252  ' муниципальная реформа и «kölnische Zeitung»

МУНИЦИПАЛЬНАЯ РЕФОРМА И «KÖ LNISCHE ZEITUNG»                         253

однако, отнюдь не должно умалять заслуги «Kö lnische Zeitung» по части оригинальности, так как мы готовы всегда признать столь же своеобразное, сколь и похвальное обыкновение этой газеты при рассмотрении вопроса, представляющего всеобщий интерес, касаться «впрочем» также и «самой сути дела». Этому методу рассмотрения, отличающемуся известной преднамерен­ностью, свойственна поразительно изворотливая способность плести редкостные небылицы и придавать им в глазах третьих лиц даже видимость правдоподобного истолкования сути дела. Так, «Kö lnische Zeitung» начинает рассматриваемую нами статью от И ноября с анекдота о том, что «соседняя газета», а именно «Rheinische Zeitung», призывает «все рейнские про­винциальные газеты сообща энергично выступить против якобы исходящей из Берлина угрозы равноправию городских и сель­ских общин» и выдвигает общий лозунг: «равенство для всех, для горожан и крестьян». «Kö lnische Zeitung» объявляет себя готовой присоединиться к этому лозунгу,

«если под равенством понимается не безумная мечта коммунистов, а, как мы предполагаем, единственно возможное равенство, равенство прав».

Этот лукавый намек на коммунистические мечтания был бы немыслим и равным образом отпала бы необходимость в вели­кодушном предположении о нашей некоммунистической тен­денции, если бы «Kö lnische Zeitung» начала свое сообщение с самой сути дела, с факта: «Rheinische Zeitung» требует рав­ного муниципального устройства для города и деревни и при этом определенным образом обозначает это равенство в приво­димой статье как «равноправие городских и сельских общин». Но если в ^глазах «Kö lnische Zeitung» это равенство выглядит чуть ли не коммунистическим безумием, то ее следует просто отослать к ее же собственному вероучению, начинающемуся катоновским: «Ceterum» *.

Смехотворного намека на коммунистические мечтания ока­зывается еще недостаточно, «Kö lnische Zeitung» считает нуж­ным связать с исповеданием равноправия некое другое испо­ведание.

«Однако надо признаться, — говорит она, — что мы никоим обра­зом не можем разделить опасение насчет того, будто мудрое правительство Фридриха-Вильгельма IV проявляет намерение нарушить рейнское равноправие. Прежде чем мы убедимся в этом, нам непременно должны быть представлены факты, а не те утверждения, относительно которых мы надеемся, что они лишены всякого основания».

* Начало известной фразы Катона «Ceierum censeo Carthaginem esse delendama («Впрочем, считаю, что Карфаген должен быть разрушен»). Рев,

254             муниципальная реформа и «kö lnische zeitung»

Прибегая к этой неуклюжей и подлой инсинуации, которая приписывает нам опасения насчет некоего преднамеренного покушения на рейнское равноправие мудрого правительства Фридриха-Вильгельма IV и распространение оных опасений, «Kö lnische Zeitung» переходит из области аргументов в область подозрения и доноса. Она снова убеждает нас в том, что бессилие ума пытается в конечном счете подкрепить себя бессилием характера, пустым безрассудством деморализации. На чем основывается эта инсинуация «Kö lnische Zeitung»? Мы сообщили, согласно берлинским известиям, что рейнским депутатам центральных комиссий представлен проект муни­ципального устройства, который не признает равенства города и деревни ⁸⁶; па этот случай мы рекомендовали рейнской прессе энергично стоять за истину.

Если правительство представляет рейнским депутатам на рассмотрение проект такого муниципального устройства, кото­рое разделяет город и деревню, то уже из этого простого факта следует, что правительство далеко от всякой скрытой предна­меренности, а скорее полностью убеждено в том, что таким разделением рейнское равноправие не нарушается. Если рейн­ская пресса, этот глас Рейнской провинции, убеждена в про­тивоположном мнении провинции, то вывод из этого столь же прост: она должна доказывать, что одинаковое муниципаль­ное устройство для города и деревни является необходимым следствием рейнского равноправия; а разве не является обя­занностью прессы по отношению к правительству не только высказывать убеждение народа, не принимая во внимание осо­бого мнения отдельных индивидов, но также и доказывать ра­зумность этого убеждения по существу?

Наконец, более чем непристойно со стороны «Kö lnische Zeitung» вовлекать в подобные споры высочайшую особу его величества. Поистине требуется минимум ума и максимум бес­принципности, чтобы в чисто монархическом государстве сде­лать невозможной всякую политическую дискуссию посредст­вом простого и легкого маневра, — путем абстрагирования от действительного содержания дискуссии, ограничения вопроса личным отношением к монарху и превращения таким образом любых дебатов, по существу дела, в дебаты о доверии. Мы выра­зили надежду на то, что все рейнские газеты будут представлять мнение Рейнской провинции, поскольку питаем непоколебимое убеждение в том, что его величество не откажется признать большого значения всеобщего мнения Рейнской провинции, даже если наши берлинские известия окажутся обоснованными, сомневаться в чем у нас нет повода, и даже если рейнские

МУНИЦИПАЛЬНАЯ РЕФОРМА И «KÖ LNISCHE ZEITUNG»           255

депутаты одобрят разделение города и деревни. В последнем, кажется, вряд ли можно усомниться, тем более, что как только что доказали статьи «Kö lnische Zeitung», не все жители Рейн­ской провинции понимают и разделяют убеждение огромного, подавляющего большинства ее населения.

«Rheinische Zeitung» выдвинула лозунг равноправия города и деревни, a «Kö lnische Zeitung» принимает этот лозунг с тем осторожным условием, что мы под «равноправием» понимаем равенство прав, а не коммунистическое мечтание. «Rheinische Zeitung» сопроводила берлинские известия апелляцией к убеж­дениям рейнских газет, a «Kö lnische Zeitung» доносит на нее за подозрения насчет намерений его величества. «Rheinische Zeitung» призвала различные редакции наших провинциальных газет пожертвовать индивидуальными соображениями и пред­взятыми мнениями ради отечества, a «Kö lnische Zeitung» при­водит некое сухое, лишенное всякого основания признание равноправия города и деревни, признание, формальное досто­инство которого она сама снова упраздняет тем, что объявляет «разделение» города и деревни некоей «формой» равноправия. Можно ли писать более нелогичным, бесхарактерным и жалким образом? Можно ли более явственно провозглашать устами свободу, а сердцем несвободу? Но «Kö lnische Zeitung» знает шекспировское, изречение:

«Да, сэр. Быть честным — по нашим временам, значит быть един­ственным из десяти тысяч» *.

И «Kö lnische Zeitung» не поддалась искушению быть этим одним из десяти тысяч.

В заключение еще несколько слов о «разделении города и деревни». Даже независимо от общих доводов, закон может быть только идеальным, сознательным отражением действи­тельности, теоретическим самообособившимся выражением пра­ктических жизненных сил. В Рейнской провинции город и де­ревня в действительности не разделены. Стало быть, закон не мо­жет декретировать этого разделения, не декретируя своей собственной ничтожности.

Печатается по тексту газеты Перевод с немецкого

* J3. Шекспир. «Гамлет». Ант 2, сцена вторая. Ред.

256 ]

РЕДАКЦИОННОЕ ПРИМЕЧАНИЕ К СТАТЬЕ «ПРОЕКТ НОВОГО ЗАКОНА О РАЗВОДЕ» ⁸⁷

Помещенная здесь критика проекта закона о разводе изло­жена с точки зрения рейнской юриспруденции, тогда как ранее приведенная критика (см. приложение к № 310 «Rheinische Zeitung») ⁸⁸ исходила из точки зрения старопрусской юриспру­денции и ее практики. Остается еще третий род критики, — критика, которая отправляется преимущественно от общей философско-правовой точки зрения. Согласно ей уже недоста­точно исследовать отдельные доводы pro и contra *, а необходимо развить понятие брака и вытекающие из этого понятия след­ствия.

Обе ранее опубликованные статьи в одинаковой мере отвер­гают вмешательство религии в область права. Они, однако, не рассматривают вопроса, в какой степени брак как таковой является по своей сущности религиозным или нерелигиозным. Тем самым они не в состоянии выяснить, как надлежит посту­пать последовательному законодателю, если он руководст­вуется сущностью вещей и никоим образом не может удовольст­воваться чисто абстрактным определением этой сущности. Если законодатель считает сущностью брака не человеческую нравственность, а его духовную святость, и, следовательно, ставит на место самоопределения предопределение свы­ше, на место внутреннего, естественного освящения — сверхъестественную санкцию, а на место разумного подчинения природе этих отношений — пассивное послушание заповедям, стоящим над природой этих отношений, то можем ли мы бросить

* — ва в против. Рев,