Правовые отличия в позициях СССР и его союзников

Существовала большая трудность, заключавшаяся в согласовании действий членов Трибунала и обвинителей. Данный вопрос был вызван тем, что в процессе были представлены страны не только с различными уголовно-процессуальными нормами, но и в целом с различными правовыми системами. Фактически на процессе были представлены три правовые системы: социалистическая, англо-саксонская и континентальная.

Острые дебаты разгорелись по вопросу о преступном характере агрессивной войны. Представитель Франции не считал ее международным преступлением. Англичане же, соглашаясь с преступным характером агрессии в соответствии с нормами международного права, в то же время указывали, что за нее еще не предусмотрено уголовное наказание. Советские и американские делегаты доказывали, что отсутствие конкретных санкций ничего не меняет. Ведь за совершение остальных международных преступлений, таких, как нарушение законов и обычаев войны, также не установлены определенные наказания. Тем не менее, Женевская конвенция 1929 г. предусматривала в принципе их уголовную наказуемость.

Хочется отметить тот факт, что в определенный момент глава американской делегации даже ставил вопрос перед госсекретарем США о создании МВТ без участия СССР

Наибольшие сложности возникли при разработке определения понятия “международное преступление”. Советская сторона была не согласна с некоторыми пунктами статьи 6 Устава МВТ: “а) вторжение или угроза вторжения, или выступления в качестве зачинщика войны в других странах в нарушение договоров, соглашений или заверений между странами, или в нарушение международного права каким-либо другим путем”; “б) участие в общем плане или мероприятии, направленном к установлению господства над другими нациями. Этот план или мероприятие включало, или предполагало, или в достаточной мере было рассчитано на то, чтобы повлечь за собой использование незаконных средств для проведения его в жизнь”.

Молотов, информируя Сталина, писал: “Мы считаем, что эти крайне неопределенные формулировки дают возможность признать международным преступлением и военные мероприятия, проводимые в качестве обороны против агрессии. Как известно, в ходе последней войны наши и англо-американские войска вторглись в Германию, что, однако, ни с какой точки зрения нельзя рассматривать как международное преступление. Мы считали бы возможным принять указанные пункты лишь при условии, если бы в них было включено ясное указание на то, что речь идет о фашистской агрессии. Нашим представителям в Лондоне даны указания решительно возражать против указанных двух пунктов. Однако англичане и американцы настойчиво добиваются их сохранения, французы их в этом поддерживают”.

Заместитель члена МВТ от Франции предлагал отклонить раздел первый обвинительного заключения под предлогом, что он не доказан. “Является ли это новым принципом в международном праве? Он думает, что нет. Если мы согласимся с тем, что война является преступлением, глава государства не может вести войну в одиночку”, — указал он. В то же время он полагал, что общий план едва ли применим к военным преступлениям и преступлениям против человечности. Де Вабр счел предложение своего заместителя неудачным, поскольку в этом случае признавалось правомочным одно и неправомочным другое, то есть «общий план» приобретал свойства хамелеона. Имелся план с участием Гитлера и его генералами по ведению агрессивных войн, существовал и план уничтожения евреев. Невозможно провести принципиальное различие между отдельными заговорами, связанными с действиями гитлеровцев, считал Де Вабр. И. Т. Никитченко и его заместитель выступили решительно против точки зрения де Вабра о неправомерности обвинения в заговоре. Они настаивали на том, что общий план существовал, и его целью являлось установление нацистского господства в мире. Член МВТ от СССР и его заместитель были убеждены, что общий план или заговор относился не только к преступлениям против мира, но и военным преступлениям и преступлениям против человечности. В конце концов, по данной проблеме был достигнут компромисс и вывод Приговора звучал однозначно: “Непрекращающееся планирование, имевшее своей целью агрессивную войну, доказано, вне всякого сомнения”.

Разногласия между странами-победительницами в подготовке к процессу и в ходе самого процесса подливали масла в разгорающуюся Холодную войну.

Но так или иначе, в ходе непосредственной подготовки и проведения процесса удалось наладить плодотворное сотрудничество представителей четырех держав — судей и обвинителей, разных по своему мировоззрению и воспитанию, представлявших полярно противоположные системы права. Этот успех объяснялся тем, что они решали общедемократические задачи борьбы с фашизмом и агрессией, борьбы за принципы гуманности в отношении между людьми, между народами и расами.

И обвинители от западных стран, и советские юристы проявляли заинтересованность не допустить обсуждения на процессе вопросов, нежелательных для стран-организаторов процесса. 9 ноября 1945 г., еще до начала процесса, Комитет обвинителей по инициативе Р. Джексона принял решение не допускать политических выпадов со стороны подсудимых и защиты в адрес стран-учредителей МВТ. Важно отметить решение составить перечень скользких и нежелательных вопросов со стороны подсудимых, а также союзников друг другу, по поводу внутренней и внешней политики стран Лондонского соглашения во время Второй Мировой войны, которые не должны были обсуждаться на процессе и отводиться немедленно.