Правовые основы охраны памятников древности в дореволюционной России.

XIX столетие — новый этап истории охраны российского культурного наследия. В это время начинается его целенаправленное изучение и сохранение. Выявление и фиксация культурных ценностей стали основой их изучения, причем не только с точки зрения формального хронологического подхода, но с учетом их художественных достоинств. В истории охраны памятников старины XIX век занимает особое место. Именно тогда ученые и художники, исторические и археологические общества предметом своих научных интересов избрали объекты национального достояния.

Первая четверть X IX в. ознаменована глубоким интересом к античному наследию, которое оказало огромное влияние на отечественную культуру. В этот период в южных районах страны проводятся археологические раскопки, давшие впоследствии большое количество уникальных памятников, пополнивших собрания центральных музеев — Эрмитажа и Кунсткамеры. Эти памятники послужили основой экспозиций первых археологических музеев, созданных в южном регионе — в Феодосии (1811), Одессе (1826), Керчи (1826). Все это в целом повлияло на становление и развитие археологии как науки.

В то же время наблюдается зарождение интереса к славянским памятникам, что было неотделимо от процесса роста национального самосознания после победоносной Отечественной войны 1812 г. Важнейшую роль в их изучении и систематизации сыграло формирование понятия «памятник древнерусского зодчества», связанного с анализом особенностей средневековых архитектурных построек.

Эти процессы нашли отражение в политике правительства. Законодательной регламентации подверглись прежде всего археологические раскопки. Это было необходимо, так как памятники археологии в Северном Причерноморье и в Крыму бессистемно раскапывались, многое, что было обнаружено в результате раскопок, вывозилось за пределы страны. Учитывая, что уровень методики раскопок только проходил стадию становления и был очень низок, можно говорить о повальном уничтожении археологических объектов.

В 1834 г. правительство издало постановление, согласно которому никто не имел права производить раскопки на казенных и общественных землях без разрешения местного начальства. Это был первый шаг в сторону государственного контроля всех археологических работ. Несколько позже, в 1859 г., будет создана специальная Императорская археологическая комиссия при Министерстве Императорского двора, в обязанности которой войдет выдача разрешений на археологические раскопки.

Но не только археологические объекты Крыма требовали применения неотложных охранных мер. Многие уникальные памятники оборонного зодчества находились в руинированном состоянии. В 1819 г. драматург В. В. Капнист, путешествуя по Крыму, обратил внимание на множество разрушенных крепостей. Им была подготовлена докладная записка на имя министра народного просвещения А. Н. Голицына. В итоге в 1822 г. правительство выделило средства на консервацию крепостей в Судаке, Мангупе, Балаклаве.

Тенденция выявления и фиксации российских древностей проявилась в издании важнейшего циркуляра Министерства внутренних дел гражданским губернаторам «О доставлении сведений об о с татках древних зданий и воспрещении разрушать оные» (1826). Значение этого документа трудно переоценить: это своего рода правительственная программа по выявлению информации об остатках древних зданий в масштабе всей России. В губернии были направлены специальные вопросники, ответы на которые доставлялись затем в Техникостроительный комитет Министерства внутренних дел. Чтобы представить себе объем информации, получаемой из провинции, обратимся к самим вопросам. Они следующие:

— в каких городах есть остатки древних замков и крепостей или других зданий древности;

 — в каком они положении ныне находятся;

— когда и кем оные строены или перестроены, по какому случаю или для какого намерения;

— если они не полны, то когда и почему разрушены;

 — из каких материалов строены;

 — какие в них достойные примечания или отличные от обыкновенных вещи или части оных находятся;

— в каком они теперь положении, в чьем ведении и для чего употребляются;

— можно ли их поддержать починкой, не переменяя их древних планов и фасадов.

Так, в короткое время в Министерстве внутренних дел была собрана огромная информация о древних зданиях России. Не случайно некоторые исследователи называют эту акцию первой попыткой подготовки Свода памятников.

