Глава 10. Страшная реальность, или Когда тебя не стало... (Никита)

Проснувшись, я лежал и смотрел в потолок. Вставать с постели и делать что-то совершенно не хотелось. Наверное, в этот момент меньше всего на свете мне хотелось жить. Нет, в мою голову не закрадывались мысли о самоубийстве, я не собирался упиваться до поросячьего визга, а затем принимать ударную дозу снотворного, не собирался резать вены, не собирался спускаться в метро и бросаться под поезд. Вряд ли бы эти манипуляции принесли мне облегчение... Говорят, что одну боль можно вытеснить из своего сознания другой болью, но что может вытеснить из моей души боль, связанную с его смертью? Ещё вчера я был уверен в том, что мы сможем начать все сначала, вновь сойдемся, будем жить вместе... Но человеку свойственно лишь предполагать, располагают всем высшие силы, которые плевать хотели на планы человека. Все случится так, как предопределено свыше, вот оно и случилось.
Вечером в моем доме раздался телефонный звонок. Звонила Настя, и голос у неё был такой, словно она готовится проводить меня в последний путь, а сейчас заготавливает речь, которая будет произнесена в дальнейшем. Я усмехнулся своим мыслям, и, как оказалось, зря. Её речь прозвучала, как приговор.
- Никита, - осторожно начала она. – Скажи, чем ты сейчас занимаешься? Сидишь, стоишь, лежишь?
- Стою, - ответил я честно.
- Лучше присядь, - произнесла подруга.
Я послушно выполнил её просьбу, не понимая, к чему она клонит.
- Ник... – голос девушки дрожал, и сама она отчаянно боялась сказать мне то, по какой причине она набрала мой номер. – Можно я приеду к тебе?
- И мне нужно было сесть, чтобы услышать это?
- Нет, мне нужно очень серьезно с тобой поговорить. Я не могу сказать все по телефону.
- Ну, хорошо, приезжай, - ответил я. – Только я не в городе. Я в доме родителей.
- Понятно, - произнесла она и повесила трубку.
Я с недоумением посмотрел на дисплей, пытаясь понять, к чему был весь этот нелепый разговор, но так ничего и не понял. Оставалось только ждать появления подруги, чтобы услышать из её уст, что же такого страшного случилось в её жизни.
Настя приехала ко мне в рекордно-короткие сроки, влетела в дом, отбросила сумку в сторону, сняла обувь. Первым делом отправилась на кухню, по-хозяйски залезла в холодильник и принялась там что-то искать. Не найдя, посмотрела на меня серьезным взглядом, закусила губу, но при этом продолжала молчать. Стало немного не себе, но торопить девушку я не собирался. Скажет, когда сможет преодолеть все свои страхи и переживания.
- Черт, не могу! Не могу! – закричала она и отвернулась, не выдержав моего испытующего взгляда. – Я не могу этого сделать. Не могу, потому что это...
Она всхлипнула и зарыдала. Отодвинула стул, села, посмотрела на меня глазами, полными слез. Вот тогда-то у меня и зародились первые подозрения.
- Настя, успокойся. Объясни нормально, что произошло.
- Многое, очень многое, - ответила девушка, не прекращая всхлипывать. – Но я не могу.
- Почему?
- Неужели он не мог сам объяснить все? Почему именно я? Неужели он думал, что мне будет легче это сделать? Да как я могу сказать такое? Неужели он думает, что я совершенно ничего не чувствую, и у меня получится сказать тебе все, не испытывая не малейшего чувства вины за то, что говорю...
- Да что происходит! – разозлился я.
- У тебя что-нибудь спиртное есть? – спросила она, поднимая на меня глаза.
- Должно быть.
- Принеси, пожалуйста.
- Что именно?
- Что-нибудь покрепче. Чтобы мозг сразу затуманился, и не осталось в мыслях ничего, только приятная легкость на грани идиотизма. Виски, например.
В баре, действительно, обнаружилась начатая бутылка виски, которую я и принес Насте. Она достала из шкафа стакан, наполнила его до краев и протянула мне. Я недоуменно посмотрел на свою знакомую. Что-то мне этот фарс начал надоедать.
- Говори, что произошло, - процедил я сквозь зубы.
- Выпей, - приказала она.
- Я плохо соображаю после алкоголя, и тебе это известно.
- Выпей, я сказала, - прошипела она. – Все, залпом, до дна.
- Не хочу.
- Никита, выпей ради меня, - попросила она, умоляюще.
- Ладно, хорошо, - ответил я.
Ненавижу женские истерики. Если она сейчас устроит истерику, я даже не знаю, что буду делать в этом случае. Потому-то и сделал пару глотков. Эффект не заставил себя ждать. Перед глазами потемнело. Мне подобные напитки противопоказаны.
- Никит, мне нужно сказать тебе кое-что важное...
- Да говори уже, - махнул я рукой.
- Мне сегодня позвонил Мишкин отец, - она вновь замолчала.
Я посмотрел на нее, пытаясь понять, к чему она клонит.
- И?
- В общем, Миша вместе с женой попал в аварию. Он погиб на месте, девушка была доставлена в больницу, но позже скончалась от травм, не совместимых с жизнью, - на одном дыхании выпалила Серова, зажмурившись. – Никиточка, не злись на меня, я не могла тебе этого сказать в тот момент, когда ты был трезв, и по телефону тоже не могла сказать, потому что это было бы все равно, что попытка отмазаться. Ну почему его отец сам тебе не сказал? Почему он попросил меня это сделать? – она вновь зарыдала.
- Стоп! Настя, повтори, что ты сейчас сказала, - прошептал я.
- Миша умер, - повторила она бесцветным голосом.
- Нет, не может этого быть, - я смотрел на девушку безумными глазами. – Этого совершенно точно не может быть. Он не мог умереть, не мог. Мы же с ним должны быть вместе, он... Он же обещал мне, что никогда меня не оставит, он же... Он же... Он же... Черт, да не верю я тебе. Не может этого быть!!!
Все проносилось перед глазами, в ушах звучал его голос, смех... Отдаленно, я слышал звон разбитого стекла, какие-то слова, женский голос. Наверное, это была Настя, но я даже не пытался разобрать то, что она мне говорила.
Я не помню, что было дальше, не помню, как оказался в кровати, но факт остается фактом: проснулся я в своей комнате. Самое противное, что даже не в своей, а в нашей... Это было, словно насмешка судьбы. Видимо, я сам пришел сюда, а теперь, когда от былого опьянения не осталось и следа, я вспомнил все, что сказала мне прошлым вечером подруга. Вспомнил и завыл в голос, забыв истину о том, что мужчины не плачут.
Мозг по-прежнему отказывался принимать, как данность, тот факт, что Ливанова больше нет. Он больше никогда не переступит порог моего дома, никогда не скажет мне о том, что я – его любимый мальчик... Он редко говорил мне о любви, очень редко. Во всяком случае, мне так казалось раньше, пока он был жив. Все эти слова проходили мимо меня. А ведь он, действительно, очень хорошо ко мне относился, упрекнуть его не в чем... И он меня любил, по-своему любил. Эта любовь она проявлялась не в словах, она проявлялась в поступках, а я просто ждал этих слов...
Его поведение в последние несколько недель меня раздражало, мне казалось, что он пытается отдалиться от меня, потому что разлюбил и больше не хочет видеть меня рядом с собой, однако, его поведение объяснялось иными причинами. Он просто пытался убедить самого себя в том, что наши отношения в прошлом, временами даже получалось, но он все равно срывался... Говорил, что больше не будет ко мне возвращаться, но все равно возвращался, говорил, что будет верен своей жене, но в первый же день нарушил свое обещание. Теперь мне становился понятен смысл его слов, произнесенных ранее. Если бы мы оба были заняты, ничего подобного не произошло бы. Он остался бы с женой, а я был бы со своим новым парнем, который вряд ли стал бы с восторгом на присутствие Михаила в моей жизни. Общение медленно, но верно сошло бы на нет, а чувства... Чувства так мимолетны. Они – преходящее, рано или поздно исчезают, оставляя о себе лишь воспоминания. Хорошие или плохие, в зависимости от того, как люди расстались.
В данный момент я думал о том, какой нелепой стала моя жизнь. Потерять любимого человека, когда только-только появилась надежда на счастье; потерять желание жить, когда ты так молод и все ещё впереди; потерять практически все... Потерять самого себя, сердце и душу, растворившиеся В НЕМ, ушедшие вместе С НИМ. Это... ужасно.
Тихие шаги заставили меня сорваться с постели и выскочить в коридор. Мысленно я обзывал себя кретином, но при этом продолжал лелеять хрупкую надежду, что все, сказанное Настей, мне приснилось, и это он сейчас идет по коридору, откроет дверь, подойдет ко мне, обнимет и прошепчет:
- Доброе утро, мой милый мальчик.
Но это был не он.
Это была Настя. Она обернулась, и на лице отразился испуг. Наверное, выглядел я в этот момент просто «волшебно».
- Прости, - произнес я тихо.
- За что? – удивилась она.
- Кажется, я тебя напугал.
- Нет, это ты меня прости, - тут же принялась оправдываться она. – Мне нужно было уехать ещё вчера, сразу после того, как ты уснул, но я решила переночевать здесь, да и ехать уже было поздно. Извини, я сейчас уйду, не буду тебе мешать.
- Насть...
Кажется, она чувствовала себя не в своей тарелке, что совершенно меня не удивляло. Все-таки новость, которую она мне принесла, невозможно назвать радостной, за такие новости в древности гонцов убивали на месте. Но я понимал, что Настя вовсе не виновата в случившемся, она всего лишь выполнила просьбу Мишиного отца. Почему он сам не сказал мне о смерти своего сына? Видимо, сказывалась его личная неприязнь ко мне, он никогда не скрывал того факта, что я его раздражаю. Я – источник его проблем, я – источник проблем его сына... Стоит ли вообще со мной общаться, если я такой неправильный? Разумеется, нет.
- Я мешаю, да? – тихо спросила она, опустив глаза.
- Можно я кое о чем тебя попрошу?
- Хочешь, чтобы я ушла? Сейчас, я как раз собиралась...
- Нет. Сделай мне, пожалуйста, кофе.
- Кофе? – удивилась она.
- Да, мне нужен кофе.
- Хорошо, - пораженно произнесла девушка. – Сейчас.
Она спустилась вниз, я слышал, как она гремит посудой, а сам же вновь вернулся в комнату и растянулся на кровати. Делать что-то я сейчас был не в состоянии. Даже и пытаться не стоит.
Дверь в комнату отворилась, вошла Настя с чашкой кофе в руках. Она осторожно поставила чашку на столик, присела на кровать, в глазах её было все то же самое выражение, словно она стыдилась того, что принесла мне дурную весть.
Спустя пару мгновений она все же подтвердила мои сомнения.
- Я не должна была сообщать тебе обо всем подобным образом, - сокрушенно произнесла она. – Нужно было подобрать какие-то другие слова, морально подготовить тебя, а я вывалила на тебя эту новость, а сама... Ты прекрасно знаешь, что я не всегда умею находить нужные слова вовремя, только спустя некоторое время. Сейчас мне достаточно трудно говорить об этом, но я понимаю, что тебе, наверняка, намного сложнее, чем мне. Все-таки для меня он был всего-навсего бывшим одноклассником, а ты его любил и любил очень сильно, сильнее, чем кого-либо другого, поэтому тебе сейчас, наверняка, очень трудно, каждое мое слово оно делает тебе только хуже. Если я сейчас начну припоминать все хорошее, что между вами было, тебе будет в разы больнее, поэтому лучше я промолчу. Наверное, мне все же стоит поехать домой, чтобы не мешать тебе своим сочувствием, соболезнованиями... В общем, я поеду.
Одиночество. Болезненное, ужасное. Сейчас оно ломало меня изнутри, я чувствовал, что наедине с самим собой могу сойти с ума, поэтому ухватил Настю за руку, не отпуская. Мне нужно было быть рядом с кем-то, что бы не осознавать весь ужас произошедшего, чтобы создавать иллюзию, помогающую забыться хотя бы на время.
- Насть, останься пока со мной, - попросил я, поднимаясь с кровати. Взял со стола чашку и маленькими глотками начал пить кофе.
Кажется, он был сладким и крепким, но я почти не чувствовал вкуса. Все звуки, запахи, краски слились в нечто безликое, бесформенное. Я не видел мира таким, какой он был для меня раньше. Ароматы утратили свое очарование, краски поблекли... Любой шорох меня раздражал, потому что давал надежду. Во дворе у соседей лаяла собака... Когда мы были школьниками, она лаяла на нас, мы ей чем-то не приглянулись. Когда шли поодиночке, молчала, а когда вместе гавкала. В конце улицы росло дерево, напротив которого мы когда-то целовались. Здесь, в этом доме мне все тоже напоминало о нем. Спасения просто не существовало. Каждая минута, каждая секунда моего существования, не жизни, а именно существования, была заполнена мыслями о нем... Ещё вчера утром я смотрел в его глаза, ещё вчера утром я слышал его голос и ощущал его прикосновения, а сегодня ничего этого уже нет. И не будет никогда. Ни завтра, ни потом. Мне было нелегко, когда мы с ним находились врозь, а каково мне теперь? Я же знаю, что теперь мы уже никогда-никогда не будем вместе, ведь наше расставание произошло не по нашему собственному желанию. Почему все так происходит? Почему жизнь так несправедлива? Тьма вопросов и ни одного ответа.
Взбесившись, я метнул чашку об стену и с нескрываемым удовольствием наблюдал за тем, как осколки посыпались на пол. Мою боль этот поступок не уменьшил, это была просто беспомощная попытка отделиться от реальности.
Я бессильно рухнул в кресло и уставился в одну точку.
Настя опустилась перед креслом на колени, сжала мои ладони в своих руках.
Она говорила что-то о том, что рано или поздно все наладится, что я смогу если не забыть, то хотя бы немного уменьшить свою боль, что после ночи всегда наступает новый день. Я понимал, что она старается меня успокоить и даже вымученно улыбнулся, потому что не хотелось заражать её своим унынием. В этот момент я четко осознал только то, что человека, способного заменить мне мою единственную НАСТОЯЩУЮ любовь, я не встречу никогда. А, если это, действительно, так, то и любовь мне вовсе не нужна. В этот день я решил, что мужчин в моей жизни больше не будет.