Эндогенные и экзогенные источники изменения

Понятие стабильного равновесия предполагает, что с помощью интегративных механизмов эндогенные изме­нения поддерживаются в определенных границах, соот­ветствующих основным структурным характеристикам, с помощью адаптивных механизмов в таких границах удерживаются флуктуации в отношениях между средой и системой. Если мы посмотрим на стабильное равнове­сие с позиций принципа инерции, то объяснить измене­ние в этом стабильном состоянии можно, только пред­ставив себе достаточно мощные дезорганизующие силы, способные преодолеть стабилизирующие или уравнове­шивающие силы и механизмы. Как только мы обнаружим возмущающее действие, которое отвечает этим критери­ям, то следующая проблема, которая встает перед нами, состоит в том, чтобы проследить влияние этого возму­щения на систему и определить те условия, в которых могут быть предсказаны или (ретроспективно) объясне­ны новые стабильные состояния.

Такие изменения в принципе могут быть как эндо­генными, так и экзогенными, или теми и другими одно­временно, но при решении проблемы важно помнить, что я имею дело с понятием «социальная система» в строго аналитическом смысле. Поэтому изменения, берущие начало в личностях членов социальной системы, поведен­ческих организмах, «лежащих в их основаниях», или культурных системах как таковых, должны классифици­роваться как экзогенные, в то время как с точки зрения здравого смысла казалось бы, что к таким изменениям можно отнести только изменения в физической среде (включая другие организмы и общества) и, может быть, в области «сверхъестественного».

Формальная парадигма для анализа общей системы действия, которую я употреблял вместе с другими автора­ми, подсказывает, что, во-первых, самые важные непос­редственные каналы экзогенного влияния на социальную систему находятся в культурной и личностной системах, и во-вторых, что способы их влияния различны. Непосред­ственное влияние культурной системы прежде всего свя­зано с аккумуляцией эмпирического знания, а следователь­но, относится к проблематике социологии знания. Как бы это ни было важно, из-за ограниченности места я не буду здесь этого касаться, а рассмотрю лишь пограничный вза­имообмен между социальной системой и личностью.

Существует двойная причина, по которой граница жду социальной системой и личностью является осо­бенно важной. В самом непосредственном виде этот взаимообмен связан с «мотивацией» индивида в аналитичес­ки-психологическом смысле, а следовательно, с уровнем его «удовлетворенности» или в негативном аспекте — фрустрации. Но косвенно наиболее интересный момент состоит в том, что самый важный структурный компонент социальной системы, называемый нами институционали­зированными ценностями,институционализирован через его интернализацию в личности индивида. В некотором смысле социальная система «втиснута» в пространство между культурным статусом ценностей и их значимос­тью для интеграции личности.

Проблема анализа независимой изменяемости куль­турных ценностей и личностей выходит за рамки этой статьи. Можно только предположить, что такая пробле­ма, как харизматическая инновация, по крайней мере ча­стично, попадает в эту рубрику. Однако, исходя из нали­чия относительной стабильности личности и культуры, мы можем предположить, что в личности типичного ин­дивида есть нечто, что мы можем назвать интегрирован­ным единством ценностных и мотивационных установок (commitments), рассматриваемое как стабильное, и что это единство, в свою очередь, может считаться определя­ющим фактором ориентационного компонента любой роли, т.е. совокупности экспектаций соответствующих классов индивидуальных акторов. Это истинно как при анализе целого общества, так и при анализе его подсис­тем. Из этого вытекает, что для целей анализа конкрет­ного процесса изменения институционализированные Ценности должны рассматриваться как постоянные.

Я также исхожу из того, что структура нормативных стандартов, которая определяет отношение класса дей­ствующих единиц к объектам своей ситуации, также явля­ется изначально заданной, но в то лее время эта структура является и первой независимой переменной. Поэтому проблема состоит в том, чтобы объяснить процессы измене­ния в этой нормативной структуре, в институтах. Таким образом, модальности объектов выступают как области зарождения изменения. Поэтому я буду постулировать изменения в отношении социальной системы к ее окруже­нию, которое сначала выражается в изменении определе­ния ситуации одним или несколькими классами действую­щих внутри единиц и которое затем начинает оказывать давление на нормативные институциональные стандарты в сторону их изменения. Этот описываемый мной тип дав­ления связан с дифференциацией.

Модель дифференциации

Имея в виду эти предварительные замечания, попы­таемся очертить в самых общих терминах основные эта­пы цикла дифференциации, а затем проанализировать выделение производственных коллективов из семейно-хозяйственных ячеек.

Мы можем начать с постулирования недостаточно­сти вклада в область достижения цели социальной сис­темы, претерпевающей процесс дифференциации. При­мером такой системы и служит недифференцированная семья, которая одновременно выполняет и производ­ственную функцию. С функциональной точки зрения можно сказать, что «фрустрация» ее способностей в до­стижении целей или исполнения связанных с ней экспектаций, может концентрироваться на одном из двух важных для нее уровней: либо на уровне ее производ­ства, либо на уровне эффективности в исполнении того, что позже станет функцией «резидуальной» семьи, а именно — функцией социализации и регуляции личнос­тей-членов. Во-вторых, это касается границы между се­мьей и другими подсистемами в обществе. Важными по­граничными понятиями являются здесь понятия рынков труда и товара, а также понятие идеологического «обо­снования» позиции данной единицы в обществе, кото­рое может принимать или не принимать религиозную окраску. Но за всем этим также стоит проблема вклада личности в социальную систему на более общем уровне;

в данном случае, это, очевидно, будет носить особенно важный характер, потому что в семейных и профессио­нальных ролях для взрослой личности сосредоточены наиболее важные обязательства при исполнении соци­альной функции. В-третьих, имеет место некоторое рав­новесие между этими двумя компонентами фрустрации, а именно, между фрустрацией в отношении средств и вознаграждений (связанных с производственной функ­цией) и фрустрацией в связи с нормативными аспектами экспектационных систем (связанных с функцией соци­ализации индивидов). Этот последний компонент явля­ется совершенно необходимым условием процесса, ве­дущего к дифференциации.

Сложность этих трех различений может показаться непреодолимой, хотя на самом деле трудности не столь уж велики. Третье различение наиболее важно, посколь­ку здесь речь идет о нормативном компоненте. Осталь­ные два различения связаны с экзогенными и эндогенны­ми источниками изменения в системе: личности в ролях в определенной социальной системе действуют «прямо» на систему, а не через свои взаимодействия с другими соци­альными системами.

Самый важный пункт состоит здесь в следующем: ка­ковы бы ни были источники возмущения, если оно каса­ется подсистемы достижения цели социальной системы, то его результаты сначала сказываются в двух направле­ниях. Одно из них связано с функциональной проблемой доступа к средствам, позволяющим выполнять первичные функции, а именно — с проблемой того, какие средства доступны и при каких условиях они оказываются пригод­ными. Другое направление касается того вида интегративной поддержки, которую получает данная единица внутри системы в том смысле, в каком мы говорим, что кто-то «имеет мандат» для совершения какого-то дела. За всем этим на более высоком уровне контроля стоит «общая легитимизация» функционирования единиц. Поддержка в этом случае может быть определена как конкретизированная для каждой единицы или класса еди­ниц легитимизация. Легитимизация относится больше к функциям, чем к единицам, и к нормативным стандартам больше, чем к оперативным правилам.

Эти три проблемы увязываются в иерархии контро­ля. Первой является проблема адаптации, и она должна быть решена прежде всего, если мы хотим, чтобы были созданы предпосылки для решения остальных. То, что подразумевается под «решением» на более низком уров­не, при функционировании на более высоком уровне вы­полняет роль условия. Условие в таком понимании все­гда представляет собой двойственное образование в том смысле, что для одного уровня оно выступает как ресурс (в кибернетическом смысле), а для другого как норматив­но контролирующий «механизм» или стандарт.

Здесь следует внести другое известное социологи­ческое понятие, а именно — «аскрипция». Аскрипция — это по существу сплав независимых функций в одной и той же структурной единице. С этой точки зрения диф­ференциация является процессом «освобождения» от аскриптивных связей. В таком понимании это процесс достижения «свободы» от определенных ограничений. Но это также процесс включения в нормативный поря­док, который может подчинить ставшие теперь незави­симыми единицы определенному типу нормативного кон­троля, совместимого с функциональными требованиями более широкой системы, частью которой они являются. Однако при дифференциации единица получает опреде­ленную степень свободы выбора и действия, что было невозможно раньше. Это верно всегда, какая бы из час­тей, получившихся в результате деления, ни рассматри­валась нами.

Дополнительным моментом этого освобождения от аскриптивной привязанности к предопределенному спо­собу существования является свобода в предложении гораздо большего разнообразия услуг в обмен на доход-Иными словами, рабочая сила становится гораздо более дифференцированной, и более широкий спектр специфи­ческих талантов может найти себе применение. Конечно, при этом возникает целый ряд новых условий, потому что

более специализированные таланты часто требуют тако­го обучения и практики, которые не везде существуют.

С точки зрения домашнего производства эти два фак­тора могут рассматриваться как относительно «вне­шние». Мы можем сказать, что процесс дифференциации не может иметь места, пока не будет минимальной гаран­тии наличия этих условий. Гарантированность, в свою очередь, зависит от двух моментов, касающихся более разветвленных систем отношений, внутри которых про­текает указанный процесс. Это характер рынка труда, на котором получающий заработок предлагает свои услу­ги, и степень, в которой он защищен от того, чтобы при­нимать невыгодные предложения. На современном рын­ке труда (если рассматривать его оперативный уровень) существуют для этого, по крайней мере, три механизма. Это конкуренция между потенциальными нанимателями, меры самозащиты групп нанимающихся, например, зак­лючение трудового договора, и установление и охрана нормативного порядка «более высоким» авторитетом, например, государственными органами. Результатом ре­гулирования условий с помощью любой комбинации этих механизмов является освобождение единицы от возмож­ного давления со стороны какого-то одного источника существования, например, зарплаты. При помощи таких средств, как денежные механизмы и кредит, нанимаемый получает выигрыш во времени и освобождается от дав­ления момента даже в большей степени, чем собственник.

Давайте теперь обратимся ко второму вопросу — поддержке исполнения функции. В этом контексте заня­тие сельскохозяйственным трудом рассматривается ско­рее как «способ жизни», а не «бизнес». Переход к спе­циализированному наемному труду оправдывается более высоким уровнем эффективности такой организации, обеспечивая более высокий уровень жизни, но в то же время является и проблематичным, поскольку предпола­гает потерю «независимости» и утрату ощущения себя как самостоятельного хозяина. С другой стороны, возникает проблема потери семьей ее функций, состоящая в том, что дифференцировавшаяся семья больше не «со­вершает полезной работы», а превращается просто в по­требительскую единицу; этот вопрос особенно часто вста­ет в связи с якобы имеющим место перемещением роли женщины исключительно в сферу «досуга». Мы можем разобрать этот вопрос в терминах степеней свободы, ста­раясь при этом тщательно различать два уровня, назван­ные выше поддержкой и легитимизацей.

Проблема, для решения которой я обращаюсь к кон­тексту «поддержки», есть проблема позиции семьи в гла­зах местного общественного мнения. Поддержка этой семьи зиждется на представлении о том, что приемлемый статус в общине связан с наличием «собственного дела», со всеми ассоциациями, возникающими по поводу поня­тия собственности, согласно которым человек, работаю­щий по найму, принадлежит к гражданам второго сорта. Подобно тому, как в контексте средств жизни, доступ­ных для дифференцированных единиц, релевантной сис­темой координат или «референтной группой» является рынок, как трудовой, так и потребительский, в контек­сте «поддержки» системой координат служит местная община, поскольку место жительства и место работы ти­пичного взрослого находятся в ее пределах. В дифферен­цированном случае основная структура местной общины в Америке состоит из родственных собственнических еди­ниц — прежде всего из фермерских семей, хотя тот же структурный принцип распространяется как на мелкий бизнес, так и на свободные профессии в небольших го­родах. В дифференцированном случае такими основны­ми структурами выступают, с одной стороны, группы совместно проживающих родственников, а с другой сто­роны, нанимательские организации, предоставляющие работу.

Поскольку основные «цели» этих родственных еди­ниц как таковых являются аскриптивными, а именно — состоят в социализации детей и в регулировании личност­ных проблем своих членов, — то община в результате такой дифференциации приобретает все возрастающую свободу в виде новых уровней и новых возможностей и в «производственных» достижениях, которые возможны более высоком уровне организации и невозможны в пределах родственных единиц. Для получения всех необ­ходимых ей благ типовая семья не нуждается более в об­ращении к другим единицам той же структуры, что рань­ше держало ее в рамках, накладываемых этой структурой, а члены общины могут обеспечивать функции общины как в семейной, так и в производственной сферах без того, чтобы находиться в аскриптивных связях относительно друг друга.

Однако это становится возможным только при на­личии механизмов, регулирующих условия, которыми эти две категории функций связаны друг с другом. Частично это делается за счет рыночных отношений. Но сюда же относятся и другие вещи, такие, как обязательства по поддержанию совместных интересов общины как через налогообложение, так и через добровольные каналы. Здесь уже должны быть новые «правила игры», в соот­ветствии с которыми оба ряда действующих единиц мо­гут жить в одной общине без возникновения чрезмерных трений. Центр этих уравновешивающих институтов ле­жит в основном в сфере стратификации, возможно, преж­де всего потому, что более крупные масштабы организа­ций производственных единиц при дифференциации делают невозможным сохранение основы равенства се­мейных единиц, имевшего место внутри семейно-фермерской общины.

Это ведет к проблеме легитимизации, состоящей в обосновании или в политическом отношении с точки зре­ния институционализированных ценностей данной сис­темы к основной структуре организации социально важ­ных функций. Здесь проблема состоит в том, чтобы очистить формулу легитимизации от организационных частностей менее дифференцированной ситуации. Эти за­дачи явно принадлежат сфере идеологии. Для того что­бы дифференциация была легитимизирована, нужно сломать веру в то, что только «собственники» относятся к категории «ответственных граждан», или в то, что организации, не контролируемые родственными единицами,

пользующимися в местной общине высоким престижем обязательно преследуют «эгоистический интерес» и не приносят «общественной пользы». С другой стороны, необходимо внедрить в сознание, что семья с «утрачен­ными функциями» может тем не менее оставаться «хо­рошей семьей».

Возможно, что наиболее важным в новой легитими­зации является новая концепция адекватного, социаль­но желаемого человека, особенно в его двух дифферен­цированных сферах действия и ответственности — в профессиональной роли и в семье. Ясно, что в таком слу­чае возникают крайне важные проблемы изменения в роли женщины. Первая стадия этого изменения касает­ся, вероятно, идеологической легитимизации более диф­ференцированной роли женщины, чем это было раньше, а именно, в обосновании того, что в семье, которая утра­тила производственные функции, женщина вправе цели­ком посвятить себя мужу и детям. Вторая фаза включает в себя различные формы участия в жизни общины и про­фессиональную деятельность женщины.

Вот те три контекста, в которых должно сказаться непосредственное воздействие движущих сил структур­ного изменения, если в результате происходит диффе­ренциация первоначально слитой структуры. Для полно­ты следовало бы упомянуть другие, более косвенные проблемные сферы. Одна из них — проблема содержа­ния потребительских вкусов, связанная с изменением жизненного уровня и его отношения к профессиональ­ному вкладу получателя дохода. Вторая проблема — отношение ценностей на различных уровнях конкрети­зации не только к непосредственным проблемам легитимизации различных классов структурных единиц в сис­теме, но и к более общим нормам и стандартам, которые регулируют их отношения. Наконец, косвенно относя­щейся сюда проблемой является то, что Дюркгейм назы­вал органической солидарностью. Я интерпретирую ее как нормативную регуляцию адаптивных процессов и ме­ханизмов. Как мне представляется, это и есть главное свя­зующее звено между тем, что я назвал поддержкой, с одной стороны, и реалистической игрой «интересов» раз­личных единиц, с другой.

Все это изложение весьма бегло касалось различных «функциональных» контекстов, в которых должна иметь место некоторая реорганизация, если процессу диффе­ренциации в том виде, как он нами был определен, суж­дено завершиться и стабилизироваться в новой структу­ре. Существенным для такой точки зрения является то, что каждый из таких контекстов предлагает сложный баланс отношений входа-выхода так, что слишком боль­шое нарушение равновесия в одном из направлений может привести к срыву дифференциации. Головоломная слож­ность нарисованной нами картины несколько упрощает­ся, если учитывать иерархию контроля и, следовательно, тот факт, что твердое установление «надлежащих» стан­дартов на более высоких уровнях дает возможность осу­ществления контроля над довольно широким диапазоном изменений нижестоящего уровня.