Именно эта информация стала основой первого списка древних отечественных памятников (более 4000 объектов), опубликованного в «Материалах для статистики Российской империи». В 30— 40-е годы X IX в. появляются первые обобщающие исследования о памятниках Российской империи, опиравшиеся на собранные сведения.

Несмотря на отсутствие закона об охране наследия, государство старалось регламентировать сохранность российских памятников. В центре внимания были такие объекты, как Коломенский кремль, Китайгородская стена. В X IX в. они давно утратили свое первоначальное функциональное значение оборонных строений и вызывали у местных властей соблазн использовать их сугубо прагматически.

Китайгородская стена была «оккупирована» многочисленными лавочниками и лоточниками. К ней пристраивали небольшие деревянные лавки и магазинчики, что не только увеличивало опасность пожаров, но искажало облик этого древнего памятника. Еще в 1813 г. в обращении министра полиции к московскому главнокомандующему подчеркивалось, что лавки от Китайгородской стены необходимо убрать.

Особое значение для сохранения древних памятников оборонного зодчества имел указ 1848 г. «О наблюдении за сохранением памятников древности». Основанием для этого документа послужило обращение местных властей г. Коломны к главноуправляющему путями сообщения и публичными зданиями с просьбой разрешить разобрать коломенскую крепостную стену на строительный материал. В просьбе было отказано. «Стену эту исправить и содержать в надлежащем состоянии. Строго воспретить разрушать памятники древности и непременно блюсти за их сохранением»2, — предписывалось указом.

 Высочайшие указы, отдельные ведомственные распоряжения, касавшиеся сохранения памятников древности, нашли отражение в «Строительном уставе», формирование которого как системы противопожарных правил началось еще в середине XVII в. Этот устав публиковался в Своде законов Российской империи.

Устав строжайше запрещал разрушать остатки древних зданий, крепостей, за их сохранностью следили местные губернские власти. В то же время документ подчеркивал известный прагматизм властей в отношении «поновления» ветхих зданий. В уставе отмечалось, что «исправлять» необходимо лишь те объекты, в которых есть какие-либо помещения; в прочих — поддерживать в хорошем состоянии только ворота.

Особый раздел документа — «Устав о зданиях церковных и других молитвенных домах» — касался сохранения памятников церковной старины. Все проекты их обновления рассматривал Синод, осуществлявший жесткий контроль за сохранностью культовых построек. Без ведома высшей церковной власти не разрешалось никаких «починок и поправок» наружного и внутреннего вида «древней церкви» (церковь считалась древней, если была построена не позже XVIII в.). Кроме того, в циркуляре Святейшего синода 1865 г. подчеркивалась художественная и историческая ценность уникального культового здания. Без разрешения Синода были невозможны и перестройки подобных церквей, если и не древних, то уникальных по зодчеству или «историческим воспоминаниям» (историческим событиям).

Уставом также регламентировалось строительство новых церковных зданий. «Достоинство и приличие в архитектурном отношении» необходимо было соблюдать, ориентируясь на древний византийский стиль. Так, храм Христа Спасителя работы архитектора К. Тона был представлен эталоном среди культовых построек.

Со второй половины X IX в., несмотря на существование «Строительного устава», в обществе все острее ощущалось отсутствие специального закона об охране памятников старины, в котором были бы отражены все актуальные проблемы бытования древностей. Обсуждение этого вопроса проводилось в различных ведомствах — министерствах внутренних дел и народного просвещения, военном ведомстве, академиях наук и художеств, научных археологических и архитектурно-художественных обществах, на археологических съездах и съездах зодчих.

Пореформенный период — особое время в истории охраны памятников. Дальнейшее развитие исторической науки, эволюция исторических вспомогательных дисциплин, археологии и архитектурной критики стали основой глубокого изучения старины. Ученые говорили о многочисленных, часто бессмысленных разрушениях российских древностей. Культурные ценности и археологические предметы беспрепятственно вывозились за пределы страны, неквалифицированная реставрация уничтожала подлинные объекты.

Широкая демократизация общества дала возможность открыто обсуждать эти вопросы на страницах газет, специальных и литературно-художественных журналов (журналов министерств внутренних дел и народного просвещения, «Аполлон», «Старые годы», «Столица и усадьба»). Граф А. С. Уваров внес предложение об издании «Археологического синодика», в котором приводились бы сведения об утраченных уникальных объектах.

Таким образом, публикациями в печати, научными трудами, выступлениями на съездах ученые создавали общественное мнение о необходимости сохранения российской старины, которое оказывало влияние на государственные структуры, активизируя их законотворческую инициативу.

Первый проект закона об охране памятников был подготовлен Московским археологическим обществом. В 1869 г. председатель общества А. С. Уваров огласил на I Археологическом съезде в Москве «Проект мер охранения памятников старины».

В этом документе выделены два направления охраны наследия: «приведение в известность всех доселе существующих еще памятников» (т. е. выявление, учет и подготовка списков памятников по России) и «самый способ сохранения и ограждения от всякого повреждения».

В проекте предлагалась классификация памятников, которая, с рядом небольших дополнений, применяется специалистами и поныне. Памятники старины подразделялись на следующие группы:

— памятники архитектуры (каменные и деревянные здания, искусственные насыпи-валы, городища и курганы);

 — памятники письменности (рукописи и старопечатные книги);

— памятники живописи (иконы, стенописи и пр.);

— памятники ваяния, резьбы и изделия из золота, серебра, меди и железа.

Особое внимание, согласно проекту, необходимо было уделить памятникам архитектуры и живописи, поскольку памятники письменности уже были ограждены от уничтожения тем, что хранились в библиотеках и архивах. Для удобства составления списков Россия подразделялась на пять археологических округов: Петербургский, Московский, Киевский, Казанский и Одесский. Археологические общества или университеты этих округов были ответственными за подготовку списков. О каждом памятнике, внесенном в список, необходимо было дать исчерпывающую информацию: на чьей земле или в здании какого ведомства находится объект; в каком состоянии пребывает; «требует ли он исправления или поддержки» и, наконец, какова его подробная история и «причины, побудившие общество внести памятник в список».

Специальная межведомственная комиссия, созданная для подготовки общего списка памятников, классифицировала объекты по степени важности на два разряда: «памятники первой важности», которые не могли перестраиваться без особого высочайшего соизволения; памятники второго разряда, перестройку которых разрешали Министерство внутренних дел или Синод.

Археологические общества округов были ответственны не только за составление списков, их ежегодное обновление, но и за непосредственную сохранность наследия своего округа. Для этого в губерниях каждые три года избирались один или два блюстителя, которые персонально отвечали за сохранность памятников старины. Кандидатуры блюстителей утверждались министром внутренних дел. Памятник, внесенный в список того или иного округа, не мог быть уничтожен или перестроен без разрешения блюстителя и окружного археологического общества.

Меры по сохранению памятников старины, обозначенные в проекте, — выявление, учет, внесение в список, документирование — актуальны и в настоящее время. Приоритетная роль в «приведении в известность памятников» отводилась ученым — членам археологических обществ. Проблема финансирования, сохранения памятников, решение которой было невозможно без государственной опеки, в проекте была освещена слабо. Поэтому, переданный на обсуждение в Министерство внутренних дел, Святейший синод, военное министерство, проект был в целом одобрен, но представлен для доработки в Министерство народного просвещения.

В 1876 г. при Министерстве народного просвещения была создана специальная комиссия во главе с товарищем министра внутренних дел князем А. Б. Лобановым-Ростовским.

Этой комиссией был доработан и конкретизирован первый проект А. С. Уварова, а также подготовлен новый документ, получивший название «Проект правил о сохранении исторических памятников» (1877). В нем были сформулированы критерии, на основании которых объекты включались в охранные списки: все памятники, замечательные по своей древности, художественному достоинству или историческому значению и составляющие правительственную, церковную или общественную собственность, охранялись от разрушения и несоответственных исправлений.

Новый проект, в отличие от первого, отводил приоритетную роль в сохранении древних памятников не ученым, а государственным ведомствам и предлагал достаточно стройную систему охраны памятников старины.

Центральным координирующим учреждением, согласно проекту, являлась Императорская комиссия о сохранении исторических памятников при Министерстве народного просвещения. Председатель назначался непосредственно императором, а четыре постоянных члена комиссии — министром народного просвещения из числа специалистов (археологов, архитекторов и искусствоведов). Большую роль в работе комиссии играли и ее члены с правом совещательного голоса. Это были представители различных ведомств и научных обществ.

В подчинении отделов Императорской комиссии находились 17 археологических округов, в составе которых были одна или несколько губерний (напомним, что проект А. С. Уварова предусматривал разделение страны на 5 округов). В каждом округе ответственными за сохранение памятников старины были университет или научное общество. Например, в Московском археологическом округе, в состав которого входили Московская, Тверская, Владимирская, Рязанская, Тульская и Калужская губернии, «исследования памятников и наблюдение за их целостностью» контролировали Московский университет, Общество истории и древностей, Общество древнерусского искусства, Московское археологическое общество. В Варшавском археологическом округе подобную опеку осуществлял университет. Каждый округ подчинялся особому отделу Императорской комиссии, председатель и сотрудники которого утверждались непосредственно министром народного просвещения.

Кроме того, точное исполнение предписаний по сохранению памятников старины контролировал и блюститель (один или несколько), избираемый из местных жителей той или иной губернии и утверждаемый Императорской комиссией.

Проект комиссии А. Б. Лобанова-Ростовского представлял собой стройную модель взаимодействия ведомственного, научного и общественного начал в сфере сохранения памятников старины. Весомая роль в нем отводилась министерствам народного просвещения и внутренних дел, последнее слово в решении важнейших вопросов оставалось за императором. Подобная государственная опека была совершенно необходима, так как многочисленные вопросы выявления, изучения, реставрации памятников старины невозможно было рассматривать без государства, его финансовой поддержки и контроля.

В то же время значение научных обществ, университетов, музеев, призванных выявлять, изучать, определять ценность объектов старины, было достаточно велико. Основательно была разработана и «контролирующая» функция — как государственных учреждений, так и общественных блюстителей.

Проект, подписанный чиновниками и учеными, не был реализован из-за отказа министра финансов выдать ассигнования на нужды Императорской комиссии.

Первые проекты сохранения исторических памятников не были осуществлены. Вместе с тем роль этих документов, в которых впервые были поставлены и вынесены на обсуждение актуальные проблемы сохранения российской старины, трудно переоценить: благодаря им активизировалась научная общественная инициатива, деятельность различных ведомственных структур в области критики существовавшего законодательства по охране памятников.

Конец XIX — начало XX в. — время глубоких экономических и социальных процессов в российском обществе. Пореформенная Россия жила по новым экономическим законам. Все, что могло приносить прибыль, становилось товаром. Вырубались дворянские «вишневые сады», новые владельцы загородных усадеб приспосабливали их под дачи, городские усадьбы перестраивались под доходные дома, нередко в них открывались фабрики. Переделка коснулась и культовых построек, прежде всего монастырских ансамблей.

Миграция сельского населения привела к «строительному буму» в городах. Неотложного решения требовали не только проблема обоснования системы сохранения наследия, но и вопрос государственной регламентации прав собственников памятников старины.

Памятники перестраивались и уничтожались. Общественное мнение очень остро реагировало на создавшуюся ситуацию. Но ни ведомства, ни научные общества не могли повлиять на ее изменение. В журнале «Старые годы» со статьей «О пределах вандализма» выступил И. Э. Грабарь. Им была поставлена проблема спасения объектов старины от вандализма владельцев. Описав горькую судьбу коллекции картин «малых голландцев», принадлежавшей престарелому князю Гагарину (старик выпиливал из рам уникальных полотен коробочки для табака), известный искусствовед заставил научные круги обсуждать эту проблему и искать ее оптимальное решение.

Государственные структуры, в ведении которых находились памятники старины, также понимали необходимость дополнения действующего «Строительного устава», пересмотра распоряжений о сохранении памятников и разработки нового закона. В 1903 г. при Министерстве внутренних дел была создана комиссия по пересмотру «Строительного устава», несколько позже — в 1904, 1908 гг. — комиссии по пересмотру действующих постановлений об охране древних памятников. Разработка, обсуждение проекта нового закона и совершенствование законодательства по сохранению памятников старины проходили в различных ведомствах, прежде всего в Министерстве внутренних дел, вплоть до начала Первой мировой войны. В 1908 г. министр внутренних дел П. А. Столыпин обратился к министру иностранных дел А. П. Извольскому с просьбой выписать через русские посольства за границей «важнейшие образцы» законодательств, касавшихся охраны памятников древности стран Западной Европы.

В проекте дополнения статей «Строительного устава», итоговых документах 1908 г., подготовленных Министерством внутренних дел, подчеркивалось, что древние памятники церковной, гражданской или военной архитектуры «со всеми их художественными принадлежностями», находившиеся на казенных, общественных или церковных землях, запрещалось разрушать, разбирать или видоизменять. Ответственность за это возлагалась на губернаторов и местную полицию.

В этих же документах было дано определение понятия «памятник древности»: таковым считался объект, если со времени его сооружения прошло не менее 150 лет. Все памятники подразделялись на объекты государственного и местного значения. Содержались они за счет тех учреждений, в ведении которых находились1.

Если памятнику старины грозило разрушение от владельца, памятник мог быть отчужден за определенное вознаграждение и передан под государственную опеку. Причем за перемещение, разрушение или изменение памятников древности виновные должны были подвергаться заключению в тюрьму от одного до четырех месяцев и восстанавливать уничтоженные части памятников за свой счет. Проблема сохранения объектов старины, находившихся в частной собственности, была наиболее острой.

Подготовленные документы активно обсуждались в различных ведомствах и научных обществах, на археологических съездах и съездах художников. Так, Московское археологическое общество в 1906 г. подробно прокомментировало основные положения проекта 1905 г., опираясь на законодательный опыт зарубежных стран. В отзыве общества подробно анализировались охранные законодательства Франции, Бельгии и Швейцарии с тем, чтобы разработать один из «неразрешенных» вопросов — о памятниках, находившихся в частном владении.

Кроме того, общество поставило вопрос о необходимости объявления государственной собственностью всех предметов церковной старины. Это было решительно отклонено советом министров. Однако, учитывая критическое состояние памятников религиозного культа, хранившихся в ризницах и древлехранилищах соборов и монастырей, Святейшему синоду было рекомендовано «о скорейшем принятии мер к усилению надзора за хранящимися в установлениях духовного ведомства памятниками русской старины»1.

Итоговым документом стал проект положения «Об охране древностей» (1911), вынесенный Министерством внутренних дел на обсуждение в Государственную думу. Согласно этому документу, древностями назывались те памятники зодчества, ваяния и живописи, которые имели значение источников познания отечественной истории.

Под действие положения подпадали все древности, требовавшие охраны, независимо от ведомства, к которому они были приписаны. Основная ответственность за сохранение памятников была возложена на Министерство внутренних дел.

В проекте была предложена стройная государственная система сохранения памятников старины. В центре этой системы стоял Комитет по охране древностей при Министерстве внутренних дел, в состав которого входили представители различных ведомств — министерств императорского двора, внутренних дел, народного просвещения, юстиции, финансов и государственного контроля, военного ведомства, а также научных и общественных организаций — Академии наук, Академии художеств, Археологической и Археографической комиссий, Комитета попечительства о русской иконописи.

Круг обязанностей Комитета по охране древностей был широк:

— регистрация памятников древности, подлежащих сохранению;

— разработка ежегодных смет расходов на сохранение памятников;

— решение всех вопросов реставрации и ремонта памятников древности;

 — выдача разрешений на археологические раскопки и организацию археологических и этнографических экспедиций.

Комитет по охране древностей назначал губернские учреждения, на которые можно было возложить сохранение памятников (это могли быть епархиальный историко-археологический комитет, ученая архивная комиссия, местное археологическое или историческое общество).

 

 Проект положения «Об охране древностей» предусматривал создание стройной системы сохранения памятников, в которой взаимодействовали государственные учреждения, научные общественные организации и церковные историко-археологические комитеты. В документе подробно были расписаны функции центрального и региональных учреждений по охране наследия.

Порядок сохранения объектов древности был следующим: по инициативе с мест памятники вносили в государственный список, который утверждался комитетом. Безоговорочно сохранялись предметы старины, принадлежавшие музеям, государственным хранилищам и библиотекам.

Дискуссионная проблема сохранности памятников, находившихся в частном владении, в проекте решалась достаточно осторожно. Во-первых, согласно проекту, комитет имел право возбуждать дела об отчуждении в пользу государства находившихся в частном владении мест, «особо замечательных в историческом отношении». Во-вторых, отдельно оговаривалось преимущественное право покупки правительством всех древностей, находившихся во владении частных лиц. Ценные предметы могли быть вывезены за границу только после того, как со стороны Комитета по охране древностей следовало заверение, что правительство отказывается их приобрести.

Проект положения «Об охране древностей», переданный на рассмотрение в Государственную думу, живо обсуждался в различных ведомствах и научных обществах и вызвал неодобрительные отзывы. Так, Московское археологическое общество одним из существенных недостатков проекта называло излишнюю централизацию деятельности по охране древностей в Министерстве внутренних дел, полное игнорирование инициативы научных обществ и учреждений, нечеткость формулировок.

Проект, проанализированный в 1912 г. комиссией Государственной думы, подвергся критике и не был утвержден. Комитет по охране древностей, по мнению Думы, должен носить «характер немногочисленной коллегии, состоящей из представителей науки и искусства, а не представителей ведомственных интересов»1. Кроме того, Государственная дума резко отрицательно отнеслась к статьям проекта о проблемах сохранения памятников, находившихся в частном владении. Даже осторожные формулировки, затрагивавшие права собственника, вызвали полное неприятие Государственной думы. «Все составляющие частную собственность древности изъемлются из действия настоящего законопроекта, а вывоз предметов древности за границу не карается за коном и почитается свободным от всяких запретов»1, — отмечалось в докладе комиссии.

Впоследствии проект был передан на доработку в Министерство внутренних дел, но военные события и революционные потрясения отодвинули его осуществление на несколько лет.

Система и порядок сохранения древностей, соподчиненность центральных и региональных учреждений — проблемы, волновавшие российское общество на рубеже веков. Если в проекте 1869 г. приоритетная роль в сохранении наследия отводилась научным обществам, учреждениям, университетам, то проект 1877 г. предлагал более продуманную систему охраны — государственную в своей основе, с сохранением полномочий научных кругов. В проекте положения «Об охране древностей» 1911 г. четко просматривается «ведомственная» направленность.

В начале X X в. проблемой первостепенной важности признавался незаконный вывоз древностей за пределы страны и сохранность памятников старины, находящихся в частном владении. Ее радикальное решение предлагали научные общества, прежде всего Московское археологическое общество, роль которого в непосредственной разработке и обсуждении законопроекта весьма значительна. При тщательном соблюдении интересов собственника общество предлагало предоставить государству право изымать памятник в свою пользу, если ему грозит разрушение. При покупке владения, в котором зарегистрирован объект старины, предпочтение отдавалось государственным структурам. Ведомственный подход к решению этой проблемы был более «обтекаемым». Напомним, что последний проект давал право государству возбуждать дело об отчуждении памятника старины.

 Государственная дума не утвердила проект 1911 г. Многолетний законотворческий процесс, казалось бы, не дал никаких реальных результатов. К 1917 г. Россия не имела ни стройной государственной системы охраны древностей, ни закона о запрещении вывоза культурных ценностей из страны, ни комплекса законодательных мер, регламентирующих сохранность памятников старины, находившихся в частной собственности. Одна из основных причин этого — слабость государственных структур и бессилие верховной власти.

Вместе с тем активная деятельность научных обществ и учреждений, государственных ведомств по подготовке закона об охране памятников старины не прошла даром. Огромный шаг вперед был сделан в разработке методических вопросов сохранения памятников — определении понятий «памятник», «древность», классификации объектов, выявлении и научном обосновании критериев их ценности.

Постановка и широкое обсуждение проблем запрещения вывоза памятников, их охраны от вандализма собственников и арендаторов сыграли важнейшую роль не только в «возбуждении в обществе сочувствия к остаткам старины», по выражению А. С. Уварова, но позволили защитить немало историко-культурных объектов от перестроек и уничтожения.

Разработка специального закона об охране памятников, широкое обсуждение статей законопроектов повлияли на совершенствование ведомственного законодательства.

При подготовке законопроектов об охране российских древностей ведомствами и научными обществами широко использовался европейский опыт. Проблемы сохранения памятников старины, которые широко обсуждались в России, были столь же актуальны и для стран Европы.

Подготовленные проекты стали тем фундаментом, на котором развивалось советское законотворчество в сфере охраны памятников. В советской России будет принято немало законов об охране объектов истории и культуры, но ни один из них на стадии проекта не станет предметом широкого обсуждения в обществе, как это было в конце X IX — начале X X в.

Первая мировая война обострила ситуацию в сфере сохранения наследия. Отсутствие закона, запрещавшего вывоз художественных и исторических ценностей, привело к расхищению и уничтожению памятников старины. В связи с этим в сентябре 1916 г. министр внутренних дел А. А. Хвостов обратился к Николаю II с докладом о необходимости образования специальной комиссии для доработки проекта положения «Об охране древностей», отвергнутого Государственной думой.

8Государственная система охраны древностей дореволюционной России.

Со второй половины X IX в. в государственных кругах остро встал вопрос о разработке закона об охране памятников старины, появились исследования о культурном наследии и сформировалось понятие «памятник зодчества». Одной из актуальных проблем этого периода явилось создание государственной системы сохранения памятников. В рассмотренных выше проектах специального закона об охране памятников старины этой проблеме уделялось большое внимание. Однако государственной системы охраны наследия в дореволюционной России создано не было. Памятниками старины занимались различные ведомства, большая доля участия приходилась на научные общества — центральные и региональные.

Государственная памятникоохранительная система была создана только в советские годы. В первое послереволюционное десятилетие Наркомпрос Р Ф и подведомственные ему региональные структуры осуществляли государственную политику по выявлению и фиксации культурных ценностей. В последующие годы система охраны памятников прекратила существование; начиная с 1930-х годов периодически создавались различные комитеты, комиссии, управления при высших и центральных учреждениях для решения как общих, так и отдельных проблем (например, изъятия церковных ценностей, реституции и пр.). В истории охраны культурного наследия были этапы, когда деятельность государственных учреждений была фактически парализована, например, после Февральской революции, в конце 1920-х годов, в годы Великой Отечественной войны. В такие чрезвычайные исторические периоды приоритетную роль в сохранении, а иногда и спасении культурного наследия играли специалисты (архитекторы, реставраторы), и все, кто был неравнодушен к уничтожению, вывозу национального достояния за пределы страны. Достаточно вспомнить «Горьковскую комиссию» (комиссию во главе с М. Горьким, в которую входили Ф. И. Шаляпин, С. К. Маковский, А. Н. Бенуа и др.). Стихийно сформированная после Февральской революции, она была легализована Петроградским советом рабочих, солдатских и крестьянских депутатов и в дальнейшем работала как государственное учреждение. Роль научных сил в изучении и сохранении культурного наследия трудно переоценить. Три века истории охраны российской старины — яркий тому пример. В XVIII в. еще не было создано специальных учреждений для решения проблем сохранения памятников. Древностями занимались Сенат и Синод как высшие государственные структуры, обладавшие законотворческой инициативой. Причем в компетенцию последнего входило сохранение церковной старины. Как уже отмечалось, XVIII в. — время имперских указов, когда роль верховного правителя в сохранении российской старины была определяющей. Именно ему принадлежала инициатива оберегать все, что «зело старо и необыкновенно». На пополнение фондов Кунсткамеры были направлены многие императорские указы. «Куриозные» вещи присылали за вознаграждение в Берг- и Мануфактур-коллегии. К сбору и фиксации раритетов были подключены воеводы и губернаторы.

«Городовое» законодательство XVIII в. формировалось в русле строительных и противопожарных правил. В связи с этим к реализации правительственных постановлений подключались городские власти в лице обер-полицмейстеров, чиновников полицмейстерской канцелярии. В 1742 г. была учреждена должность «архитектора при Московской полиции» — фактически главного архитектора города. Он должен был следить за соблюдением утвержденных «городовых» правил — упорядочением ширины всех улиц, новым строительством и пр. Этой работой занимались известные зодчие, среди которых — К. И. Бланк, А. Рос- лавлев, Д. В. Ухтомский.

Для реализации плана регулярной застройки российских городов в конце 1762 г. при Сенате была создана Комиссия о каменном строении Санкт-Петербурга и Москвы, на которую были возложены градостроительные проблемы в масштабе всей страны. За годы своего существования (1762— 1796) комиссия рассмотрела и утвердила более 300 проектов городов. В ее состав входили архитектор, несколько его помощников, группа геодезистов. Активную роль в работе комиссии играли известный деятель просвещения, крупный сановник И. И. Бецкой, архитекторы А. В. Квасов (с 1762 по 1772 г.) и И. Е. Старое (с 1772 по 1774 г.).

Комиссия рассматривала и утверждала проекты перестройки городов. На первом этапе работы она создавала фиксационный план города, на втором составляла проект перепланировки. И. И. Бецкой считал город единым архитектурным организмом, созданным по законам произведения искусства. 11рочность, польза и красота — вот, по мнению Бецкого, триединая основа архитектуры любого российского города. Проектирование городов основывалось на «регулярстве», под которым подразумевалось, «чтобы улицы были широки и прямы, площади большие, публичные здания на способных местах»1.

В X IX в. государственное управление процессом сохранения древностей продолжало носить «ведомственный» характер. Охрана памятников входила в обязанности различных министерств — Министерства внутренних дел, на базе которого был создан Технико-строительный комитет, занимавшийся памятниками зодчества, Министерства народного просвещения, Министерства Императорского двора. Памятники церковной старины, как и в XVIII в., находились под контролем Синода.

Со второй половины X IX в. можно говорить о начале процесса изучения и сохранения памятников не только как объектов старины (археологических), но и как художественных произведений. Важнейшую роль в этом играли научные силы, археологические и архитектурно-художественные общества. В этот период остро стоял вопрос разработки специального закона об охране памятников.

Тем не менее список уникальных объектов, утраченных в X IX в., необычайно обширен. Памятники разрушались в столицах и в провинции. Не случайно граф А. С. Уваров предложил издавать «археологический синодик» отечественного наследия. А в одном из интереснейших журналов начала X X в. «Старые годы», посвященном российским памятникам искусства и старины, была открыта рубрика «Столичный и провинциальный вандализм».

Причин многочисленных разрушений было несколько. Бесспор

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: