действовать», — подумала Гермиона в тот момент, но жестоко ошиблась в своих предположениях. Этот идиот видимо обиделся на неё за то, что она обошла его даже в этом. Или взревновал к Виктору, которого она не видела уже больше года. Или ещё черт знает что, но вся их хрупкая симпатия разрушилась к чертям мгновенно. Теперь Рон вел себя с ней так, как будто она была причиной всех его бед. Это расстраивало и злило её примерно одинаково да так, что время останавливалось по пять раз на дню.

Но ведь, с другой стороны, Рон действительно всегда плохо держал себя в руках. Было бы странно начать упрекать его в этом сейчас, как будто до сего момента она этого в упор не замечала. А ещё приближающаяся игра со Слизерином ухудшала положение до крайности. Конечно, Гермиона была, мягко говоря, не в восторге, что свой негатив он сливал именно на неё, что она ему, девочка для битья? Однако, матч действительно был важный, не только для Рона, но и для Джинни, и для Гарри, да для всего факультета в целом. Староста она или нет, в конце концов? Пришлось сжать зубы и подойти пожелать доброго утра в тот самый день икс, чтобы не выглядеть злопамятной стервой.

И тут же уличить Поттера в применении допинга.

— Гарри, но так же нельзя… — ахнула она, как будто сама не рассуждала о жульничестве ещё пару дней назад. — Рон, не пей это. Это нечестно.

То есть Маклаггена Гарри не хотел из команды исключать, потому что, видите ли, нехорошо получается, а как проблема обострилась… Собственно, чего она ждала от человека, который создал себе совершенно лживую репутацию великого зельевара, пользуясь советами непонятно кого.

— Тебя забыли спросить, — буркнул Уизли и осушил стакан с подлитым Феликсом Фелицисом.

Поттер предупреждающе прищурился, будто у него были на неё какие-то рычаги давления. Гермиона, в свою очередь, смерила его пылающим от праведного гнева взглядом, но больше ничего говорить не стала, а просто развернулась на каблуках и ушла прочь.

Мерлин, куда она вообще ввязалась — на пути к кубку квиддича мальчики готовы на все! Вот пусть и делают, что хотят. Сдавать она их все равно не станет, а выявление нарушений — дело той же мадам Хуч. На сам матч Гермиона, конечно, пошла, но исключительно ради Джинни. И факультета.

Гриффиндор играл так впечатляюще хорошо, что время не останавливалось ни разу. Когда Гарри словил снитч, опередив Харпера, временного ловца Слизерина, каким-то невообразимым образом буквально на долю секунды, Гермиона саркастично предположила, что он подмешал зелье удачи всей команде и себе заодно. Но нашла в себе силы придержать язык, то ли припомнив шепот медальона, который, безусловно, говорил то, что она и сама хотела услышать, то ли колкие напутствия Снейпа, всплывшие в её памяти, видимо, просто заодно. Все-таки она такой же человек, как и все, и уж точно не судья и не нянька двум великовозрастным лбам.

Что там думал по этому поводу Поттер, Гермиона так и не узнала. После победы он был окружен слишком плотным кольцом людей, а она весьма ловко затерялась в толпе однокурсников. Да и не больно-то Гарри её искал. А вот Уизли свою жизненную позицию выказал весьма красноречиво, начав обжиматься с пищащей от восторга Браун у всех на виду. Компенсировал, так сказать, недостаток с лихвой. И догадался о том, что делать, без каких-либо сложностей, а она-то считала его слишком скромным. Получается, недооценила.

Эпизод случился очень вовремя, практически погрузив её в атмосферу драматичных фильмов про любовь, которые Гермиона изредка смотрела по телевизору на каникулах. Если проводить параллели со сценариями таких историй, то сейчас она проходила стадию предательства — сильный слезовыжимательный момент. Все вокруг застыло, наступила тишина, и Рон с Лавандой красиво замерли в поцелуе. Ну, не то чтобы очень красиво, правда. Со стороны вообще выглядело несколько противно, хотя, может, просто накладывалось её негативное восприятие. Гермиона прерывисто вздохнула, без особой деликатности прошла сквозь толпу однокурсников и протиснулась мимо приоткрытого портрета Полной дамы, чуть подвинув Невилла, спешащего на праздник в гостиную. Было как-то плевать, заметит он это или нет — она будет уже далеко.

И действительно, эффект не спал ни когда Гермиона дошла до конца коридора, ни когда нырнула в секретный проход вниз, который, на её счастье, был скрыт только гобеленами. Кажется, этаже на третьем она все же затормозила, так как никуда, собственно, не шла, просто хотела уйти подальше, и спряталась в первом же попавшемся открытом классе.

Наверное, как только за ней закрылась дверь, время начало свой ход заново, а, может, и нет. Какая сейчас разница? Вероятно, было бы полезнее порассуждать о том, что продолжительность приступа неопределённа и может меняться, а вовсе не увеличивается постоянно, как она думала ранее. Это же подтверждали и периодически возникающие проблемы со сном. И, раз уж она так и не поняла, как вызывать это состояние, то можно попытаться хотя бы научиться регулировать длительность самого эпизода. Но у неё нашлись дела поважнее — Гермиона уселась прямо на пыльную парту и заплакала.

Дверь опять скрипнула, но она не подняла головы и вообще смотрела в другую сторону. Наверное, Гарри нашел её по Карте мародёров и пришел выяснять отношения. Уж не Рон точно — он сейчас слишком занят.

— Мисс Грейнджер, что вы тут делаете? — раздался голос профессора Снейпа.

Она вздрогнула от неожиданности и резко обернулась, но время, слава Мерлину, не среагировало.

— Плачу, — тупо ответила Гермиона, и, не зная, что ещё сказать, спросила в ответ: — А вы, сэр?

— Разве вы не должны сейчас быть в гостиной факультета и праздновать победу в матче вместе со своими друзьями? — протянул он, проигнорировав её.

— Разве вы не должны сейчас утешать своих подопечных после проигрыша? — выдала она неожиданно для себя.

Хотя вопрос, собственно, логичный. И черт с ними, с отработками! Гарри же как-то живет.

— У вас в карманах все же случайно завалялся ещё один проклятый артефакт, который отравляет ваш разум, мисс Грейнджер? Потому что иначе вашу дерзость…

Может, и были у неё какие-то ментальные повреждения. Или это просто подступала истерика, а Снейп так невовремя решил завязать диалог.

— Ну знаете, сэр, — раз уж начала, так дерзить по полной, — не я пристаю к расстроенным девушкам в пустых классах. Что вы хотите от меня услышать? Мотивы, причины и следствия?

— Как вы здесь оказались? — холодно ответил он.

Гермиона хотела дать очевидный ответ и даже успела презрительно наморщить покрасневший нос, но тут же спохватилась. Снейп ведь не о маршруте передвижения спрашивал явно.

— Вы за мной следите? — в её голосе чувствовался практически гнев.

Но злость истлела мгновенно, а из пепла возродился страх. Он что-то подозревает, очевидно, и вполне способен сделать верные выводы. Наверное, навесил на неё отслеживающие чары после контакта с медальоном Слизерина, а она и не заметила. Да и что ему тут особенно расследовать? Если профессор считает, что она все ещё под проклятием, и её таинственные перемещения в пространстве — его последствия, то Гермионе все равно придется отвечать на поставленные вопросы. Не Снейпу, так мадам Помфри или даже Дамблдору.

Вот и случилось то, что она пыталась избежать. Теперь её точно запрут где-нибудь не только как больную, но и как врунью, которой нельзя доверять. Снейп, видимо, заметил эту её смену настроения. Хотя это было очевидно — Гермиона вся сжалась и вцепилась в полы своей мантии, только сейчас осознав, что все ещё сидит на парте перед учителем в дополнение к неуважительному тону.

— Ваше состояние вызывало у меня беспокойство, — сказал он с раздражением, тоном, совершенно не соответствующим смыслу слов.

— Со мной все нормально, — Гермиона не могла не поупрямиться.

— Мои наблюдения, — он презрительно осмотрел её заплаканное лицо, как будто это было как-то связано с эпизодами, — говорят об обратном.

Все это высокомерие, давление, в конце концов, слежка, подкосили её окончательно. Конечно, это было ожидаемое поведение со стороны профессора, но в целом… Почему все относятся к ней таким образом? Что плохого она сделала? Снейпу, Рону, даже Гарри, который вечно вставал на сторону друга, без разницы, прав он или нет?

Гермиона в раздражении спрыгнула с парты и поправила мантию, пытаясь избавиться от налипшей пыли. И конечно же только в этот момент догадалась посмотреть на Снейпа, чтобы заметить, что он не дышит. Здорово! Когда конкретно он застыл? В какую позицию ей нужно вернуться, чтобы не проколоться? Вот бы раздавался какой-то звуковой сигнал, оповещающий о начале эпизода. Было бы гораздо удобнее.

Похоже, доказательства шли ему прямо в руки. Очевидно, ей уже поздно косить под дурочку и отнекиваться. Или нет? Гермиона смело шагнула к Снейпу, обогнула его и дернула за ручку двери. Ещё раз. И ещё. Даже попыталась навалиться всем весом и постучать кулаками по безучастному дереву, но, очевидно, профессор позаботился о приватности их разговора магически.

Она в бешенстве заметалась по комнате, но так и не придумала ничего, что могла бы выкинуть. Не в окно же прыгать, в самом деле! В конце концов, Гермиона просто встала напротив него, нарушая личное пространство и вглядываясь в лицо с плохо скрываемой неприязнью. В полутемном классе его глаза действительно казались абсолютно черными — разобрать границу между радужкой и зрачком было решительно невозможно. Когда ещё у неё будет возможность так близко подойти к ужасу подземелий? А, ну да, когда угодно, если время соизволит остановиться, пока они находятся в относительной близости друг к другу.

Снейп моргнул и отшатнулся от неё. Странно, что ещё палочку не выхватил — о том, что он может атаковать, заранее она как-то не подумала. Конечно, такая резкая перемена должна была его напугать хотя бы слегка, так что Гермиона даже почувствовала какое-то мстительное удовольствие.

— Так что вам там, — она старалась саркастично ухмыляться, но получалось так себе, — говорят ваши наблюдения?

— Что вы делаете? — бросил он отрывисто, и опять встал прямо, нависнув над ней.

— Ничего, — Гермиона даже не подумала отойти. — В самом деле, я абсолютно ничего не делаю.

— Как вы переместились?

— Встала с парты и подошла, — фыркнула она, но все же немного смутилась. — Только и всего.

— Отвечайте на поставленный вопрос, мисс Грейнджер.

Гермиона поморщилась, но не сдала позиции.

— А то что? — проговорила она по слогам, тем же тоном, каким он не так давно приказывал ей положить медальон на стол. И улыбнулась. Довольно противно и некрасиво само по себе, учитывая её раскрасневшееся и опухшее от слез лицо.

— Вы ходите по очень тонкому льду, — голос Снейпа стал бархатным и вкрадчивым. — Поверьте, если дело дойдет до веритасерума или легилименции…

— Вы не имеете право применять такие средства дознания к ученикам.

— Нет, но с особым разрешением директора — очень даже, — он оскалился, будто только этого и ждал. — Вы же уже совершеннолетняя?

— Да, профессор Снейп. Буду ждать вашего приглашения на допрос, — Гермиона тоже так и не прекратила улыбаться. — А сейчас, если вы не против, я хотела бы вернуться обратно в гостиную своего факультета.

— Я вас не держу, — замок за его спиной отчетливо щелкнул, но он так и продолжил стоять в дверях.

Ну давай же! Чертово время, остановись! Она так зла. На Рона, на Гарри, на профессора, на себя, на свою глупость. Ведет себя безобразно и не может остановиться. И с кем! Снейп же её пережует и выплюнет. Теперь оценки выше Отвратительно по ЗОТИ можно было не ждать. Хотя какие к черту оценки, ей стоит волноваться о вещах пострашнее.

— Не получается? — его приторный елейный тон звучал просто омерзительно.

— Что? — дергано отозвалась она.

— Устроить темпоральный сдвиг, — тут же ответил Снейп таким будничным тоном, как будто каждый день с этим сталкивался.

— Не понимаю, о чем вы.

— Вы не контролируете этот процесс, — заключил он удовлетворительно.

— Я же сказала, что ничего не делаю, — попыталась огрызнуться Гермиона.

— Когда это началось?

Она уставилась на него с ненавистью, Снейп, казалось, никакого дискомфорта от этого не испытывал. Они молчали какое-то время. Он, наверное, ждал от неё признаний, Гермиона мысленно прощалась со своей свободной жизнью.

— Может, ваш приятель, мистер Поттер, вам и не рассказывал, но вмешательство легилимента в разум часто сопровождается неприятными ощущениями и может иметь негативные последствия для психики, — как будто между делом заметил Снейп.

Гермиона вскинулась, пытаясь сохранить достоинство, но чувствовала себя мышью, которая хорохорится перед котом. Не хватало только начать умолять о пощаде.

— Медальон тут не причем, — процедила она сквозь зубы. — Если вы так подумали.

— Дальше, — подогнал он её.

— Это начало происходить ещё летом. После Отдела тайн, я полагаю.

— И вы решили, что никому не рассказывать об этом — отличная идея? — сарказм, сарказм и ещё раз сарказм.

— Я не сразу поняла, что происходит, — лишь бы не сбиться на жалкие оправдания. — Сначала паузы были совсем короткими, только со временем ситуация стала осложняться.

— И до какого момента вы планировали ждать? — он приподнял брови.

Гермиона опустила глаза и сжала челюсть.

— Я хотела разобраться, как это работает.

— И как успехи?

Она поморщилась.

— Как ваши успехи, мисс Грейнджер? — протянул Снейп, будто наслаждаясь каждым колким словом.

— Никак, — её щека дернулась, она опять рефлекторно вцепилась в свою мантию. — Я пыталась выделить наиболее эффективные условия для возникновения эффекта, закрепить их мысленно и использовать, как счастливые воспоминания используют для вызова Патронуса. Но застопорилась ещё на первом шаге. В этом как будто нет никакой логики.

Я предположила, что реакция зависит от моих эмоций, но так и не выяснила рабочей закономерности. Я злюсь, радуюсь, думаю о чем-нибудь тревожном — время замирает. А потом при тех же исходных данных ничего не происходит, — она вздохнула и добавила почти шепотом: — Ничего не работает так, как нужно. И толку от этого практически никакого.

— Многие бы с вами не согласились.

Гермиона фыркнула и перестала сминать ткань.

— Боюсь, мои интересы расходятся с теми возможностями, что, теоретически, может предоставить эта, хм, способность.

— Ещё не распробовали? — Снейп ухмыльнулся.

— Может быть.

Уж он-то наверняка придумал бы этому тысячу и одно полезное применение за час. И примерно восемьсот пунктов из этого списка содержали бы способы издевательства над учениками и всеми, кому не посчастливится попасть под руку.

— Приведите себя в порядок, мисс Грейнджер, — Снейп явно был доволен собой. — И продумайте свою речь получше. Слушать ваш маловразумительный поток сознания довольно утомительно.

 

6. Тайна

Она уныло сидела в кресле в кабинете директора. Высота сидения явно не была рассчитана на низкорослых школьниц, поэтому Гермиона едва доставала подошвами туфель до пола. Совершенно неуместно хотелось поболтать ногами, чтобы немного отвлечься, но приходилось сохранять приличия: прямо сейчас Дамблдор, вероятно, решал её судьбу.

Конечно же директор был в курсе всего с самого начала. А Снейп чисто случайно опустил эту деталь из виду, когда доводил загнанную в угол жертву до ручки. Если бы он сразу пригласил её побеседовать с Дамблдором, то она вела бы себя куда покладистее. Впрочем, в тот же день её на разговор не вызвали, директор появился в школе только к вечеру следующего.

