Фазы в отношении к ситуации, в которой находится система

 

1. А — адаптивная фаза

2. G — фаза достижения цели
3.1 — интегративная фаза

4. L — фаза поддержания латентной модели

В силу необходимости схема крайне упрощена, а по­тому в определенном отношении это произвольное пост­роение, но тем не менее она дает представление о неко­торых основных компонентах и связях. Четыре измере­ния пространства или направления процесса нашего дей­ствия представлены в ней четырьмя квадратами (1—4): адаптивное — А, достижение целей или удовлетворение — G, интегративное — I, латентно-экспрессивное — L (выраженность качеств).

Порядок, в котором они размещены, не произволен, большое значение имеет, например, что G находится меж­ду А и I.

Четыре типа эталонов, определяющих свойства объекта и его деятельность, а также нормы санкций, опи­сываются комбинациями переменных представленной модели, помещенными рядом с каждым из квадратов этой схемы. Таковыми, соответственно, являются:

для А:

качество: «специальная (техническая) компетент­ность» (переменные модели: «универсализм»— «резуль­тативность»),

нормы санкций: «одобрение» — «неодобрение» (пе­ременные модели: «специфичность»— «нейтральность»);

для G:

качество: «участие в осуществлении целей системы», «законность осуществления целей данной единицы в дан­ной системе»,

нормы деятельности:

а) «системные», или «относительные»,обязанности,

б) «регулирующие правила игры» (переменные мо­
дели: «результативность»— «партикуляризм»),

нормы санкций: условное ответное вознаграждение (переменные модели: «эффективность» — «специфич­ность»);

для I:

качество: «лояльность»,

нормы деятельности: проявление солидарности (пе­ременные модели: «партикуляризм»-— «аскриптивность качеств»),

нормы санкций: диффузное признание (переменные модели: «диффузность»— «эффективность»);

для L:

кэчество: «учэстие в осуществлении культурных цен­ностей»,

нормы деятельности: культурный долг (переменные модели: «эскриптивность кэчеств»— «универсализм»),

нормы санкций: проявление уважения (переменные мо­дели: «аффективная нейтральность»— «диффузность»),

I. Организация эталонов оценивания друг относи­
тельно друга рассматривается здесь таким образом:

1) определение главной модели ценностей (в идеале выражается одним из вышеуказанных типов). Она опре­деляет латентное содержание схемы, поскольку относит­ся к системе в целом.

II. Далее выделяются «первичные» по отношению к ней подсистемы:

1) одна из них наиболее непосредственно институционализирует главную систему ценностей (т.е. тип норм которой определяет это скрытое общее содержание; например, профессиональная система в США);

2) другие по необходимости отличаются от нее в силу того, что требуется постоянно наряду с достижением целей также:

а) ситуационная адаптация,

б) достижение целей подсистемы и целей единицы системы,

в) интеграция системы в целом,

г) сохранение культурных моделей и регулирование напряжений.

Структурные контуры не обязательно прямо долж­ны быть связаны с такой классификацией, другими сло­вами, структуры могут быть и «многофункциональными».

Эту парадигму можно использовать по крайней мере дважды (на двух уровнях) для анализа дифференциро­ванной системы.

Главный критерий, определяющий оценку тех или иных функций, а следовательно, подсистем — это их зна­чение для функционирования системы в целом.

Единицы ранжируются:

1. посредством прямой оценки, даваемой:

а) каждому из четырех типов эталонов в отдельности,

б) всем четырем по шкале, в зависимости от их значения, для функционирования системы в целом;

2. посредством «экологического» распределения:
а) льгот;

б) объектов вознаграждения и репутаций. Для того чтобы проанализировать конкретную сис­тему, нужно различать:

1. иерархию рангов в зависимости от:

а) континуума престижа в общем смысле — более или менее «плотного» или, наоборот, «разреженного»,

б) четырех главных субиерархий, получаемых посредством прямой оценки с помощью приблизительно интегрированной системы ранжирования;

2. иерархию обладания могуществом в зависимости от:

а) указанных выше прямых оценок,

б) равновесия конформности—девиантности,

в) распределения объектов владения.

Теперь можно попытаться проиллюстрировать аб­страктную схему понятий, описав в основных чертах не­которые главные особенности американской системы стратификации, а также проблемы мобильности внутри данной системы. Отличия данной системы от всех дру­гих по отдельным параметрам указывались ранее, но не было последовательного сравнения. Мы считаем, как уже отмечали неоднократно, что американское обще­ство имеет систему ценностей, очень близко подходя­щую к идеальному типу «универсализм» — «деятель­ность»(«результативность»). Первое место она отводит качествам и эффективности единицы, имеющим адаптив­ную функцию по отношению к системе в целом. Кроме того (и это имеет большое значение), отсутствие акцен­та на той или иной конкретной цели системы в целом означает, что ценность адаптивных функций не связана с какой-то конкретной целью, цели же определены, глав­ным образом, как «дозволенные» (а не предписанные). В общем можно, следовательно, говорить о содействии постановке целей (единицы), направленных на приобре­тение единицей льгот и объектов вознаграждения, ко­торые в определенной степени могут быть выражением положительной оценки качеств данной единицы и ее Деятельности.

Основной упор делается на производственную актив­ность в экономической сфере, а это, в свою очередь, создает предпосылку для некоторого «индивидуалистичес­кого» уклона всей системы ценностей. Однако этот «уклон» интерпретировать следует очень осторожно. Нет оснований полагать, что только достижения индивидов добиваясь которых они кооперируются между собою признаются ценностью, нельзя предполагать также и то что именно им отдается предпочтение. В действительно­сти очень высоко оцениваются достижения коллективов например, компаний предпринимателей. Основным здесь по-видимому, является то, что можно назвать «плюра­лизмом целей», т.е. не существует доминирующей цели, на которую должна была бы ориентироваться вся дея­тельность системы.

Можно изобразить это несколько иначе, сказав, что главная цель данной системы — максимизировать произ­водство объектов владения, признанных ценными, а так­же способствовать культурным достижениям, которые могут помогать единице достигать узаконенных целей, независимо от того, являются ли единицами отдельные лица или же коллективы. Такая ориентация способству­ет тому, что особенно большое значение приобретает генерализация контроля за объектами владения посред­ством денег и рыночных механизмов, а также генерали­зация оценочной коммуникации путем распределения прямых «установочных» вознаграждений, т.е. «репута­ций». Главное — то, что «продукт» оценивается деньгами, т.е. что для обмениваемого объекта владения, который подвергается оценке, они являются мерой стоимостного отношения его к другим объектам, получаемым в общем процессе производства, и что денежное вознаграждение может попросту служить рабочим показателем той «ре­путации», которую имеет данная единица (индивид или коллектив) в системе. Это, конечно, только первая ори­ентировочная точка отсчета и некоторая ее неадекват­ность будет нами принята во внимание в дальнейшем изложении.

Если верно, что эта общая ориентация есть главная ориентация, то наиболее непосредственно оцениваемы­ми достижениями будут те достижения, которые в спе-

пифически-американском смысле можно назвать "прак­тическими", те, что являются прямым результатом «про­изводства» в указанном смысле. Следующими за ними в порядке оценивания окажутся, по-видимому, те функции, которые имеют наибольшее значение для обеспечения условий, от которых зависит успех производственной деятельности, в том смысле, в каком мы употребили это выражение выше. В понятиях нашей функциональной парадигмы они (эти функции), как мы уже указывали выше, разделяются на три главных типа или направления. Тот тип, который идет по порядку вслед за адаптивным, — это, по-видимому, аскриптивно-квалитативный (значение предписанных качеств, конкретных по содержанию), затем — интегративный и, наконец, системно-целе­вой. Можно рассмотреть теперь каждый из них по по­рядку.

Значение ценностей, предписанных единице качеств, может быть лучше всего описано через их связь с уни­версалистским компонентом основного типа ценностных ориентации. Существует, по-видимому, два основных контекста, в которых они проявляются. Один из них от­носится к тем эталонам, при помощи которых оценива­ется производственная деятельность сама по себе, и, — разумеется, в обобщенном виде, •— соотношение ее со всеми другими функциями, насколько данные эталоны позволяют это делать. Место науки в нашей системе — это наиболее значительный пример такого обобщения. Действительно, в некотором смысле, оценка ее производ-на, а не первична: порядок движения оценок — от техно­логии к науке, а не наоборот. Но когда технология дос­тигает определенного уровня развития, связь между нею и наукой становится чрезвычайно тесной. Наиболее важ­ный признак, указывающий, что так происходит, — это место в структуре ролей нашего общества тех профес-^сии, для которых требуется обучение научным дисцип­линам, особенно профессий инженерного и медицинского характера. Институты как учреждения, занимающиеся преимущественно «чисто» научными исследованиями, ^{ЭТо т}акже и те места, где обучаются кадры специалистов, которые потом входят в профессиональную систе­му. Таким образом, если говорить в целом, содействие сохранению и развитию культурной традиции, которая может обеспечивать производственные процессы, — это один из основных видов функций, которым должна слу­жить аскриптивно-квалитативная система ценностей. Эти функции ранжируются высоко, но в действительности по-видимому, все-таки будет иметь место «сдвиг» в сто­рону преобладания и здесь «прикладных» моментов.

Второй контекст приложения принципа универса­лизма связан с распределением способностей и возмож­ностей действовать таким образом, чтобы добиться про­изводственных достижений. Центр тяжести здесь лежит в универсалистском определении «равенства возможно­стей», применяемом как к индивидам, так и к коллекти­вам. Различие прирожденных индивиду способностей должно считаться естественным явлением. Но в данной системе существует сильная тенденция к возведению воз­можности в ранг чего-то всеобщего. Это основной источ­ник нашей высокой оценки здоровья и образования. Без хорошего здоровья и без обучения в такой мере, в какой человек впоследствии способен воспользоваться его ре­зультатами, он не может реализовать свои потенции в области производственных достижений. Совершенно очевидно, что это две сферы, в которых существует пол­ный консенсус относительно того, что «конкурирующим силам» нельзя позволять действовать непосредственно, и в особенности, что получение здоровья и образования не должны прямо зависеть от возможности платить за них.

Две другие важные сферы активности также входят в этот контекст. Одна из них — это область регулирова­ния равновесия личности, как через социализацию, так и через восстановление эмоционального равновесия. Прежде всего в этой сфере наш современный вид семьи, по сравнению с другими системами родства, характери­зуется глубокими отличиями; отсюда можно предполо­жить, что этим определяется и оценка роли женщины. Формально-профессиональный подход к этим проблемам связывается (что важно отметить) с тем же основным

контекстом: для взрослых людей, это главным образом, вопрос здоровья их психики, для детей же — проблема получения формального образования. Еще одна сфера касается регулирования экономических процессов рас­пределения объектов владения и коммуникации, в част­ности, репутации. Оказывается, что на первые места здесь¹⁷ выходят большей частью законодательные функции, а так­же некоторые из регулятивных функций управления и, разумеется, неформальное «общественное мнение».

¹⁷ См.: «Точка зрения социолога на юридические профессии», гл. XVIII (А Sociologist looks at the legal profession, 1952).

 

Интеграцию системы как целого можно рассматри­вать в качестве функции, занимающей следующее место по шкале приоритета. Можно ожидать, что она будет осуществляться в значительной степени за счет стихий­но устанавливающегося консенсуса и в результате про­цесса свободной адаптации групп интересов друг к другу (юридические соглашения, закулисные сделки и прочее), функции этого типа, в общем, входят в регулятивный механизм, балансирующий аскриптивно-квалитативные функции; основным эталоном здесь будет эталон «бла­гоприятных» для всех «законных» возможностей соблю­дать свои интересы. Принцип распределения могущества подтверждает предположение, что преимуществом у нас пользуются национальные (государственные) цели, и что нормы интеграции системы детально определены. По мере того, как будут изменяться условия, по-видимому, именно в этих точках будут возникать особенно сильные напряжения при функционировании системы.

И, наконец, как мы уже отмечали, функции содей­ствия осуществлению целей системы расположены ниже всех по шкале приоритета, в силу того, что в системе от­сутствует особая положительная цель. А следовательно, позитивное значение функции управления сравнительно слабо, оно зависит от сочетания ее с другими функция­ми. Положение ее может также зависеть и от величины расхождения между нашими установками по отношению к управлению в обычных условиях и в чрезвычайной обстановке, когда цель сохранения системы от разрушения становится насущной необходимостью. Может оказать­ся, что настоящее положение вещей, связанное с боль­шой ответственностью США за обстановку в мире, пред­полагает необходимость сдвига в повышении оценки функции управления. С этой точки зрения, наш современ­ный фон включает сложные проблемы адаптации. Посте­пенный переход аскриптивно-квалитативного акцента в системно-целевой нужно четко себе представлять. Так, первым, относительно недавним случаем воздействия на функции управления была сильная экономическая деп­рессия, которую с аскриптивно-квалитативной точки зре­ния можно считать чрезвычайным обстоятельством; другим чрезвычайно важным обстоятельством может яв­ляться проблема национальной обороны, а также другие проблемы, тесно связанные с нашим положением, нала­гающим на нас международную ответственность, то есть адаптивные и системно-целевые проблемы.

Нужно ясно отдавать себе отчет в том, что такой же порядок приоритета при оценке проблем возникает, ког­да мы переходим от рассмотрения подсистемы в целом к рассмотрению отдельных подсистем. Но сфера, в кото­рой эти оценки действительны, должна изменяться в за­висимости от места данной подсистемы (особенно в том случае, когда данная подсистема — коллектив) в струк­туре системы более высокого порядка. Парадигма долж­на, следовательно, применяться по крайней мере дважды для того, чтобы разместить конкретные роли отдельной единицы (индивида) в каком-то иерархическом порядке.

Так, центр роли, связанной с функциями управле­ния, — как мы ее обычно понимаем, — в ответственности за достижение целей системы, т.е. за организацию, в ко­торой эти функции управления имеют место. Поскольку это наиболее важная роль, содействующая существова­нию данной организации, и в то же время у нас нет не­обходимости отдавать приоритет функции ответственно­сти за достижение целей всего общества в целом, за исключением случаев крайней необходимости, то мы и наделяем высшим статусом роль, связанную с управле-

ем производственными организациями; равный или лаже более высокий статус имеют технические роли. Бо­лее того, несмотря на то, что в общей системе ценностей инструментальные функции ранжируются выше, чем эк­спрессивные, тем не менее, с точки зрения функциони­рования единицы системы по отношению к «высшему окружению» суперординарной («более высокого поряд­ка») системы, способность влиять на действия других посредством экспрессивной коммуникации может ока­заться фактором огромного значения. Поэтому хороший коммерсант или хороший «торговец» внутри отдельной единицы может иметь более высокое стратегическое по­ложение в силу значения, которое имеют его функции для данной единицы, хотя его функция в более широкой сис­теме будет иметь совершенно иное значение. Но в силу такого противоречия двух иерархий, которые существу­ют на двух уровнях в двух системах отсчета, можно ожи­дать довольно большой амбивалентности в оценке как качеств, так и их применения. По крайней мере тот факт, что такая амбивалентность действительно существует в арсенале оценок профессиональных групп, можно рас­сматривать едва ли не как наличие дублирующей модели. Так, символически центр тяжести компетенции в профес­сии юриста — это знание права. Но в действительности в функции практически работающих юристов входят час­то коммерческие способности, способность убеждать людей, которые очень опосредованно связаны с умствен­ным трудом в сфере юриспруденции.

Вернемся теперь к другой линии нашего рассужде­ния, и окинем общим взглядом главные особенности на­шей социальной структуры, связанные с проблемами стратификации. Очень упрощенно и только с точки зре­ния задач, стоящих перед нами, мы можем представить себе общество состоящим из трех основных типов кол­лективов. Во-первых,коллективы «конкретной функции» или организации, прототипом которых молено считать фирму, школу, больницу. Здесь роли (исключая клиен­тов, пользующихся услугами, и потребителей продукции) организованы по профессиональному принципу. Коллектив состоит из управляющих, специалистов, рабочих, учи­телей, врачей, сестер и проч. Второй тип, прототипом которого являются политические организации и цер­ковь, — это «ассоциации» с диффузной функцией, кото­рые представляют своих избирателей, но которые в за­висимости от своих размеров и широты интересов также в той или иной степени стремятся к организации ролей по профессиональному типу для выполнения более от­ветственных и специализированных функций, но здесь су­ществует много ограничений, а также вопрос о том, как широко может быть применен этот способ организации, называемый иногда «бюрократизацией», к ассоциации. (Существует бесчисленное количество других ассоциа­ций, реализующих конкретные функции: профсоюз, про­фессиональная ассоциация, рабочий союз и проч., но мы здесь их рассматривать не будем.) Наконец, существует еще нечто, что можно назвать "диффузной солидарнос­тью", объединяющее людей, входящих во множество раз­личных ассоциаций. Из них наибольшее значение для на­шего рассмотрения имеют: территориальная община, родство и этническая группа.

Связь этих трех типов друг с другом имеет огромное значение для системы стратификации, так как нормаль­ный индивид состоит членом коллективов по крайней мере двух типов, а если он взрослый мужчина, то обяза­тельно также и в коллективе третьего типа, т.е. в профес­сиональной системе. Он, разумеется, может быть членом и более чем одного коллектива какого-то из этих типов, что порождает для него массу проблем, связанных с на­лаживанием отношений между ними. Выше мы уже убедились, что наиболее непосред­ственно наша главная система ценностей воплощена именно в сфере профессиональных ролей. Правда, неко­торые из тех ролей, которые мы называем собственно «профессиями» (область «свободных профессий») пре­обладают как раз не в адаптивной подсистеме, а в подси­стеме культурной, аскриптивно-квалитативной, как, например, роли учителя, ученого или министра по рели­гиозным делам, или же в подсистеме, интегрирующей цели системы, как, например, роль правительственного новника. Но даже если коллективы в этих различных одсистемах и имеют весьма различный характер в связи тем, что выполняют разные функции, тем не менее все они включают в себя то, что в самом точном смысле мож­но назвать профессиональными подсистемами, роли в которых относятся к тому же самому основному типу, что и роли в первично-адаптивной подсистеме. Кроме того, конечно, значительный, хотя и все уменьшающийся класс профессиональных ролей, например, независимые, связанные с «частной практикой» профессии, а также независимые художники, вовсе не включены ни в какой контекст организации. Существует тип ролей, яркий при­мер которых — фермер, где, напротив, нельзя провести никакой естественной границы между единицей родства и производственной единицей; подобное положение су­ществует и в некоторых других сферах.

Тем не менее, нормой является все-таки то, что сред­ний взрослый мужчина выполняет «постоянную» («в те­чение полного рабочего дня») профессиональную роль, что в подавляющем большинстве случаев она является частью организации, строго отграниченной своими фи­зическими условиями, объектами владения и «управле­нием» от его единицы родства. Более того, и подавляю­щая часть незамужних женщин, вышедших из школьного возраста, тоже обладает такими ролями, а также осуще­ствляет их и все возрастающая часть замужних женщин. Можно сказать, что в профессиональной системе, опре­деленной таким образом, статус зависит от «производ­ственного» вклада индивида в выполнение функций той организации, с которой он связан, а следовательно, — от его способности действовать и от успехов в пользу орга­низации, которых ему удалось достичь.

Мы сказали, что это верно «в общем». Разумеется, есть множество причин, которые мешают достичь совер­шенства в этой области, таких, как трудность приложеия стандартов оценок, неопределенность этих стандартов и несравнимость качественно различных видов Деятельности (выполняемых единицами), а также их качеств. Различия в могуществе, которые являются резуль­татом обладания предметами владения, блоками комму­никации и проч., могут поддерживать и увеличивать от­клонения. Эти факторы имеют большое значение дд_я уточнения эмпирического анализа, но они второстепен­ны с точки зрения общей характеристики нашей системы стратификации.

Те же самые индивиды, которые исполняют профес­сиональные роли (в организациях), являются одновре­менно, разумеется, и членами единиц родства. Для аме­риканской системы родства наибольшее значение с указанной точки зрения имеет далеко зашедший процесс «изоляции» супружеской (ядерной) семьи. Это означа­ет, конечно, что норма или «ожидаемая» единица — это семья, ведущая общее хозяйство, которая главным обра­зом состоит из супружеской пары и их еще несовершен­нолетних детей. Хотя иногда в семье существуют и дру­гие отношения, все же о них точнее будет сказать, что это — структурная аномалия, в частности для городско­го среднего класса. Кроме того, существует симметрия в ориентации на такую семью, как семьи родителей обоих супругов, хотя можно, пожалуй, говорить о слабо выра­женной «матримониальной» линии в силу особой связи между матерью и замужней дочерью. Сверх того, супру­жеская семья, как хорошо известно, лишилась большей части своих функций в обществе, и именно тех, которые не относятся к формированию аскриптивно-квалитатив-ных характеристик, прежде всего функций производства, которые имеют такое важное значение для общества на­шего типа. По-видимому, ее первичные функции — под­держивать определенные «модели образа жизни», интег­рировать общую культурную традицию, регулировать общее равновесие личности членов данной семьи и слу­жить механизмом социализации детей в духе данной культурной традиции.

Это «сведение на нет» американской единицы род­ства по сравнению с положением единиц родства в дру­гих обществах, как в отношении значения принадлеж­ности индивида к той или иной семье, так и в отношении ее функций, очевидно, тесно связано с функциональны­ми требованиями профессиональной системы нашего типа. Но существует определенный предел, за которым этот процесс должен быть ограничен, иначе другие фун­кции семьи не смогут успешно ею осуществляться. Нельзя, по-видимому, сомневаться в том, что, во-пер­вых, эти функции жизненно важны, и во-вторых, в том, что нет возможности осуществлять их другим способом (вне семьи).

Семья — это единица преимущественно диффузной солидарности. Ее члены, следовательно, должны иметь в более широкой системе статус, который был бы для них всех в значительной степени общим, а это значит, что они должны, несмотря на различия по полу и возрасту, оце­ниваться как в определенных отношениях равные друг другу. Семья как единица пользуется определенной «ре­путацией» в общине. Ее члены ведут общее хозяйство, а потому и оценивают их одинаково в том, что касается жилья, одежды, характера и т.д., т.е. в системе престиж­ного символизма. У них одинаковый образ жизни. Если положение родителей в общине сравнительно высоко, преимуществами этого положения пользуются также и их дети, независимо от того, «стремятся» они к этому или нет; точно так же, разумеется, они испытывают все отри­цательные последствия низкого статуса своих родителей. Из этого следует, что сохранение семейной системы в качестве функциональной единицы даже в обществе на­шего типа несовместимо с полным «равенством возмож­ностей». Это главное препятствие на пути к полному осу­ществлению нашей основной системы ценностей, для которой характерен конфликт между функциональными потребностями личности, с одной стороны, и потребнос­тями общества в культурной стабилизации, а также со­циализации — с другой.

Другой ряд следствий, имеющих значение для суще­ствования нашей семьи, связан с ее влиянием на диффе­ренциацию ролей по полу. Несмотря на то, что количе­ство членов семьи, как правило, невелико, супружеская емья это система внутренне дифференцированная.

Адаптивное требование сохранения ее как системы в на­шем обществе заключается главным образом в том, что репутация и доход получаются семьей благодаря профес­сиональной роли супруга-отца. Это важно, потому что только благодаря этому он занимает в семье роль «инст­рументального лидера». Но мы знаем, что группы даже таких малых размеров имеют сильную тенденцию к диф­ференциации инструментального и экспрессивного ли­дерства. Процесс социализации требует определенного типа связи с детьми, для отца же оказывается исключи­тельно трудно комбинировать эту связь со своими обя­занностями. Поэтому основную роль в конкретных лич­ностных отношениях с ребенком и роль «экспрессивного лидерства >> в семье комбинируются обычно с внутренни­ми инструментальными обязанностями в семье (женщи­на как «хранительница очага») и имеют тенденцию свя­зываться, как правило, с женской ролью.

В такой ситуации возникает целый ряд факторов, содействующих определенному разграничению половых ролей вообще, что препятствует получению женщиной высокого статуса в профессиональной системе, а также возможности для нее конкурировать за профессиональ­ный успех или профессиональный статус. Вероятно, глав­ная функциональная основа этого процесса заключает­ся в том, что для общества значение имеет роль матери, когда она выполняется внутри семьи. Отсюда так важ­но, чтобы статус мужа и жены был равным. Профес­сиональная же конкуренция имеет тенденцию диффе­ренцировать их (супругов) по статусу, а не уравнивать. Замужняя женщина в нашем обществе, как правило, не конкурирует прямо за профессиональный статус и его первичные символы с мужчиной своего класса. Можно сказать, что такое разграничение половых ролей способ­ствует интеграции членов семьи, так что исключительно важные функции социализации, включенные в роль отца, сохраняются. Очевидно, однако, что такая ситуация пре­пятствует равенству возможностей, ибо женщину, неза­висимо от ее дееспособности, склонны включать в более узкую сферу функций, чем мужчину, и отстранять, по

крайней мере относительно, от некоторых статусов, об­ладающих наиболее высоким престижем¹⁸.

Яркий пример такой сегрегации половых ролей мож­но наблюдать в символизме стиля одежды у мужчин — это почти униформа, исключая отдельные виды спортив­ной одежды. Женское платье, напротив, отличается изощренностью и индивидуальностью вкуса, и в соответ­ствии с ним намеренно украшаются волосы, лицо и т.д., что совершенно недопустимо для мужчин. Что такого рода дифференциация вовсе не свойственна «человечес­кой природе» вообще, можно доказать двумя примера­ми из разных областей. Тот, кто хорошо знаком с общи­нами консервативного сельского типа, знает, что в них существует обычно очень тесный параллелизм в одежде обоих полов, как рабочей, будничной, так и «лучших вос­кресных» нарядов, которые отличаются приблизитель­но одинаковой изощренностью у того и у другого пола. В качестве другого примера мы можем указать аристокра­тическое общество Европы XVIII века, в котором мужс­кая одежда ничем не отличалась от женской по своей изощренности: пудреные парики, кружевные воротнич­ки и манжеты, разноцветные пиджаки и жилеты, атлас­ные штаны и серебряные пряжки не считались призна­ком феминизации, как они, несомненно, были бы расценены в нашем обществе.

¹⁸ Соответствующие аспекты американской системы родства, связанные с профессией и стратификацией, обсуждаются более подробно выше, в дру­гих статьях данного сборника (имеется в виду сборник «Essays in Sociological teory». — Прим. пер.) См. также об американской системе в целом: Robin М. Williams Jr. American Society, ch. 5.

 

В целом же основные черты нашей системы страти­фикации, по-видимому, следует рассматривать как ре­зультирующую тенденций к институционализации про­фессиональной системы, включающей в себя роли в единицах, формирующих аскриптивно-квалитативную сферу, и в управляющих системах, с одной стороны, и роли в системах родства — с другой. Территориальные общины, основанные независимо друг от друга, — оди­наково участвуют в сельско-городской и региональной дифференциации. Но по сравнению с другими общества­ми отличительной чертой нашего населенного пункта яв­ляется высокая мобильность его населения, так что об­щина такого населенного пункта зависит прежде всего от системы профессиональных ролей, а не наоборот. И расселение внутри общины имеет тенденцию (в рамках доступности места работы) зависеть от дохода семьи, а не быть независимой детерминантой.

Другой возможный путь возникновения в диффуз­ной солидарности дифференциации по статусу — это эт­ническая принадлежность. Возможно, что в определен­ных аспектах наиболее важным после сельско-городских и региональных моментов принципом, независимым от профессии и родства и прямо с ним не связанным, явля­ется религиозная принадлежность. Положение негров даже в северных штатах США — наиболее яркий тому пример. Но несмотря на рассеянность членов разных эт­нических групп по классовым структурам различных уровней, нация стремится в определенной мере сохранить свои относительно независимые «пирамиды». Значение нации при естественном ходе развития общества нашего типа будет, по-видимому, уменьшаться. До каких пре­делов может идти этот процесс, довольно трудно пред­сказать. С одной стороны, наша система, как мы уже ска­зали, принадлежит к типу, для которого характерна большая свобода («несвязанность»), чем для большинства других, и это обеспечивает сохранение этнических пере­городок. Тенденция эта усиливается также этническим традиционализмом — этим защитным свойством против неуверенности. С другой стороны, действуют очень мощ­ные силы аккультурации, которые стремятся опрокинуть традиции этнического разделения. Мы должны учитывать этнический фактор как вторичный принцип модифика­ции стратификационной модели, но не считать его вовсе не имеющим никакого значения.

Этническая проблема, по-видимому, влияет на сис­тему стратификации двумя основными путями. Во-пер­вых, система ценностей этнической группы может отли­чаться от системы ценностей, господствующей в обществе в целом. А следовательно, при определенной степени терпимости (в данном более широком обществе) она ожет иметь тенденцию к образованию внутри этого более широкого общества несколько отличного от него под-общества, в котором осуществлялись бы ценности дан­ной культуры. При этом действия членов таких этничес­ких групп должны интерпретироваться исходя из их соб­ственной культуры, отличной от культуры более широ­кого общества, включая сюда их собственную внутрен­нюю стратификацию и те способы, которыми они могут, согласно своим ценностям и своими собственными путя­ми, вырабатывать систему основных классов¹⁹.

¹⁹ Цример: негры в американском обществе — независимая национальная ультура, которая была культурой минимального значения; в Италии же и ападной Европе евреи были примером того, что такая национальная куль­тура может иметь большое значение.

 

Второй путь модификации (стратификации общества в целом этническими группами) заключается в том, что этническая группа, как по своим ценностным моделям, так и по большинству других аспектов своего статуса, образует некую особую единицу в более широком обще­стве, на которую лица, не являющиеся ее членами, реаги­руют стандартным образом, что, в свою очередь, способ­ствует тому, что реакции членов данной группы также детерминируются.

Типичный пример — дискриминация, т.е. непризна­ние за членами какой-либо этнической группы права за­нимать определенные статусы, обязанности которых они тем не менее, могли бы квалифицированно выполнять. Реакция дискриминации необъяснима только с точки зрения ценностных моделей данной этнической группы, здесь следует принимать во внимание также источник и характер дискриминации.

В целом можно сказать, что до самого последнего времени, по-видимому, сильное модифицирующее дей­ствие этнических групп в американском обществе прояв­лялось на более низких делениях стратификационной шкалы. Но мобильность вверх привела к изменениям об­щей шкалы, и теперь вопрос о месте евреев, а также ирландцев-католиков, например, в верхних слоях среднего класса приобретает громадное практическое значение.

Из двух типов ассоциаций с диффузными функция­ми, о которых мы говорили выше, политические ассоциа­ции можно считать более слабо действующим фактором за исключением тех групп, которые активно участвуют в выполнении политических функций. Высокая степень горизонтальной мобильности означает, что принадлеж­ность к местной политической единице имеет второсте­пенное значение, и ее меняют довольно легко.

Партийная принадлежность также для большей ча­сти «публики» не является жесткой и ее легко меняют (за исключением небольших по размеру крайних группи­ровок, включенных в политическую деятельность профа­шистского или же коммунистического толка). Связана ли такая деятельность с политической карьерой — это уже совсем другой вопрос. Важно отметить, что, в отличие от очень многих других обществ, «политическая элита», или «правящий класс», в американском обществе не занима­ет главенствующего положения. Те же, кто успешнее других делает политическую карьеру, входят в состав элиты, не представляя собой ярко выраженных господ­ствующих элементов. Кроме того, такая принадлежность редко передается из поколения в поколение.

Вопрос, связанный с религиозной организацией и с принадлежностью к ней, представляет огромный социо­логический интерес. Основной структурой здесь можно, по-видимому, считать структуру протестантского сектан­тского плюрализма с большой долей конгрегациональ-ной автономии местных единиц даже в католической и методистской церквах. Все это имеет тенденцию выраба­тывать, совмещаясь тесно с территориальным соседством, в процессе ассимиляции и в связи с церковной принад­лежностью широкий и нежесткий контекст социальной стратификации. Так, принадлежность к господ

⇐ Предыдущая29303132333435363738Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: