Границы достоверности данных уголовно-правовой статистики

за единицу, то латентность по убийствам составит 2, изнасило­ваниям — 6, тяжким телесным повреждениям — 4,9, хулиганст­ву — 27,9, разбойным нападениям — 33,8, грабежам — 57,7, кра­жам личного имущества — 151,7, кражам государственного иму­щества — 73,2, мошенничеству — 65,6, обману покупателей — 1625, должностным хищениям государственного имущества — 925,8, взя­точничеству — 2935, вымогательству — 17 500'.

Как видно, уровень латентности таких преступлений, как убийство, причинение тяжкого вреда здоровью, по мнению ис­следователей, незначителен. Зато резко повышается уровень ла­тентности вымогательства, должностных (взяточничество, ха­латность) и преступлений в сфере экономической деятельности (уклонение от уплаты налогов, обман потребителей и т.п.), скуп­ки краденого, бытовых преступлений с причинением легкого вреда здоровью и т.д. Но эта зависимость не является абсолют­ной и бесспорной даже, например, по таким особо тяжким пре­ступлениям, как убийство, что подтверждается следующими дан­ными.

Так, в России в 1993 г. без вести пропало 83 956 человек, 20 035 человек не были найдены. Одновременно в производстве правоохранительных органов в этом году находилось 10 088 дел по установлению личности по неопознанным трупам. Личность иден­тифицирована по 5424 делам, включая 546 человек без вести пропавших; 4664 трупа остались неопознанными. Квалификация деяния в этих случаях в силу разных причин может быть затруд­нена. Поэтому они чаще всего не включаются в статистику заре­гистрированных преступлений вообще и умышленных убийств в частности².

Известно, что в конце 80-х годов криминогенная ситуация в Москве резко обострилась, особенно это коснулось преступле­ний против личности, в первую очередь убийств. Число всех за­регистрированных убийств начало расти с 1989 г. и к 1993 г. уве­личилось в 2,1 раза (табл. 1), составив в 1993 г. 1404, в 1994 г. — 1820, в 1995 г. - 1702, в 1996 г. - 1544 убийстваЗ.

¹ См.: Конев А. А. Преступность в России и ее реальное состояние. С. 235.

2 См.: Лунеев ВВ. Указ. соч. С. 92.

³ См.: Состояние преступности и результаты деятельности органов прокура­туры и внутренних дел в расследовании и раскрытии умышленных убийств. Стат. сб. (1992-1996 гг., I полугодие 1997 г.). М., 1998. С. 27.

 

Глава Vlf. Границы достоверности данных правовой статистики

Таблица Динамика числа преступлений, повлекших смерть, в Москве¹

Вид преступления	1989 г.	1990 г.	1991 г.	1992 г.
Умышленные убийства
с покушениями
Умышленные тяжкие
телесные повреждения,
повлекшие смерть '
Обнаруженные
трупы с признаками
убийства
Трупы с
неустановленной
причиной смерти

Как видно, после 1990 г. число трупов с признаками убийст­ва стало превышать суммарное число умышленных убийств даже с покушениями плюс число тяжких телесных повреждений, по­влекших смерть, что свидетельствует о повышении уровня латент-ности умышленных убийств.

Поэтому можно с уверенностью констатировать, что удельный вес незаявленных тяжких и особо тяжких преступлений очень высок. В этом убеждают и результаты проведенного в 1991 — 1992 гг. НИИ МВД РФ при содействии Межрегионального ин­ститута ООН по проблемам преступности и правосудия (UNICRI) выборочного изучения латентности отдельных видов преступле­ний (нанесение телесных повреждений, угроза или покушение на убийство, сексуальные инциденты, грабежи, разбои, различные виды краж, угоны автомобилей). Опрошенные граждане, специ­алисты и осужденные в шести областях европейской части Рос­сии показали, что в год, предшествующий опросу, они не сооб­щали об этих опасных преступлениях в 40% случаев².

Однако самым больным вопросом, искажающим объективность и достоверность показателей состояния преступности, является их незарегистрированная часть. Конечно, прав был И.И. Карпец,

¹ См.: Слинько М.И. Заказные убийства: опыт комплексного исследования. Изу­чение организованной преступности: российско-американский диалог. Сб. статей. М.. 1997. С. 92.

² См.: Горяинов К.К. Латентная преступность: результаты исследования и ме­ры борьбы. Доклад на международном семинаре «Латентная преступность: позна­ние, политика, стратегия». С. 4.

§ 2. Границы достоверности данных уголовно-правовой статистики

когда писал: «В конце концов нет ни одной полиции мира, ко­торая регистрировала бы все преступления»¹. Но как в советский период, так и в России постсоветского времени широко распро­страненные случаи сокрытия преступлений от учета — явления од­ного порядка, т.е. грубейшие нарушения законности с вытекаю­щими отсюда неблагоприятными последствиями для государства, общества и граждан. В другом месте И.И. Карпец откровенно от­мечал, что наша криминальная статистика — явление особое, хи­трое. Она кого угодно может обмануть. Причина хитрости одна — выдать желаемое за действительное. Вот и придумывались систе­мы отчетности, позволяющие безболезненно манипулировать и процентом раскрываемости, и процентом судимости. Сущест­вовали сотни приемов создания благополучия. Автор ставит во­прос: «Думаете сейчас иначе?», и сам же отвечает: «Ошибаетесь». Перестройку-то тоже ведь делают политики. И им, — хоть демо­кратам, хоть антидемократам — нужна (как ни крути) своя кри­минальная статистика. Они хотят быть хорошими. Они хотят, чтобы при них преступность снижалась. А что плохо, так это от­того, что их предшественники все развалили. Но преступность об­ладает относительной самостоятельностью и имеет свои законо­мерности, коренящиеся в пластах экономических, политичес­ких, социальных противоречиях, не зависит от амбиций полити­ков. Современная преступность — зеркальное отображение наше­го современного общества. Дело не только в количественных по­казателях. Качество ее стало иным. Более тяжким. Более изощренным и т. д. Это было сказано в начале 90-х годов, а ак­туально и-на излете XX века².

Не менее определенно по этому вопросу высказывается и В.П. Лозбяков: «Многие парадоксы в «поведении» преступно­сти обусловлены колебаниями в практике регистрации и учета пре­ступлений в системе правоохранительных органов. Правоохрани­тельная деятельность по-разному может влиять на изменения объ­ективных параметров состояния криминологической (правиль­нее — криминальной или криминогенной. — Авт.) обстановки». Путем манипуляций регистрационной практики можно повы­сить либо, наоборот, снизить показатели уровня» структуры и ди-

¹ Карпец И.И. Преступность: иллюзии и реальность. М., 1992. С. 70.

² См.: Криминальная хроника. 1991. № 6 (II). Цит. по: Карпец ИИ. Сыск (за­писки начальника уголовного розыска). М., 1994. С. 323, 324.

 

Глава VII, Границы достоверности данных правовой статистики

намики преступности. Ужесточение правоприменительной прак­тики зачастую приводит к перераспределению параметров преступ­ности по видам. «Залповые» процессы освобождения из мест ли­шения свободы преступников приводят к «скачку» корыстно-на­сильственных преступлений и т.п.¹

Поэтому не случайно высказываются предложения реформи­ровать правовую статистику, поскольку ее ведомственная подчи­ненность не способствует независимости отчетности, рождает желание приукрасить результаты работы милиции, создает возмож­ность для проволочки с регистрацией криминальных происшест­вий и возбуждением уголовных дел².

С известной долей условности об уровне латентности можно судить по разнице между числом рассмотренных правоохранитель­ными органами заявлений и сообщений о преступлениях и чис­лом зарегистрированных деяний (табл. 2).

Таблица 23 Основные показатели преступности в России

Показатель	1990 г.	1991 г.	1992 г.	1993 г.	1994 г.	1995 г.
Рассмотрено
заявлений, со-
общений о прес-
туплениях
Зарегистрирова-
но преступлений
Выявлено лиц,
совершивших
преступления*

* К. числу выявленных лиц, совершивших преступления, относились: ли­ца, уголовные дела, материалы дознания и протокольные производства в от­ношении которых направлены в суд; лица, совершившие преступления, но ос­вобожденные от уголовной ответственности в связи с передачей материалов в то­варищеский суд, в комиссию по делам несовершеннолетних и т.п.; лица, уго­ловные дела и материалы в отношении которых прекращены по нереабилити-руюшим основаниям.

¹ См.: Лозбяков В.П. Криминология и административная юрисдикция мили­ции. М., 1996. С. 64, 65.

^г См.: Андриашин Х.А. Демократия и современное административное право. М, 1996. С. 124.

э См. Преступность и правонарушения (1991 — 1995). Стат. сб. М, 1996. С. 15.

§ 2. Границы достоверности данных уголовно-правовой статистики

Обнаруживается, что ежегодно почти по трети учтенных заяв­лений и сообщений (от 856 308 в 1990 г. до 967 091 в 1995 г. — раз­ница показателей первой и второй строк табл. 2) отказано в воз­буждении уголовного дела и регистрации преступлений. Надо полагать, что большинство отказов было обосновано. Практика убеждает, что не все сообщения содержали реальные признаки ка­кого-то преступления. Но результаты опроса самих работников ор­ганов внутренних дел "подтвердили, что более чем десятая часть сообщений не учитывается.

Отрадно отметить, что проводимая в органах внутренних дел операция «чистые руки» ведется не напоказ, это не кампания, а, как свидетельствует статистика, кропотливый труд: в 1997 г. выявле­но 14 647 нарушений законности и преступлений, совершенных' сотрудниками органов внутренних дел, из них И 042 нарушения законности, в том числе 1247 случаев укрытия преступлений от учета, что на 48,5% больше предыдущего года. В этом же году при­влечено к ответственности за нарушение законности и преступ­ления 11 219 сотрудников органов внутренних дел, из них осуж­дено 1598, что соответственно на 6,3 и 6,5% больше предыдуще­го года'.

Как свидетельствует практика, в процессе надзорной деятель­ности прокуроры вскрывают больше случаев укрывательства. В 1993 г., например, в стране выявлено и поставлено на учет бо­лее 40 тыс. скрытых от учета преступлений. Ежегодно только в Москве прокуроры вновь ставят на учет около 3 тыс. преступ­лений. Так, только за 6 месяцев 1994 г. ими выявлено скрытых от учета органами внутренних дел 1570 преступлений, в том числе 71 умышленное убийство, 89 тяжких телесных повреждений, 87 краж государственного имущества, 92 грабежа и 42 разбойных нападения.

Неполнота данных уголовно-правовой статистики обусловле­на и тем обстоятельством, что в настоящее время, как уже отме­чалось, правила единого учета преступлений распространяются на органы прокуратуры, внутренних дел (в том числе и на все испра­вительные учреждения), Федеральной налоговой полиции и Го­сударственного таможенного комитета. Отдельно учитываются преступления, по которым следствие и дознание производятся ор-

¹ См.: Российские вести. 1997. 20 февр.; Состояние преступности в России за 1997 год. М., 1998. С. 34.

 

Глава VII. Границы достоверности данных правовой статистики

§ 2. Границы достоверности данных уголовно-правовой статистики

танами ФСБ, военной прокуратуры. В общую статистику преступ­ности не попадают и преступления по делам частного обвинения, возбуждаемые судами.

Кроме того, неполнота статистических данных о преступнос­ти презюмируется § 6 Инструкции о едином учете преступлений, в п. «г» которого до сих пор предусмотрено, что при составлении статистических карточек учитывается как одно преступление (со­ставляется одна карточка на выявленное преступление) в агучае «со­вершения двух или более различных преступлений (курсив наш. — Авт.), выполненных одним действием (идеальная совокупность); при этом учитывается наиболее тяжкое преступление. Например: изнаси­лование, сопряженное с заражением венерической болезнью, учитывается как изнасилование».

В ст. 131 ч. 2 п.«г» УК РФ подобного рода деяние — квали­фицированный состав изнасилования, повлекшего заражение по­терпевшей венерическим заболеванием. Данное отягчающее об­стоятельство применимо в случаях, когда виновный знал, что бо­лен этой болезнью. В подобных ситуациях имеет место идеальная совокупность, и содеянное подлежит еще и дополнительной ква­лификации по ст. 121 УК РФ¹. Поэтому данное положение Ин­струкции о едином учете преступлений искусственно уменьшает число преступлений — заражение венерической болезнью (сифи­лисом, гонореей, мягким шанкром и др.), фактически совер­шенных за данный период времени. Законодатель обоснованно счи­тает, что совершено единое сложное деяние — насильственный половой акт с потерпевшей, которое (деяние) характеризуется на­личием дополнительных отягчающих последствий. Данное поло­жение согласуется с мнением психологов о том, что «одно и то же действие может дать множество результатов»². В этой ситуации императив Инструкции о едином учете преступлений учитывать содеянное (идеальную совокупность преступлений), как одно пре­ступление не согласуется с принципом теории уголовно-правовой статистики, основанном на доктрине уголовного права: учету подлежит каждое деяние, получившее самостоятельную уголовно-правовую оценку — квалификацию по самостоятельной статье Осо­бенной части УК. Криминалисты считают, что«идеальная сово-

купность имеет место в случае, когда лицо единым деянием при­чиняет два и более разнородных или несколько однородных по­следствий объектам, которые не соотносятся как часть и целое. При этом содеянное не охватывается одной уголовно-правовой нор­мой и обусловливает необходимость применения двух или не­скольких норм Особенной части УК»¹. Именно эта особенность проявляется в идеальной совокупности преступлений, когда ли­цо в результате единичного деяния нарушает несколько общест­венных отношений, охраняемых различными статьями уголовно­го закона, совершается два и более преступления, а следователь­но, на них должно составляться и соответствующее количество кар­точек на преступление². В.П. Малков справедливо отметил, что «объ­ективная способность человеческого действия (бездействия) вы­зывать при определенных условиях не один, а несколько результатов и возможность познания и использования ее челове­ком в своей деятельности, в том числе и преступной, являются основанием для признания и оценки идеальной совокупности как формы проявления множественности преступных деяний»з.

Введение единого учета преступлений, как отмечалось, было важной мерой совершенствования уголовно-правовой статистики. Однако и в существующей организации уголовно-правовой ста­тистики есть другие нерешенные проблемы, имеющие самое не­посредственное отношение к рассматриваемому вопросу. Это ка­сается методики определения раскрываемости преступлений.

Вопреки презумпции невиновности, в соответствии с которым признать человека преступником может только суд, правоохрани­тельные органы отчитываются о раскрытии преступления не по­сле вынесения судом обвинительного приговора, а с момента пе­редачи дела в суд, что иногда имеет неожиданные последствия (см. § 17 Инструкции о едином учете преступлений). Так, например, следователи Кузоватовского РОВД Ульяновской области добива­лись почти стопроцентной раскрываемости путем расследования

1 См.: Наумов А.В. Указ. соч. С. 324; Комментарий к Уголовному кодексу Рос­сийской Федерации. М., 1997. С. 268.

² Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. М., 1946. С. 541—542.

¹ Красиков Ю.А. Множественность преступлений (понятие, виды, наказуемость): Учеб. пособие. М., 1988. С. 16.

^J Ио выборочным данным исследователей такие случаи встречаются относи­тельно редко, что не исключает необходимости при подготовке новой редакции Инструкции о едином учете преступлений правила учета идеальной совокупнос­ти преступлений привести в соответствие с доктриной уголовного права.

³ Малков В.П. Множественность преступлений и ее формы по советскому уго­ловному праву. Казань, 1982. С. 107.

 

Глава VII. Границы достоверности данных правовой статистики

...несуществующих преступлений. Они составляли фиктивные до­кументы о якобы совершенных и расследованных по горячим сле­дам кражах и таким образом добивались блестящего уровня рас­крываемости. Фальсифицированные следователями уголовные де­ла должны были бы, По логике, завершиться.судебными процес­сами над мнимыми преступниками. Этого, разумеется, не произо­шло'. Почему? Видимо, потому, что учет и регистрация преступ­лений, лиц, их совершивших, а также ведение статистической отчетности по преступности и ъ соответствии с новой Инструк­цией о едином учете преступлений (3-е издание от 14 декабря 1994 г.) ведется МВД, т.е. органом, ответственным за раскрытие преступ­лений, поэтому понятно стремление отдельных сотрудников это­го ведомства уклоняться от правдивого отражения поступающей ин­формации, как и их желание фальсифицировать мнимые преступ­ления или добиваться раскрываемости любой ценой². Поэтому и бы­тует такая логика: чем больше зарегистрировано преступных дея­ний, тем больше предстоит их раскрывать. Отсюда и нежелание воз­буждать дела, и сетовать на ненужную «бумажную» работу по оформлению отказов в возбуждении уголовных дел³.

Методы «борьбы с преступностью» при помощи статистиче­ских показателей не ограничиваются простым сокрытием преступ­лений. Практика сталкивается и с обратными парадоксами. Так, в результате проверки прокуратурой Волгоградской области уче­та преступлений обнаружены факты приписок. По данным орга­нов внутренних дел области, число преступлений, квалифициро­ванных как хулиганство и угроза убийством, неуклонно растет, как и их раскрываемость. Оказалось, около половины из них — «ли­па». Из 700 хулиганств, зарегистрированных в Красноармейском

1 См.: Российская газета. 1995. 2 февр.

2 Убедительное подтверждение последнего обстоятельства сообщает Г. Лйтвин-цев в публикации под названием «Беспредел. Самосуд в милицейском застенке В Воронеже оглашен приговор «блюстителям порядка», которые, выбивая при­знания, сожгли подследственных». (Российская газета. 1997. 8 апр.). Видимо, эти обстоятельства должны учитываться и при подготовке новой редакции Пример­ной инструкции «О порядке приема, регистрации, учета и разрешения в органах и учреждениях внутренних дел заявлений., сообщений и другой информации о преступлениях и происшествиях», утвержденной приказом МВД СССР от 11 но­ября 1990 г. и не утратившей своей силы; см. также: Козлова Н. Беспредел.'Под­полковника били на рассвете. Били не хулиганы — люди, которые получают зар­плату за охрану общественного порядка // Российская газета. 1997. 28 июня.

3 См.: Концепция судебной реформы в Российской Федерации. М., 1992. С. 29

§ 2. Границы достоверности данных уголовно-правовой статистики

РОВД Волгограда, 500 фальсифицированы, в Ворошиловском — 100 из 186. Приписки делались после расследования какого-либо преступления в карточке учета, таким образом, на подозреваемо­го «вешалось» еще несколько якобы раскрытых преступлений. До суда они, естественно, не доходили¹.

Бытует и такая практика по делам экономической преступно­сти: в суд стали направляться уголовные дела, связанные с мошен­ничеством в крупных размерах, когда под видом юридического ли­ца ведется прием вкладов от населения с обещанием невероятных процентов или иных благ. Затем, естественно, «фирма» закрыва­ется, мошенник скрывается, но все же иногда попадается (как не­безызвестная Властелина). Возбуждено уголовное дело, по которо­му помимо основной карточки (ф. 1 на выявленное преступление) на выявленные в процессе расследования «эпизоды» мошенниче­ской деятельности заводятся дополнительно еще несколько анало­гичных карточек. И при этом все эти раскрытые преступления уже направлены в суд. Поэтому практика выставления дополнительных карточек по таким многоэпизодным преступлениям — очередной способ фальсификации процента раскрываемости.

В результате такой «борьбы» распыляются силы и средства го­сударственных органов в предупреждении, своевременном выяв­лении и пресечении правонарушений в сфере экономики, другие «акулы» преступного бизнеса уходят от ответственности. В целях преодоления разобщенности государственных органов на этом направлении деятельности, объективного отражения выявлен­ных преступлений и административных правонарушений в сфере экономики в государственной статистической отчетности и при­нятия необходимых мер Президент РФ поручил Правительству РФ в трехмесячный срок разработать единую систему их учета. Для это­го федеральные органы исполнительной власти и органы испол­нительной власти субъектов Российской Федерации, а также Центральный банк РФ обязаны незамедлительно информиро­вать соответствующие органы прокуратуры Российской Федера­ции о выявленных правонарушениях в сфере экономики. Генераль­ному прокурору РФ предложено усилить надзор за законностью мер, принимаемых по выявленным преступлениям и админист­ративным правонарушениям в этой сфере и направленных на ус­транение причин и условий, способствующих их совершению; о

1 См.: Сами придумали — сами раскроем // Российская галета. 1997. 21 марта.

 

Глава VII. Границы достоверности данных правовой статистики

мерах, принятых по выявлению наиболее опасных из них, инфор­мировать Президента РФ'.

Западные криминологи считают, что полная раскрываемость преступности привела бы к краху всей правовой системы, поэто­му система уголовной юстиции может существовать только при на­личии определенной доли скрытой преступности². Как ни пара­доксален этот вывод, но он правильный. Автор исходит из тези­са, что преступность — нормальное яатение любого общества и под­держанию ее на терпимом уровне (в рациональных, разумных пре­делах) наряду с деятельностью правоохранительных органов в большей мере должны способствовать процессы декриминали­зации и депенализации. Поэтому не случайно в развитых странах, например в США, только по восьми серьезным преступлениям уро­вень раскрываемости не превышал за последние 30 лет 21—22 %., а краж — вдвое ниже. В Англии этот показатель колеблется в пре­делах 32—40 %, в Германии — 45—46 %, в Японии — около 60 %³.

На наш взгляд, раскрываемость нужно определять не «оп­том», в целом по всем делам, направленным в суд, а только по неочевидным и только по отдельным категориям преступлений: небольшой тяжести, средней тяжести, тяжким и особо тяжким пре­ступлениям, и только по вступившим в законную силу обвини­тельным приговорам. А что касается ныне существующей прак­тики ее вычисления, то она может при известной корректиров­ке использоваться для внутриведомственных нужд, а не государ­ственной оценки эффективности реализации мер социального контроля над преступностью.

Итак, в заключение следует отметить неутешительный факт, что государственная статистика о зарегистрированной в стране пре­ступности, как и в советское время, по-прежнему не соответст­вует ее фактическому состоянию.

Вместе с тем говорить о достоверном количественном выраже­нии латентной преступности не приходится из-за ее скрытого ха­рактера (поэтому она и считается «темной цифрой» преступнос­ти). Имеющиеся на этот счет сведения, как упоминалось, — ре­зультаты выборочных криминологических исследований, хотя

¹ Указ Президента РФ от 3 марта 1998 г. «Об обеспечении взаимодействия го­сударственных органов в борьбе с правонарушениями в сфере экономики»//Рос-сийская газета. 1998. 5 марта.

2 См.: Шнайдер Г.Й. Указ.-соч. С. 146.

3 См.: Лунеев В.В. Указ. соч. С. 100.

§ 2. Границы достоверности данных уголовно-правовой статистики

практическая потребность в объективных криминологических по­казателях ни у кого не вызывает сомнений. Она определяется тем, что эффективность реализации государственных мер социального контроля над преступностью в значительной мере зависит от ин­формационного обеспечения этой деятельности. А это возможно на основе объективного знания фактического состояния преступ­ности и реальных достижений правоохранительных органов.

Эта потребность обусловлена необходимостью определения; во-первых, социальных последствий преступности (это важно хотя бы для того, чтобы подсчитать не только цифры потерь, но м сколько нужно средств на борьбу с преступностью и куда их конкретно направить, т.е. необходимостью оптимизации расчета сил, средств и бюджета, направляемых на удержание преступно­сти на социально терпимом уровне); основных тенденций преступ­ности и ее различных видов; установления взаимосвязей между кри­минологическими показателями и сведениями о социальных, экономических, демографических, политических и правовых про­цессах в стране; необходимостью составления различных по сро­кам криминологических прогнозов преступности и государствен­ных мер социального контроля над ней;

во-вторых, необходимостью реальной оценки деятельности правоохранительных органов; определения и корректировки глав­ных направлений правоохранительной деятельности; разработки и уточнения федеральных и региональных программ борьбы с пре­ступностью и ее отдельными видами; планирования законотвор­ческой деятельности по совершенствованию законодательства¹.

Анализируя обстоятельства, способствующие искажению уго­ловно-статистических показателей преступности, криминологи приходят к выводу, что они обусловлены взаимосвязанным ком­плексом объективных и субъективных причин, условий и предпо­сылок: исторических, идеологических (политических) организа­ционных, кадровых, материальных, психологических и техниче­ских. При этом логично и справедливо указывается на способы объективизации показателей как преступности, так и контроля над ней, поскольку общество вправе знать действительную криминаль­ную обстановку в стране и фактические результаты реализации го­сударственных мер социального контроля над ней².

' См.: Лунеев В.В. Указ. соч. С. 95. 2 См. там же. С. 95-97.

 

Глава VII. Границы достоверности данных правовой статистики

Вместе с тем в научном плане, видимо, нет оснований счи­тать, что необнаруженная, статистически не зафиксированная ла­тентная преступность развивается по каким-то «своим» законам, что ей, в противоположность обнаруженной и зафиксированной, присуши иные закономерности. Правильно пишет Г.А. Аване-сов: абсолютно точные размеры преступности остаются неизвест­ными, но значение латентной преступности как существенного пре­пятствия для изучения преступности не следует необоснованно пре­увеличивать¹.

С точки зрения математической статистики регистрируемая пре­ступность есть не что иное, как стихийная выборка, объем кото­рой более чем достаточен для исследования преступности в целом. Поэтому как бы ни была относительно велика латентная преступ­ность, зависимости между показателями, характеризующими пре­ступность, могут быть выявлены на основе регистрируемой сово­купности преступлений с применением в необходимых случаях по­правочных коэффициентов, учитывающих степень латентности тех или иных преступлений. Именно из этих соображений, видимо, нецелесообразно изучать всю латентную преступность, посколь­ку это не только трудно, но и дорого.

Криминологами предложен ряд методов, позволяющих су­дить о степени распространенности соответствующих видов пре­ступлений с учетом их латентности. В этих целях могут сопостав­ляться данные уголовно-правовой статистики, административно-правовой статистики и статистики гражданско-правовых деликтов.

Методами выявления латентной преступности являются так­же изучение общественного мнения о состоянии латентности, экспертные оценки при опросе специалистов и др.

В силу ведомственного характера уголовно-правовой статис­тики, отражающей не одну, а те основные стадии уголовного про­цесса, которые осуществляют органы МВД, прокуратуры и суды, для характеристики статистически регистрируемого уровня пре­ступности за данный период необходимо суммировать:

1) число преступлений и совершивших их лиц, в отношении которых дела прекращены по нереабилитирующим основаниям (п. 3 и 4 ст. 5 и ст. 6-9 УПК РСФСР). Сюда, следовательно, должны быть включены лица, освобожденные от наказания, но признан­ные судом виновными в совершении преступлений;

См.: Аванесов Г.А. Криминология. М., 1984. С. 177.

§ 2. Границы достоверности данных уголовно-правовой статистики

2) число преступлений и совершивших их лиц, осужденных по делам, по которым проводилось предварительное расследование, и лиц, осужденных по делам частного обвинения.

Учитывая, что согласно теории уголовно-правовой статисти­ки преступность надо измерять в двух взаимосвязанных единицах (фактах — преступных деяниях и лицах — субъектах, их совершив­ших), то уровень статистически регистрируемой преступности, из­меряемый совершенными преступлениями, будет определяться сум­мой трех чисел, состоящей из преступлений, по которым:

1) дела прекращены по нереабилитирующим обстоятельствам;

2) число преступлений, по которым лица, их совершившие, осуждены судом;

3) число нераскрытых преступлений; сюда будут относиться пре­ступления, дела о которых приостановлены из-за неустановления лиц, подлежащих привлечению в качестве обвиняемых (ч. Зет. 195 УПК РСФСР).

Тот же уровень преступности, измеряемый по числу лиц, со­вершивших преступления, будет определяться суммой чисел, что и в предыдущем случае, но без учета числа нераскрытых преступ­лений, указанных в и. 3.

Видимо, в этой ситуации целесообразно было бы об уровне и ха­рактере преступности, об эффективности работы правоохранитель­ных органов судить по статистическим отчетам не МВД, а Вер­ховного Суда РФ. Ведь только суд дает окончательную квалифи­кацию раскрытых преступлений и сведения об их числе.

В этой связи следует признать паллиативным предложение раз­работчиков Концепции судебной реформы в Российской Федера­ции о том, что задача регистрации преступлений может остаться за органами внутренних дел, но при условии выделения специ­ального подразделения регистрации сообщений о совершенных пре­ступлениях и независимости ее от следственных и оперативно-ро­зыскных подразделений¹. Представляется, что такая полумера не исключит из практики органов внутренних дел указанные и дру­гие негативные явления в области учета и регистрации преступ­лений и лиц, их совершивших, а «кривое зеркало» статистики пре­ступности не станет отражать ее объективно.

Кардинальное решение этого вопроса — задача не из простых. На наш взгляд, сегодня, когда в стране утвержден институт Упол-

¹ См.: Концепция судебной реформы в Российской Федерации. С. 7.

 

Глава VII. Границы достоверности данных правовой статистики

§ 2. Границы достоверности данных уголовно-правовой статистики

номоченного по правам человека в Российской Федерации, в ком­петенцию которого входит «обеспечение гарантий государствен­ной защиты прав и законных интересов граждан, их соблюдения и уважения государственными органами, органами местного са­моуправления и должностными лицами», задача учета заявле­ний о преступлениях может быть возложена на структуры этого кон­ституционного органа. Их независимость и неподотчетность каким-либо государственным органам и должностным лицам, в том числе и от органов, отвечающих за обнаружение, раскрытие и расследование преступлений, гарантирована Федеральным кон­ституционным законом¹.

Справедливости ради, уместно напомнить, что с предложени­ем о возложении учета заявлений о преступлениях на независи­мые от правоохранительных органов структуры почти 30 лет на­зад выступали В.Н. Кудрявцев, С.С. Остроумов и С.Н. Панченко2. Заметим, именно такая система используется в Англии, сущест­вовала в бывшей ГДР, где прием заявлений и сообщений о пре­ступлениях, их регистрация и постановка на учет осуществлялись ведомством, не находившимся в административной подчиненно­сти органам милиции или полиции (в Англии — Скотланд-Ярдом).

В связи с рассматриваемой проблемой границ достоверности данных правовой статистики и общих требований, предъявляемых к статистическим данным, обратим внимание еще на один орга­низационный вопрос, имеющий самое непосредственное отноше­ние как к объективизации показателей о правонарушениях вооб­ще и преступности в особенности и государственных мерах соци­ального контроля над ней, так и к повышению аналитических воз­можностей на основе данных правовой статистики. Речь идет о создании в стране единого независимого компьютеризованно­го аналитического центра правовой статистики, который бы си­стематизировал и анализировал всю криминальную статистику и спо­собен был без оглядки «на власть имущих» дать действительно объ­ективную картину (динамику) нарушения законности в стране и при­чин этого.

¹ См.: Статьи 1, 2 Федерального конституционного закона «Об Уполномочен­ном по правам человека в Российской Федерации» // СЗ РФ. 1997. № 9. Ст. 1011.

2 См.: Кудрявцев В.Н. Эффективность системы уголовной юстиции // Соц. за­конность. 1971. № 7. С. 18; Остроумов С, Панченко С. Новая система уголовной статистики и ее значение в работе органов, осуществляющих борьбу с преступ­ностью // Соц. законность. 1967. № 1. С- 36.

Этот вопрос неоднократно поднимался в советский период нашей страны, есть его сторонники и сегодня. Й, как правило, он возникал в периоды «всплеска» преступности и обнаруживающих­ся расхождениях в ее оценках в Прокуратуре, МВД, Верховном Су­де, в науке. Каждое ведомство стремилось возложить ответствен­ность за негативную ситуацию на других. Предполагалось, что только таким центром будет дана «независимая экспертиза», кото­рая сможет подняться над ведомственными интересами и объяснить, что первопричины роста преступности кроются в политических и экономических неурядицах общества. Считалось и считается, что такой центр должен быть создан на базе Минюста, который сни­мет ведомственную разобщенность данных о преступности'.

Так, В.В. Лунеев считает, что для объективизации показате­лей преступности и контроля над ней среди прочих мер необхо­димо создать межведомственный информационный центр по состав­лению единых отчетов о регистрируемой преступности в органах прокуратуры, внутренних дел, службы безопасности, военной юстиции, налоговой полиции, таможенной службы, спецпроку­ратуры и спецмилиции с постепенным переходом на безбумаж­ную технологию; создать независимый от правоохранительных органов центр по мониторингу, анализу и прогнозу реальной и реги­стрируемой преступности и уровню контроля над ней для обеспе­чения объективной информацией народа и властей; организовать социологическую службу по отслеживанию фактического уровня

⇐ Предыдущая32333435363738394041Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: