Обсудив еще другие вопросы, Рокоссовский пожелал комдндарму успеха, и разговор закончился.

Обсудив еще другие вопросы, Рокоссовский пожелал комдндарму успеха, и разговор закончился.

! • У читателя может возникнуть вопрос: откуда автору ютал известен разговор между Рокоссовским и Романен-Йсо? Доло в том, что у командующего фронтом находился ьв' тот момент Казаков, который и передал мне его содер­жание.

В результате своевременного вмешательства К. К. Ро­коссовского войска 48-й армии хорошо подготовились к выполнению поставленной задачи и при мощной под­держке артиллерии успешно справились с ней. Вот так, спокойно, без угроз и разносов, Константин Константино­вич Рокоссовский искусно направлял действия командар­мов. И это было лишь одно из многих завидных качеств нашего командующего, пользовавшегося у подчиненных глубоким уважением и большой солдатской любовью.

И еще об одном событии, происшедшем задолго до начала подготовки войск нашего фронта к Бобруйской операции, мне хотелось бы поведать читателю.

Сейчас уже немногие помнят, что в феврале 1944 года, когда наш фронт из Белорусского был переименован в 1-й Белорусский, слева от него, т. е. южнее, был образо­ван 2-й Белорусский фронт (первого формирования). В его полосу входили Пинские болота, а на левом крыле нахо­дился город Ковель, сильно укрепленный противником. Но фронт этот просуществовал совсем недолго. В первых числах апреля 1944 года Ставка приняла решение расфор­мировать 2-й Белорусский фронт, а его полосу вместе с действующими в ней войсками передать нашему фронту.

Для приема новой полосы и действующих в ней войск в город Сарны, где располагался тогда штаб 2-го Бело­русского фронта, 4 апреля 1944 года выехала специаль­ным поездом большая группа генералов и офицеров всех родов войск и служб, возглавляемая Рокоссовским. В со­ставе этой оперативной группы для приема артиллерии и решения на месте артиллерийских вопросов находился также генерал Казаков с несколькими офицерами нашего штаба. Василий Иванович впоследствии рассказывал, что наша оперативная группа застала командование 2-го Бе­лорусского фронта в весьма тяжелом положении. Управ­лению войсками под Ковелем мешали бандеровские бан­ды, нагло действовавшие в окрестных лесах. Бандиты рва­ли линии связи, уничтожали из засад наших связистов, пытавшихся восстановить ее. В силу этих причин штаб артиллерии 2-го Белорусского фронта располагал сведе-

ниями о состоянии артиллерии трех — пятидневной дав­ности. Мало того, что связь с войсками часто нарушалась, за последние дни ни один офицер штаба артил­лерии фронта не выезжал в армии для выяснения об­становки, которая в районе Ковеля была очень тревожной.

Начав действовать, Рокоссовский прежде всего отдал распоряжение начальнику ВОСО фронта генералу А. Г. Чернякову, чтобы к утру следующего дня на стан­цию Сарны был подан бронепаровоз с одним броневаго-ном. Большая оперативная группа во главе с Рокоссов­ским погрузилась в бронепоезд, благополучно преодолела все районы действий бандеровцев и прибыла в 47-ю и 69-ю армии, действовавшие под Ковелем,

С приездом генерала Рокоссовского войска армий ле­вого крыла фронта за очень короткий срок очистили тер­риторию от банд бандеровцев. Тогда же было принято и осуществлено смелое решение, о котором хочу расска­зать подробнее.

БЕСПРИМЕРНЫЙ МАРШ

Р

азведка установила, что в самое ближай­шее время можно ожидать активных дей­ствий танковых дивизий из группы армий «Северная Украина». Противотанковых же средств в по­лосах двух армий на ковельском направлении было край­не недостаточно. Не имел их и резерв 2-го Белорусского фронта.

К. К. Рокоссовский отдал распоряжение генералу Ка­закову срочно подготовить соображения о возможности усилить армии ковельского направления за счет средств 1-го Белорусского фронта. В. И. Казаков поставил началь­нику оперативного отдела штаба артиллерии задачу уже более конкретно. По самым скромным подсчетам, нужно было усилить войска на ковельском направлении тремя истребительно-противотанковыми артиллерийскими брига­дами (по одной бригаде в 47-ю и 69-ю армии, одну — в резерв фронта) и одной зенитной артиллерийской ди­визией.

И вот начальник оперативного отдела нашего штаба явился к своему коллеге полковнику Н. И. Колоярцеву, работавшему в штабе артиллерии 2-го Белорусского фрон­та и еще не успевшему полностью сдать дела, и попросил

у него карту и книгу шифровок. Познакомив Колоярцева с полученным заданием, он высказал мнение, что един­ственный выход видит в переброске походным порядком противотанковых бригад и зенитной дивизии с правого крыла фронта, т. е. из-под Довска. Вдвоем они прики­нули возможные маршруты. Получилось, что расстояние, которое должны будут преодолеть наши части, составит около 1000 километров. Колоярцев был убежден, что с таким предложением к Казакову нечего и идти. На это Левит заметил, что генерал Казаков будет больше недово­лен, если ему доложат, что переброска частей невоз­можна.

Несмотря на расхождение во мнениях, Левит все же окончательно наметил маршрут, промерил его и подсчитал время, необходимое для совершения такого сложного мар­ша. При расчете времени принималась во внимание каж­дая деталь и, конечно, сложившаяся под Ковелем обста­новка. В итоге всех расчетов на марш каждой бригады и зенитной дивизии отводилось трое суток.

Составив текст боевого распоряжения, которое должно было быть передано в Гомель, Левит явился к В. И. Каза­кову. Прочитав текст, генерал спросил:

-— А дойдут ли?

— Должны дойти, — таков был ответ.

Генерал Казаков направился к командующему фрон­том. Рокоссовский подписал шифровку, после чего Каза­ков связался со мной по ВЧ, сообщил о посланном на­чальнику штаба фронта распоряжении и приказал, не дожидаясь его получения, готовить бригады и зенитную дивизию к переброске под Ковель (они находились в это время в районе Довск, Рогачев, Жлобин).

Генерал Казаков указал и намеченный маршрут: Го­мель — Чернигов — Коростень — Новоград-Волынский — Ровно — Луцк и далее в отведенные частям районы под Ковелем. Задача была нелегкая: не только совершить марш в очень короткий срок, но и сохранить боеспособ­ность частей. Нужно было сделать все возможное и даже невозможное, чтобы выполнить ее.

Получив шифровку, начальник штаба фронта вызвал меня и дал ряд указаний по организации и выполнению марша, а также по обеспечению частей.

— Поскольку бригады и дивизия находятся во фрон­
товом резерве, сами отдайте необходимые распоряжения,

организуйте контроль выхода и марша и поставьте меня в известность об их отбытии и прибытии к месту на­значения, — сказал М. С. Малинин.

Я начал действовать. В бригады немедленно выехали офицеры связи с необходимыми предварительными рас­поряжениями. А тем временем у меня шли переговоры с начальником отдела горюче-смазочных материалов пол­ковником Н. И. Ложкиным об организации снабжения частей горючим на марше. Деятельная подготовка раз­вернулась в бригадах и дивизии. Части снимались с бое­вых порядков и сосредоточивались в районах, откуда дол­жны были начать марш.

С особой тщательностью проверялась надежность авто­тягачей, транспортных машин и материальной части ар­тиллерии. Большая работа велась по подготовке водителей к длительному маршу. Немалые надежды мы возлагали на командиров бригад, особенно на тех, которые должны были выступить первыми. Это были прекрасные органи­заторы, испытанные в боях командиры 20-й и 4-й гвар­дейской истребительно-противотанковых артиллерийских бригад полковники А. И. Копелев и П. Н. Значенко.

А. И. Копелева я знал с 30-х годов по 23-й Харьков­ской стрелковой дивизии, в которой он был заместителем командира 23-го артиллерийского полка по политической части, а затем, после окончания артиллерийских курсов усовершенствования, занимал должность начальника шта­ба полка. Это был офицер с твердой волей, настойчивый, инициативный, с большими организаторскими способно­стями. Хорошо знал и П. Н. Значенко, причем не только по работе в штабе артиллерии фронта, но и по боевым действиям бригады. На этих командиров я крепко пола­гался.

Организовав подготовку бригад и дивизии, их коман­диры в Гомеле получили все необходимые указания на марш и сведения об обстановке в районе Ковеля.

Вспоминая о тех днях, я склонен думать, что самыми трудными в этом марше были первые 10—15 километров. И вот почему. Составляя свои расчеты, начальник опе­ративного отдела штаба артиллерии не мог предугадать п учесть капризов погоды в ту позднюю и очень измен­чивую весну. Ведь с приемом полосы 2-го Белорусского фронта общая протяженность линии нашего фронта до­стигла 640 километров. А это означало, что в разных ме-

стах здесь могли быть разные погодные условия. Так оно и получилось. Когда в Сарнах писалось боевое распоря­жение о переброске артиллерии, там стояла вполне при­личная погода, в то время как на правом крыле фронта начался сильный снегопад, образовались снежные заносы, замело дороги. Бригаде Копелева, например, пришлось пробивать себе дорогу лопатами и очень медленно про­двигаться по снежному коридору между метровыми суг­робами. Вот эти-то первые километры и были самыми тяжелыми.

Много часов прошло, прежде чем бригада выбралась на магистральную дорогу, которая расчищалась силами дорожной службы фронта.

Такую же безотрадную картину я наблюдал и в 4-й гвардейской истребительно-противотанковой бригаде, в район расположения которой я и командир бригады до­брались с огромными трудностями. Бригады почти не было видно — ее занесло снегом. Первая попытка привести в движение головные машины и орудийные поезда резуль­татов не дала. Преодолеть почти метровой толщины снег не было никакой возможности. Не знаю, кому пришла блестящая идея, но осуществил ее полковник Значенко, пустив вперед три сцепленные намертво тягача, которые, как таран, пробивали путь. К счастью, шоссейная дорога Могилев — Довск — Гомель находилась близко. Вскоре вся бригада вышла на основной маршрут, где я и распро­щался с командиром.

Полковник Значенко заверил меня, что потерянное время бригада наверстает и придет в установленный срок. Далее колонна двинулась со скоростью не менее 40— 50 кплометров в час, это меня успокоило, появилась уве­ренность в успехе марша.

4-ю гвардейскую истребительно-противотанковую брига­ду под командованием полковника Значенко в армиях всегда встречали с радостью. Она выполняла наиболее опасные и сложные задачи по борьбе с танками врага. Личный состав бригады любил своего командира, верил в его способности, в его мужество и высокое чувство ответственности.

Не менее популярной была и 20-я истребительно-про-тивотанковая бригада, завоевавшая добрую славу своими умелыми действиями в бою, бесстрашием ее бойцов и командиров.

⇐ Предыдущая12131415161718192021Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: