Часть вторая 3 страница

Спасибо Юджин.

 

Глава восьмая. Фриц Перлз.

 

А вот как работает великий Фриц Перлз. В приведенном отрывке из «Гештальт подхода»

мишень найдена как в шахматном этюде - в два хода

Ход первый- понять что все что происходит со мной, от меня, лично, и зависит. Сейчас это только мое. Все, что во мне только мое. И неча на зеркало пенять…

Как правильно сказать «меня обидели» или «я обиделся»?

Ход второй - найти историю и источник того, что со мной происходит.

А дальше уже не важно, каким способом от этого избавиться.

На горячем стуле сидит Барбара - молодая женщина, лет тридцати восьми, очень неуверенная в себе. По профессии она - социальный работник; (она работала с Фрицем раньше).

Барбара: Я хотела быть хорошей девочкой, и у меня был для тебя великолепный сон со множеством вкусностей. Я не устраивала этого специально, но что-то произошло, и может быть это тоже хорошо. Прошлой ночью в постели со мной произошло вот что, - со мной иногда, хоть и не часто, такое бывает, - я оказалась совершенно парализованной; я вообще не могла пошевелиться. Я не могла пошевелить пальцем, не могла открыть глаза, - ничего не могла сделать. Я была совершенно парализована. Я очень испугалась, но потом это прошло. Казалось, что это длилось очень долго, но я думаю, что на самом деле прошло несколько минут, а может быть даже и меньше. Но это было похоже на состояние, когда я ничего не могу сделать, и это заставило меня подумать о моей неспособности обходиться с собой, когда я пугаюсь или сержусь. (Делает длинную затяжку сигаретой). Я становлюсь совершенно неподвижной, - так что я такая наяву, какой была во сне, я по-прежнему парализована.

Фриц: Хорошо. Не можешь ли ты пересказать всю историю снова, представляя себе, что ты отвечаешь за все, что происходит. Например: " Я парализую себя".

Маленькая такая, нежненькая интервенция. Не заявление «ты сама себя парализуешь» а «представь себе…»

Барбара: М-м, хорошо. М-м, я парализую... я парализую себя... Я делаю себя неподвижной. Я не разрешаю себе ничего чувствовать или вести себя каким-либо образом, если только я не уверена, что это хорошо и так принято. Я не даю себе убежать, когда я испугана; я не говорю людям, что боюсь; я не позволяю себе, м-м, защищаться, если я сердита или обижена. Я даже не даю людям узнать, что у меня есть дурные чувства. (Начинает плакать). Я не позволяю им увидеть, что иногда я их ненавижу, или что я испугана до смерти и м-м... Иногда я привожу себя, в наказание, в состояние паники, когда я боюсь, делать что бы то ни было. Я боюсь даже дышать, и тогда я мучаю себя всеми теми дурными вещами, которые могут со мной случиться. Это все, что я могу придумать прямо сейчас.

(Шмыгает носом). Фриц, я не хочу плакать, потому что мне кажется, что это очень плохо для меня. Я думаю, что я прячусь за свои слезы. Но я не знаю, что я... прячу. (Барбара ударяет себя по бедру рукой, в то время как говорит).

Фриц: Не можешь ли ты сделать это снова? Правой рукой. Поговори с Барбарой.

Барбара (шлепая правой рукой по бедру и смеясь) Барбара, тебя нужно нашлепать!

Есть. Нашли интроект. Теперь его необходимо исследовать.

Фриц: Нашлепай ее.

Барбара (продолжая шлепать): Ты плохая девочка, потому что ты фальшивая и нечестная! Ты лжешь себе и всем остальным, и я устала от этого, потому что это не работает!

Фриц: И что отвечает Барбара?

Барбара (более высоким голосом) Она отвечает, что ее никогда не учили делать что-либо еще.

Фриц: Скажи это в прямой речи.

Еще одна интервенция на принятие ответственности. Ведь то, что теперь называется гештальтом, когда-то самим Фрицем было названо «Экзистенциальным психоанализом» Ответственность и экзистенциализм – близнецы братья. А выглядит как прямое внушение. Фраза в повелительном наклонении. Хотя я не знаю как это в оригинале. Может, переводчик так перевел?

 

Барбара: Я никогда не училась делать что-либо еще. Я знаю, что можно вести себя иначе. Я знаю, что можно делать что-то другое, но я не знаю, как это делать.

Фриц: Скажи это еще раз.

Барбара: Я не знаю, как это делать. Я могу делать что-то другое только когда чувствую, что меня защищают и поддерживают. Тогда я могу это до некоторой степени. Но если я во внешней, холодной ситуации, сама по себе, - я слишком боюсь. И я попадаю в неприятности. Я устраиваю себе неприятности.

Фриц: Да.

Барбара: И тогда я прихожу в бешенство от себя, после того, как я устроила себе неприятности, и тогда я наказываю себя, и наказываю, и наказываю. (Снова шлепает себя по бедру). И этому кажется нет конца, я никогда не буду удовлетворена. (Начинает плакать).

Фриц: Скажи это Барбаре: " Я никогда не буду довольна тобой. Что бы ты ни делала, я буду недовольна. "

Барбара: Барбара, я никогда не буду довольна тобой. Что бы ты ни делала, это никогда не может быть достаточно хорошо!

 

Может показаться что, мишень – детский интроект. Точнее миф о необходимости чувствовать себя вечной плохой девочкой. Только так маме проще Барбарой управлять. Зачем это нужно маме, что за миф лежит в основе ее мифа о правильном воспитании? За этим часто скрывается элементарный страх несчастного случая, старания уберечь ребенка от беды, представления о воспитании как обучению системе ограничений. И многое многое другое. За очень короткий срок надо научить ребенка быть осторожным, не доверять себе. За доверием к себе может скрываться беспечность. Расплата за такое воспитание - неверие в себя и страшные фантазии о будущем.

Таких мамаш пруд - пруди. А вот таких Барбар, Михаилов, Джонов и Екатерин не много.
Или, может быть, не все могут оплатить свою психотерапию. И живут просто так, до смерти.

И поэтому мишень все- таки не интроект. А какие то особенности Барбары которые не позволили ей от этого интроекта избавится. Хотя работа Фрица столь изящна, что сдвинет развитие Барбары в любом случае. А что будет чудом- техника, личность Фрица, отцовский перенос, или дрессировка, научение пониманию того, что прошлое прошло, даже если и наследило - это уже не важно.

У нашего российского поведенческого терапевта Владимира Георгиевича Ромека есть разработанная программа ( и книга тоже есть) по обучению наслаждению. Очень универсальная и рабочая программа. Вот бы Барбару туда. Так не пойдет же. Привычка испытывать внутреннюю боль – у многих вторая натура.

Не могу не вставить большую цитату из «Гештальт – подхода» Фрица Перлза. Потому что он прав.

 

«Чего же пациент хочет от нас? Жилетки, в которую он мог бы поплакаться, союзника, которому он мог бы пожаловаться на жену или босса, терпеливого слушателя? Человека, который накажет его за его грехи, или (если он уже достаточно наказал себя сам) - простит его и отпустит ему эти грехи? Или он нуждается в ободрении? Или он мечтает о волшебном, чудесном безболезненном исцелении? Хочет ли он усилить самоконтроль, увеличить сексуальную потенцию, найти кратчайшую дорогу к счастью? Хочет ли он одобрения и любви, подпорки, заменяющей отсутствующее уважение к себе, средства от скуки жизни, спасения от невыносимого одиночества, или улучшения памяти? Или он хочет получить интерпретации, надеясь, что они помогут ему понять самого себя? Или он ищет подтверждения своего представления, что он настолько слаб, что не может в одиночку справиться с жизнью?

Что бы это ни было, он не может обеспечить этим себя сам, и, по-видимому, не может получить это из своего окружения, иначе он не пришел бы к терапевту. Он, разумеется, пытался получить поддержку, в которой нуждается, и отчасти ему это удавалось. Если бы ему это не удавалось совершенно, он был бы мертвым или сумасшедшим. Но в той степени, в какой ему это не удается, он приходит к нам фрустрированным, не получающим полного удовлетворения.

Однако он приходит не с пустыми руками. Он приносит с собой свои средства манипуляции, способы мобилизации и такого использования своего окружения, чтобы люди делали за него его работу. И не нужно обманывать себя, думая, что его способы манипуляции не умны. Невротик - не дурак. Он должен быть достаточно проницательным и искусным, чтобы выжить, поскольку он в значительной степени лишен средства, обеспечивающего выживание - способности опираться на себя. Он страдает от какого-то " недостатка" в буквальном смысле слова и нуждается в значительной изобретательности, чтобы обойтись с этим " недостатком".

Проблема невротика состоит не в том, что он не умеет манипулировать, а в том, что его манипуляции направлены на поддержание и лелеяние его неполноценности, а не на освобождение от нее. Если бы столько же ума и энергии, сколько невротик вкладывает, чтобы заставить окружающих поддерживать его, он посвятил тому, чтобы научиться опираться на самого себя, он непременно преуспел бы в этом.

Ибо его способности манипулировать - это его достижения, его плюсы, так же как неспособность справиться со своим экзистенциальным кризисом - его минус. И мы можем начать работу с его плюсов. Когда пациент осознает, что его манипуляции окружающими, как бы они ни были тонки, работают против него, и при этом обнаружит сами способы своей манипуляции, - тогда возникает возможность изменений. »

То что здесь написано суперважно. Потому что, когда психотерапевт занимается консультированием по человеческим проблемам, он довольно часто встречается с тем, что проблемы эти есть следствие невротического стиля жизни. Есть даже книжка хорошая Дэвида Шапиро «НЕВРОТИЧЕСКИЕ СТИЛИ». И Эрик Берн об этом пишет в своей книге «Игры в которые играют люди». Когда такое случается, контекстом в котором психотерапевт работает, этаким мишенным полем будет сначала поиск манипулятивного поведения, и обязательный учет его в психотерапевтической работе. Настоящий невротик всегда эгоцентрик. Не всегда демонстративный эгоцентрик, и поэтому с трудом принимает, а то и вообще не принимает то, что его проблема дает ему власть над людьми, их внимание и заботу, и что это ему так нравиться что он готов болеть до смерти, лишь бы это иметь. И терапевт как раз и есть человек, который в силу своей профессии и денег, которые ему платят, просто обязан уделять клиенту то самое внимание, без которого он не может жить.

Вот это настоящая мишень - научиться опираться на себя. Точнее неумение опираться на себя. Всегда только на себя. На себя целиком, а не на некоторые свои временные индивидуальные особенности. Красота проходит, богатство может закончиться в один миг, социальная карьера может оборваться на взлете. Это не опора, а лишь временная компенсация страхов. А часто и не компенсация. Это часто главный тормоз в естественном развитии. Фиксация на возможной потере того, что я считаю главной моей ценностью. Дальше в главе про Альберта Эллиса об этом будет подробнее.

Знаете, никто обычно не верит что главная ценность- это проснуться утром.

 

Глава девятая. Джеймс Бьюдженталь.

 

Пример из Джемса Бьюдженталя, из его книги «Наука быть живым» как он Бьюдженталь с паническими атаками работает. Или ПТСР.

Пример я взял, потому что он довольно наглядно показывает, как терапевт конкретную проблему превращает в инструмент для длительной экзистенциальной психотерапии.

 

«Лоренс — человек, пытающийся достичь глубин своего бытия, более подлинного и осмысленного контакта со своей субъективно­стью. Необычайно талантливый, он имел длинный ряд достиже­ний, которые он объединил, чтобы осмыслить свою личность. Пока не вмешалась судьба, Лоренс чувствовал, что ему это уда­лось; а затем он разбился о нематериальность материи, об услов­ность объективного.

Я многому научился у Лоренса, потому что я, как и он, так же сильно верил в достижения. Все свое отрочество я был озабочен получением отличий, которые можно было бы прикрепить в виде значков на мою бойскаутскую форму или подписать под своей фамилией в школьном ежегоднике. В более зрелом возрасте мои усилия были направлены на составление длинного списка дости­жений для моего профессионального резюме. Кажется, только в последнее время я нашел время для того, чтобы спросить себя, что я, именно я сам, внутренне, действительно хочу сделать. Мое слушающее «Я» так часто заглушалось тираническим " должен".

В предыдущей главе Фриц Перлз как раз противоположное говорит. Не «должен», а «хочу чувствовать себя должником». Пока хочу. Но есть и важное утверждение. Сильное желание изменить «должен» на «могу», или, « кому должен - всем простил».

 

Когда Лоренс позвонил, чтобы назначить мне первую встречу, он был небрежен и казался легкомысленным. " У меня маленький вопрос, и я хотел бы узнать ваше мнение. Я довольно свободен, и знаю, как вы заняты; поэтому просто скажите мне, когда вам удобно, и — м-м-м — я буду с нетерпением ждать нашей встречи". Такими были его слова по телефону, и создалось полное впечат­ление, что нам надо поговорить о каких-то обыкновенных вещах. Только через некоторое время я узнал, что его собственное распи­сание было очень жестким и ему пришлось перестраивать множе­ство своих дел, чтобы встретиться со мной в тот день, который я назначил. На сеанс он приехал вовремя, даже на пару минут раньше. Когда Лоренс вошел ко мне в кабинет, он в самом деле произвел впечатление. На нем был простой, но, очевидно, дорогой кос­тюм, а в руках — шляпа, что необычно для Калифорнии. В об­щем, он держался с большим достоинством, хотя и не чопорно.

Лоренс сел на стул, который я указал, осторожно достал из футляра отличную сигару, предложил мне, а когда я отказался, вежливо спросил, не возражаю ли я, если он закурит. Он все время поддерживал светскую беседу о погоде, транспорте, о египетских сувенирах, находящихся в моем кабинете. Хотя он делал это с легкостью, я заметил, что Лоренс удерживает такой контроль над разговором, что при обычных обстоятельствах у меня бы не было иной возможности, кроме как слушать и соглашаться с ним. Как бы там ни было, я ограничился ожиданием, пока он сам не пе­рейдет к делу.

Внезапно Лоренс распрямил свою уже застывшую спину и об­ратился ко мне:

— Полагаю, вы спрашиваете себя, почему я здесь?

Это было больше похоже на инструкцию, чем на вопрос, но я отметил его осторожность и сразу же получил быстрый присталь­ный взгляд, за которым следовала улыбка " хорошего парня".

— Ну, сказать по правде, я и сам задаю себе этот вопрос, но, с другой стороны, я всегда нанимаю лучшего специалиста для любой работы, а мне сказали, что вы — лучший. Поэтому я, ко­нечно, пришел к вам...

И Лоренс продолжал в том же духе, щедро раздавая мне похва­лы и параллельно описывая свои собственные достижения. Он рассказал мне о своем классическом образовании, своих путеше­ствиях и учебе за границей, важных правительственных поручени­ях, успехах в нескольких направлениях бизнеса. Затем наступила еще одна пауза.

— Вы все еще не сказали, почему вы здесь.

— И, конечно, вы абсолютно правы. — На его лице снова от­разилось титаническое напряжение, быстро сменившееся улыбкой хорошего парня. Этот быстрый пристальный взгляд говорил нечто очень важное, но я не мог прочесть послание. Теперь Лоренс рас­сказал мне вкратце — так, чтобы было понятно, что он рассмат­ривает эти проблемы как вполне обыденные, — о нескольких недав­них неудачах в бизнесе, об автомобильной аварии год назад и о явно незначительном разногласии с женой по поводу того, когда детям ложиться спать.

Он снова остановился, бросил на меня свой быстрый присталь­ный взгляд, и внезапно я понял, что смотрю на человека, объя­того крайним ужасом. Я пошел на рассчитанный риск:

— Вы чертовски испуганы!

— Да, это так, не правда ли? Ну, я рад этому. М-м-м. Честно говоря, это переживание, которое мне не хотелось бы испытать еще раз. Фактически, поэтому я и здесь.

Бьюдженталь рискнул и выиграл. Лоренс хотел самого лучшего терапевта и получил самого проницательного. Надежда на бренд оправдалась

— Что вы имеете в виду?

— Чувство, которое у меня возникло несколько мгновений на­зад, когда вы догадались, как я испуган, — это маленький пример той паники, которая периодически накатывает на меня волнами. Мне действительно нужно сделать что-то с этими страхами. Они делают меня ни к чему не способным. М-м-м, я имею в виду, что когда один из них настигает меня, я не могу ясно думать. И, ко­нечно, не могу ясно говорить, хотя, думая об этом сейчас, я по­нимаю, что они почти всегда приходят, когда я один, и мне не нужно говорить... Я действительно ненавижу быть с кем-то в тот момент, когда они нападают. Во мне появляется довольно много эмоций, и я боюсь. Я имею в виду, м-м-м, что не могу функци­онировать разумно, когда на меня воздействует какой-то из этих страхов.

 Тут терапевт попадает в плен своих теоретических взглядов. Для Бьюдженталя ужас- просто одно из человеческих чувств от которых навсегда избавиться нельзя, а можно «встретиться с ним лицом к лицу и пережить настолько полно как только можно»

Как говорит одна моя приятельница «ничего страшного - это жизнь» Ну что же это мужественное заявление, но с моей точки зрения довольно опасное. Можно и инфаркт получить и потом «мужественно встретиться с ним лицом к лицу». Паника - мучительное переживание и мне лично кажется что чем меньше ее будет в моей жизни тем лучше.

И я вполне согласен с Лоренсом, что лучше бы в состояние паники не попадать, осторожнее быть. Разумнее. Даосы говорят, что настоящий просветленный никогда не останется один на один и без оружия в яме с ядовитой змей. Потому что он туда не попадет.

А Джеймс Бьюдженталь не согласен.

— Мне кажется странным, что для вас важно не то, что вы переживаете, этот ужас внутри себя, а то, что вы не можете функ­ционировать. Как будто вы машина.

— Да, ну конечно, ужас — это главное. Я в самом деле гибну из-за него. — Пауза. — Хм-м. Это и правда облегчение — расска­зать кому-то об этом. Я уже чувствую себя намного лучше. — Вер­нулась улыбка хорошего парня.

 

Паника действительно обездвиживает. И лишает возможности разумно функционировать, или пускай не разумно, но хотя бы симпато-адреналиновой реакцией «КУСАЙ ИЛИ БЕГИ». Особенно это противно тогда когда волна паники накатывает неожиданно, без видимой причины, во всяком случае, без действительно серьезной причины. Тем, кто знаком с посттравматическим стрессовым расстройством не надо объяснять что такое «ФЛЕШ-БЕК»

А Лоренс пережил автоаварию год назад, и полгода был без движения.

 

Та авария в прошлом году, вы знаете, шесть месяцев я был почти полностью без дви­жения. Удар в шею и вследствие этого никакой или почти ника­кой физической активности, плюс какие-то странные результаты ЭКГ, так что мне был предписан очень-очень спокойный физи­ческий и эмоциональный режим.

 

Да, активный человек, попавший в такое состояние, таких страхов натерпится, что надолго хватит. Похоже, что психотерапия в тот момент в его медицинские процедуры не входила. А зря. Да и без последствий для центральной нервной системы такие травмы редко проходят.

Однако терапевт «выкручивает пациенту руки» и настаивает на длительной психотерапии.

 

Когда сеанс подходил к концу, Лоренс взглянул на часы и без всякой инициативы с моей стороны приготовился назначить сле­дующую встречу:

— Я, знаете ли, много путешествую, и мне будет трудно соста­вить соответствующее расписание, но, конечно, я сделаю все, что смогу, чтобы дать вам знать, когда меня не будет. Итак, сейчас утро вторника. Вы бы предпочли встречаться со мной каждый втор­ник, когда я в городе, в десять, как сегодня?

— Мистер Беллоу, если мы решим работать вместе, я хотел бы видеть вас по крайней мене три раза в неделю, а лучше четыре, и вам придется организовать свои дела таким образом, чтобы редко пропускать сеансы.

Нужно было прояснить это прямо сейчас. Он хотел расценивать свой страх как незначительную проблему. Я был более чем уверен, что это не так. Желал бы я знать о нем больше, прежде чем опре­делять частоту сеансов; я должен был бы усомниться в его покла­дистости, и тем самым подтвердить свою правоту! Забавно, но, вероятно, в любом случае нужно было поступить именно так. Он нуждался в помощи, чтобы принять всерьез свою боль и свою жизнь.

— Четыре раза в неделю! — ужаснулся Лоренс, немного пере­игрывая. — Я действительно не понимаю, как мне это удастся, с моими обязанностями, но... — Его пауза была хорошо выверенной, чтобы заставить меня предложить что-то другое. Он мастер стро­ить взаимоотношения, в этом нет сомнения. Лучше всего оставать­ся спокойным и ждать.

— Ну, если вы думаете, что это действительно необходимо... Хм-м-м. Думаю, я мог бы попробовать отработать по три сеанса в неделю месяц или около того. Я имею в виду, что вы знаете, свое дело, полагаю, и...

Он был раздражен — легкая издевка прозвучала в этом " пола­гаю". Однако я начал думать более серьезно о проекте психотерапии. Я не хотел играть с ним в обманчивые игры; он действитель­но пребывал в большом страхе и сильно страдал, и я не знал, по­чему.

— Я хотел бы попробовать три раза в неделю, если мы действи­тельно сделаем наши встречи регулярными. Но, мистер Беллоу, давайте внесем ясность. Это не вопрос месяца или что-то около того, насколько я могу судить, зная о вас так мало.

— Как же долго продлится необходимый период, доктор? — спросил он осторожно и взвешенно.

— Для меня почти невозможно ответить на этот вопрос сейчас. Я почти ничего пока не знаю о вас. И, честно говоря, даже когда я буду знать вас лучше, сомневаюсь, что смогу точно определить то общее время, в течение которого вы захотите работать со мной. Я говорю так, потому что это будет главным образом зависеть от вашего выбора — продолжать или прервать работу. Все, что я могу сказать вам, — это что большинство людей, с которыми я работаю, продолжают терапию в течение двух-трех лет; хотя некоторые, ко­нечно, прекращают раньше, а некоторые продолжают ходить ко мне дольше.

— Два или три года? Хм-м-м. Это и вправду совсем другое дело, чем я предполагал, и я не уверен... — Он замолчал, размышляя, теперь уже не так уверенно.

— Да, это важное предприятие, мистер Беллоу. О нем следует подумать как об одном из главных событий жизни, поскольку то, чем мы пытаемся заниматься здесь, — это пересмотр всего пути и смысла вашей жизни.

— Ну да, м-хм-м. Но это кажется намного более сложным, чем то, что мне в настоящее время требуется. Я уверен, что это было бы полезно, если бы человек обладал временем и средства­ми. Хм-м. Да, довольно полезно, — размышляя и колеблясь, до­бавил он.

— Но вы сомневаетесь, что это именно то, что вы хотите пред­принять прямо сейчас. Да, понимаете, я сейчас очень занят. дел. Просто не понимаю, как я смогу выкроить три или четыре утра в неделю — даже всего на несколько часов — прямо сейчас. Хм-м-м. Да. Вы действительно думаете, что для того, чтобы устранить эти моменты паники, требуется столь сложная программа?

— Мистер Беллоу, честно говоря, у меня очень смутное пред­ставление о том, что может потребоваться для решения этой задачи. Я только что познакомился с вами. Я буду рад поговорить с вами шесть или восемь раз, если хотите, и затем мы вместе оценим то, что будет выявлено. — Он воспрял духом, начал говорить, но я прервал его. — Но я не хочу вводить вас в заблуждение. Я вполне квалифицированно могу предсказать, что по завершении этого вре­мени дам вам ту же самую рекомендацию, которую только что дал. По двум причинам: во-первых, я очень сомневаюсь, что эти стра­хи являются какой-то периферической или изолированной пробле­мой, которую можно отделить от остальной вашей жизни. Поэто­му, чтобы понять, откуда возникли эти страхи, нам придется почти наверняка исследовать другие части вашего внутреннего опыта.

Его глаза слегка сузились; это была единственная внешняя ре­акция.

— Во-вторых, я уверен, что значительные, долговременные изменения следуют только из такого тщательного исследования жизни человека. Причем в отношении этого второго пункта вы должны знать, что существует несколько других специалистов в этой области, которые не работают с такой интенсивностью, как я, которые не верят, что это необходимо, и, чьи имена я буду сча­стлив вам назвать.

— Да, хорошо. Хм-м-м. Я оценил это, а также вашу искрен­ность, доктор Бьюдженталь. — Он приостановился, быстро сооб­ражая. — Полагаю, мне лучше всего будет взять у вас несколько из этих имен, а затем подумать обо всем, что вы мне сказали, в ближайшие несколько дней. Затем я могу позвонить вам — в кон­це недели или в начале следующей.

— Кажется, это хороший план. Как я уже сказал, если вы ре­шите продолжать работать со мной, это предприятие должно будет стать одним из главных событий и обязательств в вашей жизни. Разумеется, вы не станете пускаться в такое предприятие без тща­тельного размышления.

Так закончился сеанс, я назвал ему три имени, и мы вежливо пожали друг другу руки и попрощались.

В конце концов клиент (Лоренс) согласился. Попробуем разобраться в проблеме с точки зрения «терапевтической мишени» Хотя конечно очень нужен клиницист- психоневролог

чтобы исключить прямые последствия травмы позвоночника.

 Да конечно, в общем, вполне благополучный социально человек, который реализовал американскую мечту и сделал себя сам, может несколько от этого устать, и усомниться в правильности пути. Все есть, а счастья нет. Но с эти справляется большинство людей, переживая кризис, сорока лет.

А тут большое несчастье. Автокатастрофа и течении мгновения оказывается что все может пойти прахом. Чудом остался жив и непонятны отдаленные последствия. Тяжелая психотравма, длительная фрустрация, полное бессилие как - либо прогнозировать последствия плюс необходимость доверить свою жизнь экспертам, которые к тому же не могут разобраться. А клиент отметил, что старается покупать все самое лучшее. Лучшие эксперты не могут разобраться. Это серьезно. Выхода нет. Полугодовая обездвиженность. Для человека, который все в своей жизни делал сам, совершенно психологически непривычная ситуация, да еще перспектива остаться инвалидом. И еще, это Америка. Там не садиться за руль нельзя. И проигрывать нельзя. Америка не любит проигравших.

Очень похоже на ПТСР. И, я не цитировал, есть еще генерализация симптома- распространение на все транспортные средства. Человек боится транспортных средств. Бизнесмен. Это просто невозможно для бизнеса. Конечно проблема- страх смерти, физической и социальной. Бизнес бросить нельзя это смерть. И вести бизнес нельзя, потому что смерть подстерегает на каждом шагу.

Вот она мишень- миф о том, что смерть подстерегает на каждом шагу. И человек перед лицом случайной угрозы бессилен. Ну и что? Так она и раньше подстерегала. Прошлое прошло, а будущего не избежать. И Бьюдженталь вообще- то верно все делает, в полном соответствии с экзистенциальной теорией. Дает возможность клиенту принять смерь, как неизбежность, научиться переживать ужас, и убедиться что переживание ужаса не так уж и ужасно. И жить себе дальше, не имея страха перед ужасом. Все проходит и ужас тоже. А «снаряд в одну и туже воронку дважды не падает». Просто можно и побыстрее, если только с мифом о подстерегающей смерти поработать. Основой терапии я бы сделал чудесное спасение и веру в возможности человеческого организма, который способен сам себя восстанавливать после тяжелейших травм. И покупку более безопасной машины, «Вольво» например. Я думаю, что денег, которые клиент заплатил терапевту на «Вольво» бы хватило.  

Ну, стыдно конечно, так с «великими» поступать, супервизией без разрешения заниматься.

Но очень интересно. Пойдем дальше.

Глава десятая Альберт Эллис

Следующим объектом моего исследования будут работы Альберта Эллиса автора Рационально- эмоциональной психотерапии. Это не для психотиков потому что основой такой терапии является нормальное рациональное мышление. Работает этот метод с людьми, застрявшими в своих эмоциональных проблемах. Помните, остановка в развитии выглядит как тупиковая дискуссия с самим собой и застывшая эмоция. Основная догадка РЭП которую иногда называют РЭТ(где Т-Терапия) или РЭПТ(Поведенческая терапия) определяет в качестве терапевтической мишени иррациональные взгляды, присущие всем людям и часто лежащие в области неосознаваемого. То есть настоящий миф в его обыденном понимании который может быть человеком осознан и раскритикован на основе рационального мышления и формальной логики. Формула которой пользуется РЭПТ выглядит как А-В-С где А- активирующее событие, то событие которое сейчас вызывает переживание. По законам доминанты это событие приводит к С – состоянию, которое, в случае неприятного переживания, и есть тупиковая дискуссия и застывшая эмоция, которое возникает после А, а В- скрытые мысли, возникающие на основе убеждений и лежащие в основе С. То есть В - основной блок интерпретации, который может быть рациональным, а может быть иррациональным. Например, если жена мне изменила, у меня есть выбор. Между «все женщины -…» и «так мне и надо». «Разве можно жить с таким как я -…» Есть в РЭПТ еще и Д- состояния по поводу состояний, вторичные и третичные иррациональные взгляды. Тревога по поводу возможного возникновения тревоги или других симптомов. Тоже мишень, иногда одна из главных. У меня была клиентка, с паническими атаками органической этиологии, которая очень тревожилась из того, что это кто-то увидит. Общественный транспорт стал для нее запрещенным видом транспорта. Со всеми вытекающими последствиями. И таких людей на самом деле очень много. Это самое Д - составная часть, так называемой, неадекватной личностной реакции на болезнь.

⇐ Предыдущая9101112131415161718Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: