 |
11. Невербальные намеки
|
|
|
|
Когда она смотрела на Рона, лежащего на белых простынях, осунувшегося и беззащитного, она была готова на все, чтобы спасти его. Гермиона знала, что пойдет за ним и Гарри и в огонь, и в воду, всегда, в любой ситуации. Они были неотъемлемой частью её жизни, были её семьей, пусть не биологической, но магической уж точно. Но если Гарри Гермиона легко могла назвать братом, то в Рона она влюбилась определенно не по-родственному и уже достаточно давно.
Это было совсем не так, как пишут в книгах. Никаких искр между ними, никакого пожара, просто дружба, которая постепенно переросла во что-то более сильное. Она не краснела каждый раз, когда он смотрел на неё косо, как будто задумавшись, не вздрагивала от любого случайного прикосновения, но что-то тянуло её к нему. Гермиона хотела бы стать для него особенной. Хотела бы, чтобы он целовал её, как целовал в свое время Крам, симпатия к которому была легкой и приятной.
А вот с Роном они свое общение во многом строили на конфликтах. Гермиону бесило в нем все, от глобальных вещей, вроде характера, до сущих мелочей. Она раздражалась из-за его шуток, лени и привычки спускать все на тормозах. А однажды взбеленилась за завтраком только потому, что Рон не так держал вилку. Ей все время хотелось его построить и привести к своему идеалу, он был с этим не согласен и успешно отбивался. О да, Рон умел уязвить и не стеснялся этим пользоваться, отбиваясь от её занудства.
Честно признаться, она не понимала причину своих чувств к нему. И не понимала его отношения к ней. Они оба не знали, что со всем этим невысказанным делать. Ей хотелось близости, какого-то признания, он тоже хотел доказать, то ли ей, то ли всем вокруг, что чего-то стоит. Вся эта история с Лавандой… В этот момент ей стало почти жаль Браун, она ведь стала не целью, а средством, что звучало весьма обидно. Рон поступал с ней некрасиво, даже если она сама прыгнула к нему в объятия.
|
|
|
Какие же они с Роном все-таки дураки! Оба. Может, он и был неотесанным тугодумом, но обвинять только его все равно не получалось. Все же её взвешенная оценка и глубокомыслие были хороши только в теории. А в реальности эти мудрые размышления превращались в бесконечные обиды, месть и глупые придирки. Конечно, когда-нибудь они к чему-нибудь придут и этим не самым простым путем. Либо разбегутся и потеряют связь окончательно, либо все же найдут взаимопонимание. Но…
Но что-то вдруг изменилось. Непонятно, как и когда. Совсем незаметно. Просто то тут, то там мелькали те самые искры. А потом Гермиона подловила себя на мысли, что хочет, чтобы её поцеловали. Вот только не Рон. По крайней мере, не только он. И сама по себе эта, в общем-то, не опасная мысль привела все к катастрофе. Она сместила хрупкое равновесие её чувств в новую, пугающую сторону.
Все то, что так манило её ещё в начале учебного года, вдруг потеряло свою безусловную привлекательность. Как все же отличается оценка происходящего, когда у тебя есть лишь одна цель и когда их несколько. В условиях выбора, нет-нет, но начинаешь сравнивать, соотносить, расставлять приоритеты. Даже если дело касается тех же поцелуев.
Сцены близости между Роном и Лавандой, которые все имели неудовольствие наблюдать регулярно, выглядели отвратительно. Не то чтобы она совсем не хотела оказаться на месте Браун. Конечно, хотела, уж наедине с собой Гермиона это признавала. Но Рон явно не был мастером ухаживаний, и его прикосновения виделись ей неловкими и не самыми приятными. Это не смущало Гермиону до поры до времени, она ведь и сама не имела какого-то особенного опыта в амурных делах. Но как только приоткрылась даже не иная возможность, а скорее мечта об альтернативе, ей пришлось признать страшную истину из той области человеческих взаимоотношений, о которой она обычно почти не думала.
|
|
|
Рон Уизли её не возбуждал. То есть не то чтобы совсем, но явно не так, как должен был, если судить по тем же книгам. Романтическая чушь из всяких женских журналов и романов, конечно, не являлась достоверным источником информации. Но даже глядя на то, как ведут себя другие влюбленные парочки, Гермиона понимала, что у неё нет и тени этого стремления прикасаться и дарить прикосновения. Она испытывала к Рону чувство скорее теплое, чем, условно, страстное. Ей виделось в этом что-то высокое, чистое, но, в то же время, она ощущала себя немного обделенной.
Потому что желание испытывать она могла. И ещё как! Понимание этого, наверное, все окончательно и разрушило, ввергнув её в состояние неопределенности. Так ли ей был нужен Рон, если ей хотелось близости с другим человеком?
Иронично, но он тоже её раздражал. Видимо, у неё самой в мозгах было что-то серьезно не так. Получалось, она обращала внимание на людей, которые могли вступить с ней в конфликт. Не в глобальном смысле, конечно, скорее это относилось к силе личности и умению дать отпор. Гермиона так привыкла что-то кому-то постоянно доказывать и ждать похвалы, что полное согласие, мир и покой, как в случае с Невиллом, были ей банально не интересны.
Снейп на её вопрос, ожидаемо, не ответил. Вскрывать карты и спрашивать что-то напрямую не имело никакого смысла, а в покере она была не сильна. Гермиона хмыкнула и повернулась к нему полностью.
— К тому же Гарри занят. К нему на уши присел Маклагген, наверняка выпрашивает себе место вратаря. Так что если Кормак в ближайшем будущем трагически погибнет, сорвавшись с метлы и свернув себе шею, то… ничего вы не докажете, потому что вся команда друг друга прикроет.
— Следующий матч Гриффиндор проиграет, — спокойно отметил Снейп.
— Не то чтобы мне было не плевать, но да, думаю, проиграет.
— Не болеете за свою команду?
— Не люблю квиддич в принципе. И метлы сами по себе.
— Не умеете летать?
— Постольку-поскольку, — фыркнула она, почти прервав серию отрицаний. — Не люблю ощущение полета. Поэтому хочу освоить трансгрессию в первую очередь. Правда, пропуская занятия, вряд ли я быстро этого добьюсь.
|
|
|
Снейп смерил её взглядом.
— Хотите попробовать сегодня?
— Как скажете, сэр, — она спрыгнула с парты и выпрямилась. — Хоть прямо сейчас.
— Вы легко одеты.
— Март же на дворе, — в её голосе прорезался сарказм. — Думаю, переживу.
— Вам стоит умыться.
Она фыркнула.
— Если вы согласны подождать.
— Полагаю, сегодня уже не произойдет ничего, что потребует моего внимания.
Она пожала плечами. Да, крайне маловероятно, что чья-то жизнь опять подвергнется опасности. Это слишком даже для Хогвартса.
— Куда мне подойти?
— Через сорок минут к воротам. У нашей охраны как раз пересменка.
Её тренировки дезиллюминационного заклинания дали свои плоды — она не испугала проснувшуюся (или так до сих пор не уснувшую? ) Лаванду и вполне бодро покинула спальню, похватав свои вещи и переодевшись в пустой ванной. В гостиной, слава Мерлину, никто уже не телепался, так что с этим проблем не возникло.
Когда Гермиона незримой тенью скользила к воротам, она все же немного нервничала, уходя так далеко от родной башни. Но все равно твердо шагала вперед, несмотря на то что, если судить объективно, как профессор и намекал, это действительно было и опасно, и неуместно. Снейп был Пожирателем-смерти-вроде-как-на-стороне-Дамблдора, а ещё он был взрослым мужчиной и её учителем. Ей не стоило таскаться с ним куда-то в ночи и уж тем более трансгрессировать в неизвестность. У Гермионы захватывало дух в предвкушении.
— Вы вовремя, — наверное, это можно было принять за похвалу.
Она не видела Снейпа, пока он сам не позволил ей это. Очевидно, до такого уровня мастерства маскировки ей ещё тренироваться и тренироваться. Никакой охраны поблизости не было видно. Дежурили ли они у ворот в принципе?
— А вы думали, что я опоздаю? Взять уличную мантию и освежиться — дело пары минут.
Вместо ответа он протянул ей руку.
— Вот так сразу? — все же Гермиона немного растерялась.
— У нас не так много времени. И вам все равно ничего не нужно делать.
|
|
|
— Но… да, хорошо, — она схватила его за кисть, сожалея, что они оба в перчатках. — А куда мы…
Договорить Гермиона не успела. Её затянуло в воронку, сдавило, сплющило и как будто протянуло через игольное ушко. На другой стороне она пошатнулась и вцепилась в мантию Снейпа, подавшись вперед. Он все ещё сжимал её ладонь одной рукой. И придерживал за спину другой. Можно ли было сказать, что они обнимались?
— Как вы себя чувствуете?
— Голова кружится. Но лучше, чем при использовании портала, — её действительно дезориентировало и слегка мотало, но стоять, уперевшись лбом в грудь Снейпа, было вполне удобно и даже приятно. — Тогда я упала и меня подташнивало до вечера.
— Мне бы не хотелось, чтобы вы оставили свой ужин на моей мантии. Соберитесь.
— Дайте мне минутку, — глухо отозвалась она, даже не предприняв попытки отстраниться. — И я не ужинала. Да и не обедала тоже.
Снейп выдохнул, наверное, неодобрительно, хотя ему ли было заикаться о питании. Гермиона, кажется, могла почувствовать его ребра даже сквозь всю эту одежду. И эта их близость уже начинала становиться неприличной.
Поэтому Гермиона отстранилась, выпрямилась и сделала шаг назад. Снейп тоже спокойно убрал свои руки. Она наконец осмотрелась, хотя смотреть было, собственно, не на что — вокруг стоял такой же темный лес, как и рядом с Хогвартсом. Может быть только неподалеку не виднелись огни замка, да и стояли они на какой-то поляне, а не на подъездной дороге.
— Где мы?
— На пару миль севернее школы.
Гермиона кивнула. Проверить это она никак не могла, но, по крайней мере, растения тут действительно росли точно такие же, и погода стояла аналогичная.
— Ну, если вы задумали меня похитить или убить, сейчас самое время, — выдала она.
— Чтобы напороться на очередной ваш эпизод и сводить потом следы от веревок?
— Так не выводите меня из себя, — Гермиона улыбнулась. — Разве нельзя вырубить человека, не вызывая подозрений?
— Ваша способность весьма быстро реагирует на опасность.
— А если использовать другой, более скрытный путь? — нашла же время и место обсуждать границы своего состояния. — Вы же зельевар.
Снейп, как будто вспомнив что-то, полез во внутренний карман, достал оттуда фляжку и протянул ей. Она взяла её и повертела в руках.
— Веритасерум? Напиток живой смерти?
— Кофе. Черный. Нам нужно трансгрессировать обратно, и если вы не расстанетесь с содержимым желудка и на этот раз, то можно будет считать, что противопоказаний к трансгрессии у вас нет.
— Хорошо.
Она посмотрела ему в глаза, открутила крышку и сделала несколько щедрых глотков. Кофе, а это действительно был он, подогревался чарами, а объем самой фляжки был очевидно увеличен заклинанием Незримого расширения.
|
|
|
После обратного перемещения Гермиону лишь слегка качнуло, но Снейп все равно подхватил её под локоть.
— Распробовали?
— Кофе или трансгрессию?
— И то, и другое.
— Ну, по ощущениям расставаться с содержимым своего желудка я не планирую, а про трансгрессию рано пока говорить — сначала надо попытаться самой.
Он так и держал её за руку, пока они вместе шли обратно в Хогвартс под его дезиллюминационными и делали вид, что ничего не происходит. Гермиона была уверена, что это не так, хоть и не слишком хорошо понимала невербальные намеки. Снейп ведь, не считая их довольно агрессивных разговоров с применением магии (преимущественно, с её стороны), никаких границ не переходил. Он не трогал-с-подтекстом, не смотрел слишком пристально, даже, условно, не занимал её время больше, чем было допустимо, пока она сама не навязывалась. Никаких сальных шуточек, намеков и предложений, но то, как он себя с нею вел, как сам шел навстречу, какие вольности ей позволял… Нет, что-то тут точно было. По крайней мере, ему тоже нравились люди, которые могли дать отпор.
* * *
К всеобщему сожалению Маклагген действительно вернулся в их жизнь. Команда по квиддичу взвыла, но искать и готовить замену времени не было, Кормак хотя бы тренировался с ними уже неоднократно. Гермиона знала все подробности происходящего и от Гарри, и от Джинни, так что вполне могла оценить масштаб катастрофы.
Лаванда с ума сходила, то переживая за Рона, то злясь на него же. Было очевидно, что он к ней резко охладел и всячески игнорировал, вечно то ссылаясь на процедуры, то прикидываясь (они с Гарри были в этом уверены) спящим, чтобы не общаться. Это же внесло разлад и в их с Браун отношения, которых, конечно, и так не существовало, но теперь ещё и подчеркнуто не существовало. Похоже, все участие Гермионы, проявленное перед новостью об отравлении, было уже позабыто. Она навещала Рона пару раз, и это не прошло незамеченным мимо Лаванды. При ней Уизли бодрствовал.
Гермиона же приходила к Рону больше из ответной вежливости и из желания закончить все эти глупые ссоры, чем с какими-то тайными любовными планами. Их «больничное» перемирие все ещё действовало, от чего они оба, очевидно, испытывали облегчение, хотя повод был не самый приятный. Но ничего такого, о чем там переживала Лаванда, не происходило. Расстанется со своей девушкой Рон или нет, это будет его решение, Гермиона не собиралась его отбивать или ещё что-нибудь подобное.
К собственному ужасу, она задумывалась уже о том, что даже если Уизли предложит ей встречаться после всего этого, то с большой долей вероятности она ему откажет. Не из-за Снейпа. Это даже звучало, даже думалось глупо. Нет, ей просто стало недостаточного того, что между ними с Роном складывалось (или, скорее, все никак не могло сложиться). Наверное, это выглядело как эгоизм или капризы. Сначала «хочу», а теперь уже «больше не надо», но сердцу-то по-прежнему не прикажешь. Хотя в этих выкладках были замешаны не только высокие чувства, но даже немного холодного расчета. Столько страдать ради отношений, в которых ты даже не задыхаешься от восторга, когда он касается твоей спины сквозь сто слоев одежды без какого-либо намека? Она же будет об этом думать. И будет выносить мозг Рону. Вот кому оно надо?
И если ещё можно было сказать, что она променяла Рона на Снейпа в своих мечтах чисто теоретически, просто изменив подход к оценке своей увлеченности. То никаких реальных целей, прости Мерлин, как же неуместно это звучало, в отношениях с профессором Гермиона естественно не ставила. Да и что у них могло быть? Он учитель, она студентка шестого — даже не седьмого! — курса. Ей учиться ещё почти полтора года, если все сложится удачно, и будь она хоть трижды совершеннолетней, пропасть, их разделяющая, непреодолима. И это ещё не считая всего остального. Всего этого — Пожирателей, Дамблдора, Гарри…
К тому же, Гермиона даже не могла сказать с уверенностью, что между ними что-либо происходит. Ей хотелось к нему прикасаться. Он ей симпатизировал. Все. Даже не то чтобы ухаживал или как-то очевидно проявлял знаки внимания, скорее просто интересовался ею чуть больше, чем было необходимо. Если бы так, в целом, не считая их конфликтов, с ней общался Люпин или тот же Дамблдор — помогал с трансгрессией, этим её странным «заболеванием», разговаривал наедине, то Гермиона, вероятно, ничего такого даже не подумала бы. Но это был Снейп и… Подтекст чувствовался кожей, на уровне каких-то примитивных желаний.
И это было так эфемерно, что, сидя у него в классе на лекции, Гермиона даже начинала сомневаться, что правильно оценила ситуацию. Естественно, недопустимость их связи была профессору куда очевиднее её. И понятно, что он не стал бы действовать хоть сколько-нибудь откровеннее, рискуя своей работой, репутацией и даже тем самым расположением Дамблдора. Директор отношения со студенткой, какая бы она умница-разумница не была, одобрить никак не мог.
Возможно, она немного преувеличивает сам контекст? Если ей хочется его поцеловать, это же не обязательно значит, что он хочет того же самого. А у неё просто фантазия разыгралась. Горячность молодости, неопытность, желание и готовность прыгнуть в омут головой и все это пафосно-подростковое воспрянуло ото сна, захотелось приключений и тайной страсти. Так сказать, перешла на новый уровень, потаскавшись по всяким опасным местам с мальчиками.
А Снейп ничего такого и не имел в виду. Или просто подшутил над ней, пофлиртовал со скуки, ловко заставив заучку Грейнджер бегать за ним, а сам, может, забывает о ней в ту же секунду, как теряет из виду. Сколько девушек в пубертате он видел за годы работы в школе? Неужто она была самой интересной или привлекательной из всех? Наверняка были даже какие-нибудь истории с влюбленностями — слизеринки уж точно могли проявить интерес, не испугавшись мрачного образа. Преподавателей-мужчин, не достигших возраста седин, в Хогвартсе было не так уж много. Только учителя по ЗОТИ и менялись регулярно. Но никаких историй не ходило, и Снейп имел репутацию человека во всех смыслах холодного и отстраненного.
Ей просто показалось. Это была правильная, безопасная мысль. И ей не стоит думать что-то иное. Гермиона прикусила кончик пера и посмотрела на преподавательский стол. Снейп что-то писал, видимо, делал пометки в этом своем зашифрованном журнале, но почувствовав внимание, поднял голову. Они встретились взглядами, и время остановилось, буквально.
И Гермиона представила абсолютно дикую картину, в которой она встает, подходит к нему и целует прямо так, на виду у всего класса. Пока никто, даже он сам, не может никак ей помешать, и она может делать все, что захочет.
Нет. Недостаточно. Неправильно. Такая же фикция, как и все это её дополнительное время.
Снейп вернулся обратно к своим записям. Гарри дернул её, отчаянно нуждаясь в подсказке. Гермиона выровняла дыхание и дописала ответ на вопрос. Как-то двусмысленно зашифровать в работах по ЗОТИ намек на свой интерес она не догадалась. И вряд ли смогла бы сделать это ловко даже в теории. Да и что он мог ей ответить? «Мисс Грейнджер, вы забываетесь? »
* * *
Гриффиндор с треском, буквальным, учитывая поврежденный череп Гарри, продул Пуффендую. Маклаггена можно было отпевать, Поттер и Уизли воссоединились в больничном крыле, Джинни поссорилась с Дином, который, как последний урод, посмеялся над выбывшим ловцом. В общем, время у Гермионы останавливалось раз пять за день, как раньше, и отрезки безвременья длились гораздо дольше условных десяти секунд, опять не подчиняясь её воле. И хотя это было полезно — она успела подстраховать Гарри, замедлив его падение, наслала на Кормака сглаз и чуть отдышалась и успокоилась, застав все эти крикливые сцены между членами команды по квиддичу, но все равно это её немного расстроило.
— Что ты сделала с Маклаггеном? — уточнил Гарри, когда они встретились с утра у больничного крыла.
— Запустила в него всяким мусором и обрывками пергамента при помощи Оппуньо. Ничего такого, — вот только Снейп был все же прав на её счет, а она определенно немного лицемерила.
— Он ещё жив? — с недоверием спросил Рон. — Раз уж Гермиона так рассердилась…
— По крайней мере, на ужине присутствовал. И это могут подтвердить десятки свидетелей, — она фыркнула и улыбнулась.
— Ты могла подловить его позже. Или кто-нибудь из команды…
— Думаю, того презрения, которое выразил ему весь факультет, вполне достаточно в качестве наказания. Уж впору беспокоиться об организации травли, которую я совершенно не поддерживаю даже в таких случаях.
— Вот такую Гермиону я узнаю, — Рон ухмыльнулся. — Староста, все дела.
— Гарри, только уж ты к нему не лезь, — она действительно включила режим «правильной девочки».
— Ладно-ладно! Так что там с Джинни и Дином? — проявил занятный энтузиазм Поттер.
|
|
|
