 |
Выступление Рашид Султана и автора со священной войной на Балур
|
|
|
|
ГЛАВА 79.
ВЫСТУПЛЕНИЕ РАШИД СУЛТАНА И АВТОРА СО СВЯЩЕННОЙ ВОЙНОЙ НА БАЛУР
По причине случившегося с Шах Мухаммад султаном дела среди моих родственников возникла размолвка. Зимой того же года хан приказал Рашид султану и мне выступить со священной войной на Балур. Чтобы на некоторое время удалиться от родственников, мы поспешно выступили иа священную войну.
Балур — страна неверных. Большинство его [населения] живет в горных селениях, ни у кого из них нет религии и вероисповедания, они ничего не признаюг и ничего не избегают. Они делают все, что хотят и что им нравится. Балуристан на востоке граничит с Кашгаром и Йаркандом, на севере — с Бадахшаном, на западе — с Кабулом и Ламганом 53, ва юге — с Кашмиром. В окружности он составляет четырехмесячный путь. Весь он представляет собой горы, ущелья и теснины, и можно еказать, что во всем Балуристане не найдется и одного фарсаха ровной местности. Население его многочисленно. Ни одно поселение не живет с другим в мире; / 250б / они ведут постоянные войны между собой, которые большей чаетью ведутся так: их жены заняты хозяйством и полевыми работами, а мужчины — боями. Приготовив еду, жены приносят ее на место боев и с наступлением обеда заключается перемирие. Мужчины расходятся по домам, обедают и вновь возвращаются на поле боя, где сражаются до вечера. Вечером женщины вновь приходят к ним и устанавливают перемирие до восхода солнца — каждый возвращается к себе домой. Иногда перемирие не заключается, тогда, укрепившись дома и выставив на ночь караул, они соблюдают осторожность. Так проходит их жизнь.
Поскольку равнин и пастбищ там мало, то мало и скота; в небольшом количестве там держат коз и овец, из шерсти которых изготавливают одежду, и коров — для молока и масла: больше у них ничего нет. В каждом ущелье и у каждого племени свой язык и они не знают языка друг друга. Из-за того, что между ними ведутся постоянные войны, среди них мало людей, видевших другие места кроме своего села. В Балуре есть хорошие сады и множество фруктов, особенно хороши [486] гранаты — они в изобилии и очень вкусные. Есть один сорт граната, который, кроме Балура, нигде больше не встречается. Зерна у него белые, прозрачные, чистые, сладкие и приятные на вкус. Здесь также много меда.
|
|
|
Одним словом, ту зиму мы провели в Балуре и вели там тяжелые бои. Победа оказалась на нашей стороне, так что весной мы невредимо и с добычей вернулись и прибыли в Сариг-Чупан. Пятую часть добычи мы отложили [для хана], она составила более тысячи рабов.
Ранней весной 934 (1528) года мы прибыли к хану. В то лето Султан Нигар ханим, о которой немного уже было сказано повсюду в этой книге, скончалась от кровавой лихорадки, < да простит Аллах ее дурные поступки>. Я / 251а / нашел хронограмму ее смерти в слове “ху'лдаш” (934/1527—1528) —да будет ей рай.
ГЛАВА 80.
ВТОРОЙ ПОХОД [САИД] ХАНА НА БАДАХШАН И ПРИЧИНЫ СОБЫТИЯ, ПРОИСШЕДШИХ В ТЕ ДНИ
В 935 (1528—1529) году Бабур Падишах вызвал Хумайуна мирзу 54 в Индию. Это произошло так: Мирза хан б. Султан Махмуд мирза б. Абу Са'ид мирза скончался в Бадахшане, как уже было сказано. Он оставил после себя малолетнего сына по имени Сулайман. Бабур Падишах забрал его к себе, а Бадахшан отдал своему старшему сыну Хумайуну мирзе. Хумайун мирза правил в Бадахшане с 926 (1519—1520) по 935 (1528— 1529) год.
В то время, когда [Бабур] Падишах покорил Индию и удалил из сада своих владений колючку бедствия от врагов, двое его сыновей — Хумайун мирза и Камран мирза — достигли поры юности. Камрана мирзу он оставил в Кандагаре, а Хумайуна мирзу вызвал к себе на тот случай, если вдруг с ним что-то случится, чтобы один из его сыновей находился при нем и чтобы рядом с ним был его преемник. По этой причине он вызвал Хумайуна мирзу в Индию. Однако жители Бадахшана сказали Хумайуну мирзе: “Бадахшан близко расположен к узбекам, а у узбеков на душе давняя ненависть к Бадахшану. Эмирам же не под силу защитить его”. Хумайун сказал: “Вы говорите правду, но невозможно нарушить приказ отца, я постараюсь как можно быстрее отправить сюда одного из братьев”. Успокоив этим народ, он уехал в Индию.
|
|
|
Вскоре после его отъезда народ потерял надежду и эмиры Бадахшана, такие, как Султан Увайс и другие, [487] послали гонцо к небоподобному дворцу (Са'ид) хана с таким заявлением: “Хумайун мирза уехал в Индию, оставив вилайат Факиру 'Али. А Факир Али не сможет справиться с узбеками и спокойствие в Бадахшане / 251б / не наступит. Если бы хан в такое-то время явился — это то, что нужно, в противном случае мы приведем узбеков. Если узбеки направятся сюда, то никто не сможет противостоять, а если мы обратимся к ним с просьбой до их нашествия, то, возможно, это спасет нас. Кроме того, вилайат Бадахшан благодаря Шах Бегим, которая доводится бабушкой хану, принадлежит ему по наследству. Сейчас в мире нет человека, более достойного по праву этого наследства, чем хан”. Они отправили столько подобных заверений, что хану стало ясно: если он не приедет к ним, то они обратятся к узбекам. В начале мухаррама 936 (начале сентября 1529) года хан направился в Бадахшан, а Рашид султана оставил в Йарканде.
По той причине, что Тахир хан остался один, как было упомянуто прежде, и зимой его люди киргизы рассеялись, хан проявил к нему великодушие и ничего не сказал. Когда он на некоторое время вернулся к киргизам, то вокруг него вновь собралось около двадцати трех тысяч узбеков, и он метался повсюду, где было возможно. Из осторожности [Са'ид хан], уезжая, оставил в вилайате Кашгар Рашид султана. Когда [Саид] хан прибыл в Сариг-Чупан, он послал меня вперед в качестве головного авангарда, а сам пошел следом. Сей раб приехал в Бадахшан и узнал, что Хиндал мирза, младший сын [Бабур] Падишаха, отправленный Хумайун мирзой из Кабула, прибыл и вошел в Кала-йи-Зафар за одиннадцать дней до [моего приезда]. Поскольку был сезон Козерога (декабрь) < и стояла сильная стужа (Добавлено по Ла 207б), то возвращаться назад было трудно. Мы дошли до Кала-йи-Зафар. Сколько бы мы не вели переговоры предлагая им отдать некоторые районы Бадахшана и говоря, что в конце зимы вернется хан, они не верили нам и подумали, что это обман. В конце концов мы решили напасть [на крепость]. До прибытия хана я обчистил окружности Кала-йи-Зафар, забрал людей и все, к чему можно было приложить слово “вещь”. Через несколько дней приехал и сам [Са'ид] хан. Он осаждал Кала-йи-Зафар в течение трех месяцев, а из его [488] окрестностеи / 252а / люди хана вынесли все, что осталось после меня.
|
|
|
В конце зимы многие эмиры, отправлявшие гонцов [к хану], поспешили к нему с извинениями: “Если бы Хиндал мирза не приехал, мы во всяком случае приступили бы к службе хану”. Хан [на это] ответил: “У нас не было намерения враждовать с Бабур Падишахом; вы мне посылали настоятельные уведомления о том, что подчинитесь узбекам, а приход узбеков в Бадахшан причинил бы ущерб обеим сторонам. Вот почему я приехал. Раз так, то пусть каждый возвращается к себе”. Хан оставил Кала-йи-Зафар и уехал в Кашгар.
Когда весть о прибытии хана в Бадахшан дошла до Индии до [Бабур] Падишаха, он очень огорчился и после долгих размышлений и раздумий отозвал Хнндала мирзу и, отправив Сулайманшаха мирзу [в Бадахшан], написал [Са'ид] хану: “Даже при наличии каких-то прав, это дело кажется несколько странным. Мы отозвали Хиндала и послали Сулаймана. Если эмиры признают право наследования, то пусть они, проявив благосклонность, отдадут Бадахшан Сулайманшаху, который мне и Вам как сын. Так будет лучше. В противном случае я снимаю с себя ответственность”.
Когда Сулайманшах мирза прибыл в Кабул, он узнал, что [Са'ид] хан ушел [из Бадахшана] незадолго до этого. Согласно распоряжению Хиндал мирза сдал Бадахшан Сулайманшаху мирзе, а сам отправился в Индию. С того времени и по сей день Сулайманшах мирза правит в Бадахшане.
В начале весны [Са'ид] хан прибыл в Йарканд. Мой дядя по дороге заболел и когда он прибыл в Кашгар, у него оказалось несколько недугов: лихорадка, астма и постоянный жар. Лекари, как господин Ходжа Нураддин, Абдалвахид Тахури, Кази Шамсаддин 'Али Кар-табиб и другие, были бессильны вылечить его. Его болезни дошли до такой степени, что < все уже потеряли надежду (Приведено по Л2 208а) на выздоровление. Тем временем из Турфана приехал его святейшество Махдуми Нуран, < да приветствует его Аллах>. / 252б / Причиной его поездки в Турфан было то, что Мансур хан как-то попросил его удостоить их своим приносящим счастье посещением. Обычаем его святейшества Нурана было то, чтобы к целованию его высокого порога спешили сами его [489] почитатели, однако данный случаи имеет свое объяснение, — стихи:
|
|
|
С одной стороны твое достоинство будет ущемлено,
С другой — какая же это честь для нас.
Согласно просьбе Мансур хана его святейшество Ходжа Нуран поехал в Турфан, освежил прозрачной водой встречи всех своих почитателей тех мест, жаждущих в долине своих желаний, и вернулся в Кашгар, — стихи:
Как хорошо! Счастье сказало твоему приходу “Добро пожаловать”,
Ангел, увидев твой лик, сделал добрые пожелания.
Что мне сказать тебе? “Добро пожаловать, о обладающий дыханием Иисуса,
Одним дуновением ты вылечил все мои болезни”.
Состояние моего дяди дошло до того что он ежеминутно терял сознание. Части внутренних органов стали выходить с желчью. Приехав, его святейшество стал ухаживать [за моим дядей]. Через некоторое время приступы болезней стали ослабевать. Все что было сделано для лечения, принесло пользу. Поистине правдой является то, что [выздоровление] произошло не от лечения, а благодаря исключительному чуду и чистой святости, ибо болезнь дошла до такой степени, что естество ослабло, силы истощились, организм перестал принимать лечение и начал терять силу сопротивления болезни. А что тут может сделать лекарь? — Значит, это было исключительное дело.
Тем временем между его святейшеством Ходжа Нураном и господином Ходжа Мухаммад Йусуфом — его младшим братом, возникла размолвка из-за несоблюдения правил учтивости. Разрыв этот усугублялся. Однажды я пришел к Ишану [Ходжа Нурану] — у него сидел господин Ходжа Мухаммад Йусуф, а Ишан был в гневе. После того, как я сел, его святейшество Ходжа Махдуми Нуран / 253а / сказал: “Мухаммад Йусуф, почему ты поступаешь так? Если ты мюрид нашего отца, то я — мюрид Хазрата Ишана, т. е. Ходжа Убайдаллах Ахрара, < да освятит Аллах тайну его>, и, кроме того, у меня много [других] преимуществ перед тобой. Ты сосал молоко вместе с моим старшим сыном. Не говоря уже обо всем этом, меня поддерживает посланник божий и ты не можешь идти против меня”. Господин Ходжа Мухаммад Йусуф сказал: “Я тоже надеюсь на его величество [пророка], < да благословит Аллах его [490] и приветствует> ”. Тогда его святейшество Ходжа Нуран спросил: “Ты согласен, чтобы посланник, < да благословит его Аллах>, разрешил наш спор? ” Ходжа Мухамад Йусуф ответил: “Да, согласен” Его святейшество Ходжа сказал: “Я тоже согласен” и больше ничего не произнес. На этом встреча закончилась. Его святейшество Ходжа Нуран в тот же день уехал в Бадахшан.
|
|
|
Однажды ко мне явился один человек и сказал. “Ходжа Мухаммад Йусуф болен и просит тебя придти”. Я пошел к нему и увидел, что у него жар. Ходжа сказал мне: “Я знаю, что Ходжа Хованд Махмуд уже давно занялся мною. До этого от [духа] посланника, < да благословит его Аллах и приветствует> я получал поддержку. А теперь не знаю, что случилось — от тех милостей не осталось и следа. Я уверен, что не избавлюсь от этой болезни. Ходжа Хованд Махмуд—мой брат, более того, он мне вместо отца и он не должен был поступать так строго. Он предал забвению братские и отеческие чувства и любовь. Как жаль, тысячу раз жаль! ” Он сказал еще несколько подобных слов, привел еще несколько историй и поручил мне своих домочадцев. Он подарил мне на память узбекский халаn из верблюжьей шерсти и пояс. Сколько бы я ни пытался рассеять его мрачные мысли, пользы не было; он сказал: “В этом я твердо убежден и нет никакого сомнения”. На шестой день его болезни четырнадцатого числа месяца сафара 937 (7 октября 1530) / 253б / года его святая душа переселилась в райский сад, < да помилует его Аллах>, простит его и благословит. Я нашел хронограмму [его смерти] в словах: “Таир-и бихишти” (“Птица рая” — 937/1530).
Хан отправил меня к его святейшеству Махдум-и Нурану. Я поехал и умолял его вернуться. Он великодушно внял просьбе и вернулся. Хан выехал ему навстречу и, склонив голову к его ногам, принес глубокие извинения, совершил при нем траур по Ходжа Мухаммад Йусуфу с пожертвованиями, угощением простого люда и чтением Корана в память покойного.
Однако Ходжа Махдум-и Нуран предпочел Йанги-Хисар. Хан тоже для служения ему выехал из Йарканда в Йанги-Хисар и провел там зиму. Почитатели и слуги ханского дворца ту зиму провели там вместе с ним и воочию видели с его стороны (Нурана) необыкновенные дела. Хан продолжал служить ему. [491]
|
|
|
