 |
О происхождении и жизни его святейшества Ходжа Хованд Махмуда, <да освятит Аллах его тайну>
|
|
|
|
ГЛАВА 82.
О ВРУЧЕНИИ ХАНОМ СВОЕЙ ВОЛИ НАПРАВЛЯЮЩЕМУ НА ИСТИННЫЙ ПУТЬ ШИХАБАДДИН МАХМУДУ, ИЗВЕСТНОМУ КАК ХОДЖА ХОВАНД МАХМУД /256б/
После случая с Ходжа Мухаммад Йусуфом я постоянно побуждал хана вступить на путь тариката [суфийского братства] ходжагон [под руководством] его святейшеегва Махдум-и Нурана. Хан говорил: “Я хочу этого всей душой. Я даже готов был ради этого дела оставить царство и дойти до стоп совершенного муршида — наставника, как всеславный Господь без всякого старания с нашей стороны привел сюда его святейшество Ходжу. Сколько бы я ни решался на это, я не мог себя считать достойным прямо просить его об этом. Я принял решение, что буду стараться изменить свою нравственность, чтобы как можно лучше подготовить себя к этому делу. И тогда его [496] святейшество Махдум-и Нуран без просьбы [с моей стороны] обратит на меня свое внимание. А если у меня не окажется способностей [к этому делу], то от моей просьбы не будет никакой пользы. Питаю надежду, что подобно тому, как всевышний Господь доставил его сюда без чьего-либо вмешательства, то и меня он доведет до этого святого дела без какой-либо просьбы. Если на мою долю выпадет такое счастье, то и у меня появится уверенность [на этом пути]”.
Сколько бы я ни старался, [чтобы хан сам обратился с просьбой к Ходжа Нурану], хан давал один и тот же ответ. Потом я уехал в Аксу. Через несколько месяцев ко мне поступил [ханский] указ, относящийся к делам Аксу, и на его полях благословенной рукой хана была сделана запись; сейчас она находится у меня и я ее привожу здесь, — стих:
“Дыхание в груди моей может прекратиться без тебя,
Нет места в душе моей ни для кого, кроме тебя
Цель наша осуществилась по милости его святейшества
Ходжи без просьбы с нашей стороны.
Пусть об этом будет известно тому брату [Мирзе Хайдару]”.
|
|
|
Я пребывал в Аксу, когда Ходжа Нуран, < да освятит Аллах его тайну>, сделал хана своим мюридом, а после этого он направился в Индию по бадахшанский дороге. Сей раб был лишен чести встретиться с ним и проститься. Раз речь дошла до этого, то необходимо рассказать о славной генеалогии его святейшества Ходжа Нурана и его жизни. Это вызвано несколькими обстоятельствами. Одно из них — то, что от упоминания его славного имени содержание нашей книги становится более ясным и красноречивым. Другое — в начале книги / 257а / в нескольких местах было упомянуто и еще раз будет повторено, что без приведения слов этих избранных [суфиев] книга наша не будет иметь никакой ценности подобно тому, как купцы, возящие в разные места малоценные товары, стараются, чтобы среди этих товаров один был стоящий, привлекающий внимание покупателей, благодаря чему можно было бы пустить в дело вес остальные. Стихи:
Прими меня за счет [благочестия] других
О мой Аллах и Аллах всех
Следующее обстоятельство то, что, как явствует из книг представителей этого сословия, в день страшного [497] суда дела всех людей завершатся раем или адом и каждый из [святых] посредников будет заступаться за грешников. В конце останется один грешник. Никто за него не заступится, и он будет стоять в ожидании и надежде, когда Господь всемилостивый обратится к нему: “О грешный раб, в прошлой своей жизни в преходящем мере знаешь ли ты имя кого-нибудь из моих друзей? > Он ответит: “Да, о Господь мой, я почитаю такого-то, такого-то! ” Последует повеление: “Иди в рай, я простил тебя ради его имени! ”
[Следуя этому], я также под любым подвернувшимся предлогом буду упоминать имена этих избранных [суфиев] и, быть может, Аллах простит меня за их добрые деяния. Стих:
|
|
|
Я слышал, что в день страха и надежды
Великодушный Аллах прощает дурных людей
благодаря добрым
В “Мунаджате” 55 Шайха Абу 'Али Даккака, < Да помилует его Аллах>, сказано: “О Господь! Если я достоин твоего прощения и милости и для меня не окажется места в раю в ряду твоих друзей, то, прикоснувшись рукой отказа к груди моей надежды, пошли меня в ад. Не отнимай у меня [суму] подаяния и посох, и я с сумой и посохом в платье суфия, что является одеждой твоих друзей, пойду в ад. Если я не достиг их сана, то в любом случае ты не отнимай у меня их одежды — стихи:
Стремятся к тебе сто тысяч жаждущих.
Так кто же удостоится свидания с тобой?
Тот, кто достиг его, обрел великое счастье,
А тот, кто не обрел его, / 257б / тому достаточно и
печали о том, что он не достиг его.
Раз сей раб не смог принадлежать к их числу, значит я буду в числе упоминающих их. То, что я пишу и произношу имена этих избранных [суфиев], и я рад этому — стихи:
О возлюбленный!
Мое желание — свидание с тобой
Если его не будет, то достаточно мысли о тебе
Если счастье свидания с тобой не суждено моей душе,
То имя твое на устах моих — это тоже хорошо.
И еще. Когда тетради времени будут свернуты и минувшие события сотрутся со страниц памяти, то от имени султанов и ханов кроме немногого ничего не [498] останется. Когда же станет известно, что такой-то хан или хакан принадлежали к числу великих [суфиев] тогда, несомненно, он будет принят [Аллахом]. И это, возможно, послужит причиной прощения, < если будет угодно Аллаху>.
И еще. Когда те, которые ныне скрыты в тайне небытия, [впоследствии] посмотрят на жизнь своих предков, то будут подражать им и прибегнут к покровительству одного из избранных [суфиев], которые будут существовать до наступления дня страшного суда, и за эти их старания последует вознаграждение наставнику и наставнику наставника. И пишущему сии строки также достанется доля. < Аминь, о Владыка обоих миров>.
ГЛАВА 83.
О ПРОИСХОЖДЕНИИ И ЖИЗНИ ЕГО СВЯТЕЙШЕСТВА ХОДЖА ХОВАНД МАХМУДА, < ДА ОСВЯТИТ АЛЛАХ ЕГО ТАЙНУ>
В этой книге везде, где упомянуто имя его святейшества Махдум-и Нурана, имеется в виду Ходжа Хованд Махмуд, < да освятит Аллах его тайну>. Имя его — Шихабаддин Махмуд, а благодаря уважению и почету он известен как Ходжа Хованд Махмуд. Его святейшество 'Ишан ['Убайдаллах Ахрар], < да освятит Аллах его дорогую душу>, в качестве благословения на счастье дал ему это имя потому, что отца его святейшества ['Убайдаллах Ахрара] звали Махмудом, а деда — Шихабаддином. [Шихабаддин Махмуд] является достойным сыном и верным преемником божьего раба Ходжа Мухаммада 'Абдаллаха, известного как Ходжака Ходжа, который был ученейшим и благочестивейшим человеком своей эпохи; скончался он в 908 (1502—1503) году в области Фергана, а [его тело] перевезли в Ташкент. / 258а /
|
|
|
Ходжа Мухаммад 'Абдаллах является сыном полюса духовного руководства, предводителя наставников, близкого к чертогу Аллаха Ходжа Ахрар Насираддин 'Убайдаллаха, < да освятит Аллах их души>. В этой книге всюду, где написано “его святейшество Ишан”, имеется в виду его святейшество Ходжа Ахрар. Я слышал из рассыпающих жемчужины красноречивых уст его святейшества Малдум-и Нурана, который говорит: “Когда наш дед Ходжа 'Убайдаллах, < да освятит Аллах его тайну>, покинул мир, мне было двадцать семь лет, и я слышал от него, что “в Шахрисабзе [недалеко [499] от] Самарканда есть сад и там —тутовое дерево, прислонившись к которому сидел когда-то его святейшество великий Ходжа Бахааддин Накшбанд. Хазрат-и Ишан поэтому купил ради благодати этог сад. Перед этим деревом есть водоем. Однажды ночью на берегу того водоема сам Хазрат-и Ишан обучил Ходжа 'Абдалхади и меня зикру”.
И еще Махдум-и Нуран сказал: “При жизни Хазрат-и Ишана у меня заболел живот, и лекари Мавераннахра не могли меня вылечить. Я поехал в Хорасан. Его светлость шайх-ал-ислам, гордость рода человеческого Маулана Нуриддии 'Абдаррахман Джами, < да будет над ним милость Аллаха>, привел меня в свой дом. Я остался у него и возле него просмотрел несколько его трактатов”. Из этих его слов сей раб понял, что Махдум-и Нуран обучался у Маулана [Джами]. Из трактатов Махдум-и Нурана, которые будут приведены нами здесь, видно, что его святейшество Махдум-и Нуран просмотрел бывшие в то время в обиходе книги. После смерти Хазрат-и Ишана [Ходжа 'Убайдаллаха] Малдум-и Нуран отправился в Ирак, где часто бывал в обществе казия Мир Хусайна Йазди и Мир Садраддина Мухаммада. Уехав оттуда, он в течение шести лет учился в Ширазе у Маулана Джалаладдина Давани. 56 Книги по врачеванию / 258б / он изучил при Маулана 'Имададдине Мас'уде, который был учителем лекарей не только Ирака, но и всего мира. [Хазрат-и] Нуран рассказывал. “Вместе с Маулана 'Имададдин Мас'удом мы составили комментарий к “Тадж-рид”у 57, и прочли его Маулана Джалаладдину, а вместе с Маулана Джалаладдином мы составили комментарий к “Му'джиз”у 58 и прочли его Маулана 'Имададдину Мас'уду”.
|
|
|
Практику хирургических операций Ходж'а Нуран прошел в Дар аш-Шифа в Ширазе. Оттуда он поехал в Рум. Там он тоже учился, оттуда поехал в Египет. Совершив хадж и сев на пути в Джидда на корабль, он приехал в Индию, в Гуджарат, оттуда—в Кабул, где в то время находился Бабур Падишах. Как уже было упомянуто, я тоже находился там. Это его путешествие длилось двадцать три года. Когда Бабур Падишах захватил Самарканд, он приехал туда. Когда же Бабур Падишах вновь уехал в Кабул, он оставался в Самарканде, пока в 931 (1524—1525) году не отправился в Кашгар, как уже было сказано. [500]
В те дни Ходжа Нуран рассказывал: “В Самарканде во сне я увидел Маулана Хаджи Касима, одного, из мулазимов Хазрат Ишана, как тот явился с двумя лошадьми, [говоря]: Хазрат Ишан [Ходжа 'Убайдаллах] поручил мне: “Скажи Хованд Махмуду, [пусть] он возьмет двух этих лошадей и отправляется в Кашгар”. До его прибытия в Кашгар у моего дяди начались судороги, Ходжа Нуран приехал и полностью вылечил его. Он оставался в Кашгаре два года и его почитатели пользовались благодатью его благословений.
Мансур хан послал к нему людей с просьбой “Никто из махдумзаде — потомков Ходжа 'Убайдаллах Ахрара не приезжал в эти уголки — в Турфан и Чалиш, являющиеся родиной мюридов и сыновей мюридов, их отцов. Здешние люди и этот край не удостаивались чести их посещения. Поскольку поездка их почитателей отсюда к ним невозможна, то если они осчастливят нх своим приездом, то окажут покровительство своим рабам.
Ходжа Нуран внял просьбе Мансур хана и выехал / 259а / в Турфан. Он пробыл там около трех лет и осчастливил своих приверженцев в тех местах добрым знаком своих счастливых стоп.
Когда хан вернулся в Кашгар из бадахшанского похода, его святейшество Ходжа Нуран прибыл сюда из Турфана. У моего дяди началась водянка, о чем уже было изложено. Ходжа Нуран задержался в Кашгаре для лечения моего дяди. После его выздоровления, о чем уже было сказано, его святейшество Ходжа Нуран уехал в Йарканд. Божий раб Ходжа Мухаммад Йусуф не вышел ему навстречу, как было принято, и между ними произошла размолвка, завершившаяся тем, о чем уже говорилось. После кончины Ходжа Мухамад Йусуфа его святейшество Ходжа Нуран направился в Йанги-Хисар. Хан тоже провел зиму в Йанги-Хисаре в услужении ему.
|
|
|
В ту зиму со стороны [Ходжа Нурана] имели место удивительные дела. А случилось вот что: до того, как он отправился в Турфан, с моей стороны и со стороны моих близких были допущены проступки, о которых мы сами не догадывались и только по выражению его лица поняли, что наступили неверно. Но, как известно, благородство являющееся одним из высоких качеств этого сословия, состоит в том, чтобы не доводить провинившихся до необходимости просить прощение. Он [501] так и сделал. Я постоянно находился среди его слуг. В те дни я сложил газаль, вот из нее три двустишия:
О, как счастлив тот, кто устроился у двери питейного дома,
Сделав капиталом своего бытия кубок красного вина.
Еслии благодать Святого Духа будет сопутствовать мне,
Я тоже смогу делать то, что делал Иисус
Я нуждаюсь в прощении, и нуждаются в нем только, ангелы,
Ибо прощение не нужно тому, кто не совершил греха.
Когда я предстал перед счастливым взором Ходжа Нурана, то на его славном лице отразилось сострадание, и он удостоил меня ласкам, которых я считал себя не достойным. / 259б / В те дни он рассказывал мне, что находился при господине Маулави — он имел в виду его светлость Маулана Абдаррахмана Джами. После смерти Маулави он нашел под его подушкой черновые записи. Одну из них [Ходжа Нуран] переписал и отдал мне, и я ее привожу здесь в качестве благословения на счастье. Он вручил ее сему нижайшему в месяце раджаб 937 (февраль—март 1531) года в Йанги-Хисаре. (Последующий текст (с половины л. 259б до половины л. 269б), содержащий запись Абдаррахмана Джами в 12 строк и суфийский трактат шейха Ходжа Нурана, дан в перееказе)
[Черновая запись в 12 строк, принадлежащяя перу Абдаррахмана Джами, представляет собой риторическое обыгрывание букв арабского алфавита, составляющих слова мусульманского символа веры: “Ла илаха илла-л-лах” (“Нет божества, кроме Аллаха”), а также букв в имени пророка Мухаммада, “Трактат”, как Мирза Хайдар называет приведенное им сочинение Ходжа Нурана представляет собой собрание наставлений суфиям-дервишам в их повседневной жизни для достижения ими своей основной цели — духовного единения с Аллахом. Для подкрепления своих слов Ходжа Нуран ссылается на слова пророка Мухаммада, приводит хадисы и отдельные рассказы, как-то о пользе голода и вреде объедания, о необходимости одевать простые бедные шерстяные одежды, не предаваться плотским страстям и сосредотачивать свои мысли на Аллахе, постоянно поминая его. Суфий не должен питать любви к мирским благам, что отвлекает его мысли от Аллаха, однако ему не следует [502] отказываться от высокого сана, потому что он может использовать свое положение в интересах веры и мусульман.
|
|
|