Он выглядел усталым и обеспокоенным. Его почерневшая рука, как Гарри и рассказывал, выглядела действительно скверно — вблизи это бросалось в глаза. Честно говоря, Гермионе показалось, что Дамблдор предпочел бы проигнорировать её и на этот раз — его мысли словно были заняты совсем другими вещами, и именно Снейп настоял на их личной встрече.

— Маховики времени достаточно хрупки, — ну надо же, хоть кто-то это признал. — И случаи их поломок по тем или иным причинам были неоднократно зафиксированы. Но обычно это не несет никаких негативных последствий для владельца, если он, конечно, не пытается воспользоваться неисправным механизмом. Даже если возник каскадный эффект… — директор опять задумался и будто что-то вспомнил. — Мисс Грейнджер, вы уверены, что изменения начались с происшествия в Отделе тайн?

— Нет, но других предположений у меня нет.

— Вы сказали, что первый приступ случился в лавке Горбина и Бэркеса?

— Первый из тех, что я заметила, да.

— Вы дотрагивались там до чего-либо?

— Только если до ручки двери. Несмотря на происшествие с медальоном, я не склонна хватать предметы с неизвестными свойствами в подозрительных местах.

Присутствующий тут же Снейп хмыкнул, видимо, не особенно доверяя её утверждению. Гермиона решила не оттягивать до последнего и задать самый важный вопрос побыстрее:

— Мне придется отправиться в Мунго?

— Боюсь, мисс Грейнджер, мы не можем сейчас себе это позволить, — Дамблдор истолковал её волнение по-своему. — Вам лучше оставаться в Хогвартсе.

— Но мое состояние…

— Не несет прямой угрозы жизни и здоровью, я полагаю. Мне не хотелось бы пренебрегать вашим благополучием. Но если детали станут известны третьим лицам, то это может привлечь к вам нежелательное внимание.

Гермиона не понимала. В каком смысле нежелательное? Разве её не должны изучать, как редкую зверюшку? Для неё это, конечно, и будет той самой неприятностью, но вряд ли Дамблдор оберегает чувства студентки. Да, вероятно, в школе в эти нестабильные времена ей будет безопаснее, но…

— Профессор Снейп присмотрит за вами. Сообщайте ему все, что с вами происходит.

Снейп не издал ни звука, но почти наверняка скривился, Гермиона была в этом уверена. Кто будет счастлив получить в нагрузку новую обязанность? Хотя, вполне вероятно, он планирует на ней же за это отыграться и получить свою компенсацию. Вот Гермиона и проверит его вовлеченность в спасение жизней студентов. Но, все же, почему не Макгонагалл? Видимо, не зря она не обратилась к ней за помощью, когда не знала, что делать с медальоном.

Решение Дамблдора вызывало у неё полнейший мыслительный ступор, который она когда-то приписывала Горбину. Конечно, ей и в голову не пришло спорить с директором. Да и что она сказала бы? Настаивала бы на своем помещении в клинику, чего сама же и боялась? Он ведь наоборот выбрал самый безболезненный для неё вариант. Но все равно это выглядело так… неправильно. Директор должен был отчитать её, грустно, но строго посмотреть в глаза и передать на поруки невыразимцам. Или колдомедикам. Или хотя бы мадам Помфри сказать. Естественно, ей самой тоже было приказано помалкивать, то есть мягко внушено.

Логика во всем этом присутствовала, конечно: та самая информационная безопасность, о которой он и говорил. Мало ли кто и как мог использовать её со всеми этими новоприобретенными способностями в своих интересах. А так у неё сохранялось, к примеру, преимущество перед Пожирателями в случае опасности — самый настоящий эффект неожиданности (начнись приступ вовремя, конечно). Если смотреть под таким углом, то да, чем меньше народу знает о тайне, тем крепче можно спать.

В магмире вообще не было принято особенно болтать, да ещё и о таких специфичных вещах. Куча всего делалась за закрытыми дверями. И если ты не был посвященным, то пиши пропало. Да взять хотя бы её саму — она же наверняка ничего не рассказала бы до сих пор о своем положении, если бы обстоятельства сложились чуть по-другому. Боялась Гермиона, впрочем, не правду саму по себе — ничего плохого она не сделала, чтобы опасаться разоблачения, а последствий. Не угадала.

Гермиона всеми силами старалась оценить выбор Дамблдора объективно. К примеру, профессор Снейп, учитывая его опыт по части Темных искусств, был неплохим вариантом, эм, куратора. То есть, может, в маховиках времени он и не разбирался, но в целом, по части негативного влияния всяких артефактов на организм — очень даже. А за ней, по сути, и надо только наблюдать да отмечать изменения. Если уж она сама не в силах это контролировать, то вряд ли кто-то со стороны сможет что-то с этим сделать. На опыты её пустить едва ли возможно.

Да и, вероятно, запирать её где-нибудь и препарировать действительно поздно — политическая ситуация может ухудшиться со дня на день. И встречать эти изменения где-нибудь в тайных лабораториях Отдела тайн ей было явно не с руки. Что там сейчас по курсу министерства? Кто хороший, а кто плохой? Кто врет, а кто правду говорит? Похоже, она начала понимать Гарри лучше. Одно дело, когда это происходит с другим человеком, даже другом, и совсем иной разговор, когда ты сам во всем этом с головой. Все это недоверие, опасения, когда ты становишься заложником какой-то более серьезной игры… Дамблдор же точно знает, что делает?

Она постаралась откинуть все крамольные мысли в сторону и заставила себя вчитаться в строчки, которые просматривала без понимания уже в третий раз.

— Я просто хотел придать ему немного уверенности перед игрой, — проникновенно заключил Поттер.

Хотя ей удавалось избегать и его, и Рона несколько дней вполне успешно — пару раз даже время останавливалось очень вовремя, Гарри все же поймал её в библиотеке и сейчас изливал душу.

— И тебе это удалось, — хмуро согласилась Гермиона. — И перед, и после.

Формально, они с Гарри не ссорились, а сейчас даже утрясли недопонимание из-за Феликса Фелициса, который, судя по запечатанному пузырьку, спокойно предоставленному ей на досмотр, никто никому не подливал. Но холодок между ними чувствовался на каком-то эмоциональном уровне. Рон-то точно и знать Гермиону не желал, а Поттер не мог между ними разорваться.

Сейчас, чуть поостыв (к миру в целом, но не Рону) и разобравшись в деталях, она и сама не хотела ставить Гарри в такое неудобное положение и заставлять его выбирать. Поэтому начала всеми силами избегать и разговоров, касающихся Уизли, и его самого. У неё были дела поважнее, чем следить за Роном и их с Лавандой бурным романом. Да и чувство собственного достоинства никто не отменял. Но, Мерлин, как же демонстративно они это делали — не обойти, не объехать. Естественно, что она злилась.

И это чувство искало выхода. Да, она могла бы устроить так, чтобы тарелка с кашей загадочным образом опрокинулась на его колени за завтраком. Или на уроке заклинаний в затылок как бы случайно влетел учебник — невербальные левитационные чары удавались далеко не всем. А вечером в гостиной Рон вполне мог сесть мимо кресла, вызвав дружный хохот у всей команды по квиддичу. Гермиона могла бы хорошо поразвлечься, используя свое состояние на полную катушку, именно так, как намекал ей Снейп. Но какой смысл?

Уж Гарри и Джинни, а, может, чем черт не шутит, и сам Рон поняли бы, что к чему, с первой попытки. Доказательств никаких она, конечно, не оставила бы. И вообще находилась бы максимально далеко от Уизли в эти мгновения, но для кого это было бы аргументом в её защиту? Наоборот, никто наверняка не усомнился бы в её способности найти способ проклясть предателя по-хитрому и дистанционно или в целом на неудачу. Она же Гермиона Грейнджер! Отсутствие улик не мешало Гарри подозревать Малфоя во всех смертных грехах.

Да и, если серьезно, чтобы запустить в Рона книгой ей никакие скрытые возможности были не нужны, она вполне могла сделать это в режиме реального времени и прямо в лицо. Но даже так это выглядело бы слишком жалко.

На самом деле, теперь Гермионе стало отчетливо стыдно даже и за ту выходку с Лавандой и её волосами. Браун была раздражающей, но за что ей мстить? Она же не виновата, что Рон полная задница. С точки зрения Лаванды, он просто ответил на её чувства. А своей соседке по комнате она вроде как ничего плохого и не делала. То есть не то чтобы Гермиона чувствовала себя всепрощающей и понимающей, наблюдая, как они опять лижутся в гостиной, скорее наоборот. Но, с другой стороны, так как время постоянно останавливалось, у неё была возможность все обдумать на месте и не пороть горячку. Не стоило оно того.

— Следи за тем, что ешь и пьешь, — выдала она однажды после ужина, когда Гарри опять сидел с ней в библиотеке. — Куча девушек хотят пойти с тобой на Рождественскую вечеринку, и они ни перед чем не остановятся.

Иногда сплетни, распространяемые в женских туалетах, действительно оказывались полезны, по крайней мере, в качестве предостережения. Если уж она думает о том, чтобы опоить Рона (правда, ядом), то кто-нибудь из младшекурсниц наверняка решиться и перейдет к действиям. Гарри нынче завидный жених, и подлить ему Амортенцию почти и не преступление, а здоровая конкурентная борьба.

— Спасибо, Гермиона, — рассеянно отозвался он. — Как же меня все это достало.

— Так прекрати их и свои страдания, — фыркнула она. — Пригласи кого-нибудь и все.

— Да я и сам-то идти не хочу, а ещё звать кого-то. Может, ты, Гермиона?..

— Ну уж нет! — она закатила глаза. — Я на себя удар принимать не собираюсь. Тем более, что все прекрасно знают, что мы с тобой просто друзья. Это не сработает. Пригласи кого-нибудь, кто тебе нравится.

Да и Рон может чего-нибудь себе навыдумывать. Она уже не в счет, а с Поттером они по этому идиотскому поводу могут и поссориться. Но говорить это Гермиона, конечно, не стала — Гарри наверняка и сам все понимал. Просто альтернатива была для него ещё болезненнее, судя по тому, как он скривился в ответ на её предложение.

Приближающийся праздник её тоже совсем не радовал. У неё, между прочим, точно так же не было пары. Тут бы и развернуться в поисках отмщения, но никого на примете не было. Какой-нибудь Маклагген мог бы побесить Рона, но он и её выводил из себя — эпизоды случались уже несколько раз в его присутствии. Конечно, это происходило по большей части потому, что она в принципе была раздражена в последнее время (как Гермиона предполагала). Но мяться на фуршете посреди толпы народа, ожидая, когда время опять начнет свой ход после очередного отвратительного комплимента от Кормака… Нет, на такие жертвы ради сомнительного удовольствия уязвить Уизли Гермиона идти была не готова. С другой стороны, Маклагген же все равно там будет, и разговаривать с ним придется и так, и так.

Захарию что ли позвать? Но Джинни будет неприятно. Да что там, её вообще вся команда по квиддичу сразу запишет во враги. После того, как его допустили до комментирования матча Гриффиндор-Слизерин, где он выразил всю неприязнь к их факультету в весьма откровенной форме, его ненавидели абсолютно все.

— Как думаешь, Малфой мог?.. — вклинился в её мысленные рассуждения Гарри.

— Что ещё пишет этот твой Принц?.. — очнулась она.

Они оба улыбнулись и поделились своими мыслями без негатива. Хоть какой-то повод расслабиться! Впрочем, Поттер все же осторожничал в своих высказываниях. То ли дело Джинни! Она осыпала Рона такими эпитетами, что щеки Гермионы непроизвольно пылали, но нудеть и призывать её к порядку совершенно, вот удивительно, не хотелось. Может, объединяли их все ещё только разговоры о мальчиках, однако, и этого было достаточно для взаимопонимания.

А ещё была Луна. Но тут совершенно другой разговор! Если и был человек в Хогвартсе, рядом с которым можно было не стесняться своих чувств, то это была она. Гермиона не считала себя плаксой. А уж из-за своих личных проблем не ревела почти никогда, но что-то все так наваливалось и наваливалось. А Луне даже ничего не надо было объяснять, и время рядом с ней вело себя образцово.

Зато ночью оно отрывалось по полной! Её режим сна окончательно сбился — теперь Гермиона бодрствовала практически круглосуточно, высыпаясь в течение эпизодов. С одной стороны, это было удобно: у неё была куча времени на чтение и подготовку домашних заданий. Теперь из разряда фанаток учебы она перешла на какой-то уже монструозный уровень подготовки. Но все же это выматывало. И сидеть постоянно под опущенным пологом с носом в книжке надоедало.

— Мисс Грейнджер, задержитесь, — вкрадчивым, ничего хорошего не обещающим тоном сказал Снейп, когда она уже собиралась сбежать из кабинета по ЗОТИ после занятия.

Гермиона спокойно кивнула Гарри, чтобы он не переживал, но к кафедре подошла с обреченностью осужденного на смерть. Дверь в класс с треском захлопнулась, она вздрогнула.

Определенно, эта тактика поведения, так любимая профессором, в её случае работала совсем не так, как задумывалось. Но он, видимо, просто не умел по-другому. Или опять её проверял. Она ведь так и не подошла к нему с «докладом» ни разу за все это время. Гермиона покачалась с носка на пятку пару секунд, а потом закинула сумку на первую попавшуюся парту и обошла класс. Немного поразглядывала корешки книг в шкафу, но там были только учебники и хорошо знакомая ей дополнительная литература, прочитанная уже вдоль и поперек. Отодвинула штору и выглянула в окно, ещё раз убеждаясь, что территория действия её эффекта весьма велика. И, наконец, обогнула учительский стол, встав позади Снейпа и заглядывая ему через плечо. Или, учитывая её рост, скорее высовываясь сбоку.

Перед ним лежала записная книжка со списком учеников, датами и пометками, значение которых она не понимала. Рядом стопками лежали работы учеников, проверенные и непроверенные, чернила, перья — все в идеальном порядке. В правой руке он небрежно держал палочку. Она посомневалась немного и потянулась, чтобы полистать ежедневник до их класса — открыто было почему-то на пятом курсе Пуффендуя. В этот момент Снейп поймал её за запястье и резко развернулся.

— Что вы себе позволяете? — он снова застал её врасплох.

Гермиона ойкнула, то ли от осознания своей фееричной неудачливости, то ли от боли. Снейп тут же разжал пальцы.

— Вы меня испугали, — как-то неопределенно ответила она, говоря то ли про дверь, то про его резкое пробуждение.

— И вы решили отомстить?

Гермиона вспыхнула и прижала руки к груди.

— Мне просто было любопытно.

— И часто вы что-то подобное делаете, мисс Грейнджер?

— Нет, — ей стало уж совсем неудобно. — Когда люди застывают, они как… как мертвые. Обычно, я стараюсь держаться от них подальше.

— Лестно, что для меня вы сделали исключение, уже, кажется, во второй раз.

— Я не имела в виду ничего… Ладно, хорошо, — она поморщилась. — Что вы хотели узнать, сэр?

— Чем вы занимаетесь ночами?

Краска залила её с макушки до пят, хотя ничего такого она и не делала. Просто не ожидала, что он действительно настолько пристально за ней наблюдает.

— Гуляю. Дышу свежим воздухом.

Следящие чары ей на себе и своих вещах так обнаружить и не удалось, хотя Гермиона все тщательно проверила. Возможно, это было какое-то редкое заклинание, о котором она не знала, а, может, у учителей или, конкретно, деканов были особые полномочия в замке.

— В два, а то и в три часа ночи? Бессонница мучает? — ложное участие сквозило издевкой.

Конечно, мантией-невидимкой и волшебной картой она не владела, так что он мог проследить за ней и по-простому, физически. Но навык шнырянья в ночи благодаря Гарри у неё тоже был великолепный. Хотя это же Снейп! Гермионе его не переиграть на этом поле явно.

— Я не делаю ничего плохого и не покидаю территорию замка. Но когд

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: