Деятельность Московского архитектурного общества по выявлению и изучению памятников искусства и старины.

Минуло без малого полтора столетия с того времени, как небольшая группа энтузиастов, возглавляемая крупнейшим зодчим Москвы середины XIX в. Михаилом Доримедонтовичем Быковским (1801-1885), выступила с инициативой создания первого в России архитектурного общества – Московского. Ровно полвека оно прожило в системе Российской империи, полтора десятилетия – в совершенно иных социально-политических условиях в Советском Союзе.

О плодотворности исторического пути, пройденного Московским Архитектурным обществом, роли в жизни профессионального сообщества и участии в культурной жизни Москвы и России смогут дать некоторое представление краткие сведения о делах и событиях, в которых довелось участвовать этому Обществу и о лицах его возглавлявших на протяжении прожитых им 65 лет. О них и пойдет далее речь.

Ровесник XIX столетия М.Д. Быковский, основатель и первый председатель Московского Архитектурного общества, принадлежит к числу ярчайших представителей своего поколения. Проходивший архитектурные университеты в школе-мастерской Доменико Жилярди, воспитанный на заветах одного из главных создателей неповторимого по своей гармонии и национальному своеобразию ансамбля послепожарной Москвы, Быковский сумел противопоставить кредо своего учителя новую концепцию архитектуры и новые художественные ценности как зодчий-творец, как мыслитель, преподаватель и директор Московского Дворцового Архитектурного училища.

Следуя постулатам эстетики романтизма, он выступил в 1834 г. в Училище с программной речью, значение которой было тем более велико, что это была одновременно речь официальная. Смысл ее афористически и энергично сформулирован в заглавии: «Речь о неосновательности мнения, что архитектура Греческая или Греко-Римская может быть всеобщею и что красота архитектуры основывается на пяти известных чиноположениях» (1). Отрицая истинность основополагающего для архитектуры классицизма, более того, архитектуры Нового времени в целом тезиса о непреходящем универсальном значении античного зодчества, он первый в России сформулировал положение об историчности любого стиля и одновременно – о его неповторимости. Он же первый выдвинул программу шедшей на смену классицизму новой архитектуры. Утверждая, что архитектуру создает дух народа, «история Архитектуры какого-либо народа сопряжена теснейшим образом с историею его же философии» (С. 7), что «Христианин и язычник, Грек и Скиф не могли иметь одинаковое понятие о вещах», «философия одного народа» не может «управлять действиями другого» (С.5), Быковский пришел к выводу, что национальность – столбовая дорога всякой, в том числе – отечественной архитектуры. «Вот поприще, предстоящее Архитекторам нашего времени, нашим Русским Архитекторам… Мы должны подражать не формам древних, а примеру их: иметь Архитектуру собственную, национальную» (С. 10).

Руководствуясь этим убеждением, Быковский приступил к реорганизации преподавания в Московском дворцовом архитектуром училище, сделав его основой задание программ в разных стилях. Он же явился автором пионерских работ, создал замечательный готический ансамбль усадьбы Марфино (1831-1845), спроектировал с применением классических форм, но не стиле классицизма купеческую биржу на Ильинке (1835), первый в России пассаж – Голицынскую галерею между улицами Петровкой и Неглинной (1842), ансамбль мучных торговых рядов на Болотной площади и публичных строений Петровского парка. Сооруженные по его проектам колокольни, монастыри и храмы ознаменовали следующий после классицизма этап градостроительного развития ансамбля Москвы путем обновления исторически сложившейся системы храмов и колоколен.

Иной вклад в систему воспитания московских зодчих внес преемник Быковского на посту директора Московского дворцового архитектурного училища. Сторонник незыблемости системы классического образования, он парадоксальным образом положил начало практическому изучению древних памятников в руководимом им Училище, превратив, таким образом, Москву наряду с Петербургом во всероссийский центр изучения древнерусского зодчества, которое в XIX в. рассматривалось в качестве синонима русского национального зодчества. При Рихтере местом его изучения, подобно Академии художеств, было Архитектурное училище. После создания Московского Архитектурного общества туда переместились исследования по истории архитектуры. Но главное было сделано. Усилиями двух директоров Быковского и Рихтера в среде московских зодчих на уровне теоретическом и практическом сформировалась и приобрела силу убеждения приверженность москвичей национальной традиции.

Связь, существовавшая между образованием, получаемым на архитектурном отделении Московского училища живописи ваяния и зодчества (оно возникло накануне создания Московского архитектурного общества путем слияния в 1866 г. Московского дворцового архитектурного училища с училищем живописи и ваяния) не подлежит сомнению. Картину архитектурной Москвы второй половины XIX столетия определяли воспитанники Московского архитектурного училища времени директорства Быковского (1836-1842) и сменившего его на этом посту Ф.Ф. Рихтера (1842-1866). Они же составляли костяк Московского Архитектурного общества. В начале XX в. положение не изменилось. Подавляющее число членов Московского архитектурного общества получало профессиональное образование в Москве. Аналогичное положение сохранялось и в среде преподавателей архитектуры второй половины XIX – начала XX столетия. Все они были выпускниками Московского Дворцового Архитектурного училища или Московского училища живописи, ваяния и зодчества. Это отличало преподавательский состав архитектурного отделения от живописного и скульптурного, там среди педагогов преобладали питомцы Академии художеств.

Темперамент общественного деятеля привел Быковского к созданию Московского Архитектурного общества. Весной 1865 г. на квартире у него начала собираться группа единомышленников, поставивших целью создание организации, которая бы объединила московских зодчих для совместной научно-практической деятельности. Их было всего 15: душа затеваемого дела и автор первого проекта устава М.Д. Быковский, его сын К.М. Быковский, П.А. Герасимов, А.С. Никитин, Н.В. Никитин, П.С. Кампиони (будущие председатели) и деятельные члены Общества Л.А. Обер, М.Н. Чичагов, И.К. Вессель, А.А. Мейнгард, Н.Н. Кюлевейн, Н.Д. Раевский, В.В. Белокрыльцев и А.А. Авдеев. Немногим больше членов насчитывал и первоначальный состав Общества – всего 39 человек (2).

Возникновение Московского Архитектурного общества – характерное явление эпохи великих реформ, важнейшей из которых, бесспорно, стала отмена в 1861 г. крепостного права. Это время активизации общественной, научной, хозяйственной и художественной жизни древней столицы. В Москве нашли отражение наиболее яркие и типические особенности правления царя-реформатора и общероссийских процессов в промышленно-экономической и духовной сфере. Архитектурное общество возникло в Москве на гребне оживления частной инициативы. Одной из типичных форм ее проявления стало создание научных и технических обществ. Его созданию предшествовало учреждение в 1863 г. Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии при Московском университете, а 1864 г. Императорского Московского Археологического общества.

В первых двух пунктах Устава Московского Архитектурного общества была сформулирована цель и названы основные направления деятельности Московского Архитектурного общества:

«§ 1. МАО имеет целью содействовать разработке и распространению в России художественных и технических познаний, относящихся до архитектуры.

§ 2. В круг занятий общества входят: а) чтения и совещания, б) издание по части архитектуры оригинальных и переводных сочинений, сборников и т.п., в) учреждение библиотеки и кабинета моделей и строительных материалов, г) назначение конкурсов и премий за лучшие проекты и сочинения по архитектуре, д) исследование строительных материалов и разных способов построек, е) устройство публичных выставок и чтений, ж) преподавание рабочим, знающим грамоту (с целью образования десятников для надзора над рабочими при постройках), арифметики, черчения и рисования, в приложении к строительному делу» (3).

С момента возникновения Московское Архитектурное общество превратилось в средоточие профессиональной жизни архитектурного сообщества во всей ее полноте и многообразии. Перечисленный во 2-м § Устава круг проблем, которым предстояло заниматься молодому Обществу, сводится к нескольким главным направлениям. Первое из них можно обозначить как научную деятельность в двух областях – техническо-строительной и в области изучения истории архитектуры. В начале XX столетия после «открытия» барокко и классицизма как самостоятельного явления русского национального искусства послепетровское зодчество также превратилось в объект серьезных исторических изысканий.

Оба направления научной деятельности развивались в двух уровнях. Более низкий протекал в рамках Общества, более высокий представляли общегосударственные мероприятия (всероссийские выставки и архитектурные съезды). Наряду с научной деятельностью важное значение придавалось в Московском Архитектурном обществе осмыслению и обсуждению текущей архитектурной практики, осуществлявшейся на московском, а позднее – и всероссийском уровнях в двух формах (знакомство с новыми сооружениями в натуре сопровождалось обсуждениями на заседаниях Общества и съездов). Кроме того, начала действовать система обучения строительных рабочих (школа десятников) и было положено практике организации конкурсов, проводившихся до создания Московского архитектурного общества только на государственном уровне.

В перечне занятий, взятых на себя Архитектурным обществом, обращает внимание многообразие, даже универсализм, включавшей в себя весь спектр научной и практической деятельности, имевшей отношение к строительству и архитектуре.

Энтузиазм членов Общества был настолько велик, что оно приступило к работе за полгода до официального утверждения. В первый год его существования было проведено 39 собраний: 3 общих и 36 бесед. Научная работа началась с исследований в области строительной техники, строительных материалов, способов ведения строительных работ, санитарно-гигиенических проблем (отопление, вентиляция, повышение уровня комфортности зданий) (4). По мере развития строительной техники, с появлением новых материалов и новых конструкций менялся объект изучения и темы докладов. Самая же проблематика сохраняла актуальность, неизменно оставаясь предметом обсуждения на заседаниях Московского Архитектурного общества, объектом изучения отдельных членов и деятельности комиссий, созданных для исследования тех или иных вопросов. Те же проблемы обсуждалась на архитектурных съездах. Неизменным оставалось одно. До 1917 г. изучение строительно-технических проблем в области архитектуры в древней столице велось в рамках Московского Архитектурного общества усилиями его членов.

В 1870 г. вышел первый печатный труд «Записки членов Московского Архитектурного общества о лучшем способе мощения улиц Москвы» (5). В ответ на запросы ряда организаций в феврале 1873 г. оно утвердило доклад Н.В. Никитина о проведении постоянных исследований отечественных и заграничных строительных материалов. Созданные для первоначальных исследований три комиссии: 1. огнеупорного кирпича, 2. цемента и извести, 3. кирпича и строительных камней после приобретения необходимых инструментов разместились в специальном помещении для производства опытов (6). Основываясь на них, Комиссия цемента и извести добилась отмены циркуляра Московской городской думы об обязательности употребления заграничных цементов для казенных и общественных зданий. Проведенные опыты подтвердили, что «наши цементы не уступают в достоинстве лучшим заграничным, что употребление их должно быть принято не только для гражданских, но и гидротехнических сооружений, что употребление заграничного цемента некоторыми ведомствами заслуживает порицания, так как русские заводы способны доставить цемент высокого качества в каких угодно количествах». Результаты работы Комиссии произвели переворот в экономике страны, дали начало самостоятельной отрасли отечественной промышленности (7).

Исследование русской архитектуры первоначально велось членами Московского архитектурного общества в действовавшей в его рамках Исторической комиссии, и в качестве членов Московского Археологического общества. В первые десятилетия оно проходило примерно с равной интенсивностью в обоих обществах, тем более что с 1877 г. до смерти в 1884 г. должность председателя Исторической Комиссии Московского Архитектурного общества исполнял председатель Московского Археологического общества Уваров. Однако по мере увеличения объема изучаемых памятников архитектуры прошлого и количества реставрационных работ центр историко-архитектурной исследований переместился в Московское Археологическое общество, хотя исследование, охрана и реставрация памятников архитектуры осуществлялась там только членами Московского Архитектурного общества, а один из них неизменно занимал должность товарища председателя Комиссии по охране древних памятников. Особенно активно участвовали в работе Археологического общества Л.В. Даль, Н.Д. Чичагов, Н.В. Никитин, К.М. Быковский во второй половине XIX (три последних в разное время выполняли должности председателя МАО), И.П. Машков и И.Е. Бондаренко – в начале XX в.

Первым делом всероссийского масштаба, в котором приняло участие молодое Архитектурное общество, стала Политехническая выставка 1872 г. В ней для России все было впервые. Впервые экспонаты выставки вышли за рамки одного здания и разместились в многопавильонном ансамбле в русском стиле. В ходе его проектирования сложился тип русского выставочного павильона русском стиле из дерева и стекла. Впервые на всероссийской выставке появилась самостоятельная архитектурная выставка, состоявшая из трех частей: исторической, современной и строительно-технической. Организация историко-архитектурного отдела стала первым опытом создания истории отечественного зодчества от возникновения до второй половины XIX столетия. Подготовка архитектурно-строительных отделов положила начало творческим контактам Московского и Петербургского архитектурных обществ. С этой целью Н.А. Шохин и Н.В. Никитин предприняли поездку в северную столицу. Благодаря Политехнической выставке русский стиль, применявшийся преимущественно в церковном и загородном зодчестве, вошел в гражданскую архитектуру русских городов. Собранные к Политехнической выставки экспонаты легли в основу Исторического и Политехнического музеев. Строительство зданий для них положило начало пересозданию центральных площадей Москвы в русском стиле. Основанный в составе Политехнического музея архитектурный отдел возглавил Н.А. Шохин. Строительство сельскохозяйственного музея у подножия кремлевской стены в Александровском саду (проект Н.В. Никитина) реализовать не удалось из-за недостатка средств. Во время Политехнической выставки в Московском Архитектурном обществе родилась идея, пользуясь присутствием большого числа зодчих, организовать архитектурный съезд.

Несмотря на бесспорный успех, Политехническая выставка осталась единственной, проведенной в России по частной инициативе. Ее перехватило государство, выступавшее организатором всех последующих всероссийских выставок. Но опыт сотрудничества двух архитектурных обществ получил продолжение в устройстве последующих всероссийских выставок и выставок архитектурных съездов.

Всего за дореволюционный период архитектурные общества провели пять съездов. Их них три (I, III и IV-ый) в 1892, 1900 и 1911 гг. прошли в Петербурге, два (II и V-ый) в 1895 и 1913 – в Москве. Популярность их в среде архитектурно-строительного сообщества подтверждалась не только многочисленностью, но и неуклонным ростом числа участников. Первый съезд собрал более 400, пятый – свыше 640 участников. Выработанные к первому съезду состав и формы работы в дальнейшем практически не претерпели изменений. Деятельность делегатов протекала в пяти отделах: художественном, техническо-строительном, санитарном, законодательном и общих вопросов. На каждом из съездов функционировали две выставки: архитектурная и строительных материалов, первая, в свою очередь, распадалась на две части – историческую и современную. Для участников съездов устраивались осмотры наиболее примечательных исторических и новых сооружений и ансамблей, включая и наиболее примечательные утилитарные постройки (бойни, водонапорные башни и др.), В устойчивую традицию превратилось издание ежедневно выходившего «Дневника» съезда, а после завершения публикация «Трудов» с описанием подготовительных работ, публикацией докладов, обсуждений и принятых на их основе решений.

От стабильности организационной стороны съездов ощутимо отличалось подверженное изменчивости содержание докладов. В соответствии с требованиями времени на художественном отделе первого и второго съездов обсуждались проблемы стиля. В соответствии с традициями каждого из архитектурных обществ в Москве они рассматривались сквозь призму национального стиля, в Петербурге – теории рациональной архитектуры. Тогдашний председатель Московского архитектурного общества К.М. Быковский выступил на обоих выступил с докладами, прочитав на первом доклад «О значении изучения древних памятников», на следующем «Задачи архитектуры XIX века». Желание подчеркнуть самостоятельность московской архитектурной школы заставило москвичей включить в историческую часть архитектурной выставки II-го съезда два оставшихся уникальными в их истории раздела. В первом экспонировались работы воспитанников московских архитектурных училищ, во втором посмертном -- проекты скончавшихся членов Московского Архитектурного общества. В этом разделе впервые была сделана попытка представить каждого из зодчих как самостоятельную творческую личность. Наряду с проектами и рисунками М.Д. Быковского, Л.В. Даля, П.П. Зыкова экспорнировались работы представителей архитектурной династии Чичаговых: Д.Н. Чичагова (председателя МАО, скончавшегося в ходе подготовки к съезду), его брата М.П. Чичагова и отца Н.И. Чичагова. Еще одна особенность московских съездов, не нашедшая отклика в Петербурге – издание архитектурных путеводителей с очерком истории московской архитектуры и описанием современной Москвы. Редактором-составителем обоих путеводителей был секретарь, затем товарищ председателя Московского общества И.П. Машков.

На последних двух съездах особенно живо обсуждались приобретшие актуальность в 1910-е гг. темы, связанные с применением новых материалов (бетона и железобетона, пустотелых бетонных блоков) и металлических конструкций и их применение в небоскребах, градостроительные проблемы и проблемы охраны памятников. Градостроительные вопросы, связанные с проблемами реконструкции и развития больших городов рассматривались в отделе общих проблем, художественного облика городов и стиля их застройки – в отделе художественном. Традиционные темы по истории древнерусского зодчества на последних двух съездах соседствовали с докладами об архитектуре классицизма.

Кроме съездов важнейшим событием в архитектурно-художественной жизни Москвы, ознаменовавшим начало XX в., явилась организованная молодыми архитекторами в конце 1902-начале 1903 г. «выставка архитектуры и художественной промышленности нового стиля». В отличие от других дореволюционных выставок она объединила единомышленников и продемонстрировала превращение стиля модерн в факт русской культуры. Таков был главный итог выставки, хотя основной цели ее – создания нового архитектурного общества из числа организаторов и участников выставки достичь не удалось. Однако три года спустя на пост председателя Московского архитектурного общества был избран входивший в Оргкомитет Ф.О. Шехтель.

Почти два десятилетия (1914-1932) Московское Архитектурное общество пыталось сохранить действенность в экстремальных условиях войн, революций и радикальных социально-политических преобразований. Героическими усилиями председателей Шехтеля (1906-1922), А.В. Щусева (1922-1932) и их коллег удалось сохранить Общество и его традиции. Однако реализации многого из намеченного, в частности созыва международного конгресса архитекторов по случаю 150-летия Императорской Академии художеств, помешала Первая мировая война. Проводимая государством после 1917 г. политика классовой нетерпимости наложила отпечаток даже на темы объявляемых МАО конкурсов. С дореволюционными традициями его связывало в основном чтение публичных лекций – второй основной в советской России вид деятельности. После 1923 г. МАО оставалось единственным обществом столицы, членство которого основывалось на принадлежности к архитектурному цеху. Остальные архитектурные общества представляли объединения единомышленников. В 1932 г. все они, включая и Московское Архитектурное общество, прекратили существование. На смену им пришел единый Союз архитекторов СССР и в его системе - Московское отделение.