Переживания образов пациента

После того, как я Вам показал относительно простую технику Кататимного переживания образов на примере здорового пациента, мне хотелось бы продемонстрировать первый сеанс одной моей пациентки. Вы должны увидеть разницу и отметить более высокие требования к технике ведения.

В случае Кататимного переживания образов отягощенным проблемами пациентом психотерапевт должен быть готов к непредвиденному развитию и реакциям, а также должен уметь осторожно и дозированно производить воздействие, учитывая глубинно-психологические психотерапевтические аспекты. Здесь другие категории, чем те, к которым мы привыкли в научно-ориентированной психологии и медицине.

Следующий текст записан на магнитофон во время сеанса с 38‑летней замужней женщиной. Нельзя сказать, что она явный невротик. Но в момент этого сеанса она находилась в состоянии кризиса. Она переживала возможно предстоящую потерю ее матери, что она эмоционально явно заранее воспринимала как угрозу. В этой связи следует вспомнить, что КПО, как правило, очерчивает также и актуально довлеющие психические проблемы и напряженности. Только из содержания сновидений наяву все же трудно решить, представляют ли они переживания типичного кризиса или же в них отражается проявление невротического развития. На это может пролить свет только тщательно выясненная история жизни пациента. Я обращаю внимание на это обстоятельство, так как нам самим требовалось много времени, чтобы отличить одно состояние от другого, что, естественно, очень важно.

Магнитофонная запись:

‑ Попробуйте представить себе луг, какой-нибудь луг или что-то еще, что появится перед Вашими глазами.

‑ Я вижу, скорее, сжатое поле с выжженным жнивьем, земля черная,выжженная, тут и там из земли еще торчат остатки стеблей. Очень пустынно, совсем покинуто, очень запущенно.

‑ А какая погода?

‑ Пасмурно, небо серое, заволоченное.

‑ Оглянитесь же, пожалуйста, вокруг: что находится по краям?

‑ С одной стороны сжатого поля лес, а с другой стороны оно ограничено забором, охотничьим забором.

‑ Как это все на Вас действует?

‑ Да, я стою на поле, мне хочется побежать в лес, потому что лес зеленый. Поле меня угнетает, забор меня угнетает, он как-то стесняет меня;...он приближается, он все ближе наступает на меня, делает поле меньше, и я хочу убежать в лес. Я не могу, я вросла ногами в эту выжженную землю, я хочу вырвать ноги из земли, но только это с трудом получается. Земля вязкая, и она тянет мои ноги постоянно обратно, а забор медленно приближается все ближе, мне становится страшно, что он совсем замкнет меня.

‑ Да, может быть; Вы все же пойдете к опушке леса, пройдете вдоль и найдете там где-нибудь ручеек.

‑ Да, я вижу скорее канаву, чем ручеек, сначала канаву. Она извилисто пролегла в траве по краю леса.

‑ И попробуйте, пожалуйста, пройтись вдоль канавы.

‑ Да, там, где лес кончается, канава расширяется и превращается в многоводную реку, реку с порогами.

‑ Какое впечатление оказывает на Вас эта река, какие чувства и настроения вызывает?

‑ Дикое и уничтожающее, срывающее, заглатывающее, увлекающее за собой.

‑ Не попробуете ли Вы пройти вдоль этой реки и посмотреть, что там дальше?

‑ Мне хотелось бы прыгнуть в нее, и пусть вода повлечет меня за собой.

‑ Вам не кажется, что это было бы опасно?

‑ Нет, нет, я чувствую это почти как необходимость, что я должна войти в воду, и пусть она меня понесет, пусть даже через любые скалы и подводные камни,я не боюсь.

‑ Хорошо, но Вам, во всяком случае, сейчас следует быть немного осторожней. Пойдите, пожалуйста, вдоль реки, следуя все время

течению, чтобы увидеть, куда она ведет.

‑ Я подхожу к водопаду, он совершенно отвесно спадает с крутой,как стена, скалы. Вода падает вниз, но донизу не доходит. На середине этой отвесной скалы она кончается, из нее получаются сосульки. Она замерзает, вода замерзает посредине. Наверху же она еще падает вниз, а посередине скалы она превращается в лед, и дальше с сосулек капают вниз, падают только отдельные капли.

‑ И как это на Вас действует?

‑ Прежде всего, я поражена, и я не знаю, что мне с этим делать, я немного растеряна.

‑ Какие чувства вызывает эта часть ландшафта?

‑ Что-то нереальное, все какое-то странное, эти сосульки странные; и если я оглядываюсь вокруг, я вижу пни тоже совсем необычной формы, торчащие вверх, в небо. Это совсем вымерший ландшафт и окружение;.. пустынно, очень пустынно, очень уныло.

На этом месте я прерываю магнитофонную запись.

Вам, наверное, было бы интересно узнать, что означают эти образы. Но прежде, чем перейти к разбору их семантического содержания, я все же должен сделать некоторые принципиальные замечания по поводу интерпретации в психотерапии, пусть даже для начала они будут еще несколько несистематизарованными. Даже мало знакомые с психоанализам неспециалисты, как правило, по крайней мере знают, что здесь определенную роль играет “толкование” увиденных в образах сцен. Но, полагая это, такие люди довольно легко впадают в заблуждение, что психотерапевт может непосредственно сообщить пациенту значение его образов в целом или их отдельных частей - или же что он может соотнести их с определенными личностями из его прошлого или настоящего.

Такие непосредственные попытки толкования предпринимаются, во-первых, редко, а во-вторых, только в форме некоторого варианта толкования. И все же ни в психоанализе, ни в Кататимном переживании образов подобные толкования образов первостепенной роли не играют. Здесь я не имею возможности сейчас останавливаться подробнее. Мне хотелось бы только указать на опасность того, что при попытках истолковать семантическое содержание КПО слишком легко происходит нечто, ставящее под сомнение долгосрочную эффективность психотерапии: если психотерапевт предлагает свой вариант толкования либо более или менее прямо говорит пациенту, что определенный момент в КПО отражает что-то определенное в его поведении, в его отношении к какому-то человеку и т.п., он создает некоторую когнитивную связь, как она принята в языковой сфере для образования понятий. Подобное чисто когнитивное сочетание образа и его значения находится в соотношении 1:1. Однако глубинно-психологической символике оно не подходит. Здесь оно подчиняется совсем другим правилам и закономерностям, которые были изучены и описаны З.Фрейдом [14] в связи с уже упомянутым первичным процессом. В соответствии с этим, все символические элементы ночных и дневных сновидений, следовательно, также и КПО, имеют множество значений. Психотерпевт должен с этим считаться. Это соответствует психотерапевтически важному эмоциональному уровню переживаний. После когнитивно-рационального толкования пациент может уйти с психотерапевтического сеанса, например, с таким представлением: “Ага, теперь я знаю, большое дерево на лугу - это мой отец”. Хотя такое соотнесение не является принципиально неправильным, но оно односторонне и направляет пациента в сторону слишком привычной для него, подавляющей возникающие чувства интеллектуальной установки. Такие общие попытки толкования “убивают” свободные эмоциональные порывы, столь важные и необходимые для развития терапевтического процесса именно в КПО. Выход из этого такой: в этой области начинающий и еще неопытный психотерапевт не проводит на основной ступени КПО принципиально никаких толкований и даже, насколько это возможно, старается не давать возможные варианты толкований. Обзор проблемы глубинно-психологической символики и работы по разъяснению и толкованию я привожу в других своих работах [42 и др.].

С другой стороны, уже на основной ступени КПО появляется промежуточный связующий путь, лежащий между интерпретацией и познанием пациента: медленная и постепенная, но ясная самоинтерпретация символического содержания. Это описал американский психиатр P. Kosbab [32]. Содержание каждого образа, в том числе представляемого в воображении, протекание любой сцены или истории (даже если она состоит только из последовательности несвязанных сценических сюжетов) закономерно передают чувства и элементы настроения. С точки зрения образности, они все время могут что-то сказать. Такая информация, не обязательно выраженная словами или понятиями, может быть полезной для психотерапии. Ее можно с успехом просто так и оставить в ее многозначительной широте толкования образов в качестве “загадки образов” или выражения “языка образов”. Этот образный язык очень хорошо может быть понят недифференцированными, регрессивными частями Я в форме детского способа восприятия и понимания. Благодаря этой предсознательной способности связанного переживанием понимания (“emotional inside“) представление образов в КПО уже действует психотерапевтически (разумеется, лишь в ограниченной мере). Конечно же, есть и другие ступени познания, на которых содержание КПО становится все более выразительным и указывает на некоторые факты и личности. Самоинтерпретация содержания КПО в нескольких сеансах становится когнитивно все более четкой и дифференцированной. Применительно к приведенному ранее случаю сотрудницы, которая во время экстремальной ситуации наблюдала наводнение в представляемом ею ландшафте, очевидная аллегория заключалась в “эмоциональном наводнении”. Не требовалось особого искусства интерпретации, чтобы увидеть смысловую взаимосвязь. Ряд аллегорий в последнем примере связан с грозящей ситуацией потери. Он начинается с того, что вместо приятного, приветливого луга появляется сжатое поле - ситуация уже собранного урожая. Следует ожидать наступления осени и зимы, печального или отмеченного угасанием сценария природы. Что-то отрезано, даже сожжено. Если психотерапевт дает возможность развернуться ее собственным ассоциациям, то она может непроизвольно подумать о понятии “выжженной земли”, стирании, уничтожении всякой жизни и любых человеческих следов. В этом отражается настроение безутешности, печали и, следовательно, депрессии. В рабочей гипотезе психотерапевта при знакомстве со сценарием образов во время лечения должно учитываться знание об актуальной эмоциональной ситуации пациента и его истории жизни. Но в данном случае из-за недостатка данных это, правда, не получается.

Проблеск надежды здесь исходит от мира лесных деревьев. Пациентка вспоминает, что ее всегда приветливый и очень хорошо относящийся к ней отец привил ей любовь к природе благодаря многочисленнным прогулкам, в том числе по лесу. Мать же была, напротив, очень озабочена “хорошим воспитанием” и казалась пациентке скорее холодной, здравомыслящей, все рационализирующей, а иногда казалось, что мать даже отвергает ее.

Ручей, как правило, - это отражение фактора текущего психического развития, внутренней непрерывности. Вода - это дающий, плодотворный элемент. Здесь же от этого почти ничего не осталось. Естественное течение ручья прервано падением в водопад. Дающий плодотворный элемент воды переходит прямо в противоположность, когда вода замерзает и превращается в сосульки, выражая только холод. Мы предполагаем, что пациентка в детстве испытывала холодность в отношениях с матерью. Возможно, она сама что-то от этого адаптировала в себе (интроекция), отчего страдает эмоциональное течение ее собственных чувств. Но все же в данных условиях образ довольно резок. Наверное, можно предположить, что теперешняя ситуация грозящей покинутости из-за смерти матери переживается как такое явление природы (“ледяной холод”), которое заморозило “течение ее теплых чувств”.

В заключение вызывает тревогу сужающийся забор, который на нее наступает. Это сужение указывает на то, что она сама склонна ограничивать себя, - возможно, на почве ее домашнего воспитания. Данное суждение относится, наверное, к моторной экспансии, свободному развертыванию чувств и подвижности мысли и закреплено определенными идеальными образованиями. Сужение может иметь также отношение к страхам и навязчивым структурным компонентам. Пациентка, действительно, уже долгое время страдала фобией.

Состояние, когда пациентка приросла к земле (“мать-земля”), может быть связано с сильной привязанностью к матери, ее принципам воспитания идеалов, которые препятствуют подвижности и самостоятельности пациентки.

По моим осторожным формулировкам Вы можете видеть, что мне приходится ограничиваться гипотезами, пока нет широкого анемнеза. Гипотезы могут подтвердиться, а могут оказаться ошибочными и потребовать корректировки. Поддержкой служит материал, поступающий в ходе следующих сеансов и благодаря обогащению данными анамнеза. На основании этого материала пациенты постепенно приобретают полуосознанное или полностью осознанное понимание бессознательных отношений. Это может даже им окрыться в мгновенных “ага-переживаниях”. Для пациента более продуктивно самому открыть для себя такое понимание, ежели оно поспешно и преждевремено будет сформулировано психотерапевтом, что для пациента будет понятно только на рациональном уровне.

Здесь часто возникают вопросы. Во-первых, не помешают ли полученные на семинаре знания предусмотренному в системе повышения квалификации самопознанию в ходе собственной психотерапии.

Как показывает опыт, после некоторой тренировки кататимные образы появляются в состоянии релаксации спонтанно и автономно. Потом они уже существенно не зависят от имеющихся у человека знаний. Определенным исключением здесь являются некоторые люди с высшим образованием и другие интеллектуалы. Опираясь на высокую степень интеграции мыслительной деятельности с эмоциональной жизнью, такие люди могут уже во время представления образов, когда упор должен быть на уровне регрессивных переживаний, направлять свое внимание на интерпретацию или рефлексию. Но обе эти функции, в случае нормальной психотерапии, отводятся все же к фазе последующей обработки. Их следует осознанно разделять с первой фазой, фазой представления образов. Интеллектуализация, производимая уже во время представления образов, - это нежелательный и мешающий эмоциональным переживаниям механизм. Лишь специально вербально оговариваемое психотерапевтом “разъединение” двух фаз дает таким людям возможность полностью испытывать психотерапевтическое действие КПО. В этих случаях я объясняю желаемую установку, подчеркивая, что КПО - это “тирания переживанием”. Поэтому на фазе представления образов пациент должен настроить себя быть открытым и наивным. Когнитивная же обработка следует позднее - в особой отдельной процедуре.

В связи с этой проблемой встает вопрос: распространяется ли психотерапевтический эффект только лишь на свободно возникающие фантазии?

Содержания КПО, базирующиеся не на фантазиях, а на воспоминаниях, вполне приветствуются. Их выбор детерминирован каким-то бессознательным конфликтом из набора возможного материала воспоминаний. Этот конфликт может быть сначала, правда, скрыт. Пролить свет на конфликт могут в этом случае такие вопросы: что этот человек думал, что его волновало в то время, когда происходила вспоминаемая сцена, - например, какая-то счастливая ситуация во время каникул. В ходе дальнейших сеансов пациент часто уже перестает представлять образы лишь исключительно из области воспоминаний. Только группа интеллектуалов на бессознательном уровне стремится по возможности использовать насыщение образов фактическим материалом как определенный вид защиты. Здесь существует два выхода. После длительного времени, когда пациенту представляется возможность действовать свободно, к нему обращаются и просят попытаться представить еще не известный мотив. Или же предлагают ему совершить прогулку или путешествие в знакомый ему ландшафт на “географической границе” его знаний, например, прослеживая течение ручья.

Таким образом представление реально переживаемых сцен из прошлого или настоящего пациента (и, следовательно, без какого бы то ни было символического облачения) приобрало в КПО большое психотерапевтическое значение (ср. с. 153 - 155).

 

 

Занятие

Стандартные мотивы основной ступени КПО

 

Индукция сновидения наяву, т.е. “вхождение в мир образов” после достижения расслабления, достигается, таким образом, при помощи предложения мотива представления (см. Табл. 1). На основной ступени КПО и в случае работы с необученными пациентами такое предварительное задание мотива - техническая необходимость, чтобы создать стабильные и возобновляемые условия для введения имагинаций. С предложением мотива всегда естественным образом связана и тематизация поля переживания, т. е. стимулируемых тем самым проекций из бессознательного. Хочет человек этого или нет, но с каждым мотивом представления при помощи соответствующего ему символического значения детерминируется определенная тема. Иногда это может быть что-то имеющее общезначимую природу и подходящее многим людям. В другой раз это может затрагивать специфическую тему, касающуюся только индивидуальных обстоятельств мотива. Этот процесс тематизации свойственен не только сновидениям наяву. В повседневных ситуациях и в когнитивно-реальном общении психическое тоже закономерно тематизируется. Целенаправленное структурирование представляемых образов при помощи стандартного мотива открывает небывалые возможности по сравнению с множеством случайностей и вариантов развития неструктурированной оптической фантазии. Структурирование проекций сновидений наяву в рамках осмысленной упорядоченной, композиции можно сравнить с географической картой, которую берет путешественник по незнакомому континенту, чтобы сориентироваться на новой местности. Специфика КПО, по сравнению с другими техниками работы со сновидениями, - это тематическое структурирование сновидений наяву [32, 69]. В этом, как мне кажется, одно из особых преиимуществ КПО. Но все же важнее то, что метод ни в коей мере не ограничивается только структурированием. Следующая, более сложная техника ассоциативного продвижения (средняя ступень КПО) может отказаться от предварительного задания мотивов. Но задание мотивов значительно облегчает изучение КПО как для молодых кандидатов в психотерапевты, так и для пациентов в начале их терапии. В добавление к этому задание мотивов позволяет проводить дополнительный научный контроль индивидуальной разработки (повторяемости) отдельных мотивов, так что могут быть исследованы феномены трансформации. Это показали S.Stamm [72] и P.Lienhard [47] в проведенном ими интересном исследовании с применением КПО как проективного теста.

Меня часто спрашивали, почему я выбрал именно эти стандартные мотивы. Этот выбор основан на клинически-эмпирических наблюдениях в период с 1948 по 1954 годы, когда я проводил множество экспериментов еще до появления первых публикаций о КПО. При этом выделялся ряд мотивов из которых максимальный внутренний отклик у пациентов явно вызывали образы ландшафта. Основываясь на глубинно-психологическом изучении природы конфликтов, я дополнительно ввел небольшую часть мотивов, которые преимущественно входят в среднюю ступень КПО. Они прежде всего обеспечивают проекции в области определенных ведущих категорий (ср. с. 11).

Часть мотивов задумана очень широко, в известной мере как сцена, на которой может разыгрываться символдрама или могли бы спонтанно представляться все возможные довлеющие конфликты. Другие мотивы - более узкие, а некоторые тематически совсем узкие и отражают только описываемую область проблем. Для основной ступени КПО естественно было выбрать такие мотивы, символическое значение которых представляет широкое пространство для спонтанного развития индивидуальных проекций. Следовательно, это такие мотивы, которые не сфокусированы слишком узко. Примером такого мотива может быть луг. Бессознательная психодинамика должна затрагиваться поверхностно, избегая, по возможности, более сильных регрессивных тенденций или вытесненного, несущего высокое напряжение, конфликтного материала, чтобы не могли быть приведены в движение архаичные аффекты и страхи. Еще неопытный психотерапевт не должен ломать важные, оберегающие защитные образования пациента, не должен вызывать страх и передозировать аффективный материал, с которым он сам не может справиться.

Основную ступень КПО можно, таким образом, в целом охарактеризовать тем, что стиль ведения, а тем самым и мотивы выбираются “щадящие”. Они как бы проективно расположены на поверхности образного сознания. Тем не менее, применяемая по всем правилам техника основной ступени КПО ничего не теряет в плане психотерапевтической эффективности.

Как раз в этой связи мне хотелось бы опровергнуть заблуждение, что драматические эпизоды КПО и будоражащие сцены якобы психотерапевтически более эффективны, чем простые, когнитивно хорошо понятные и интегрируемые образы.

В процессе работымы постепенно предлагаем следующие стандартные мотивы основной ступени КПО:

1. Мотив луга, котрый можно использовать как начало сновидения наяву и как сцену, как плоскость проекций актуальных конфликтов;

2. Мотив ручья, с просьбой проследовать либо вверх по течению до его истока, либо вниз по течению до устья;

3. Мотив горы, которую сначала наблюдают издалека, а потом на нее надо подняться, чтобы увидеть с ее вершины панораму внизу;

4. Мотив дома, который осматривается;

5. Мотив опушки леса, где, находясь на лугу, надо заглянуть в темноту леса, чтобы посмотреть, какая символическая фигура выйдет из леса.

Все другие стандартные мотивы (список 12 мотивов приведен в Таблице 1 на с. 11) намеренно не включены в основную ступень КПО. Необходимость в них возникает только на средней и высшей ступени КПО (см. Приложение I, с. 215), и они подробно описаны в моем учебнике по всему методу [45].

Приводя казуистические случаи для демонстрации эффективности основной ступени КПО (с. 16 - 19), я указывал на тот удивительный результат, что работа с пятью первыми стандартными мотивами и проигрывание связанных с ними креативных сцен и итогов во многих случаях может быть достаточной, чтобы получить психотерапевтический эффект КПО, который еще будет описан позднее. Это также подтвердили упомянутые исследования лечения при помощи техники основной ступени КПО на материале большого количества испытуемых. Я подчеркиваю это потому, что некоторые начинающие психотерапевты считают следующие более сложные техники средней и высшей ступени КПО более хорошими и эффективными, чем техника основной ступени КПО. Но это во многом зависит от конкретного случая. Техника основной ступени КПО образует базис всего метода. К ней можно относиться и как к законченому психотерапевтическому методу. Поэтому я настоятельно рекомендую всем начинающим психотерапевтам в своей будущей работе сначала целиком сконцентрироваться на представленном здесь ограниченном количестве мотивов и на время остановиться на них. Тогда их естественное развертывание будет происходить, как правило, само по себе - в постепенно развиваемой пациентом жизни собственных фантазий. Предпосылкой тому служат осторожное структурирование и поддерживающее ободрение, а также представление необходимой творческой свободы, что в таких случаях делают опытные психотерапевты. В разделе о технических способах осуществления КПО я еще вернусь к рассмотрению этого вопроса.

Но сначала возникает вопрос: как мы направляем наших пациентов на представление определенного мотива, а также как психотерапевт в самых общих чертах и, возможно, тоже индивидуально для себя понимает глубинно-психологическое значение этого мотива (не говоря об этом пациенту)?

 

Первый стандартный мотив: луг

 

Первым стандартным мотивом служит упомянутый выше луг. Его можно использовать после теста с цветком как в качестве вхождения в метод, так и как начало для каждого отдельного сеанса сновидений наяву. Но это, разумеется необязательно. С уже имеющими опыт пациентами сновидения наяву можно начинать и с других мотивов.

Мотив задается пациенту только в совершенно неопределенной форме. Текст формулируется примерно так: “Попробуйте, пожалуйста, представить себе луг”, - дополняя это, смотря по обстоятельствам, такой фразой: “Ведь представить себе что-то - это же несложно, это Вам будет совсем нетрудно”. Потом надо добавить: “Так же и любой другой образ - это тоже хорошо” (см. с. 35 - 36).

Сценарий луга отражает часто более или менее осознанное настроение пациента. В соответствии с этим, от сеанса к сеансу могут изменяться также и детали образа луга. Выражающееся в этом луге изменение внутреннего настроения сначала часто еще не осознается пациентом. Вспомните изменение образа ландшафта у сотрудницы больницы (с. 25 - 26), которая не замечала свое внутреннее возбуждение, когда перед ее внутренним взором появилось наводнение, залившее ландшафт. Если в такой ситуации психотерапевт говорит пациенту о своем предположении, что настроение мотива луга отражает, возможно, его внутреннее состояние, то большинство после некоторого колебания соглашаются. Иногда они даже удивляются, если за фасадом ясных и светлых отношений появляется “потемнение”, как это бывает, когда погода вдруг становится мрачной и дождливой. На подобном примере пациенту можно постепенно продемонстрировать его бессознательную готовность к вытеснению.

Фактор настроения может быть представлен в самых разных областях. Легче и чаще всего, конечно, он представлен в погоде. Солнце может сиять, небо может быть серым и пасмурным, все вокруг может быть мрачным и угрюмым, или может идти дождь, и, наконец, может начаться буря. Время года указывает на, возможно, еще более глубокую, прочнее укорененную базовую настроенность. В общих чертах, осенняя ситуация наводит на мысль о печальном, плохом настроении, весенняя - об оптимистическом ожидании, а летняя - об удовлетворяющем чувстве исполнения чего-то*.

Символическое значение мотива луга очень широко, как уже можно судить по перечисленным вариациям погоды и времен года. По сути дела, в случае идеально здоровых испытуемых мы, естественно, ожидаем приветливого, даже ласкового, залитого летним солнечным светом луга, плодородие которого представлено обилием трав и цветов. Его атмосфера светлая и радостная благодаря общему прятному окружению. Учитывая все вышесказанное, мотив луга в первую очередь мог бы символически или аллегорически олицетворять представление о рае, о “саде Эден”. В человеческом отношении, это - выражение добродушного, уравновешенного, относительно бесконфликтного и лишенного соперничества, заманчивого, представляющего плодородие материнского мира. Он может быть еще более акцентирован тем, что на нем пасутся коровы.

Подобный гармоничный образ луга в сиянии солнца может, однако, возникать не только у уже упомянутых идеально здоровых испытуемых, но нередко и у пациентов, которые обращаются к нам из-за невроза. Вспомните о примере с испытуемым на с. 35 - 38. Иными словами, мы обнаруживаем здесь иногда пародоксальность и должны быть готовы к тому, что возникающие образы не всегда отражают глубинные парадоксы внутренних нарушений. У человека, страдающего неврастеническими нарушениями, образ луга может не иметь видимых нарушений. В этом выражается умение скрывать конфликты и внутренние психичесие проблемы, т.е. сильно их вытеснять. Развиты сильные защитные механизмы Я в психоаналитическом смысле. Но такой парадокс в случае с мотивом луга встречается все же относительно редко. В таких случаях психотерапевт должен обнаружить его и прежде всего тоже с ним считаться. Этот парадокс привела нас, однако, к открытию новой второй составляющей КПО (см. с. 185).

Большой интерес представляют частые детальные проекции конфликтов на мотив луга. Это формы нарушений, в результате которых нарушается описанный выше идеальный луг с его дарующим плодородие и отдохновение характером. На такие нарушения указывает пример пациентки, которая находилась под впечатлением возможной потери матери. В других случаях нарушения могут выражаться так: луг обглодан, иссушен солнцем, совсем маленький или стеснен колючей проволкой (как вариант: строго разделен на части), или его окружает строгий геометрический участок леса. В редких случаях пациент как бы заключен в тесно огороженной забором части луга. Это может быть признаком особенно тяжелого невроза.

Сценарий мотива луга предлагает, конечно, еще более широкие возможности представления. Характерный образ описал мне один молодой человек, который после войны одиноко страдал из-за потери своей родины. Вместо зеленого луга он увидел просторную квадратную площадку, окруженную с трех сторон лесом, как будто бы специально пробили просеку. Трава была высохшей, выжженой и вытоптанной. Цвет ее был коричневато-серым. Небо тоже было серым; время года было неопределенным, печальным и мрачным. Посредине площадки стояла высокая деревянная вышка, которая была ему знакома по лагерю для военнопленных в России. После того, как я попросил пациента, чтобы он на некоторое время предался этому образу и поподробнее понаблюдал его, его взгляд перенесся с немного покатой просеки вдаль. Там он увидел, в свете позднего послеполуденного солнца, белый город, освещенный почти как в сказке. Контраст между угнетающим, мрачным лагерным лугом и далеким многообещающим лугом поразил его.

Для него было успокоением видеть за лугом, выражающим кажущееся ему безнадежным и безотрадным положение, далекий город как искру надежды на осуществление ожиданий от будущей жизни. Опытный специалист может предположить, что здесь, возможно, тоже могут отражаться некоторые иллюзии. Но я бы все же не стал указывать на это.

Часто вызывает удивление, что подобное отношение к такому мотиву (что-то вроде: ”Да, так, видимо, во мне все и происходит” - или: “Так, значит, мне бессознательно открывается мое состояние”) и связанная с этим большая когнитивная ясность и более высокая степень внутренней уверенности действуют облегчающе. Это происходит даже тогда, когда образ имеет негативный, во всяком случае не особенно радостный характер. Но относительно лежащей за этим психической нагрузки это, естественно, имеет свои пределы.

Приведенный на с. 42 - 44 пример еще отнюдь не свидетельствует о тяжелом и декомпенсированном неврозе. Здесь, без сомнения, было бы возможно короткое лечение, его даже можно было бы рекомендовать. В качестве контраста я приведу пример, который особенно ярко показывает общую депрессивную установку. Для пациентки существует опасность, что из-за КПО депрессивное состояние еще более усилится или что она и дальше останется пассивной и беспомощной.

После установления мотива луга 25-летняя пациентка сразу же описывает относительно небольшой луг у опушки леса. Дождливо, по лугу тянутся клочья тумана. Она не решается сдвинуться с места, потому что луг мокрый и топкий. Кроме того, луг окружен мощным забором. Калитки она не находит. Поблизости находится лес с высокими деревьями, который, как она чувствует, может ее задавить. Погода как “барометр настроения” и луг, бесплодный как топь, выражают глубокое отчаяние и одинокую заброшенность. Здесь не нужно особого искусства толкования. И не нужно говорить что-то пациентке. Мощное заборное ограждение и неподвижность, от которых пациентка не может освободиться, указывают на высокую внутреннюю зажатость и пассивную беспомощность. Лишь выяснив внешние обстоятельства и анамнез, можно оценить, выражает ли этот образ сиюминутную кризисную ситуацию или же это отражение тяжелого депрессивного невроза. И действительно, пациентка, которая долгое время страдает невротическими расстройствами, чувствует себя беспомощной и покинутой перед лицом обострения ее безвыходного положения.

В такой ситуации встает вопрос о возможном вмешательстве психотерапевта. Он, например, мог бы попросить пациента представить другой, географически далеко удаленный, но излучающий положительное настроение ландшафтный мотив. Как правило, пациент и таким образом не может избавиться от заполняющего его целиком депрессивного настроения. Более того, если такая смена образа вообще возможна, депрессивная подавленность будет напрашиваться сама собой. Погода будет такой же мрачной, небо - пасмурным, море - свинцовым, инертным и серым.

Можно подумать и о другом выходе: можно было бы попробовать перелезть через сужающийся забор или предпринять какое-нибудь другое активное действие. В некоторых случаях это может получиться. Но нередко возникают непреодолимые трудности. Прямые воздействия психотерапевта могут спровоцировать сопротивление. Я еще вернусь к этому более подробно в связи с мотивами препятствия-недопущения (с. 137 - 139).

При первом установлении мотива луга у людей с невротическими нарушениями (или находящихся в острой кризисной ситуации) могут проявляться определенные явные признаки нарушения, на которые следует обратить внимание. Вместо луга появляется сжатая пашня, болото, заасфальтированная площадка или даже пустыня. Как вводный мотив такое представление может быть проходящим, но может также и стереотипно повторяться. Скопление похожих сцен может означать особенно тяжелое нарушение, которое ставит в целом под сомнение возможность психотерапии по методу основной ступени КПО и Кататимного переживания образов вообще. Прогнозы психотерапии и показания к применению КПО, в зависимости от содержания КПО, рассматриваются в специальном разделе на с. 211 - 212. В принципе депрессивные неврозы имеют относительно хороший прогноз, если пациент уже смог хорошо показать себя в жизни (“сила Я”).

Работа с мотивом луга, конечно же, не исчерпывается описанной здесь в начале диагностической стороной. В психотерапии мы предлагаем пациенту, если мотив луга ему более или менее приемлем, сначала делать то, что он хочет, задавая ему вопрос: ”Что бы Вам хотелось сейчас сделать?”. Тогда у него могут появиться такие желания, как погулять, полежать в траве, пособирать цветы, изучить окрестности и т. д. Другими словами, мы должны занять уже упомянутую, разрешительную, все позволяющую позицию и в некоторой мере даже предоставить пациенту ведение по представляемым образам.

Совсем нередко мы тем самым все же ввергаем пациента в некоторую растерянность. Ему не приходит в голову, что бы он мог сделать. В этом, как и в любом другом типе поведения, в кататимной панораме устанавливаются тем самым такие тенденции поведения, которые, как правило, свойственны данному человеку и в реальной жизни, хотя они не всегда им осознаются. Кому ничего не приходит в голову, тот, наверное, и в обычной ситуации не знает, что ему доставляет радость. Непривыкший следовать собственным желаниям и импульсам, такой человек склонен, скорее, к пассивной установке и привык получать от других людей указания и инструкции. Предоставление свободы может, следовательно, вызвать столь тягостное и беспомощное состояние и поставить пациента перед внутренней дилеммой, рассмотреть которую смогла бы только более сложная психотерапия.

Но в чем же заключаются ведущие стимулирующие воздействия психотерапевта в рамках мотива луга как впервые вводимого мотива? Исключительно структурирущие воздействия психотерапевта аналогичны во всех мотивах. Они концентрируются прежде всего вокруг стимулирования становящегося все более утонченным восприятия представляемых образов и должны при этом

а) руководствоваться целенаправленными вопросами о типичных атрибутах данного мотива (в случае луга это, следовательно, будут вопросы о цветах, о погоде, о том, что видно, как уже упоминалось, по краям луга, о животных, находящихся в траве и пасущихся по лугу и т.п.);

б) быть направленными на рассматривание деталей, т.е. на то, что находится вблизи;

в) быть направленными на дальнюю перспективу, т. е. на далекое окружение того места, где находится

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: