 |
15. Прощания
|
|
|
|
Она опять все пропустила. И опять была сама в этом виновата. Не стоило ей к нему идти. Надо было стоять плечом к плечу со своими друзьями и соратниками по Ордену Феникса, а не искать правды у обманщика.
Гермиона пыталась поддерживать других, но могла лишь сочувственно смотреть на раненного Билла и плачущую Флёр да что-то отвечать на вопросы Гарри. Никакого толку от неё не было. В скором времени она поняла, что лучше всего у неё получается сидеть молча и смотреть в стену. Мадам Помфри дала ей общее противоядие, но симптомы отравления это едва ли сгладило. Он наврал ей и тут — вред Гермиона вполне ощущала. Ей было так тошно, так отвратительно, как никогда в жизни.
Бабочки ползали по её лицу, шевеля своими мерзкими чешуйчатыми лапками, забираясь в рот, нос, под веки. Их крылья ломались, хрустя, как сломанные кости, и она вдыхала их прямо в легкие, сглатывала в желудок, пока вся не наполнилась этими обломками былой красоты.
В кои-то веки её способность пригодилась — она избегала любого лишнего контакта до самых похорон Дамблдора, используя все доступные средства. Замок был погружен в такую беспросветную печаль, что её внезапные исчезновения и нежелание общаться никого не взволновали. Заходя в библиотеку, в которой, естественно, никто не сидел в такое время, она лишь коротко кивала мадам Пинс. Та молча кивала ей в ответ.
Впрочем, сидя там, прячась за стеллажами, читала она совсем не библиотечные книги. Точнее, они были когда-то библиотечными, но Дамблдор уже давно изъял их из публичного доступа. То была та самая литература о крестражах, что она так долго искала в Запретной секции. И нашлась она в кабинете директора, да ещё и отозвалась на обычные манящие чары. Видимо, Дамблдор помогал им даже с того света, хоть и во все той же своей странной манере, полной недосказанности.
|
|
|
Ну, по крайней мере, напоследок Снейп был с ней честен, практически откровенен, насколько она могла судить. Удовлетворил её просьбу и дал ответы на некоторые вопросы. Даже обозначил свой, кхм, интерес. И, как он и предупреждал, эта правда ей совершенно не понравилась. Куда теперь девать свои чувства, которые вдруг стали ещё более неуместными, откровенно запретными, не с точки зрения морали, а с позиции здравого смысла? Теперь Гермиона не могла даже просто сказать «нет» и сделать вид, что ей просто почудилось их взаимное притяжение. Сделал ли Снейп это специально, чтобы причинить ей боль, или просто сам не сдержался? Почему не было тумблера в голове, который отключал бы все это? Гермиона не хотела думать об этом.
Но ещё больше ей не хотелось рассуждать о своем состоянии. Что если заболевание продолжит прогрессировать, как она и боялась, и время поглотит её полностью, оставив умирать в застывшем мире? Гермиона вздрогнула, представив это, и начала с притворным энтузиазмом листать книгу, которая выглядела как стереотипное пособие по вызыванию демонов из маггловских фильмов. Она же все равно ничего не может сделать, так зачем дергаться? Более того, ни Снейп, ни Дамблдор, судя по всему, тоже не могли помочь ей. Даже «сглаживать» симптомы не выходило без последствий для здоровья. В общем, надо просто жить и надеется. Что ещё остается?
— Да зачем тебе эта записка? — вспылил Гарри. — Медальон уже уничтожен, а его похититель в этом, очевидно, не преуспел, так какая разница, кто он?
— А Дамблдор стаскал тебя туда просто так? За бесполезной фальшивкой? — она специально назвала имя, зная, что это встряхнет его. — Думай, Гарри, думай. Этого он добивался от тебя целый год.
— Да думаю я! — он вскочил с кресла и начал расхаживать по гостиной туда-сюда. — Я только об этом и думаю, вся эта хрень мне уже снится.
|
|
|
Они старались не упоминать никаких конкретных названий в обсуждениях, чтобы не привлекать лишнего внимания к крестражам. Впрочем, негласно было принято решение продолжать использовать Муффлиато. В конце концов, полезность его была неоспорима, несмотря на авторство.
— Но в одном ты была права, — опять взял слово Гарри, хотя она уже решила, что разговор окончен.
— В чем? — в плане опасности Принца-полукровки?
— Малфой был жалок. Там, на башне. Не смог…
Гермиона не ответила, да и не знала, что сказать. До Драко ей на самом деле не было никакого дела, даже сейчас. Все они марионетки. Она опять уткнулась в учебник, по привычке, хотя смысла в этом уже не было — студентов спешно отправляли по домам, так что никакие экзамены и несданные письменные работы никому не угрожали.
Похороны прошли. Кажется, она плакала. Наверное, ей даже стало легче, но это было не точно.
* * *
Приехав домой, Гермиона отчетливо почувствовала удушье. Родители видели, что что-то не так, но никто из них не мог начать разговор. Они не виделись почти год, переписывались поскольку-постольку (в её письмах не было и десятой доли правды), а волшебство так и осталось в их понимании чем-то вроде фокусов. Безобидной Левиосой, которой поднимают перья с парт, как она рассказывала им на первом курсе. У этого были объективные причины: до прошлого сентября ей нельзя было использовать магию дома, а объяснять это все на пальцах быстро стало бесполезно. Ими волшебный мир воспринимался скорее, как аттракцион, чем что-то реальное, живущее своей жизнью и со своими проблемами. Они до сих пор спрашивали её, в какой университет она хотела бы пойти после школы.
Про все эти опасности, с которыми она сталкивалась в магическом мире, также болтать не особенно-то хотелось. В детстве Гермиона опасалась, что мама и папа заберут её из Хогвартса. И с возрастом даже признала это родительское желание защитить своего ребенка вполне справедливым. Но жить как маггла она все равно уже не смогла бы. Тем более не могла уйти сейчас, когда все так обострилось, а Гарри, и всем её друзьям, и членам Ордена Феникса нужна была помощь. Особенно после такой очевидной её ошибки. Правда, как сказать родителям, что она отправляется на войну, Гермиона тоже не представляла.
|
|
|
— Дорогая, расставь тарелки, — мама была занята — доставала противень из духовки.
— Хорошо, — отозвалась она, не отрываясь от книги.
И взмахнула палочкой, с которой теперь не расставалась. Как только Гермиона переступила порог родного дома, на который, конечно, не было наложено ни одного заклинания, то вдруг отчетливо поняла, насколько же они беззащитны. Черная метка могла в любой момент взвиться и над этой крышей.
Мама проследила за летящей посудой.
— Это какое-то… заклинание? — судя по её сдержанному тону, она была скорее смущена, чем заинтересована.
Гермиона подняла голову, разглядывая раскладывающиеся сами по себе приборы.
— Нам надо поговорить. Позови папу, это важно.
Она старалась, правда. Может, не перебарщивала с деталями — ну что им все эти пророчества? Но уж то, что в их школе учитель убил директора, преследуя интересы враждебных сил, было понятно и без всякой магии. Про свою влюбленность в этого преподавателя Гермиона, конечно, умолчала. Даже реши она вдруг посоветоваться с мамой (что делать в принципе не стала бы), то не смогла бы сформулировать мысль. Ведь сначала все ощущалось слишком эфемерным, а сейчас превратилось в ядовитый пар над котлом, который отравлял её мысли и душу. Каждый раз, когда она думала о Снейпе, у неё как будто вышибало весь воздух из легких. Было бы проще, если бы она могла просто ненавидеть его, как Гарри.
— Гермиона, — мама растеряно переглянулась с отцом, — если ты беспокоишься, что из-за этих террористов, — название Пожирателей смерти ей явно не пришлось по вкусу, — мы можем пострадать, то, конечно, мы переедем. Мы давно собирались открыть филиал в Ливерпуле…
— Нет, мам, ты не понимаешь. Вам надо уехать из страны, желательно, куда-нибудь подальше, — но Каркарову и это не помогло, а ведь он был магом. — В Америку, например.
— Да что ты такое говоришь? — возмутился отец. — У нас работа, дела, связи. Из-за вашего локального конфликта…
|
|
|
— Локальный он или нет, но, боюсь, я под ударом, а, значит, и вы тоже. Это не шутки. Они придут за вами и убьют или сделают что-нибудь похуже.
— Похуже? — мама опять встревожено глянула на отца. — Гермиона, что ты имеешь в виду?
— Магия позволяет делать и прекрасные, и совершенно ужасные вещи. Они могут заставить вас содействовать им. Использовать, чтобы добраться до меня и моих друзей. Они… Они будут пытать вас, мама. Вы не сможете защититься от них. И я не уверена, что смогу защитить вас. Даже если я попрошу помощи и вас спрячут тут, в Англии, мне будет неспокойно.
— Спрячут… — повторила она эхом, будто и не слыша всего остального. — А ты собираешься вернуться в школу?
— Нет. Нет, я не смогу. Я буду помогать Гарри, — Гермиона понимала, что едва ли этот разговор окажется продуктивнее, чем споры с Макгонаггал, но все же продолжала.
— Если все хоть вполовину так серьезно, как ты говоришь, то мы уезжаем как можно быстрее. И уезжаем все вместе, — жестко отрезал отец.
— Нет, — она поджала губы и расправила плечи. Это было ожидаемо. — Я нужна здесь. Я буду сражаться и защищать то, что мне дорого. Но рядом со мной вам едва ли будет безопаснее.
— Гермиона, тебе восемнадцать только через два месяца, — голос папы был строг, но уже совершенно не впечатлял. — Твое мнение…
— Боюсь, тут решать мне, — вышло твердо, но как-то печально. — По законам магической Британии я уже совершеннолетняя…
— В этом доме действуют законы Соединенного королевства, — раздраженно заметил отец.
— …и могу свободно пользоваться магией. Поэтому я остаюсь, чтобы отстаивать свои интересы. Этот мир мой, я не собираюсь бежать от него.
Гермиона сидела прямо, жестко и сжимала в руках древко. У этого изначально был лишь один выход, но она никогда ничего подобного до этого не делала и тянула время. Так бессердечно, так бескомпромиссно. Перед её глазами встали все те списки убитых, о которых сообщали в газетах в течение года.
Время остановилось вовремя, давая ей возможность перевести дух и собраться. Гермиона встала и прошлась по комнате, остановившись у окна. Её перемещение напугает их, конечно, но они ведь и должны бояться магии, в конце концов.
Отец дернулся, не обнаружив её на прежнем месте. Мама просто как будто и не отмирала, глядя на неё с тревогой. Гермиона сглотнула и подняла палочку.
— Если я выживу, — её голос дрогнул, — я верну вас.
Она наложила чары Незримого расширения (незаконно) на сумочку, собрала вещи и подготовила отход, списавшись с Уизли, ещё вчера. Весь этот разговор был всего лишь её попыткой вести себя правильно, когда всё вокруг уже давно стало неправильным.
|
|
|
* * *
План был слабым. Очевидно рисковым. И кто его придумал? Наземникус! Почему он вообще до сих пор был членом Ордена Феникса?
Но, с другой стороны, никакой удобоваримой альтернативы они придумать не смогли. Точнее никакой альтернативы не видел Грюм. Гермиона вообще подозревала, что ему эта идея понравилась в первую очередь из-за своей дерзости, а вовсе не потому, что другие варианты были ещё хуже.
Справедливости ради, все пришлось переиграть в последний момент, потому что люди Воландеморта подсуетились в министерстве, и слежка за домом Гарри была усилена во сто крат. Надзор исключал использование магии почти подчистую: трансгрессия, портал и уж тем более камин, который отследить было раз плюнуть, отпадали. Попытайся они что-то выкинуть, и тут же по тревоге был бы поднят весь аврорат, а Поттеру выдвинули бы обвинение в незаконном использовании волшебства. Так подставляться Ордену и давать министерству рычаги давления на Гарри сейчас было никак нельзя.
Можно было бы попытаться пройти по-тихому или вообще уехать, к примеру, на машине, как Дурсли. Но ведь за домом, очевидно, приглядывали не только чиновники, но и Пожиратели. И вычислить того же крадущегося человека даже под мантией-невидимкой не составит им большого труда. А оказаться на земле, в окружении, без поддержки — что может быть хуже? Грюм рассуждал так, и переспорить его вчерашней школьнице (да и вообще кому бы то ни было) не представлялось возможным.
Мерлин, как же она ненавидела летать. Благо, её нелюбовь и неумение держаться на метле учли и выдали фестрала. Принимать Оборотное зелье тоже не очень хотелось. Неудачный опыт знакомства с ним запомнился на долгие годы. А перевоплотиться в парня, тем более Гарри, и вовсе оказалось весьма странно. Но вся эта неловкость быстро улетучилась, когда их атаковали. Сразу, превосходящими силами противника. Зеленые лучи уже летели в них, хотя они ещё не успели толком подняться в воздух.
Правда, и у них было маленькое преимущество. Гермиона не делала на него большую ставку, но все же в ситуации прямой угрозы жизни, оно сработало, как надо. Наконец-то! Как она и предполагала с самого начала, это должно было пригодиться в схватке. Она крутанулась на месте, ослабляя хватку, с которой вцеплялась в Кингсли (по инерции Гермиона слишком сильно навалилась на него, но, вроде бы, с места не сдвинула), и подняла палочку. Пришлось на глазок прикидывать вектор движения противников, надеясь ударить на упреждение и не промазать. То ли под воздействием эмоционального раздрая, то ли потому, что Снейп перестал поить её своими зельями, длительность приступов опять стала нестабильной и, зачастую, достаточно продолжительной, так что возможностей защититься у неё оказалось море. Может, хорошим бойцом Гермиона и не была, но училась прилежно и на ЗОТИ, и на занятиях Отряда Дамблдора.
Кто есть кто среди нападающих разобрать было сложно — их лица скрывали капюшоны. Да и расстояние, кутерьма, разница высот не особенно способствовали видимости даже в зависшем состоянии. Где-то тут, наверное, был Снейп. И, возможно, даже сам Воландеморт, хотя вряд ли он ринулся в атаку в авангарде. Использовать Сектумсемпру Гермиона все же не решилась, опасаясь попасть в своих и, в каком-то смысле, выдать себя под личиной Поттера. Для Снейпа это стало бы очевидным маркером. Правда, о заклинании она могла рассказать и мальчикам, когда все её договоренности с профессором потеряли свой смысл. Но стал бы его кто-то применять в бою? Вряд ли.
Да и Снейп, наверное, поймет, что это она, просто проследив направление шквального огня заклинаний, выпущенных одномоментно из одной палочки. Если она, конечно, не попадет в него первой и не вырубит. Додумать ей не дали — время опять заскользило вперед, и она мертвой хваткой вцепилась в Кингсли. Оценить, насколько успешна была её контратака, Гермиона тоже банально не успела. Фестрал гнал вперед из всех своих сил. Поттеры и их сопровождающие устремились в разные стороны.
Их с Кингсли преследовали только трое, и от одного Бруствер избавился сразу, метко пустив Ступефай. Но остальные все никак не отставали, ветер шумел в ушах, её глаза слезились. Заклинания она выпускала наугад по большей части, не успевая следить за движущимися целями. А потом Гермиона увидела его. Как она и опасалась, Воландеморт тоже участвовал в засаде. Он летел сам по себе, без всяких дополнительных средств, легко и без усилий. Мантия развевалась вокруг него черной кляксой, скрывая тело, но даже издали она заметила его бледную лысую голову.
Когда он отстал, Гермиона выдохнула, понимая, что дышала через раз все это время. В Нору они с Кингсли вернулись вовремя, использовав свой портал, из-за которого она опять начала мучиться тошнотой. Гарри с Хагридом, изрядно помятых, но живых, они застали на месте. Бруствер тут же начал проверять всех на подлинность. В гостиной обнаружился Джордж и Люпин, вскоре появились запоздавшие мистер Уизли и Фред. Никто из них не был ранен, но все были взбудоражены очевидным предательством в их рядах и переживали из-за отсутствующих.
Из-за преследовавшей Тонкс Беллатрисы, они с Роном задержались, но тоже прибыли невредимыми. Гермиона обняла Уизли, поддавшись секундному порыву, но не стала себя одергивать — почему бы, собственно, и нет? Очевидно, все её предыдущие размышления о мальчиках и мужчинах привели к полной катастрофе. Вернуться на прежние рельсы большей ошибкой уж точно не станет.
Билл и Флёр прибыли последними. Потому что кроме них больше никто возвратиться не мог. Воландеморт позаботился о Грюме, и они едва успели подхватить его тело, ещё не зная, что он уже мертв. Наземникус, из-за которого аврор и пропустил удар, трусливо бежал.
Все они собрались вокруг Аластора, Билл приманил из дома стаканы и бутылку огневиски. Алкоголь обжег горло, и ей пришлось ждать несколько томительных минут, пока мир отомрет. Гермиона как-то отстраненно заметила, что не менять своего положения в пространстве у неё выходит уже просто мастерски. Сразу же возник не то чтобы спор, но обсуждение Флетчера и вопросов доверия в целом, но настроения на словесную перепалку ни у кого явно не было. А у Гарри, впервые за год, случился приступ ментальной связи с Воландемортом.
В общем, они были живы, но обстоятельства складывались не самым лучшим образом. Гермиона, конечно, причисляла часть заслуг в их феерическом побеге себе. Видимо, её массированная атака все же немного проредила фронт Пожирателей и, возможно, спасла Орден от части проблем. Но все же это не решило все. От паники Наземникуса она Грюма никак защитить не могла.
Стало очевидно и то, что из Азкабана был совершен побег. Все старшие Пожиратели теперь опять были в строю. Похоже, время для жалости и благородства прошло. Конечно, Гермиона старалась не думать, что, вероятно, часть из тех, кого она вырубила, погибли, упав с метел и разбившись. Это не приносило ей никакого удовольствия, но все же, пожалуй, она даже пожалела, что не использовала Сектумсемпру. Мертвый пожиратель — это не только груз на её душе, но и вероятные спасенные в будущем жизни. Сколько ещё нападений они совершат, какой террор установят в магической Британии?
Что если она прикончила Снейпа там? Эта мысль внезапно обожгла её. В отличие от Гарри, готового, наверное, придушить его на месте, вероятная стычка с профессором Гермиону скорее расстраивала. Она не хотела бы быть его убийцей. Это причиняло ей боль — и его существование, и его смерть.
Миссис Уизли опекала их, как маленьких, и при этом заваливала работой по дому, будто это вышибло бы из них мысли о крестражах. Но, конечно, все это было зря. Они задержались в Норе только из-за свадьбы Билла и Флёр и все ещё действующего над Гарри Надзора. Хотя с последним все было как-то неопределенно: во время операции и сам Поттер, и члены Ордена, и Пожиратели наколдовали вокруг него на лишение палочки уж точно.
До кучи, Гарри все порывался уйти сражаться в одиночку. Но тут они с Роном выступили против единодушно, жестко и уверено. Прикрытие было подготовлено, усиленно шла подготовка к оперативно-розыскной деятельности, как сказал бы Грюм.
С его похоронами тоже затягивать не стали. Она опять плакала. Не только из-за самого Аластора, как такового, но потому, что с ним умерла ещё и часть надежды. А Орден лишился одного из сильных лидеров и опытных бойцов. Рон обнимал её, стараясь утешить, и Гермиона позволяла ему это.
— Нам надо решить, куда мы направимся, — выдала она, сортируя книги по степени полезности.
— Я хотел бы побывать в Годриковой впадине, — отозвался Гарри, лежащий на раскладушке и смотрящий в потолок.
— Ты же понимаешь, что там может быть опасно?
Было не ясно, понимал Поттер это или нет, но вид у него был донельзя упрямый.
— А ты что предлагаешь?
— Зайти на Гриммо, 12, — без колебаний ответила она. — Там, конечно, тоже не очень надежно. Фиделиус, наверное, ещё действует, но Снейп… — голос её дрогнул, и она поморщилась.
— Грюм обезопасил дом от него, — Гарри нахмурился, задумавшись. — Люпин сказал.
— Все равно звучит не особенно надежно. Но, возможно, мы найдем там какие-нибудь ответы.
— О чем ты? — подобрался Рон.
— О медальоне, его подделке и Р. А. Б. Раз уж все это было как-то связано с Блэками, то я предположила, что похититель должен быть одним из них. И такой действительно нашелся — Регулус Арктурус Блэк, младший брат Сириуса. Он что-нибудь тебе рассказывал о родственниках, Гарри?
— Да, — Поттер нахмурился. — Регулус был Пожирателем смерти.
Что ж, это многое объясняло.
|
|
|
