Глава 6. Одиночество, или Переоценка ценностей. (Максим)

Утро...
Очередное утро моей жизни. Такое же, как и вчера. Такое же, как будет завтра. С недавних пор начал ловить себя на мысли о том, что нужно в своей жизни что-то менять, состояние анабиоза, в котором я пребываю ныне, основательно меня достало. Не хочу ни о чем думать, не хочу никого видеть. А особенно меня бесят эти двое со своими сопливыми объяснениями, слезами, сценами расставания и трогательными воссоединениями. Неужели до них не доходит, что если им сейчас некомфортно друг с другом, то в будущем ничего не изменится? Они так и будут бегать друг от друга, а потом друг за другом, посылать друг друга к черту, а потом нежно шептать слова-просьбы о прощении. Удивительные мысли приходят в голову некоторым людям во время секса. Например, мне. Вроде бы должен думать только о том, что сейчас со мной в постели лежит вполне симпатичный молодой человек, и по идее мне нужно не только удовольствие получить, но и ему доставить, однако, все мысли крутятся вокруг пары невозможных идиотов, которые и вместе быть не могут, и врозь не хотят.
Хотя, почему бы не подумать о жизни во время полового акта? В конце концов, мы же не укоряем себя за посторонние мысли во время чистки зубов, или чтения книг, или приготовления пищи. Было бы невероятно скучно думать только о том, что ты в данный момент делаешь. К тому же секс по своей природе – всего лишь набор движений. Какой смысл о нем думать? Кажется, мои мысли вообще в сторону повело.
Парень притягивает меня к себе и целует, отвечаю с неохотой. Вообще не люблю целоваться, оттого и бесился, когда Никита лез ко мне со своими лобызаниями...
Тишина. Мертвая. Ненормальная. А мне наплевать.
Курю, лежа в постели. Если бы здесь были мои родители, всенепременно, устроили бы скандал, аргументировав свое недовольство тем, что однажды я устрою грандиозный пожар. Моя квартира, что хочу, то и делаю, и никто мне не указ. Достали своими ограничениями.
- Макс.
- Что?
Выпускаю струю дыма изо рта, смотрю на своего сегодняшнего «обогревателя».
- Тебя что-то расстроило?
Посмотрите, какие мы проницательные! Расстроило? Черта с два! Меня ничто не расстроило, просто меня бесят посторонние, считающие, что если я с ними переспал, они для меня что-то значат. Они для меня – случайные кадры на кинопленке жизни, которые я без сожаления стираю. Нечего засорять память всяким мусором.
- Нет, все отлично.
- Макс, знаешь, я люблю тебя, - шепчет он.
Как я не подавился сигаретным дымом, не знаю. Даже получилось сохранить невозмутимое лицо.
Каждый раз ситуация развивается по одному и тому же сценарию. Терпеть не могу, когда мне говорят слова любви. Лживые, ненастоящие, фальшивки, покрытые налетом нежности и возвышенного чувства. Вот скажи мне, мальчик, когда ты успел меня полюбить, если мы и знакомы-то без году неделю?
- Не верю, - мрачно отвечаю я.
- И очень зря. Я уже давно в тебя влюблен.
Так, началось. И, кажется, заканчиваться не собирается. Вот сейчас начнется самое отвратительное и неинтересное, очередная душещипательная история на тему любви с первого взгляда. Хотя, в каком-то смысле этот парень – моя личная победа над обстоятельством. Унылым обстоятельством по имени Настя.
- И как давно?
- Ну, - он задумался, видимо пытался высчитать, какой срок будет наиболее приемлемым для того, чтобы легенда не хромала на обе ноги.
- А с Настей целый год ты просто так встречался, ради развлечения, - продолжаю тем временем свою обличительную речь.
- Настя... Она лишь способ подобраться ближе к тебе, - отвечает он, нисколько не сомневаясь в правдивости собственных слов. – Все же знали, что вы ещё со школьных лет друзья, которых водой не разлить. Начав встречаться с ней, я автоматически приблизился к тебе, а потом уже дело случая. Как видишь, мой план оказался не так уж и плох.
Да, звездец подкрался незаметно. Попросту говоря, Макса развели, как девочку-первокурсницу. Я-то думал, что это я его соблазняю, а, на самом деле, это он методично меня соблазнял. Интересный кадр, очень интересный. Из него может получиться неплохой игрок, вроде меня, если, конечно, он этого захочет.
- И тебе не жаль девушку? – усмехаюсь я.
- Ни секунды. Она – идиотка, наивная, влюбчивая, романтично настроенная. Впрочем, я и рассчитывал на это. Будь она поумнее, сразу бы меня раскусила.
- Вот как, - задумчиво произношу.
Ситуация меня нисколько не радует. Я вообще терпеть не могу тех, кто пытается ограничить мою свободу. Не желаю влюбляться, не хочу, чтобы влюблялись в меня. Если я завожу с кем-то отношения, то делаю это, поддаваясь сиюминутному порыву. Я никому не обещаю вечной любви, я и кратковременной любви не обещаю, потому что среди моих приоритетов её не наблюдается. Молодость – время развлечений, во всяком случае, для меня. Сковывать себя по рукам и ногам отношениями с кем-то одним, я не собираюсь, потому что попросту не вижу в этом смысла. Возможно, когда-нибудь я пересмотрю свое мнение, но точно не в ближайшее время.
- Ага, именно так, - кивает он, заправляя прядь волос за ухо.
Внимательно смотрю на его лицо, пытаясь понять, что же меня привлекло в этом парне. Осознание приходит внезапно, и становится немного не по себе, словно по голове мешком ударили. Чем-то Артем неуловимо напоминает Никиту трехлетней давности. Те же жесты, та же манера разговаривать и поправлять волосы.
О, кажется, я просто схожу с ума.
Не понимаю, что со мной творится.
«Не понимаешь, или не хочешь понимать?» - ехидно спросил внутренний голос.
Не понимаю. Нет, не хочу понимать. Боюсь осознавать это, потому что в этом случае я признаюсь в том, что у меня есть какая-то слабость, и эта слабость мне не принадлежит. Я не люблю открывать душу перед другими людьми, я не умею говорить добрых слов, и не хочу этого делать, потому что я уже давно пришел к выводу, что я – циник, думающий, прежде всего, о себе, а об остальных... А они уже пусть думают сами о себе.
Тяжело в этом признаваться, но я думаю о нем постоянно, и, если не получу в ближайшее время – попросту свихнусь. Глупо осознавать, что человек, которого я никогда не ценил и ставил намного ниже себя, временами презирал и ненавидел, временами готов был убить за то, что он перешел мне дорогу и помешал в достижении цели, что-то значит для меня. Нелепо это все звучит. Нежизнеспособно. Однако от этого никуда не деться.
- Макс, у тебя кофе есть?
Кофе? Какой ещё кофе? Я сейчас и думать ни о чем не могу.
- Нет.
- А чай?
- Не знаю, - отвечаю рассеянно.
Он неохотно поднимается с кровати, идет на кухню. Я слышу его шаги, и они меня почему-то раздражают. Я не знаю, как объяснить то, что я сейчас испытываю. Единственное, что я знаю точно, так это то, что я сейчас не похож на самого себя. У прежнего Макарова нет такой чудовищной тяги к самоанализу, он делает то, что ему вздумается, не испытывая при этом ни малейших признаков угрызения совести. Тогда почему я сейчас сижу и тщетно пытаюсь найти причину всех проблем в своем прошлом? Может, потому что рассказы о моем желании сделать Романова своей игрушкой – всего лишь маскировка истинных чувств. Боязнь признаться самому себе в том, что у меня к нему не только сексуальное влечение, но и что-то большее? Не хочу, чтобы это было так, но, кажется, игрушка перестала быть просто игрушкой и приобрела для меня какое-то значение.
- У тебя в холодильнике мышь в корчах сдохла, - резюмировал парень, присаживаясь на край кровати. – Что делать будем? Пойдем куда-нибудь и позавтракаем вместе?
Да прямо сейчас. Бегу и падаю.
- Нет, извини, но я не могу. Сегодня я обещал родителям приехать к ним, поэтому...
- Да, понимаю, - согласно кивает он. – В таком случае, не стану тебе мешать.
Собирается и уходит. Почему-то я испытываю облегчение.
Провожаю его взглядом, и понимаю, что мне ровным счетом наплевать на то, был он сейчас со мной, или его не было. Очередной безликий элемент.
Бесцельно пролежав в кровати ещё полчаса, потянулся к телефону, нашел нужный номер и позвонил. Для чего я это делал? Чего добивался? Задать этот вопрос самому себе намного проще, чем ответить. Ответа я не знал, и даже не догадывался, существует он вообще, или же вопрос можно заносить в категорию риторических.
- Задолбал, - ответили мне вместо приветствия.
- Давай поговорим, - проигнорировав грубость, предложил я.
- О чем?
- О том, что связывало нас раньше.
- Мои амбиции и детский взгляд на жизнь, стертый в порошок твоими стараниями.
- Никита, я, правда, сожалею.
- Да мне от твоих сожалений ни холодно, ни жарко, - честно признался он. – По какой причине решился набрать мой номер?
- Давай встретимся, - говорю я, не особо рассчитывая на удачу.
- Зачем? – продолжает упорствовать он.
- Хочу поговорить с тобой.
- А сейчас ты что делаешь?
- Я хочу поговорить с глазу на глаз.
- Как тогда? – с ненавистью в голосе шипит он.
- Нет. Ник, послушай...
- Слушаю, слушаю.
- Я просто хочу тебя увидеть.
- Пиздец, Макаров, крыша едет, дом стоит.
- Ага, у меня на тебя всегда стоит.
Романов закашлялся. М-да, меняются люди. Обычно он и сам мог заявить мне нечто подобное, в высшей степени пошлое, глупое и совершенно не поддающееся никакому объяснению, теперь же превратился в скромного парня, не имеющего со своим прошлым образом ничего общего.
- Шутки у тебя, зашибись просто, - недовольно проворчал он.
- Извини, - отозвался я. – И все-таки давай встретимся.
Некоторое время ответом мне служило молчание. Потом он все-таки решился заговорить. Ответ был прост и короток.
- Давай.
Признаться, это было неожиданностью. Почему-то я думал, что Романов продолжит в своей любимой манере отказываться, приводить аргументы в пользу своей точки зрения, и в итоге я поеду к нему, чтобы в очередной раз увидеть картину «умирающий от любви лебедь». Но это согласие выбило меня из колеи.
- И почему молчим? – усмехнулся Романов. – Говори где?
- На нашем месте, - ответил я, оправившись от шока.
- «Старбакс», кофе и сигарета «Cafe Cream», - произнес он. – Как раз вторник, традициям не изменяешь.
- Надо же, ты не забыл.
- Наверное, все, что связано с тобой, я никогда не забуду, - ответил Никита, помолчал и добавил. – Слишком мерзкие воспоминания.
Кладет трубку, а я смотрю на померкший дисплей и думаю, что он вполне мог меня обмануть, согласившись на встречу. Ответил согласием, а сам не придет.
Однако Никита пришел и даже оказался на месте встречи раньше меня. Сидел за столом и пил свой любимый карамельный латте. Ему всегда нравилось все сладко-девчачье: шоколад, карамель, ваниль... Воспоминания накрывали с головой. Я поежился от этого необычного ощущения. Вроде бы никогда особой сентиментальностью не отличался.
Подхожу к нему, обнимаю и тут же получаю удар острым локтем под ребра.
- Если ты пытаешься воссоздать картину прошлых лет, ничего не получится.
- Почему? – удивляюсь я.
- Потому что расстановка сил была иная. Тогда я пытался тебя поцеловать, а ты постоянно заявлял мне, что ненавидишь, когда к тебе прикасаются без разрешения. Не думал, что за эти годы я перенял твою болезнь?
- Болезнь?
- Отторжение прикосновений неприятного мне человека.
- Смешно.
- Да нет в этом ничего смешного, - говорит он, ставит стакан на стол и резко поворачивается ко мне. В яркой зелени зрачка полыхает огонь негодования. И я понимаю, что таким шансом просто не могу не воспользоваться, поэтому касаюсь его губ в нежном поцелуе, даже не думая о том, что на нас смотрят окружающие. Плевать. На все. На всех.
- Какого черта?! – бесится он, вскакивая с места. – Какого черта ты ко мне цепляешься? Что тебе от меня нужно?
- Ты.
- Что?
- Мне нужен ты.
- Да-да, расскажи психиатру. Может, несколько дней назад я и не мог говорить из-за больного горла, но со слухом-то у меня был полный порядок. И я прекрасно слышал, что ты наговорил Мишке относительно своих планов на меня. «Давай поделим нашу принцессу», – передразнил меня Никита. - Зачем теперь-то строить из себя не пойми что?
- Затем что..., - я замолкаю, не зная, как произнести эти слова.
- И что же? – поторапливает он меня.
- Потому что я люблю тебя.
Он смеется, сначала тихо и неуверенно, но потом этот смех переходит в хохот. Не верит. Разумеется, не верит. Если бы ко мне подошел бывший парень, когда-то угрожавший мне расправой за непослушание и неповиновение, когда-то решившийся на преступление ради призрачных целей, и заявил, что любит меня, я бы, скорее всего, его послал. Подальше. И попросил бы его на глаза мне больше не попадаться. Никита, кажется, тоже об этом просит, да только я, услышав отказ, не собираюсь останавливаться на середине пути и идти на попятный.
- Тебе надоел экономический факультет?
- С чего ты взял?
- Возникла у меня мысль, что ты хочешь поступить в театральное, вот и тренируешься, - пояснил Ник с плохо скрываемым сарказмом в голосе. – Только не пойму, почему именно на мне. Вокруг тебя всегда крутится столько доступных мальчиков, которые только и ждут твоего внимания, а ты прицепился ко мне. Наверное, уже в привычку вошло мне досаждать. Ты ведь своего добился. Мы с ним не вместе, и уже никогда не сойдемся. Но это не значит, что я сразу после разрыва с ним я побегу к тебе и начну искать утешения в твоих объятиях. Если ты так думал, разыгрывая свою комбинацию, то ты глубоко ошибался. Макс, будь добр оставь меня в покое.
- Не оставлю, - с вызовом бросаю я, сам не понимаю, почему меня так задевает этот отказ.
- Ладно, поступай, как знаешь, - произносит он, бросает на стол деньги за кофе и, отстранив меня, идет к выходу.
Что со мной происходит? Если кто-то знает, скажите мне, потому что сам я вообще ничего не понимаю.