 |
Дерек: Он сегодня работает? 7 страница
|
|
|
|
Я понятия не имел, что сказать. К счастью, Эллен была болтушкой.
— Это сложно, потому что мы были воспитаны с верой в то, что это неправильно. Я люблю своего отца, но в некоторых случаях он может быть настоящим засранцем, и этот один их них. Он вырос в религиозной семье в очень консервативной части страны и именно так все воспринимал. Когда мы переехали сюда из Огайо и впервые начали встречать гей-пары, он делал столько негативных комментариев о том, что это неестественно, аморально и все такое. Это чушь собачья, но он в это верит.
— Дерек тоже в это верит?
— Нет, я так не думаю. Но Дерек всегда хотел одобрения отца, больше, чем любой из нас. Я не помню, чтобы он что-то такое делал, что могло бы опустить его в глазах нашего папы, и даже сейчас, — она махнула рукой в воздухе. — И в любом случае, я живу далеко. Он всегда встречался с женщинами, и я знаю, что он планировал жениться на своей бывшей. Он, скорее всего, не гей. Он просто перфекционист (прим. человек, который хочет достичь совершенства в любой из сфер своей деятельности). Пожалуйста, не говори ему, что я тебе рассказала.
— Не буду, — пообещал я.
Мое сердце болело за Дерека. Чем больше я о нем узнавал, тем больше понимал, что проблема не в том, что он не знает, чего хочет, проблема в том, что он знает — ему просто сложно принять это. Он отрицает это желание. В его глазах это неправильно, не естественно, не идеально. Но он не может остановить это влечение.
Это все объясняло, и почему он сделал то, что произошло прошлой ночью на кухне, и почему убежал после этого, его оправдания сегодня утром и, наконец, почему он сказал, что ненавидит себя.
Я хотел бы помочь ему, но понятия не имел, как.
|
|
|
Когда мы въехали на подъездную дорогу к дому Дерека, я снова поблагодарил Эллен и пожелал спокойной ночи.
— Спасибо, — сказала она. — Завтра в то же время?
— Конечно, — Дерек и Эллен не должны были возить меня повсюду, поэтому мне было необходимо выяснить, как пользоваться общественным транспортом. Может, получится это сделать завтра. — Тогда до встречи завтра.
Я открыл дверь ключом, который Дерек дал мне сегодня днем. Внизу все светильники были выключены, в доме было тихо. Закрыв за собой входную дверь, я пошел наверх, мягко шагая, чтобы избежать шума. Время почти полночь, Дереку, вероятно, надо рано вставать на работу. Дверь его спальни была закрыта.
Что он делал сегодня вечером? Ужинал в одиночестве? Смотрел телевизор? Работал? Я думал о том, что рассказала Эллен, что, возможно, на самом деле ему было одиноко. Может ли кто-то такой красивый, добрый и сексуальный, как Дерек, действительно быть одиноким? Это казалось невозможным.
Быстро приняв душ и почистив зубы, я лег в постель, но никак не мог заснуть. Мой мозг гудел от всего того, что я узнал. Я потянулся к лампе и включил ее, взяв свой блокнот и ручку, в течение десяти минут строчил о том, что Эллен рассказала мне и о своих переживаниях. То, что я чувствовал, было настолько жалким и беспомощным. Дерек так много делал для меня, и мое пребывание здесь, в его доме, не могло быть легким для него. Я был не только постоянным напоминанием о том, что он хотел забыть, но, если он хотел меня хоть наполовину так же сильно, как я хотел его, это была пытка, зная, что мы были разделены только одним коридором и двумя закрытыми дверями.
Закончив, я положил блокнот и ручку обратно в ящик и выключил лампу.
Через две минуты в дверь постучали.
Глава 19
Дерек
Сумасшествие. Внутри меня творилось какое-то безумие.
То, как я хотел его видеть. Как он был мне нужен. То, как я пролежал несколько часов в размышлениях, думая о нем и обещая себе, что буду держаться подальше.
|
|
|
Это помешательство, которое заставило меня хвататься за простыни, как будто они помогли бы мне удержаться в постели. Это было безумие, которое заставило меня возбудиться, когда я слушал, как он принимает душ, которое заставило меня встать с кровати, открыть дверь в спальню и пройти сквозь тьму, как призрак. Это было безрассудством приказать себе стучать, искать истину, что-то себе доказывать.
Что еще это может быть? Когда я уезжал от Гейджа, я был настроен решительно — ничего хорошего не может произойти, если я буду снова с Максимом. Ничего.
И все же, я стоял у двери его спальни, мое сердце грохотало, адреналин выплескивался, от нестерпимого желания ныл член.
Он открыл ее.
Влетев в комнату, я схватил его за голову и приблизил его лицо к своему.
— Не могу забыть, — зарычал я. — И я, бл*дь, не хочу этого делать.
Я грубо захватил его рот, проталкивая язык между его полными, твердыми губами, отчаянно желая попасть внутрь него любым способом, которым мог. Он целовал меня в ответ так же неистово, его руки обвивали мою талию и скользили по моей спине. Это сводило меня с ума, я мог думать только о его руках на моей коже — сильных, жестких, мужских руках, которые, как бы наказывая, хватали и притягивали.
— Черт тебя побери, — прошептал я, толкая его глубже в комнату. — Будь ты проклят за то, что делаешь со мной, — схватив одну из его рук, я положил ее на свой член, возбужденный и болезненно жесткий внутри моих штанов. — Будь ты проклят за то, что заставляешь меня желать большего.
— Позволь мне дать тебе больше, — он пытался дотянуться до застежки, но я оттолкнул его руку.
— Нет. Не в этот раз, — были моменты, которых я жаждал, если бы позволил Максиму, — его руки, его рот на моем члене, но все бы закончилось, прежде чем это началось. Я хотел, чтобы на этот раз он почувствовал себя уязвимым. — Я хочу видеть тебя голым.
Он стянул трусы и отбросил их. Я тут же взял в руку его член, не сдерживая стона от ощущения горячей, тяжелой длины. Он стал еще тверже, когда я гладил его, и, чувствуя, как он набухает и пульсирует внутри моего кулака, у меня закипала кровь. Макс приблизился ко мне, его губы двигались по моей шее, я чувствовал на своем горле его теплый и влажный язык. Я быстро и крепко прижал его к себе. Его стоны — все тело вибрировало от его желания — я чувствовал, как этот звук течет по моему телу, как будто мои вены были живыми проводами.
|
|
|
— Чего еще? — он просунул кончики пальцев в пояс моих штанов. — Чего еще ты хочешь?
— Я хочу прикасаться к тебе. Везде, — я позволил своим рукам бродить по твердым мышцам и горячей коже, с трудом подавляя животный порыв внутри меня бросить его на кровать и удовлетворить этот чертов ненасытный голод, воспламеняющий все мои внутренности. Это было безумие — стукаясь зубами, я втягивал его губы, язык, лихорадочно целовал ключицу, облизывал шею, кусал его плечи. Я не мог насытиться тем, как он пахнет — ни цветочных духов, ни фруктовых лосьонов, ничего женского, ложного, фальшивого. Просто чистый, мужской аромат мыла и кожи.
Он развязал шнурок моих штанов, и они упали у моих ног. Его рот искал мой, когда руки прошлись по моей заднице. Скользя языком между моих губ, он сжал мою плоть и прижал меня к себе, захватывая наши эрекции между нами. Он ловил губами мое дыхание, рычание, вырывающееся из груди, когда прижимался бедрами, потираясь голым членом о мой. Я трогал руками его грудь, плечи, его волосы. Трение между нами вызывало огненный вихрь в глубине моего тела и сжимало мои мышцы.
Мой Бог, это действительно происходит? Я должен это видеть. Разорвав поцелуй, я посмотрел вниз, как касаются наши тела. Увиденное завораживало меня — два мужских торса, плотные и сильные, увитые мышцами и венами; два толстых, твердых члена, стоящих по стойке смирно, темнели на фоне кожи пресса — и я потянулся между нами. Задушенный крик вырвался из Максима наружу, когда я обернул нас обоих в один кулак и стал двигать рукой вверх и вниз, точно так же, как я бы дрочил себе, но в тысячу раз жарче, потому что нас было двое. Наше дыхание было рваным и грубым, его пальцы вонзались в мое тело. Я представлял, как он оставляет синяки, и это меня будоражило. Да. Оставь на мне свои следы.
Прошло всего мгновение, прежде чем я почувствовал, что мы становимся скользкими под моими пальцами. Я был близок к оргазму, Максим тоже — я мог слышать это в его горле, чувствовать в мышцах и в горячем, набухшем члене внутри моей руки. До меня дошло, что именно я смог привести его в это задыхающееся, горячее, дикое состояние, что именно мое тело, мои объятия, мои движения, приводили его к этому. Мне нравилось смотреть на него — это так отличается от наблюдения за женщиной, но в то же время, все настолько знакомо тоже. Его тело было как мое, и я видел, как мое удовольствие отражалось в нем, как будто он был зеркалом.
|
|
|
Мне нравилось в нем все — ложбинка между его грудными мышцами, ширина его плеч, сужающаяся к подтянутой талии, угол его спины, когда он слегка откинулся, толкая бедра вперед. Мне нравились пульсирующие мышцы на животе, слабый след дорожки волос под пупком, серебристый блеск кожи в темноте. И мне нравились агония на его лице, открытый рот, полузакрытые глаза, ярко выраженное противостояние. Он борется?
Радовала мысль, что у него внутри тоже шла борьба, что он также страдал из-за меня, и только я мог дать ему облегчение.
— Я хочу, чтобы ты кончил, — прошелестел я сквозь стиснутые зубы. — Я хочу смотреть на тебя. Хочу почувствовать это в своей руке, чтобы ты кончил мне на живот.
Он шептал непонятные слова тоски, может быть, даже не на английском, его голова поворачивалась из стороны в сторону, как будто он все еще намеревался продержаться дольше. Его профиль был так красив, что меня накрыла злость.
— Давай, — потребовал я, двигая рукой все сильнее и быстрее, чувствуя, как мои ноги слабеют перед оргазмом. Бл*дь, я не хотел терять контроль, пока он не кончит, но все, что я делал с ним, я делал и с собой. — Будь ты проклят, не отталкивай меня. Сейчас. Сейчас!
И он сделал то, что я просил, крепко сжимая меня и толкаясь бедрами, двигаясь жесткими, резкими рывками, выстанывая что-то, возможно, «ты чертов мудак» по-русски. Мои мысли были об одном — я доминировал своей неуправляемой страстью над ним, и это было безумно возбуждающе, как и это зрелище — чужая мужская сперма, что попала на мою грудь и живот, скользила в моем кулаке, обволакивая мой член и толкая меня за край. Внутри все сжималось, пульсировало, закручивалось вихрем, прежде чем внезапно освободиться в ревущем порыве блаженства, взрываясь и выплескиваясь на нас обоих.
Сумасшествие. Вот что это было.
Я больше не мог его сдерживать.
Глава 20
Максим
Мы стояли, тяжело дыша, залитые спермой друг друга, его рука все еще обнимала меня. Я моргнул несколько раз, пытаясь убедиться, что со мной не призрак или мираж.
|
|
|
Но он оставался на том же месте, где был, настоящий, его крепкие бедра под моими руками, его теплое дыхание на моем лице. От страха, я молчал и не двигался, боясь спугнуть волшебный момент. Бешенный стук, который я слышал, это его сердце? Или мое?
— Э. Прости, — осторожно, чтобы ничего не попало на ковер, он отпустил нас.
— Не извиняйся, — разочарованный, я убрал с него руки, хотя то, что мне больше всего хотелось сделать, это прижаться к нему. — Это было потрясающе.
— Да, — он выдохнул, ненадолго закрыв глаза. — Дай мне минутку.
Он поднял штаны и вышел из комнаты, а я быстро воспользовался ванной в коридоре. Вернувшись в свою комнату, я включил прикроватную лампу и натянул нижнее белье и спортивные штаны, которые он одолжил мне.
Все это время я только и думал: Какого черта? Почему он опять извиняется? Он собирается снова от меня отмахнуться?
— Эй.
При звуке его голоса, я посмотрел вверх. Он стоял в дверях, в штанах и без футболки. В отличие от того, как он ранее ворвался, смесью огня и силы, теперь он выглядел так, будто боялся войти.
— Эй, — я улыбнулся ему. — Ты можешь войти.
Он вошел в комнату на пару метров, остановившись далеко от того места, где я стоял. Он выглядел как-то неуверенно, стоя, засунув руки в карманы.
— Послушай, я знаю, что ты не хочешь еще оправданий или извинений, но чувствую, что я, по крайней мере, должен тебе кое-что объяснить.
— Окей.
— Ты, должно быть, думаешь, что я такой говнюк, — продолжил он, — вот так врываясь сюда, говоря тебе все это.
— Я так не думаю, и вовсе ты не говнюк.
— Ты должен так думать, — тихо проговорил Дерек, запуская пальцы в волосы, еще больше запутывая их. Разочарование усиливало его тон. — Ты почти не отреагировал сегодня, когда мы говорили о произошедшем прошлой ночью. Это сводило меня с ума.
— А как я должен был реагировать? — я с непониманием смотрел на него. — Ты сам сказал, что это ничего не значит. Что был пьян. Ты же сам потребовал забыть об этом. Это все, что я пытался сделать, — я колебался, анализируя, насколько открытым я должен быть, решаясь пойти на это. Может, он хотел это услышать. Может, это что-то изменит. — Но это бесполезно, Дерек. Я никогда не забуду, что произошло между нами прошлой ночью или сегодня. Уверен, что и ты тоже. Но если тебе это действительно не понравилось, и ты решил притвориться, что ничего не произошло — снова — никаких проблем.
Его упрямая челюсть дернулась, но он ничего не сказал.
— Я никогда не говорил, что мне это не нравится.
— Так тебе было хорошо?
Он приподнял бровь.
— Я думаю, что это было довольно очевидно, не так ли?
Мне пришлось улыбнуться.
— Но Максим, я не хочу этого. Это только вызывает у меня проблемы, — тяжело вздохнув, он откинулся на комод, его плечи опустились. — Я имел в виду то, что сказал сегодня утром. Я никогда не был с парнем до тебя. Но я... я думал об этом. Я хотел узнать, каково это.
— И… теперь, когда ты знаешь?
— Мои мозги еще более вывернуты. Если бы я не пришел сюда, незнание все равно разъедало бы и сводило меня с ума. Но теперь, когда я знаю, еще хуже, — он покачал головой. — Что, бл*дь, со мной?
Если бы я был уверен, что это поможет, я бы подошел к нему. Коснулся его. Заверил, что все было хорошо, что он в полном порядке. Но почему-то мне показалось, что это будет неправильный шаг. Вместо этого я тщательно подбирал слова.
— С тобой все в порядке, Дерек. Не будь так строг к себе. Тебе было любопытно, да и со мной что-то произошло. Если ты хочешь забыть об этом, мы сможем, но, если ты чувствуешь, что хочешь посмотреть, куда это заведет... я бы тоже за это взялся.
— Я не знаю, чего я хочу. Я имею в виду, я знаю, чего хочу физически, по крайней мере, с тобой, но это абстрактное видение, и совсем не то, что я хочу для себя в этой жизни.
— Что?
— Жена и дети. Мне нужна семья.
Я медленно кивнул. Я не был уверен, до чего именно мы с Дереком можем дойти, но я был убежден, что это никак не приведет к жене и детям. Пока я пытался что-то сказать, он продолжал.
— Я говорил тебе раньше, что вырос в религиозной семье. Мои родители... — он покачал головой. — Они никогда не поймут, не примут это. Я никогда не буду в порядке.
— Как давно ты борешься с этим?
— Давно. Может, с двенадцати или тринадцати лет. Но я всегда понимал, что со мной что-то не так. Дефект или неисправная проводка. Потому что девушки мне тоже нравились.
— У многих людей так.
Это заставило его улыбнуться, но улыбка быстро исчезла.
— Во всяком случае, я никогда ничего не делал с этими чувствами, кроме как ненавидел и скрывал их. Молился, чтобы они ушли. Зато…
— Зато?
Он посмотрел на меня голодными глазами.
— В тебе просто что-то есть такое.
— Мне жаль, но мне это нравится. Как-то так...
— Нет. Не переживай, — его лоб нахмурился от негодования. — Это мне должно быть жаль. В этом нет ни капли твоей вины, только моя, и я действительно осознаю это.
— Это не так, — сказал я, качая головой. — Дерек, ты был так добр ко мне. Ты обращался со мной лучше, чем кто-либо в моей жизни. Я не знаю, что я сделал, чтобы заслужить твою доброту и помощь, но я так благодарен тебе за это. Я никогда этого не забуду.
На его губах появилась грустная улыбка.
— Мне приятно это слышать.
— Это правда. И мне нравится, что ты получил удовольствие, — добавил я.
Его улыбка расширилась, но все равно была скорбной.
— А ты? Я чувствую себя дерьмово, даже говоря все это тебе. Надеюсь, ты не думаешь, что я осуждаю тебя. Моя проблема только во мне.
— Я понимаю.
— Понимаешь?
— Да. Я никогда не боролся с этим, как ты, вероятно, потому, что мне всегда было предельно ясно, что меня не привлекали девушки, но также из-за того, где я вырос. Быть открытым геем в России не принято. Но, похоже, что и здесь тоже.
— Знаю. Я бы хотел быть другим. Каким-то другим, парнем, которому все равно, что о нем подумают и скажут, потому что быть с тобой так хорошо. Я просто не знаю, смогу ли я. Что-то во мне отказывается принять это.
Видеть его таким противоречивым, его желание стать для меня кем-то другим, было душераздирающим.
— Дерек, если ты хочешь, чтобы я ушел, если это облегчит тебе задачу, скажи, и я уйду. Завтра у меня будут деньги, и я найду место, где остановиться.
Он закрыл глаза, медленно выдыхая.
— Позволь мне подумать об этом.
— Конечно, — я думал, что он скажет спокойной ночи и уйдет, но он продолжал стоять, прислонившись к комоду.
— Максим. Подойди ко мне.
Удивленный, я остался на месте.
— Что?
Он встретил мой взгляд и сказал более твердо.
— Подойди ко мне.
Я направился к нему, но только когда я встал прямо перед ним, он потянулся ко мне, обхватывая руками мою талию, притягивая меня ближе и прижимаясь лбом к моей груди.
Я обнял его своими руками. Его тело было теплым, но озноб прокатился по моей спине. Чистое счастье накрыло меня, просачиваясь до костей. Мне так хотелось сказать ему: Останься со мной. Позволь держать тебя в своих объятиях всю ночь. Я заставлю тебя чувствовать себя спокойным. Может, он тоже хотел сказать: «Не отпускай меня, я хочу быть с тобой, покажи мне как это».
Но через мгновение он еще крепче обнял меня и вышел из комнаты, кроме доброй ночи, никто из нас больше не сказал ни слова.
Я вернулся в кровать, но лежал без сна в течение нескольких часов, мой мозг отказывался отключаться. Дерек еще не спит? О чем он там думает? Он попросит меня уйти? Я думал обо всем, что он сказал мне сегодня вечером, мне было так приятно, что он доверил мне свои проблемы и метания. Даже если бы это было не совсем то, что я хотел услышать, по крайней мере, он был со мной честен. Он открыл мне то, о чем никогда никому не говорил. Это заставило меня почувствовать, что у меня есть частичка его, что-то более ценное, чем одежда, дом и даже время, проведенное вместе. Это был кусочек, которого не было ни у кого. Эту правду о нем никто не знал. Теперь у меня был один из его секретов.
Я хотел их всех.
Впервые у меня возникло желание узнать каждый темный уголок чьего-то разума. Я хотел попробовать каждое потайное место на его теле. Я хотел остаться с ним.
Я хотел не просто большего, я хотел всего.
Честно говоря, от этого делалось страшно.
Глава 21
Дерек
Я был разбит.
Прошлая ночь окончательно погубила меня.
Сидя за рабочим столом и повернувшись в кресле лицом к окну, я смотрел на заполненные офисами и квартирами небоскребы в центре города. На улицах жуткие пробки. Здание за зданием — предприятия, магазины, рестораны. Тротуары, полные людей. Как в миллионном городе можно быть одиноким?
Я довольно давно испытываю это чувство. Присутствие Максима на выходных заставило меня осознать это. Я и забыл, как приятно было завтракать с кем-то. Заботиться о ком-то… Целовать кого-то в темноте.
Его присутствие сделало мой дом менее пустым, ставило передо мной задачи, позволяло чувствовать себя нужным, полезным и заслуживающим доверия. Максим доверял мне, и я не мог перестать думать об этом. Я воспользовался этим прошлой ночью? Использовал его в попытке ответить на некоторые вопросы обо мне? И теперь, когда у меня был ответ — сейчас, когда я знаю — могу ли я уйти от него? Уйти от единственного человека во всем мире, с которым я был самым искренним, полноценным, настоящим? Единственного человека, которому я доверил свой секрет?
Я боялся, что не смогу, и этот страх охватывал меня так же сильно, как безумие обладать им. Боже, как я хотел его видеть.
От воспоминаний о прошлой ночи в животе все трепетало. Это было так здорово. Настолько правдиво. Поразительно ярко. Я не хотел ничего большего, чем повторять это снова, и снова, и снова. Чувствовать эту близость с ним. Наслаждаться ею. Рассказывать больше о себе и узнавать больше о нем. Но какова цена?
Был ли я готов отпустить свои фантазии об идеальной жизни? Идеальной семье? Я действительно сделал все, что мог, чтобы это произошло? Готов ли я столкнуться с порицанием моих родителей и коллег, незнакомых людей и Бога? Это действительно сделает меня счастливым? И опять же, буду ли я счастлив, женившись на женщине, к которой я не испытываю страсти? Жить жизнью, которая заставляла бы меня скрывать часть себя, кем я был на самом деле? Вечно душить то, что заставило меня чувствовать себя прошлой ночью таким чертовски живым? Возможно, это мое наказание. Мой крест.
По крайней мере, у меня была семья.
Но что насчет Максима?
Максим. Так молод, так полон жизни, готовый объять весь мир. В нем было так много, что он мог предложить, и так много чему учиться. Совершать ошибки и праздновать победы. Достигать личные цели. Он все еще был на том этапе жизни, когда ты думаешь только о сексе, еде и о карьере. Я хорошо это помню, но для меня это давно уже пройденный этап.
Скорее всего, он очень быстро от меня устанет. В Лос-Анджелесе ему захочется ходить в клубы, встречаться с людьми своей индустрии и прекрасно ощущать себя на свои двадцать с чем-то, с их селфи, соцсетями и хэштегами. Вместо двадцати, мне было уже под сорок, я не посещал клубы в течение многих лет, и моим хэштегом может быть только #трахниреальность. Если не считать Максима, я даже не знал, о чем разговаривать с двадцатилетней молодежью. Какого черта, что он вообще во мне нашел? Я, с моими седыми волосами и ранней ломотой в костях субботними вечерами. Он мог найти себе кого угодно.
И, конечно, в ближайшие несколько лет, он может вообще не задумываться о семье. Но я не хотел в пятьдесят лет толкать коляску, гуляя по окрестностям. Как долго мне еще ждать? Максим сказал, что он готов «посмотреть, куда это нас приведет», но, похоже, было неправильно насиловать его чувства, когда я точно знаю, что ничего из этого не выйдет.
Ты не можешь иметь все сразу. Либо кратковременное удовлетворение, либо призрачные цели. Сделай свой выбор.
Хмурясь, я развернулся лицом к столу, взял телефон и набрал номер.
— Привет!
— Привет, Кэролин, это Дерек. Как поживаешь?
— Отлично. Как у тебя дела?
— Все хорошо. Слушай, могу я пригласить тебя на ужин сегодня?
— С удовольствием. Во сколько?
— Что если к семи?
— Отлично. Я еще успею после занятий сделать пробежку.
— Здорово. Ты знаешь, мы должны бегать вместе.
— Хорошая идея, — она остановилась. — Вау, твое настроение намного лучше, чем было в субботу вечером.
Могла ли она понять, сколько усилий мне понадобилось для этого?
— Я заеду за тобой в семь.
— Хорошо. До встречи.
Это случилось. Последняя попытка стать другим.
Мой телефон все еще был в моей руке, когда пришло сообщение от моей сестры.
Эллен: Привет!! Просто хотела, чтобы ты знал, вчера с Максимом все прошло очень хорошо. Он такой трудолюбивый! ЛОЛ, ты бы видел его лицо, когда я отдала ему конверт с деньгами в конце смены — как будто я дала ему миллион долларов!
При виде его имени я почувствовал себя виноватым. Мне придется рассказать Максиму, что я встречаюсь сегодня с Кэролин. Не потому, что я давал какие-то обещания или что-то подобное, а потому, что прошлой ночью между нами повисла в воздухе какая-то недосказанность. Я не хотел его к чему-то обязывать, он заслуживает лучшего, того, кто будет смелее меня.
Дерек: Он сегодня работает?
Три маленькие точки на экране исчезли, когда пришел ответ.
|
|
|
